Похититель поцелуев

– Ты сделал это, чтобы они велели мне отступить, – сказала я.

Китон рассмеялся:

– Солнышко, ты в лучшем случае помеха, но вовсе не стоишь такого риска.

Еле сдержавшись, чтобы не залепить ему пощечину или еще что похуже, я вылетела из комнаты. Гнев тенью следовал за мной. У меня не было машины, чтобы покинуть этот дом, да и идти-то было некуда, но мне захотелось исчезнуть. Я вбежала в беседку, где наконец сдалась и рухнула на колени, заливаясь жгучими слезами.

Я больше не могла это все выносить. Мой отец – тиран, а Вулф пытается уничтожить мою семью и заодно мою жизнь. Это уже чересчур. Я положила голову на прохладную белую скамью и тихонько рыдала, чувствуя, как боевой дух покидает меня.

Спины коснулась ласковая рука. Я боялась обернуться, хоть и знала, что Вулф никогда бы не пошел меня искать и уж тем более пытаться исправить ситуацию.

– Принести тебе перчатки? – это была мисс Стерлинг с голосом мягким, как хлопок.

Я покачала головой.

– Знаешь, Вулф, как и ты, просто сбит с толку и плохо понимает, что происходит. Разница в том, что он годами оттачивал навык скрывать свои чувства.

Я была признательна ей за попытку обелить Китона в моих глазах, но едва ли ее усилия имели успех.

– Я имела удовольствие воспитывать Вулфа. Он всегда был умным мальчиком. Всегда открыто демонстрировал свой гнев, – ее голос звенел, как колокольчики, пока она медленно вырисовывала круги на моей спине.

Так делала мама, когда я была маленькой. Меня не волновало, что там пережил в прошлом Вулф. Я ничем не заслужила подобного обращения, поэтому просто молчала.

– Моя дорогая, тебе нужно переждать шторм. Думаю, обжившись здесь, ты поймешь, что вы реагируете друг на друга так бурно, потому что наконец встретили достойного противника. – Мисс Стерлинг села на скамью и смахнула волосы мне с лица. Я подняла голову и посмотрела на нее.

– Сомневаюсь, что сенатор Китон чего-то боится.

– О, ты будешь удивлена. Думаю, он получил от тебя приличную дозу причин для волнения. И он явно не ожидал, что ты окажешься такой… собой.

– Что это значит?

Мисс Стерлинг задумалась над ответом, и все ее лицо как-то сразу сморщилось. Понимая, что Вулф наверняка нанял эту женщину, потому что был привязан к ней, ведь она его растила, у меня зародилась крохотная надежда, что однажды он проникнется симпатией и ко мне.

Она протянула ко мне руки и, когда я взялась за них, удивила меня тем, что встала и, потянув за собой, обхватила меня руками. Мы были одного роста и телосложения, хотя она была даже худосочней, чем я.

Мисс Стерлинг заговорила мне в волосы:

– Думаю, тебя застало врасплох начало истории вашей любви, но именно потому она будет великой. Вулф Китон возвел стены вокруг своего сердца, но ты уже начала пробиваться сквозь них. Он противится, и ты тоже. Хочешь узнать секрет, как обезоружить Вулфа Китона, мое дорогое дитя?

Я не знала, что ответить на это. Потому что отчасти искренне боялась, что разорву его в клочья, если мне предоставят такую возможность, и не смогу примириться с собой, зная, что намеренно ранила человека.

– Да, – услышала я свой ответ.

– Полюби его. Он будет беззащитен против твоей любви.

С этими словами мисс Стерлинг отстранилась и ступила к стеклянным дверям, исчезнув в громадном особняке. Я сделала глубокий вдох.

Этот человек только что уничтожил здание, в котором мой отец производил наркотики. И почти признался в этом. Даже мой отец рассказывал и доверял мне гораздо меньше. А еще Вулф разрешил мне пойти учиться. И позволил выходить из дома в любое время, когда захочу.

Я бросила взгляд на наручные часы. Два часа ночи. Удивительно, но я пробыла в саду два часа. И эти два часа Вулф наверняка потратил на чтение каждого полученного мной сообщения.

Ночная прохлада пробирала меня до костей. Я понуро повернула обратно к дому и, подойдя, заметила Вулфа, стоявшего на пороге. Одной рукой он уперся в косяк, преграждая мне путь. Я неторопливо пошла в его сторону, остановившись в полуметре от него.

– Верни мне телефон, – сказала я.

К моему удивлению, Вулф сунул руку в задний карман и метнул телефон мне. Я сжала его в кулаке, еще не оправившись от нашей последней ссоры, но удивительно тронутая тем, что он не лег спать, а дожидался меня. Не стоит забывать, что Вулф вставал в пять утра.

– Ты мешаешь пройти, – прошелестела я, стараясь не клацать зубами.

Он безучастно взглянул на меня:

– Оттолкни меня. Борись за то, чего хочешь, Франческа.

– Думаю, именно это и делает нас врагами. – На моих губах появилась злая улыбка. – Потому что я хочу освободиться от тебя.

Настал его черед самодовольно улыбаться.

– Желать и бороться – два разных действия. Одно пассивное, другое – активное. Разве мы враги, Немезида?

– А кто же еще?

– Союзники. Я прикрою твою спину, а ты – мою.


– После вчерашней ночи я к тебе больше не притронусь.

Он пожал плечами:

– Ты была бы более убедительна, если бы не терлась о меня перед тем, как я вышвырнул тебя из своей спальни. В любом случае ты желанная гостья. Но я не стану облегчать тебе жизнь, пока не дашь слово, что удалишь Бандини из своего телефона и своей жизни.

Я поняла, зачем он так поступает. Вулф мог сам это сделать, но хотел, чтобы инициатива исходила от меня. Он не желал очередной битвы – он желал моей полной капитуляции.

– Анджело всегда будет в моей жизни. Мы вместе выросли. А то, что ты купил меня, не значит, что я стала твоей собственностью, – совершенно спокойно ответила я, хотя на самом деле не собиралась отвечать Анджело. Тем более после известий, что он собирается на второе свидание с этой поганой Эмили.

– Тогда, боюсь, тебе придется проявить характер и побороться со мной.

– Могу я задать вопрос? – Я устало потерла лоб.

– Безусловно. А вот отвечу я или нет, совсем другое дело. – Его ухмылка стала еще язвительнее и нахальнее.

– Чем ты угрожаешь моему отцу? Ясно же, что он ненавидит тебя до глубины души, но все же не потребовал меня вернуть даже после того, как я рассказала о своем поступлении. На его репутацию упадет огромное пятно, когда люди узнают, что я пошла ему наперекор. Должно быть, у тебя на него что-то серьезное, раз он предпочел, чтобы я оказалась в твоей постели, лишь бы ты не распространял о нем информацию.

Я внимательно смотрела ему в лицо, думая, что он сделает мне замечание или принизит мое достоинство, как поступил сегодня мой отец. Но Вулф снова меня удивил.

– Неважно, но эта информация может лишить его всего, ради чего он трудился, не говоря уж о том, что упечет его за решетку до конца его жалкой жизни. Но твой отец не бросал тебя на съедение волкам. Он верит, что я не причиню тебе вреда.

– С его стороны глупо так считать? – Я посмотрела на будущего супруга, заметив, что его мускулистые руки напряглись под рубашкой. Едва заметное движение.

– Я не чудовище.

– Не вешай мне лапшу на уши. Просто скажи, почему? – прошептала я, чувствуя, как становится трудно дышать. – Почему ты так его ненавидишь?

– Это два вопроса. Иди в кровать.

– Отойди.

– Достижения намного дороже, когда на пути есть преграды. Борись, дорогая.

Я нырнула под его руку и, заскочив в дом, бросилась к лестнице, но Вулф легким движением поймал меня за талию и притянул к своей сильной груди. Тыльной стороной ладони он провел по моей спине, и кожа тут же покрылась мурашками. Китон прижался к моему уху губами, горячими и нежными в отличие от их сурового обладателя, чье дыхание щекотало мои волосы:

– Может, я и чудовище. В конце концов, я выхожу играть по ночам. Но и ты, малышка, тоже не так проста.





Глава восьмая





Вулф


Подрыв здания, которое принадлежало Артуру и служило лабораторией по производству наркотических веществ, произошел в обычный вторник. Святоши не действуют напрямую, и кое-кто прекрасно выполнил за меня эту работу.

Следующие четыре дня я выламывал Уайту и Бишопу руки, пока они не сдались и не согласились отправить еще пятьсот копов для круглосуточного патрулирования. Улицы Чикаго необходимо было защитить от мной же устроенной заварушки. Счет взлетит до небес, но деньги отслюнявит не штат Иллинойс, а Уайт и Бишоп, в карманах которых они прочно осели.

Деньги, что дал им мой будущий тесть. Который, кстати, сменил пластинку: вместо того чтобы уговорами склонить дочь к дружбе со мной, он предпочел вернуть должок, забросав парки Чикаго мусорными кучами. На большее он не осмелился пойти, учитывая, сколько я накопал на него компромата. Ведущий игрок здесь я. Тронет мое, даже просто машину поцарапает, – заплатит внушительную цену и получит в качестве бонуса ненужное внимание со стороны ФБР.

Мусор по моему приказу собрали волонтеры и выкинули в сад Росси. Тогда и посыпались звонки. Дюжины звонков. Словно от навязчивой пьяной бывшей в День святого Валентина. Я не отвечал. Я же сенатор. А он – гангстер с огромным количеством связей. Может, я и женюсь на его дочери, но слушать его бред не стану. Моя задача – расчистить улицы, которые он замарал наркотиками, оружием и кровью.

Я старался как можно реже бывать дома, а это было нетрудно, учитывая частые разъезды между Спрингфилдом и Вашингтоном.

Франческа продолжала упрямиться и ужинала в своей комнате. Плевать. Однако она выполнила свои обязательства: продегустировала торт, примерила платья и занималась остальной предсвадебной хренью, которую я на нее свалил. Хотя мне было все равно, даже появись она на свадьбе в огромном чертовом полотенце. Меня не интересовала симпатия невесты. От нее я хотел лишь внести поправки в условие не трахаться с другими до того, как у меня отвалятся яйца. И пусть живет на своей половине дома или – еще лучше – на другом конце города до самого последнего вздоха.

На пятый день, после ужина, я сидел в своем кабинете, зарывшись с головой в бумаги, когда Стерлинг вдруг позвала меня на кухню. Часы показывали больше одиннадцати, а Стерлинг, как правило, хватало ума не мешать мне, поэтому я понял, что дело было жизненно важным.

Меньше всего хотелось услышать, что Немезида планировала побег. Казалось, Франческа уже поняла, что ей не разорвать наше соглашение.

Я спустился по лестнице. С кухни повеяло сахаром, хлебом и шоколадом. Сладкий, душный аромат, вызывающий воспоминания о прошлом и вонзающийся в сердце словно нож. Я замер на пороге, изучая миниатюрную решительную Стерлинг, которая ставила на длинный обеденный стол обычный шоколадный торт с сорока шестью свечками. У нее тряслись руки, и, когда я вошел на кухню, она вытерла их об испачканный фартук, избегая моего взгляда.

Мы оба знали почему.

– День рождения Ромео, – пробурчала Стерлинг и поспешила к раковине, чтобы сполоснуть руки.

Легкой походкой зайдя на кухню, я вытащил стул и сел, смотря на торт так, словно он был врагом. Я был не особо чувствительным человеком и необычайно плохо помнил важные даты, поскольку все члены моей семьи были мертвы. А вот даты их смерти помнил наизусть. Как помнил и причину их смерти.