Поиграем

— Так и есть.

К моему удивлению, Джек наклонился и поцеловал меня в щеку.

— Ты — великолепная, ты — восхитительная.

Я засмеялась и игриво его ударила.

— Лжец.

Он подмигнул и отвернулся, и мой взгляд устремился к Эйдану. Я тут же напряглась, увидев, что он смотрит на меня.

И, на этот раз, я не отвела взгляд.

Вместо этого я вступила с ним в зрительный бой, желая, чтобы он отступил первым. Интересно, и кто отведет взгляд первым? Но неожиданно появился Квентин и сжал рукой плечо Эйдана, прерывая наше зрительное состязание.





✽✽✽✽✽




— Как тщетны Оливии несчастной будут вздохи! О время, здесь нужна твоя рука. — Почему-то я посмотрела на Эйдана, когда договаривала реплику. Он уселся на место в первом ряду, и когда наши взгляды встретились, его лицо помрачнело. Девушка, которая притащилась на нашу репетицию, все еще сидела рядом с ним. Я проигнорировала ее и закончила свой монолог: — Мне не распутать этого клубка!

— Ужасно, — немедленно и громко объявил Эйдан. — Акцент, отсутствие эмоций. Ты здесь совсем одна. Ты должна привлечь внимание аудитории. Даже сейчас, когда ты изображаешь Цезарио, люди в зале, которые уже знают эту сцену, должны видеть тебя глазами Орсино. Они должны желать тебя. А ты такая же привлекательна, как пердун в скафандре.

— Погоди-ка, — начал Джек, но я подняла руку и остановила его. Он застыл в проходе у края сцены и в отчаянии захлопнул рот. Должно быть, я выглядела довольно взбешенной, потому что Джек молчал.

И я обратила свою ярость на мужчину, который оскорбил меня.

— Да кем ты себя возомнил?!

Эйдан выглядел удивленным.

— Я...

— Это был риторический вопрос, — отрезала я, мой голос громко и отчетливо прозвучал в зале. Наступила напряженная тишина, но я не позволила ей длиться долго. — С того момента, как вошел в этот театр ты только и делаешь, что меня оскорбляешь, а не критикуешь, и могу добавить, что это не твое дело. Если хочешь сыграть роль эгоистичного осла, тогда продолжай, но я — играю Виолу, и я — являюсь членом этой труппы, так что ты либо проявляешь ко мне хоть какое-то чертовое уважение, либо, черт побери, выметаешься.

Я не должна была это говорить.

Но все же сказала.

Эйдан уставился на меня, но на этот раз я не могла разобрать о чем он думает.

— Нора. — Мои внутренности сжались, когда за спиной Эйдана появился Квентин. Когда мои глаза встретились с взглядом режиссера, я была удивлена, что он широко улыбался мне. Думала, он будет в ярости. — Слава богу, ты наконец-то сделала ему выговор за ужасное поведение.

Облегчение охватило меня, когда Квентин поднялся на ноги и подошел к Эйдану.

— Мы друзья, приятель, и я искренне благодарен, что ты хочешь писать музыку для нас, но все же поддержу моего актера.

Эйдан встал и с извиняющим видом похлопал своего друга по плечу.

— Ты прав. Ты прав. Девушка новичок и нуждается в поощрении, а не в резких словах. И это не мое дело. Боюсь, во мне говорит властная задница. — Он повернулся ко мне с фальшивой улыбкой на губах. — Мои извинения, мисс О’Брайен. Этого больше не повторится.

Мы смотрели друг на друга, как два противника на боксерском ринге до того момента как Квентин не закончил репетицию. Я поспешила за кулисы, и уже собирала свои вещи с кресла в зале, чтобы уйти, как Джек подошел ко мне.

— Молодец, — сказал он себе под нос. — Ты должна была сделать это.

— Точно, — согласилась я. — Надеюсь, худшее позади.

Джек посмотрел через плечо, к нам приближались Эйдан и его модель.

— Николетт, было приятно познакомиться, — многозначительно сказал Джек девушке.

Она вернула ему кокетливую полуулыбку.

— Спокойной ночи, Джек, — кивнул Эйдан.

Он не смотрел на меня.

Меня для него не существовало.


И он ушел, вышел из театра, обняв красавицу Николетт.

Я пыталась не чувствовать боли, но это было невозможно.

— Невежественный кретин, — фыркнул Джек. — Почему он такой придурок по отношению к тебе?

Я думаю, он считает, что я разбила его сердце.

— Не знаю.

— Ты в курсе, что Николетт у него не единственная? Судя по всему, у везучего жука есть девушки на каждом континенте. И она не против этого, — недоверчиво сказал он.

Эта новость была как нож между ребрами. Я подарила своему другу мрачную улыбку.

— Хорошие новости для тебя.

— Это точно! — усмехнулся Джек. — Она дала мне свой номер.

Неудивительно. Джек не был Эйданом Ленноксом, но тоже мог очаровать большинство женщин.

— Что касается тебя, — сказал он, — не слушай его. Ты великолепна.

Я вернула его поцелуй в щеку.

— Спасибо, Джек, — грустно сказала я, не в силах скрыть свои чувства теперь, когда Эйдан ушел.

Однако я не хотела жалости Джека. Я схватила свои вещи и выскочила из театра, заранее боясь следующей репетиции.

И эта боязнь разозлила меня еще больше. Какого черта Эйдан здесь делает? Для него эта работа просто одолжение, а для меня театр — счастье.

Эйдан разрушал мое долбанное счастье!





Глава 26




Сказать, что я находилась в плохом настроении после репетиции, было самым большим преуменьшением, и это плохое настроение длилось всю неделю. Мои коллеги в пабе избегали меня как чумы. Я не особо помогала наполниться банке с чаевыми, стоящей на барной стойке, поэтому предложила, чтобы Киран и наш другой коллега Джо, поделили ее между собой.

К счастью, это немного улучшило их отношение ко мне.

Я никогда не понимала людей, которые находясь в плохом настроении, хотят быть рядом с другими. Если ты можешь избавить человека от заражения своим дерьмом, то почему бы так и не сделать? Так что в субботу я осталась дома в одиночестве, но избежать Сеоны в воскресенье не было никакой возможности. Она позвонила, и когда я попыталась отвертеться от ежемесячной воскресной встречи с Энджи, пригрозила прийти за мной лично, чтобы затащить туда мою задницу.

Энджи была рада меня видеть, что немного успокоило мою раздражительность, кроме того приятно снова ощутить материнскую заботу. Она проводила меня на кухню, где уже находились Сеона и Родди. Они стояли у кофемашины, Сеона прислонилась к стойке, Родди всем телом прижимался к ней и что-то бормотал ей прямо в рот, что вызывало ее улыбку.

Не похожее ни на что чувство зависти, которое я никогда не испытывала рядом с ними, скользнуло по моим венам как ядовитая змея, подпитало мое раздражение и стало превращаться в напряженность и злобу.

Энджи прочистила горло.

— Только не на моей кухне, — предупредила она, но выглядела совсем не раздраженной.

Она была счастлива, что ее дочь и мальчик, которого она считала сыном, были на седьмом небе.

Я была счастлива за них тоже.

Была.

Но теория о странном поведении Эйдана сдавливала все внутри в злостном предвкушении.

— О, ты пришла. — Сеона отмахнулась от Родди и подошла ко мне с широкой улыбкой на прекрасном лице, улыбкой, которая исчезла, когда увидела выражение на моем лице. Она замерла. — В чем дело?

Что-то овладело мной. Потребность в ответах. И меня не волновало присутствие Энджи и Родди в комнате.

— Эйдан искал меня? Когда я уехала?

Сеона побледнела.

Весь воздух исчез из моей груди.

— Боже мой.