Поход Проклятых Королей

ГЛАВА 20. Разговор на повышенных тонах





Барон затаился за окном своей комнаты. Путешествие Дариуса подходило к своему завершающему этапу. Пока дороги Дариуса и птицеликого, которого, как слышал Ганс, все называли Василевсом, не разошлись, ему надо было поговорить с ним.

Барон следил за караваном Дариуса уже не одну неделю. Василевс взял управление караваном в свои руки, он распоряжался охраной, и та докладывала ему всё что видела, именно у него спрашивали дальнейший путь, и он давал команды на привал. Дариус по большей части пил. Кукла Олетты уже ему была не нужна. Она путешествовала в одном из ящиков, подальше от глаз Дариуса.

Ганс понимал, что Василевс слишком опасен. Он не знал, как тот отреагирует на слова о Вечном Господине, и только недавно Ганс понял, зачем Господин дал ему сыворотку. Каковы теперь отношения Василевса и хозяина Ганса, Барон знать не мог. Догадывался он, что и для его господина это загадка. Поэтому, пока им была выбрана тактика ожидания и наблюдения. В любом случае, встретиться с несвязанным Василевсом Барон не хотел.

Перехватить Василевса на улице не представлялось возможным. Слишком часто тот встречался с различными неизвестными людьми и вёл дела побойчее многих купцов. Правда цель встреч для Ганса оставалась загадкой. Василевс не приносил ничего с собой и ничего не забирал от своих собеседников. Можно было выйти на контакт в месте ночлега Василевса. Но Барон был уже уведомлен, что спутник Дариуса Рыжего без проблем расправился с убийцами, посланными за ним. Ганс предполагал, что некие чары накладываются магом на места его стоянки.

Время шло, и с каждым днём Барону всё тяжелее и тяжелее было не выдать себя. К тому же, если Василевс покинет караван, Гансу гораздо сложнее будет за ним следовать. Приближалось полнолуние, и, наконец, у Ганса созрел план.

В ту ночь Василевс пожелал остаться на постоялом дворе и играть в карты с парой охранников, Дариусом и несколькими случайными зеваками. По части карт птицеликий был настоящий профессионал. Его путешествие на запад не прошло даром, и теперь он знал много игр в карты и в совершенстве мог играть в популярные из них. После полуночи ослепительная рыжая красотка носила засидевшимся гостям пиво, брагу и хмельной кумыс. Ранее она вырубила вышедшего на кухню хозяина и позволила остальной прислуге отдохнуть в погребе. С того момента весь алкоголь подавался гостям лишь по особому рецепту чашницы: с огромным количеством иссушенной и толчённой в порошок сонной травы. Постепенно играющие с Василевсом стали покидать стол, так как чувствовали, что ещё не смогут просидеть и пяти минут. Расчёт Ганса был прост. Либо все разойдутся, и он сможет потолковать с Василевсом с глазу на глаз. Для этого у него был спрятан меч, а на стене, рядом со столом, висел жалованный Вечным Господином зеркальный щит, обёрнутый кожей на манер щита, висевшего здесь ранее и заменённого Гансом в ночь перед этим. Либо Василевс заснёт на месте, если он может это делать, и тогда Ганс свяжет его. Если же птицеликий пойдёт спать наверх, то это избавит нападающего от лишних свидетелей.

Вскоре за столом остались сидеть только охранники Дариуса, сам купец и Василевс. Охрана не хотела обижать своего самозваного господина, Дариус тоже боялся покинуть стол до разрешения Василевса, а последний сидел ничуть не захмелевший и не усталый.

— Что-то становится скучно, — положил на стол карты Василевс. — Эй девушка, плесни нам ещё выпить.

Ганс, при помощи магического кольца ставший официанткой, быстро разлил пиво по кружкам и сыпанул туда остатки порошка. Василевс отхлебнул пиво и долго, задумчиво смотрел на Дариуса и его головорезов.

— Ты знаешь, — наконец проговорил он. — Интересно наблюдать, как люди под хмелем и одурманивающей травой пытаются выиграть у тебя в карты, хотя у самих уже лыко не вяжет.

— Покажись настоящим! — не оборачиваясь крикнул Василевс чашнице.

Ганс как будто не услышал или не понял, что обращаются к нему. Он буднично подошёл к щиту, снял его со стены, стянул кожу, посмотрелся в поверхность, и, лишь вдев руку кожаные лямки, сунул в карман кольцо. Охранники Дариуса попытались вскочить, но количество выпитого не позволило им долго стоять на ногах, и они снова повалились на свои стулья. Дариус так и остался сидеть с отсутствующим лицом, пристально взирая на Ганса.

— Я смотрю, ко встрече со мной ты подготовился, — кивнул на зеркальный щит Василевс. — Ты знаешь кто я?

— Нет, — честно ответил Ганс.

Василевс кивнул на стул рядом с собой.

— Я постою, — Гансу было спокойно, когда от птицеликого его отделяло несколько локтей.

Василевс пожал плечами.

— Тогда зачем ты взял с собой щит?

— Мне посоветовал так сделать мой Господин, — ответил Ганс.

— Вечный Господин? — догадался Василевс.

— Да, — спокойно подтвердил Барон.

— Действительно, я обещал твоему господину кое-какие ответы, — признался Василевс. — Однако, в настоящее время, я пересмотрел свои отношения к жизни и решил, что, если мой дорогой друг не будет вмешиваться в естественный ход вещей, я только выиграю от этого. Поэтому можешь возвращаться к своему господину и сказать, что у меня нет для него новостей.

— Я не собираюсь делать этого, — ответил Ганс.

— И как же ты получишь то, что тебе не дают? Выпытаешь у меня? — улыбнулся Василевс.

— Всё что необходимо, чтобы исполнить волю Вечного Господина.

— Похвально, — Василевс кивнул. — Я бы хотел, чтоб у меня были такие же соратники, хоть и из смертных. Похвально…. Хотя и очень глупо.

Василевс сделал резкий выпад, и нож из его рукава полетел прямо в лицо Барона. Тот закрылся в последний момент. Кусок металла звякнул о кромку щита и отлетел на землю. В мгновение Василевс был уже на расстоянии вытянутой руки от Ганса и начал орудовать вторым ножом. Ганс отступал, отбивая некоторые удары краем щита и парируя другие мечом. Василевс двигался так быстро и наседал так яростно, что провести контратаку просто не было времени. Пара ударов едва ли не достигли цели, и Ганс начал отступать более активно, заставляя Василевса дальше вытягивать руку при атаке и давая себе простор для использования меча. Наконец, оппонент совершил ошибку: метя в правое плечо Барону, он наклонился вперёд слишком сильно, что позволило Гансу ответить, не боясь быть задетым следующим ударом. Барон слегка присел, уведя плечо вниз, и, отклонив голову влево, резко ударил остриём меча в живот Василевсу. Тот вскрикнул, перехватив нож обратным хватом попытался достать руку Барона, но тот уже отошёл.

Оба противника стояли друг напротив друга. Ганс тяжело дышал, от ярости атаки Василевса он запыхался. Его противник выглядел удивлённым. Не сводя глаз с Ганса, Василевс ощупал свободной рукой живот. Он поднял испачканную в крови руку на уровень глаз и пару раз сжал и разжал кулак.

— Это неожиданно, — признался Василевс.

— До смерти неожиданно? — поинтересовался Ганс.

— Не для меня, — последовал ответ.

Кровь продолжала капать на пол в то время как волосы Василевса начали сменяться на перья, нож упал на землю, руки укорачивались и превращались в крылья, нос стал вытягиваться вместе с нижней челюстью, превращаясь в клюв.

"Василиск!" — догадался Ганс. Теперь всё становилось на свои места. В своём настоящем облике магическая тварь будет бояться зеркала и не будет рисковать нечаянным взглядом, который может обратить врождённые чары демона против него самого.

Барон держал щит чуть ниже своих глаз. Пока Василиск превращался, можно было нанести пару ударов. Конечно, демоны живучее смертных, но это не значит, что они бессмертны, по крайней мере, такому учили Ганса. Но время уже было потеряно, и гигантская курица с хвостом ящерицы, зажмурившись, сделала выпад клювом в щит. Защита выстояла, однако Ганс еле удержался на ногах. Он был буквально отброшен на несколько шагов назад.


Василиск сражался в полной тьме. Он так боялся взглянуть на щит, что, кудахча и махая крыльями, бил клювом по направлению, где как считал был противник.

Охрана Дариуса посчитала за счастье убраться как можно быстрее из таверны, где незнакомец сражался с огромным петухом. Однако, Дариус как завороженный смотрел на эту пляску. Он совершенно забыл об опасности. Впервые забыл о ней за последние недели, и теперь в его груди трепетало лишь чувство избавления и желание увидеть конец своего обидчика.

Ганс сделал шаг в сторону, и когда Василиск продолжил атаковать в том же направлении, воспользовался слепотой противника себе во благо. Выпад закончился очень плохо для Василевса, он почувствовал, как сталь пронзила его под крылом. Демон забился, пытаясь сняться с меча. Барон не мог его вытащить, тот застрял в чём-то внутри. Крылья и лапы били по воздуху наугад. В тот момент, когда Василиск ощутил мягкую и тёплую опору под своими лапами, Ганс понял, что лапа с чудовищными когтями упёрлась ему в грудь.

Барон выпустил из рук меч, боясь, что если он засел слишком туго, то Василиск просто вывихнет ему руку. Толчка не пришлось долго ждать, в него была вложен вся ярость демона. Ганса отбросило через весь зал. Слух Василевса уловил звук щита, коснувшегося земли. На миг демон позволил себе открыть глаза и увидел распластавшееся на полу тело. Щит был всё ещё надет на руку противника, но лежал вниз зеркальной стороной. С криком бешенной курицы, хлопая крыльями, Василевс пошёл в атаку. Ганс зажмурился и попытался защититься. В последний момент ему повезло ударом кромки щита отвести клюв от своего лица, но в пасть чудовища попала его рука. Василевс вцепился в предплечье и начал как собака мотать головой из стороны в сторону.

Жуткая боль пронзила Ганса, всё ещё жмурясь, он пару раз попытался ударить демона щитом в шею, но это не возымело нужного эффекта. Тот всё также держался мёртвой хваткой за его руку. Тогда Ганс отпустил одну из лямок щита, и он повис на другой. Нащупав голову Василиска ладонью, Барон надавил со всей силой большим пальцем в то место, где у петуха должен был быть глаз.

Ганс не ошибся, чудовище отпустило его руку и взревело. Инстинктивно оно теперь не могло открыть и второго глаза. Но Василевс знал, что единственное оружие врага сейчас торчит в нём. Демон держался к Гансу здоровым боком, пытаясь наступить ему на ноги своей лапой, хлопая крылом и пытаясь укусить клювом. Ганс отходил, прикрываясь щитом, иногда отбивая выпады его ребром, а иногда отталкивая чудовище плашмя. Но всё равно, он проигрывал эту схватку, обойти его Василевс не давал, даже не видящий ничего, он ориентировался в пространстве и загонял свою жертву в угол, чтобы расправиться с ней клювом и когтями.

Дариус понял, что, если не вмешаться, Василевс разорвёт нападающего, и жизнь купца, который слишком много знал, также будет предрешена. Он вынул меч и побежал через зал к сражающимся. Василевс был слишком занят Гансом, он щёлкал клювом, бил крылом и скрёб когтями, и не слышал приближающегося Дариуса. Неожиданно чудовище почувствовало, как сталь прошла сквозь него и пригвоздила его к полу. В агонии Василиск открыл уцелевший глаз и встретился взглядом с купцом. В этот миг Дариус увидел всё и понял: как он был жалок, его ошибки, его глупость, его самонадеянность и порочность, они кружили у него в голове, вдалеке горел огонь его страхов, он слышал алчный смех, и замертво падал на пол.

Подоспевший Барон откинул щит, схватил голову демона и выдавил у него второй глаз. Птица трепыхалась и кудахтала, не в силах подняться с места, прибитая мечом к полу. Ганс навалился на чудовище и поглубже вогнал меч в пол.

— Что должен знать хозяин? — пропыхтел Ганс.

— Будь ты прокля-я-я-т, — прокудахтал Василиск.

— Что должен знать хозяин? — с этими словами Ганс прижал шею Василиска, отчего та затрещала.

— Не скажу, смертное отродье, — не сдавался демон. — Убивай.

Ганс сунул руку в складки одежды и достал пузырёк с зельем правды. Он не стал открывать склянку, а просто сунул в клюв бьющейся птице. Пузырёк хрустнул в пасти извивающегося в агонии чудовища и капли зелья попали ему на язык.

— Что ты скрывал от хозяина? — сформулировал вопрос Ганс.

— Грядёт новый хозяин мёртвых, могущественный, дикий, жестокий, очень жестокий, — прокудахтал Василиск. — Он получит свою силу от Северной Карги, она его цель. Это видели проклятые пустынь, носитель печати уже идёт, чтобы у нового хозяина было много слуг. Скоро кровь прольётся в северных землях…

Чудовище на секунду затихло. Внутри Василевс был в шоке, его не только убили, но ещё и заставили рассказать то, что в ненависти к врагу он хотел забрать с собой в преисподнюю.

— Это всё? — пропыхтел, прижимая чудовище к полу, Ганс.

Ответом ему был взрыв ярости. Лапами Василиск поднимал доски пола, крыльями он бил, не щадя костей, шея извивалась как змея, а клюв в бессильной злобе оглушительно щёлкал. И всё же меч держался, не давая Василиску подняться.

Барон встал, отошёл, поднял щит и надел его на левую руку. Изловчившись он схватил демона за голову и начал бить ребром щита по шее. С каждым ударом кровь разлеталась в разные стороны, демон истошно орал, крылья то переставали биться, то начинали с удвоенной силой. Ганс не знал, сколько он нанёс ударов прежде, чем ему удалось отделить голову от туловища, но точно больше двадцати. Даже с отделённой головой, тело монстра продолжало бить ногами. Ганс обошёл его, аккуратно поднял крыло и, уцепившись обеими руками за рукоять, а ногой упершись в тушу, потянул меч наверх. Тот немного поддался, тогда Ганс нажал вниз, и тот прошёл вниз чуть дальше. Наконец, победитель дёрнул меч, и он оставил его врага. Когда Барон дёргал меч на себя, он почувствовал боль. Осмотрев руку, Ганс понял, что демон разорвал ему кожу, но мышцы и сухожилия были в порядке. Надо было найти место, обработать рану соком трав, сшить её и замотать чистым полотнищем.

"Не здесь," — подумал обессиленный Ганс. — "Скоро тут будет куча народа".

Он подобрал голову Василиска, бросил короткий взгляд на тело Дариуса и быстрым шагом покинул таверну. Стоящие перед таверной головорезы Дариуса и пара зевак отшатнулись от Ганса, когда тот вышел, никто и не подумал остановить его, когда он отвязал коня, сел на него и поскакал на запад.

***

Проклиная судьбу, Люциус ворочался на сеновале в тщетных попытках уснуть. Ему было холодно, и он ненавидел себя за то, что в своё время посчитал слишком незначительной свою персону для вечных бегов. Василевс таскал Люциуса с собой везде, чтобы тот управлял куклой. Сам демон, с которым чёрный маг сорок лет назад заключил договор в обмен на знания, о чём на спине Люциуса имелся вытатуированный контракт, считал ниже своего достоинства возиться с деревянным болванчиком. Одно лишь успокаивало неудавшегося чёрного мага — во время пути он мог сколько угодно заниматься своими книгами, что и делал долгими вечерами в тайном желании избавиться от пут, связывавших его с Василевсом.

Рядом с караваном послышались крики, обладатель голоса был явно в панике, другой отвечал ему грубо. Люциус перевернулся на спину и тяжело вздохнул. Он услышал, как вдали закричала женщина. В караване заржала лошадь, и что-то упало на землю. Запястье, где демон оставил свою печать, и спина жутко зудели. Люциус ещё раз вздохнул и встал. Спать ему больше не хотелось.

Подходя к каравану, маг увидел мародёрство его обитателей. Кто-то выпрягал лошадь, другие рылись в повозках с товаром, один из охранников уже прикладывался к личным запасам вина Дариуса Рыжего.

— Что произошло? — обратился к одному из пробегавшим мимо охранников каравана Люциус.

— Ты разве не слышал, старый? — ответил тот развернувшись на месте. — Дариус мёртв.

— А Василевс? — жизнь Дариуса волновала Люциуса меньше всего.

— Пес его знает, — ответил охранник. — Может его петух сожрал.

— Петух?

— Да, там была драка в таверне, — махнул рукой в сторону города охранник. — Дрались с каким-то огромным петухом, Дариус погиб, Василевс пропал.

— А Петух? — с надеждой спросил Люциус.

— Сдался он тебе, лапоть старый, — разозлился охранник. — Забил его какой-то ухарь.

Люциус не верил своему счастью. Он засучил рукав — на запястье не осталось и следа печати демона, только небольшое раздражение кожи. Люциус мог поклясться, что зудящая спина у него — это не результат воздействия сеновала, а знак, что его договор с демоном оставляет после себя только потницу.

Время пришло, старый маг стал в стойку и глубоко вдохнул. В его голове проносились все сорок лет страха и унижения. Особенно ему ярко почему-то вспомнились события последних дней. Каждое слово и каждый жест неуважения в его сторону поднимался от самых кончиков пальцев к его сердцу. К нему обращались как к простому старику, который ничего не мог и был лишь обузой для каравана, дырявой торбой, которую по прихоти взял один из гостей. Но теперь то всё изменилось, теперь его не сковывал Василевс. Контракт, заключенный с демоном, давал ему знания, но связывал его магию, делая её слабее в несколько раз. "Как иронично," — заметил как-то Василевс. Без контракта силы мага возросли многократно.

Люциус выдохнул и сделал пас в сторону первых повозок каравана. Столб огня, вырвавшийся из рук, сжёг и повозки, и людей, грабивших их. Воздух наполнился запахом горящей плоти и криками. Маг с удивлением посмотрел на свои руки. Он знал, что может много без контракта, но чтобы так… Следующий удар огненной магии пришёлся на хвост каравана, и части повозок посыпались с неба огненным дождём, иногда, попадая в тех мародёров, которые не слишком далеко отбежали от места буйства Люциуса.

Лишь одна повозка в караване осталась нетронутой. Люциус подошёл к ней с трепетом, залез и открыл деревянный ящик, где сидела, обняв колени, кукла Олетты. Он помог ей выбраться, завернул в попавшийся плащ и понёс на руках подальше от пылающего огня. Отойдя достаточно далеко, Люциус улыбнулся и щёлкнул пальцами: отчего последняя оставшаяся повозка взлетела на воздух в столбе пламени.