Пограничные полномочия

Внутри головы шарики заходят за ролики, иначе описать не берусь. Нечто вторгается в рассудок, и я, хоть и пришёл за этим, оказываюсь категорически не согласен.

– Нет, – повторяю уже тихо, не моргая и не упуская из виду его умиротворённого лица.

А внутренне максимально концентрируюсь на собственном разуме, проверяя по кругу отклик системы: сегодня 29 марта, я нахожусь на планете Мирабилис, инфицированной неизвестным чем-то, но не имею к этому отношения, меня зовут Иван Кузнецов и хрена с два я позволю вот так вот с собой обращаться.

Собеседник вытягивается по швам ещё сильнее, встрявший в мозгах туман усиливается, обстановка на долю секунды теряет фокус.

– Нет, – повторяю ещё раз громче. – У тебя-то какое желание есть? В чём смысл, в чём удовольствие?

Давление в башке усиливается, стискиваю зубы и повторяю всё то, что может привязать к реальности. Внезапно вокруг темнеет – и я, кажется, сажусь на стул у себя за спиной, стараясь не упасть.

В ту же секунду картинка возвращается – только в кадре теперь нос к носу лицо склонившегося надо мной Тома.

– Что произошло?

– Ты не дал ему это сделать.

– А ты, он же… я тебе не верю! Ну не могу, Том, у тебя фиолетовые глаза, просто гадство…

– Ваня, – одной рукой придерживает меня за плечо, а другой совершает какой-то выверенный скользящий жест по своей щеке, – у меня серые глаза, просто линзы.

Заталкивает их в нагрудный карман жилета и пялится на меня, досадливо поджав губы, – вполне человеческого цвета радужки.

– Зачем?!

– У нас мало времени… – скороговоркой тараторит он. – Ладно… у большинства тулисианцев и мирабилианцев вовсе не фиолетовые глаза. Просто это считается красивым, у некоторых из обеих рас из-за мутации вот такой вот цвет глаз… Потому… когда мне потребовалось использовать временные электронные устройства, не привлекая внимания, решил, фиолетовый подойдёт, почему нет?

– Ну? – порывисто вдохнув, подытоживает он, как будто хоть чем-то доказал сейчас, что я не прав. – Ты мне веришь?

Он владеет техниками воздействия на создание, он бесконечно притворяется, он затащил меня сюда… Но я не могу больше ничего сделать: просто тупо смотрю в теперь неотличимые от человеческих глаза, не будучи в силах ответить, – и теряю контроль над собой.

За тысячную долю секунды до этого замечаю силуэт в некрасивом пальто, частично скрытый от меня фигурой Тома.





29 марта 2099 года




Не знаю точно, был я в обмороке, в коме или в состоянии клинической смерти, а главное – долю секунды или лет сто… Как минимум больше минуты, судя по тому, что лежу на чём-то мягком, а где-то рядом растревоженным колокольчиком звенит Риткин голос:

– Что ты с ним сделал?!

Силюсь рассмотреть свою кисть, но она похожа на огромное бежево-розовое пятно на сероватом фоне.

– Уж поверьте, ничего я с вашим командиром не делал… Он вовлёкся помимо моей воли… А перед этим справился с ядерным ударом по границам сознания… Куда уж мне…

Получается, я на Земле. И всё в порядке. По-дурацки улыбаюсь, не открывая глаз, и они замечают, что я очнулся.

Это явно Алекс плюхается на пол рядом со мной и, нахмурившись и сложившись в три погибели, наставляет свой бионический глаз, а точнее хрусталик, – я-то думал, там у него только инженерные инструменты зашиты… Линейка там типа, транспортир… День красивых глаз… Начинает потихоньку потряхивать от смеха… пока не бросает в пот: ёлки-палки, я ведь вижу его лицо, и стены, и… это кухня в квартире Тома. Я на Мирабилисе.

Одним движением отпружиниваю на ноги, к неудовольствию вцепившейся в запястье с намерением посчитать пульс Ритки. Зрение на пару секунд заволакивает цветная пелена.

– Откуда вы здесь взялись? Том! Я не дам вам всем, кем бы вы ни были, экспериментировать на землянах! Как ты притащил их сюда?! У нас же был уговор!

– Успокойся, никого я не тащил! Сядь.

– Слушай, ты, моральный урод, у тебя… что-нибудь святое вообще есть?

– Разумеется, нет, я же не идиот… Сядь сейчас же и слушай. Это не твои друзья – это, если хочешь, проекция…

– Просто пиздец! Ты издеваешься надо мной?! Какого хрена ты тогда с ними разговариваешь?

– Я с тобой таким путём разговариваю, разве непонятно?!

– Выходит, он всё-таки отправил меня в галлюцинацию…

– Нет. Ты вовлёкся сюда вместе со мной, и вот такого я не ожидал…

– Том. Очень тебя прошу, какие бы у тебя ни были замыслы, просто расскажи мне, как всё вообще устроено!


– Час от часу с тобой не легче! Кто же может знать, как всё вообще устроено?! А это место… есть разные версии… Так или иначе, в отличие от всех остальных, оказавшихся здесь, я… чувствую оба слоя – этот и реальность.

– Почему?

– Ну… ты не позволил им войти в свой разум, а я – наоборот. Как сквозь сито их… ф-ш-ш. В общем, у нас отличная команда, да?

– Том… – шепчу я, пока мурашки разбегаются по всему телу. – Почему ты уверен, что именно эта реальность фальшивая?

– Ха-ха-ха! Тебе совсем нельзя было показывать ни одной книжки с самого рождения, вот что я скажу! Саша, Рита, вы слышали? Да посмотри хотя бы на себя в зеркало.

За две секунды выволакивает меня в гостевую комнату, одна из стен в которой имеет зеркальную поверхность.

Блядь. Огненно-рыжие волосы.

– И… почему?

– Я уговорила тебя, хотела посмотреть… – выглядывает из-за его спины Ритка.

– Ничего не доказывает!

– Какая реальность настоящая – в любом случае твой личный выбор. Но… не эта, Ваня… У них тут первые сто восемьдесят шесть блюд в автокухне – из стручковой фасоли, о которой никто, кроме меня, на Мирабилисе и не слышал!

– Ребят, – уныло интересуюсь у друзей, – вам самим-то комфортно быть проекциями вообще?

– У нас есть варианты? – вопрошает подпирающий плечом стену Алекс.

– Ну ёлки… – стону. – Рита?

Подходит вплотную, обнимает меня, обволакивая ландышевым пленом, и целует в висок:

– Ты с этим разберёшься.

От осязаемости присутствия подташнивает… Но у меня нет оснований не доверять Тому. Почему?.. Ну… их просто нет. Понятнее сформулировать не смогу. Буду сомневаться, цепляться с вопросами, выдвигать фантастические теории, но пока у меня не появится оснований…

– Ваня, я могу в любой момент вытащить тебя отсюда, – уведомляет тот, осторожно отстраняя от меня Риту.

Хочется спросить, почему он способен даже физически взаимодействовать с порождениями моего мозга, но продолжать обсуждать вслух нереальность присутствующих мне кажется очень бестактным.

– Нет, пока не надо… Мы можем выйти наружу или ещё что-то?

– Разумеется, хоть улететь на Землю. Но так далеко – не советую. И не помышляй даже рисковать жизнью, запомни! Смерти понарошку здесь не будет.

Это вызывает ещё больше вопросов, но я даже не знаю, с которого начать.

Снаружи по-прежнему лето, но далеко не так жарко, как было на реальной планете. Так как настоящий город вблизи я не видел, обстановка не особенно занимает. Очевидно, она порождается фантазией Тома. На самом деле всё выглядит уютно: застройка здесь нигде не превышает тридцати этажей. Мы решаем пройти пешком километр до озера, чтобы я мог сделать какие-то выводы. Они пока простые. Мелкие детали, которые не сразу распознаю издалека, вблизи оказываются именно тем, что изначально приходит на ум. Пятно на стене здания – граффити. Хм… граффити? Жёлтые пятнышки у корней местного кустарника – одуванчики. Хм… какие, к лешему, ещё и одуванчики?

Том хохочет:

– Ваши цветы! На Мирабилисе! Может, ещё этих… – быстро-быстро машет кистями, изображая бабочку.

Помимо собственной воли услужливо предоставляю ему стайку порхающих крапивниц.

– Пастораль! – аплодирует Том. – Художник! Нам направо.

Воображаемые друзья всё время молчат – наверное, объясняется отсутствием подходящих реплик для них у меня голове. Стоит мне только испытать от нелепости происходящего приступ близкого к отчаянию чувства – Ритка тут же без слов хватает за локоть и семенит быстрее, подлаживаясь под мой шаг. Кошусь на струящийся голубой комбинезон – даже не уверен, что видел у неё такой, – и малиновые лаковые туфли – а вот этого добра в разных вариациях у Маргариты Константиновны содержится пар десять…

Сворачиваем за угол – и видим спрятанный за кольцом зелени берег озера, явно немаленького.

Навстречу бодро марширует троица как будто землян. Удивляюсь: такого я уж точно не воображал. Они весело тараторят между собой, похоже, на земном языке, причём славянском… что за хрень, сбой какой-то? Начинаю паниковать: вдруг сейчас всё вокруг по моей вине начнёт походить на кривое зеркало из кошмарного сна?

– Том! Кто это ещё такие?

– Чехи…

– И… и что они делают?

– Прогуливаются, беседуют… – он подчёркнуто не испытывает интереса к появлению этих людей.

– По-чешски?

– Да, Ваня, это чехи, и они, хотя это и чрезмерно нормально, если брать во внимание наши обстоятельства, изъясняются по-чешски!

– Хватит действовать мне на нервы! Ты знаешь чешский?! Ёлки-палки, Том, ты потратил пару лет на то, чтобы овладеть языком, который я даже не представляю сколько человек на Земле сейчас используют…