Похититель поцелуев
Часть 10 из 51 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Милая, мы уже это обсуждали. Это настоящее шампанское. Взрослое, – сказал он с оттенком откровенной жалости в голосе.
Все сидящие за нашим столом дико загоготали.
– Вот вам и трудности брака с юными девушками, – фыркнул второй сенатор.
Вулф снисходительно приподнял бровь.
– Брак – дело тонкое. И кстати… – Он наклонился. Его равнодушие сменилось сопереживающей гримасой. – Вы оправились от развода с Эдной?
Теперь мой гневный румянец стал почти невыносимым. Мне хотелось придушить Вулфа. Придушить за его дурацкие приколы, за то, что принудил меня к браку, и за то, что чужими руками только что свел Анджело и Эмили.
Я поставила бокал с шампанским на стол и прикусила язык, чтобы удержаться от напоминания, что на балу, где мы познакомились, выпила гораздо больше, но тогда это его не сильно волновало. Вообще-то Вулф даже воспользовался моим опьянением, когда обманом вынудил с ним поцеловаться.
– Прошу меня извинить, – прокашлявшись, сказала я.
Не дожидаясь ответа, встала и направилась в уборную, прекрасно зная, что меня провожают взглядами как мой заклятый враг, так и Анджело с моими родителями и их взоры нацелены на меня подобно заряженному ружью.
Уборные находились в конце банкетного зала. Комнаты для джентльменов и дам располагались напротив друг друга, под внушительной изогнутой лестницей из кованого железа. Я зашла, привалилась к стене, закрыла глаза и, насколько мне позволяла затянутая в корсет грудь, принялась глубоко дышать.
Дыши.
Просто дыши.
Мне на плечо легла чья-то рука, а ключицу обхватили тонкие пальцы. Я резко открыла глаза и, взвизгнув, отпрыгнула, ударившись головой о кафельную плитку.
– Господи помилуй!
Это была мама. Вблизи ее лицо казалось настороженным, постаревшим и почти чужим. Словно за одну ночь она стала старше лет на десять. Гнев, который я к ней питала последние три дня, улетучился. Ее глаза покраснели и опухли от слез, а в обычно великолепной копне каштановых волос появились седые волоски.
– Как дела, vita mia?
Вместо ответа я кинулась ей в объятия, захлебнувшись слезами, которые сдерживала с той минуты, как Вулф усадил меня в свой блестящий черный «Кадиллак». Разве могла я не быть к ней снисходительнее? Мама казалась такой же несчастной, какой чувствовала себя я.
– Ненавижу тот дом. Я не ем. Почти не сплю. И в довершение всего… – я шмыгнула носом и, отстранившись от мамы, для выразительности посмотрела ей в глаза, – Анджело теперь встречается с Эмили. – Я чувствовала, как от волнения таращу глаза.
– У них всего лишь первое свидание, – заверила мама и, обхватив меня руками, похлопала по спине.
Я затрясла головой, уткнувшись носом в ее шею:
– Не понимаю, почему меня вообще это волнует. Я выхожу замуж. Все кончено.
– Солнышко…
– Почему, мама? – Я снова выскользнула из ее объятий и поплелась к великолепным раковинам, чтобы оторвать немного бумаги прежде, чем у меня потечет макияж. – Что на папу нашло, почему он так поступил?
Я смотрела на нее в отражении зеркала. Ее плечи поникли в немного свободном ей черном платье, и я поняла, что она тоже плохо питалась.
– Твой отец редко делится со мной своими замыслами, но, поверь, ему тоже нелегко далось это решение. Мы до сих пор потрясены случившимся. Нам лишь хочется, чтобы ты искренне дала шанс сенатору Китону. Он хорош собой, богат, у него отличная должность. Ты не можешь выйти за человека ниже себя по положению.
– А выхожу за монстра, – процедила я.
– Ты можешь быть счастлива, amore.
Я покачала головой, а потом запрокинула ее и громко расхохоталась. Не маме это объяснять. У нее связаны руки. Я испытывала много негативных эмоций к отцу, но делиться своими мыслями и тем более заявлять о них во всеуслышание – все равно что лить цианистый калий на открытую рану. Мамин взгляд заметался между мной и дверью, и я поняла, о чем она думает. Нам пора выходить. Люди начнут задавать вопросы. Тем более когда увидят, что я плакала. Для мафии жизненно необходимо соблюдать приличия. Папина репутация может оказаться под угрозой, если начнут подозревать, что молодой перспективный сенатор, что недавно вышел на сцену, хорошенько его прижал.
Мама открыла сумочку и что-то пихнула мне в руку.
– Я нашла это под горой грязного белья в твоей комнате. Воспользуйся им, vita mia. Примирись со своей новой жизнью, потому что она не так уж плоха. И ради всего святого, ешь!
Она вылетела из уборной, оставив меня с протянутой рукой изучать возвращенный предмет. Это был мой мобильник. Дорогой мне мобильник. С полной зарядкой и кучей сообщений и пропущенных звонков. Я хотела все их прочитать – наедине, когда выпадет свободная минутка. Мое предположение, что сенатор Китон сознательно лишил меня права на доступ к телефону, было несколько смелым, поскольку лично такого вопроса я ему не задавала. Однако Вулф продемострировал не самое утонченное ухаживание, шантажом выманив у моего отца мои руку и сердце, так что никто не посмел бы обвинить меня в поспешных суждениях.
Я выкинула использованную салфетку в мусорное ведро и выскочила в темную нишу под лестницей. Мои высоченные каблуки цокали по мраморному полу, и я успела сделать лишь два шага, когда оказалась прижатой к зеркалу высокой худощавой фигурой. Я простонала и медленно открыла глаза, чувствуя, как стихает боль в спине от удара о зеркало.
Анджело поставил руки по обеим сторонам от моей головы и прижался ко мне всем телом. Грудью он легонько задевал обнаженную часть моего декольте, и наши сердца бились в унисон, а дыхание смешалось.
Он разыскал меня. Пришел за мной. Он до сих пор меня желал.
– Богиня, – прошептал он, коснувшись моей щеки и прижавшись к моему лбу своим.
Его голос был пропитан эмоциями, и дрожащими руками я впервые обхватила его лицо. Анджело прижал большой палец по центру моих губ.
Я вцепилась в лацканы его пиджака, понимая, о чем прошу, и все равно умоляя. Желание, чтобы он обнял меня, было сильнее необходимости поступить ради нас по совести. Я жаждала, чтобы он сказал, что Эмили ему никто, даже если это будет нечестно по отношению к ней. Или к нему. И даже ко мне.
– Я чуть не умер от волнения. – Анджело беззастенчиво водил своим носом по моему. За долгие годы нашего знакомства это было самым интимным прикосновением, от которого вкупе с моей голодовкой у меня каруселью закружилась голова.
Я кивнула, но промолчала.
– Ты разучилась брать трубку. – Он стиснул мою руку, держащую телефон, и для пущей убедительности сжал ее.
– Я впервые взяла его в руки с маскарада, – выдохнула я.
– Почему ты так поступила? – спросил Анджело, практически вжимаясь в меня своим телом.
Мои угрызения совести сменила паника. А если Анджело притронется ко мне так, как никогда не осмеливался коснуться в прошлом, потому что ему больше нечего терять? Отцу не за что будет его осудить, потому что Анджело никогда не придется предстать перед Артуром Росси и просить у него моей руки.
Мне отчаянно хотелось дать объяснения своей скоропалительной помолвке. Но вместе с тем я понимала, что если отцу не удалось ее предотвратить, то и Анджело помочь мне не в силах. Я не хотела, чтобы мы становились несчастными влюбленными, которые встречаются тайком и украдкой целуются. Утопают в запретной любви. Я мало что знала про своего будущего мужа, но в одном была уверена: если дискредитирую его, он отплатит мне тем же и пострадают мои близкие. Я не против принять на себя его гнев, но Анджело не заслужил наказания.
– Анджело. – Я провела руками по его груди. Никогда еще не трогала так мужчину. Так откровенно. Его грудные мышцы напряглись под кончиками моих пальцев, и даже через ткань костюма я почувствовала, какой он горячий.
– Скажи, – взмолился он.
Я покачала головой:
– Мы подходим друг другу.
– Это мы с тобой подходим, – возразил он. – А Китон – дерьмо.
Я засмеялась сквозь слезы, от которых перехватывало дыхание.
– Мне ужасно хочется тебя поцеловать, богиня. – Анджело обхватил меня сзади за шею и наклонился за своей добычей, уже не такой любезный, чуткий и задорный, как раньше. Он пытался переубедить меня, на что я уже купилась.
– Тогда советую поторопиться, потому что через восемнадцать дней она станет замужней женщиной и у меня будет полное право переломать тебе пальцы, если снова ее коснешься, – прогрохотал за спиной Анджело безразличный и грозный голос.
Я ошарашенно опустила руки с груди Анджело, и ноги от удивления подкосились. Анджело поймал меня за талию, предотвратив падение. Горящее в его глазах темное желание погасло, когда он повернулся к Вулфу. Мой будущий муж тем временем невозмутимо направился в мужскую уборную, не возмущаясь от развернувшейся у него на глазах демонстрации чувств. Он был выше, шире и мрачнее Анджело и к тому же на десять лет старше. От Вулфа веяло силой, с которой стоило считаться. Власть, которой он обладал, была почти осязаема, и мне пришлось прикусить щеку, чтобы не начать извиняться за эту сцену. Вместо того чтобы опустить глаза, я подняла их, отказываясь признавать поражение.
Анджело посмотрел ему прямо в глаза.
– Сенатор Китон, – выплюнул он.
Вулф остановился между уборными. Я чувствовала его величественное тело, пока он оглядывал нас, с невозмутимым хладнокровием оценивая ситуацию.
– Я серьезно, Бандини, – хрипло произнес Вулф. – Если хочешь поцеловать на прощание мою невесту, сегодня тебе представился такой случай. Наедине. При следующей нашей встрече я не буду таким снисходительным.
С этими словами он коснулся кончиками пальцев моего обручального кольца, не так уж тонко напоминая, кому я принадлежу, и по моему телу пошла дрожь. Вулф исчез за дверью уборной прежде, чем я успела перевести дыхание. Я думала, Анджело сбежит сразу же, как Вулф отвернется, но ошиблась.
Вместо этого он снова прижал меня к зеркалу и покачал головой.
– Почему? – спросил Анджело.
– А почему Эмили? – ответила я вопросом на вопрос и задрала голову.
– Ты единственная знакомая мне женщина, которая в такую минуту может поднять тему Эмили. – Он сжал руку в кулак и стукнул рядом с моей головой.
Я подавила удивленный возглас.
– Я пришел с Бьянки, потому что ты обручена и скоро выходишь замуж. – Анджело облизнул губы, пытаясь укротить свои эмоции. – А еще потому, что ты выставила меня на посмешище. Все ждали, что мы со дня на день объявим о помолвке. Абсолютно каждый урод в Синдикате. И вот что в итоге: ты сидишь в другом конце зала за столом с секретарем штата, в объятиях Вулфа Китона, который разыгрывает из себя преданного жениха. Мне нужно было сохранить репутацию. Репутацию, которую ты растоптала своими прелестными обольстительными ножками. И знаешь, что хуже всего, Франческа? Ты даже не сказала мне почему.
Потому что моего безвольного отца шантажировали.
Но я знала, что не могу такое сказать. Это признание уничтожит мою семью, а я хоть и презирала теперь отца, все же не могла его предать.
Не отдавая отчета своим действиям, я обхватила ладошками щеки Анджело и улыбнулась сквозь слезы, которые вовсю бежали по моим щекам, догоняя друг друга.
– Ты всегда будешь моей первой любовью, Анджело. Всегда.
Моего лица коснулось его резкое дыхание, теплое и с ароматом сладкого терпкого вина.
– Поцелуй меня как полагается, – дрожащим голосом попросила я, потому что, когда меня целовали в последний – и в единственный – раз, все вышло ужасно.
– Я поцелую тебя так, чтобы не рисковать своим сердцем, Франческа Росси. Так, как ты заслуживаешь.
Анджело наклонился и прижался губами к кончику моего носа. Я чувствовала, как дрожит от слез его тело, почти ломая кости. Все эти годы. Все те слезы. Бессонные ночи в предвкушении. Каждое лето отсчет недель, дней и минут до следующей встречи. Игры в реке вплотную друг к другу. Сплетенные под столом пальцы в ресторанах. Все эти мгновения свились в один невинный поцелуй, а мне так хотелось претворить в жизнь свой замысел, придуманный на маскараде. Запрокинуть голову. Коснуться его губами. Но все же я понимала, что никогда себя не прощу, если угроблю ему подобный миг с Эмили. Я не могу омрачить начало их отношений только потому, что мои были обречены с самого начала.
– Анджело.
Он прижался своим лбом к моему, и мы закрыли глаза, смакуя сладостную горечь этого момента. Наконец-то вместе, дышим одним воздухом. Только навеки оторваны друг от друга.
– Может, в следующей жизни, – произнесла я.