Погода – это мы
Часть 3 из 50 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В ходе недавнего исследования, опубликованного в журнале «Энвироника и технология»[58], было отработано сто восемь сценариев перехода на гибридные и полностью электрические автомобили в течение последующих трех десятилетий с учетом таких переменных, как цены на нефть и газ, стоимость аккумуляторных батарей, государственная поддержка использования альтернативных видов топлива и возможные квоты на выбросы выхлопных газов. Было обнаружено, что, поскольку уменьшение выбросов выхлопных газов в значительной степени нивелируется увеличением производства электроэнергии, необходимой для зарядки автомобильных аккумуляторов, «смоделированные результаты не демонстрируют ясной и последовательной тенденции к системному уменьшению выбросов». Может быть, этот вывод и можно оспорить, но неоспоримо то, что на личный автомобиль приходится не более 20 % общего количества углеродных выбросов[59], генерируемых одним человеком. Даже вообще отказаться от машины – намного более существенный шаг, чем пересесть на «Приус», – стало бы только началом. Необходимо существенно сократить использование автомобилей, но нам нужно сделать намного больше этого. Слишком часто ощущение вклада в общее дело не соотносится с размером этого вклада, или еще хуже, гипертрофированное чувство удовлетворения может избавить от бремени делать то, что действительно нужно сделать.
Разве детям, которые получают вакцину[60], оплаченную Биллом Гейтсом, правда есть дело до того, досадует ли он, отдавая 46 % своего огромного состояния на благотворительность? Разве детям, умирающим от предотвратимых болезней[61], правда есть дело, чувствует ли Джефф Безос себя альтруистом, когда жертвует на благотворительность всего 1,2 % своего еще более огромного состояния?
Окажись вы в машине «Скорой помощи», какого водителя вы бы предпочли, того, кто ненавидит свою работу, но справляется с ней превосходно, или того, который обожает ее, но будет везти вас в больницу в два раза дольше?
Чтобы спасти планету, нам нужна противоположность селфи.
Волна
Отпугивая хищных шершней, медоносные пчелы создают волну. Одна за другой отдельные пчелы[62] ненадолго переворачиваются брюшком вверх, создавая волнообразный рисунок – этот феномен называется «мерцание». Все вместе они отваживают угрозу, что ни одной отдельной пчеле было бы не под силу.
На каждый рассказ о том, как один человек поднял машину с попавшего под нее человека, приходится сотня рассказов о том, как машину с попавшего под нее человека поднимали группы из нескольких человек. (И, несмотря на отсутствие случаев, когда один человек поднял бы машину с собаки или кошки, зафиксировано много случаев, когда это делали группы). Попавшему под машину нет разницы между исключительным проявлением усилий отдельного человека и менее исключительными усилиями нескольких человек, действующих сообща.
Эйнштейну приписывают следующее высказывание: «Если бы с лица земли исчезли пчелы, человечеству осталось бы жить лишь четыре года». Он практически точно этого не говорил, и это утверждение практически точно не соответствует истине. Как не соответствует истине и повсеместно цитируемая статистика, согласно которой одна треть всего урожая зерновых зависит от опыления пчелами. Но истинно то, что численность пчел сокращается[63] по всему миру из-за температурных изменений (и многого другого, например пестицидов, монокультур и потери естественной среды обитания от развития промышленного земледелия), и вызванные этим изменения не просто значительны, они уже ощущаются – влияя на выбор культур для посадки, их ценообразование и способ выращивания.
От Китая до Австралии, от Австралии до Калифорнии[64] плодоводческие и ореховые фермы часто арендуют для опыления деревьев пчел, которых перевозят на сотни километров. А там, где человеческий труд стоит дешевле пчелиного – задумайтесь над этим, – деревья опыляют вручную. Плантации заполняются сотнями рабочих. С помощью длинных палок с куриными перьями и сигаретными фильтрами на конце они скрупулезно переносят пыльцу из бутылок у себя на шее в рыльце каждого цветка. Фотограф, заснявший этот процесс[65], сказал: «С одной стороны, это иллюстрация того, какое воздействие человек оказал на окружающую среду, но с другой – демонстрирует нашу способность вопреки всему приумножать собственную эффективность».
Правда? Разве хоть какой-нибудь оттенок значения слова «эффективный» применим к описанию ситуации, когда от людей требуется выполнять работу пчел? Есть ли в этой «другой стороне» хоть что-нибудь, что вселяло бы воодушевление или было бы просто приемлемо?
Селфи-палки прекрасно символизируют превосходство социальной эффективности – «посмотрите, как я что-то делаю». Палочки с пыльцой прекрасно символизируют наш глобальный кризис – «посмотрите, что происходит, когда никто ничего не делает». Возможно, селфи-палка необязательно эволюционирует в палочку с пыльцой, но, чтобы отказаться от последней, сначала нужно отказаться от первой.
Задержите перед внутренним взором две картины: человек, поднимающий машину над попавшим под нее другим человеком, и сотни работников, скрупулезно наносящих пыльцу на цветы. Неужели это наши единственные варианты ответа на кризисную ситуацию? Истерическая сила или истерическая слабость?
Нет, есть третий вариант.
Я никогда не начинал волну на бейсбольном матче. Волны не требуют большей инициативы, чем просто участие.
Волна никогда не настигала меня именно в то мгновение, когда я был охвачен энтузиазмом. Волнам не нужны эмоции, они сами их производят.
Я никогда не сопротивлялся волне.
Чувствуй, словно действуешь, действуй, словно чувствуешь
Девяносто шесть процентов американских семей[66] собираются вместе на обед в честь Дня благодарения. Это больше, чем процент американцев, которые чистят зубы по утрам[67], читают хотя бы одну книгу в год[68] или когда-нибудь выезжали из штата[69], в котором родились. Это практически бесспорно самое массовое совместное действие – огромнейшая волна, – совершаемое американцами.
Если бы американцы поставили перед собой цел[70]ь съесть за один день максимально возможное количество индеек, невозможно вообразить, каким образом нам удалось бы превзойти количество в сорок шесть миллионов штук, ежегодно потребляемое в третий четверг ноября. Если бы даже президент Рузвельт попросил нас есть индейку в поддержку наших усилий на фронте, если бы даже президент Кеннеди воодушевил нас унизать индейками трос, протянутый с Земли на Луну, мы вряд ли бы съели столько же. Даже если бы блюда из индейки раздавались бесплатно на каждом углу, мне не верится, что мы съели бы больше сорока шести миллионов штук. Даже если бы людям платили за поедание индейки. Если бы существовал закон, обязывающий американцев устраивать семейные обеды на День благодарения, количество празднующих День благодарения снизилось бы.
В своей выдающейся книге «Дарение – от человеческой крови до социальной политики» социолог Ричард Титмусс утверждает, что оплата донорства крови несет риск вызвать эффект, обратный желаемому, потому что подрывает самую важную мотивацию – альтруизм. Недавно Стокгольмская школа экономики провела исследование[71] с целью проверить теорию Титмусса, и это исследование действительно подтвердило, что в некоторых слоях населения оплата сдачи крови уменьшала количество доноров чуть ли не вполовину – особенно резко снижалось количество доноров среди женщин.
Если вы празднуете День благодарения – или Рождество, или Песах, или любой другой праздник, важный для коллективной памяти, – разве вы делаете это, потому что вас побуждают к этому какие-то внешние стимулы вроде закона или денежной компенсации? Или потому, что вам вдруг так захотелось? Или потому, что для вас это даже не вопрос – так же как пропустить «Скорую помощь» или встать, когда до вас докатывается волна на бейсбольном матче – вы делаете это потому, что так принято? День благодарения несомненно несет в себе как удовольствие (вкусная еда, встреча с родственниками), так и раздражение (хлопоты с поездкой, встреча с родственниками), но для большинства эти факторы не влияют на решение, праздновать его или нет.
Сколько человек по-настоящему делают выборежегодно праздновать День благодарения? Будь возможность воздержания от него встроена в нашу культуру – как для многих государственных светских праздников вроде 4 Июля, – эти 96 % населения страны действительно сделали бы такой же выбор? Мы усаживаемся за стол не из-за сантиментов, а потому, что День благодарения отмечен в календаре, и потому что мы еще никогда его не пропускали. Мы делаем это, потому что делаем. Часто бывает так, что само участие в действии вызывает чувство, которое изначально должно было на это действие вдохновить.
Во время Магх-мела, индуистского празднества, которое проводится в индийском городе Аллахабад и считается одним из крупнейших массовых событий в мире, было проведено исследование. Представители контрольной группы – «выборка для сравнения» – не посещали праздник, и через месяц после него в их духовном самоопределении не произошло никаких изменений. В то время как пилигримы[72], принявшие участие в празднике, «стали чаще идентифицировать себя в социуме в качестве индусов и чаще практиковать молитвенные ритуалы»[73]. Исследование в совершенно другой области обнаружило, что пары, которых просили после секса полежать в обнимку дольше обычного, отмечали большее удовлетворение своими отношениями, чем контрольная группа. Исследователи установили, что, «чем длиннее и нежнее было посткоитальное выражение привязанности во время проведения исследования, тем выше было удовлетворение от отношений и сексуальное удовлетворение три месяца спустя».
Это правда, что День благодарения празднуют с целью выражения благодарности, в религиозных фестивалях участвуют, чтобы выразить религиозную принадлежность, а лежат в обнимку – чтобы выразить привязанность, но изначальная мотивация не всегда должна быть сильной или вообще иметься в наличии. Мотивация может порождать действие, но – что более примечательно – действие может порождать мотивацию. Мы не едем смотреть на звезды в пустыню, потому что ощущаем душевный подъем. Мы ощущаем душевный подъем, потому что находимся в пустыне и смотрим на звезды. Мы продираемся сквозь очереди в аэропортах и едем за тысячи миль на обед в честь Дня благодарения не потому, что в третью неделю ноября чувствуем особую близость к родственникам. Именно поездка и разделенная трапеза заставляют нас ощутить эту особую близость.
После того, как продуктовая сеть «Плати и экономь»[74] нарисовала на полу своих магазинов зеленые стрелки, указывающие направление в отделы фруктов и овощей, 90 % покупателей стали идти по указателям, и продажи свежей продукции стремительно выросли.
В странах, где гражданам необходимо оформлять согласие на изъятие органов для трансплантации в случае смерти[75], в программе донорства регистрируются около 15 % населения. В странах, где необходимо оформлять отказ – там, где изъятие органов для трансплантации производится по умолчанию, – количество доноров приближается к 90 % населения.
Забавные наклейки[76] – мухи, кружки мишеней, логотип «Нью-Ингланд Пэтриотс», – приклеенные в писсуарах, побуждают мужчин целиться точнее и сокращают разбрызгивание мочи на целых 80 %.
Наверное, вполне вероятно то, что если бы празднование Дня благодарения насаждалось законом, его праздновали бы меньше людей, но несомненно и то, что если бы празднование Дня благодарения не поощрялось приходящимся на него национальным выходным днем, его праздновали бы меньше людей. Коллективное действие возникает потому, что к нему побуждает система – наши аморфные, неубедительные чувства по поводу Дня благодарения нуждаются в подмостках.
* * *
В промежуточных выборах в США в 2014 году проголосовало около 37 % зарегистрированных избирателей[77]. В президентских выборах 2016 года[78], которые все чаще называются «самыми важными выборами нашего времени», проголосовало около 60 %. Почему коллективное действие по случаю Дня благодарения получает практически всеобщую явку и так мало людей участвуют в американском народовластии? Участие в каждом событии требует некоторых усилий, и каждое предлагает взамен искреннюю признательность. Но только одно из них формирует мироустройство на последующие четыре года. Нас вовсе не затрудняет совместно праздновать историю, но нас весьма затрудняет участвовать в ее творении.
В отличие от Дня благодарения, День выборов не является государственным праздником. Несмотря на то, что оба события происходят с разрывом в несколько недель, и несмотря на то, что второе из них имеет намного больше практических последствий, чем первое, в праздновании Дня благодарения принимают участие намного больше людей, чем доходит до избирательных участков. День благодарения притягателен. А голосование многих отталкивает. Для большинства людей День благодарения означает застолье с близкими и наслаждение вкусной едой. И для большинства людей голосование означает толкаться в длинных очередях с незнакомцами, зачастую при ненастной погоде, беспокоиться о том, как бы не опоздать на работу или на запланированный ужин, а потом снова беспокоиться о том, правильно ли они заполнили заумно составленный бюллетень.
Разумеется, альтернатива существует. Мы могли бы сделать День выборов государственным праздником и выходным днем для тех, кто работает или учится. Мы могли бы позволить людям голосовать по Интернету, так же как позволяем им платить по Интернету налоги. Мы могли бы существенно упростить бюллетень, показать изображения кандидатов рядом с их именами…
Существуют разнообразные структуры, побуждающие к прославлению определенных ценностей и потреблению определенных продуктов в День благодарения. Также существуют структуры, отбивающие охоту голосовать.
Некоторые события – увидеть попавшего под машину подростка, услышать плачущего во сне ребенка, почувствовать, как на твою кожу село насекомое, выступать на Олимпиаде, участвовать в военном сражении – порождают чувства, побуждающие к действиям. Однако есть много таких событий, которые в такой же степени, а зачастую и в большей, требуют действий, на которые не вдохновляют. Абстрактные события – подходящие к деревне фашисты, государственный контроль выражения благодарности, война в океане, президентские выборы, изменение климата – нуждаются в структурах, облегчающих действия, порождающих чувства.
Для строительства новой структуры нужны архитекторы, и зачастую по ходу дела нужно демонтировать уже существующие структуры, даже если они нам так примелькались, что мы больше вообще их не видим.
Где начинаются волны?
«Когда, на исходе этой великой борьбы, мы спасем наш свободный образ жизни, мы не пойдем ни на какую «жертву». Американцы услышали эти бесплотные слова из радиоприемников; Рузвельт произнес их, сидя в инвалидном кресле. Самый публичный больной полиомиелитом в истории был одновременно самым скрытным. Он никогда не отрицал[79], что потерял способность ходить, но тщательно выверял свой образ на политической сцене – фотографы, запечатлевшие его в инвалидном кресле, изгонялись из корреспондентского корпуса Белого дома, он редко садился в машину или выходил из нее на публике, если ему нужно было стоять, надевал стальные скобы, поддерживавшие его ноги в прямом положении. Если вам доводилось видеть видеозапись Рузвельта, произносящего речь – возможно, то самое обращение к Конгрессу в день после нападения Японии на Перл-Харбор, – вы скорее всего обратили внимание на почти судорожные движения его головы. Его подбородок жестикулирует вместо рук, вцепившихся в кафедру, чтобы удержать тело в вертикальном положении.
Несмотря на скрытность, Рузвельт сыграл важную роль в разработке вакцины от полиомиелита. В 1938 году он помог создать организацию, позже получившую известность как «Марш Гривенников», которая стала основным источником финансирования исследований полиомиелита. Одним из получивших это финансирование стал Джонас Солк. В 1952 году[80], успешно привив несколько тысяч обезьян нетрадиционной вакциной на основе «убитого вируса», Солк начал тестирование на людях[81], первыми пациентами стали он сам, его жена и трое их сыновей. Два года спустя он начал клинические испытания, ставшие самым масштабным экспериментом в истории здравоохранения США. Несмотря на отсутствие гарантий безопасности новой вакцины, почти два миллиона человек стали «полио-пионерами». 12 апреля 1955 года – ровно через десять лет после смерти Рузвельта – были опубликованы результаты проведенных испытаний. Вакцина была признана «безопасной, эффективной и действенной». Джонас Солк победил полиомиелит.
* * *
Когда одна из общественных норм быстро меняется, это освобождает людей и позволяет им действовать. Но так же как с волной болельщиков на бейсбольном матче, даже если ее участники горят энтузиазмом, коллективное действие необходимо запустить. Больше двухсот лет после первой благодарственной трапезы разные колонии, а потом и штаты, праздновали свои собственные Дни благодарения. Их отмечали в разные даты (и зачастую в разные времена года); некоторые празднества предполагали угощение из местных специалитетов, а некоторые – полное воздержание от пищи. Джордж Вашингтон провозгласил День благодарения в феврале 1795 года. Джон Адамс провозгласил один в 1798 году и еще один в 1799 году. Томас Джефферсон предпочел не провозглашать ни одного. И только в 1863 году – в середине Гражданской войны – пытаясь объединить расколотую нацию, Авраам Линкольн объявил национальным праздником последний четверг каждого ноября. Дню благодарения, который мы отмечаем сегодня[82], предназначено увековечивать память о пиршестве, которое колонисты из Плимута разделили с индейцами племени вампаноагов в 1621 году, но когда Линкольн впервые предложил этот праздник в одной из речей, он сделал упор на всеобщую благодарность за «торжество гармонии везде, кроме театра военных действий». Каковы бы ни были мотивы Линкольна, оформив этот праздник законодательно и облегчив его празднование, он создал новую норму.
Несмотря на то что большинство детей получили вакцину Солка в течение нескольких месяцев после ее одобрения, уровень вакцинации подростков, также уязвимых перед полиомиелитом, оставался низким. (Так как полиомиелит считался «детским параличом», бытовало ошибочное мнение, что он может поражать только детей младшего возраста и младенцев). В 1956 году, перед тем как принять участие в шоу Эда Салливана в поддержку Национального фонда детского паралича (теперь известного как «Марш Гривенников»), Элвис Пресли сфотографировался в тот момент, когда ему делали прививку от полиомиелита. Эти фотографии были опубликованы в газетах по всей стране. Это совпало с параболическим ростом количества вакцинаций – согласно широко растиражированной, но сомнительной статистике благодаря этому событию уровень иммунизации в Соединенных Штатах вырос «с 0,6 до 80 % всего за шесть месяцев!». Что должно означать, что полиомиелит в Америке искоренил Элвис Пресли.
* * *
Когда я был ребенком, в самолетах курили. Сейчас это настолько немыслимо, что мне пришлось проверить, чтобы убедиться, что память меня не подводит. Как мы относимся к такому повсеместному распространению сигарет в нашем недавнем прошлом, к норме, охватывавшей практически все возрастные группы, включая детей и беременных женщин? Вероятно, так же как жители стран, где заботятся об экологии, относятся к американцам. Так же как наши потомки будут относиться к нам.
За последние десятилетия нормы, связанные с курением, изменились – изменилось количество курильщиков, как часто они курят и где. То, что когда-то было приемлемым и даже привлекательным, превратилось в табу или, по крайней мере, что-то неприятное. Так называемые налоги «на пороки» и соответствующее законодательство помогали – а сопротивление промышленного лобби мешало, – но основными творцами этих перемен стали рядовые граждане. Большинство людей согласны творить всемирное благо, пока это не требует от них личных затрат. Курение – это привычка, вызывающая физическое привыкание, глобальные последствия которого (пассивное курение и нагрузка на здравоохранение за счет распространения рака) кажутся отдаленными. И все же за мою жизнь уровень табакокурения в Америке[83] снизился вполовину, в основном благодаря гражданским инициативам. Это звучит как триумф, но это провал.
Почему табакокурение уменьшилось только наполовину? И почему это заняло так много времени? Уже в 1949 году[84] 60 % американцев соглашались с тем, что курение сигарет вредно для здоровья. Уже тогда дело было не в отсутствии информации, и сегодня дело точно не в этом. Как нам примирить широко принятое убеждение, что курение убивает, с действительностью, в которой курильщиков в Америке все еще больше, чем населения в Канаде[85] (почти тридцать восемь миллионов)? Почему такой осведомленный и осмотрительный человек[86], как Барак Обама, продолжает иногда баловать себя привычкой, которая укорачивает жизнь в среднем на двадцать лет? Вероятно, по той же причине, по которой такой осведомленный и осмотрительный человек, как Барак Обама, не принял надлежащих мер по борьбе с изменением климата. Есть много сил посильнее абстрактной угрозы.
Табачная промышленность генетически модифицировала сигареты – теперь они вызывают привыкание в два раза быстрее, чем пятьдесят лет назад – и сосредоточила их продвижение преимущественно в бедных районах, зачастую рядом со школами. В муниципальных многоэтажках производители табака раздают сигареты бесплатно и добавляют купоны на табак к талонам на еду. Несмотря на растущую стоимость сигарет[87], почти трое из каждых четырех курильщиков – жители бедных районов.
Сопутствующие силы не только укрепляют общественные движения – в поддержку вакцинации от полиомиелита, #MeToo[88], отказа от курения и защиты окружающей среды – они же могут их и тормозить.
* * *
Возможно, публичная вакцинация Элвиса и внесла свой вклад в резкое увеличение количества сделанных прививок, но не она стала его причиной. Вот что пишет Стивен Модсли:
«Это определенно помогло заставить подростков начать делать прививки[89], но – на удивление – это не было решающим фактором. Настоящий перелом произошел благодаря самим подросткам. С помощью Национального фонда детского паралича они организовали группу под названием «Подростки против полиомиелита», агитировали за вакцинацию перед каждой дверью и устраивали танцевальные вечеринки, куда могли попасть только те, кто сделал прививку. Это практически впервые показало способность подростков к пониманию и сплочению своих сверстников».
Изменения в обществе, совсем как изменение климата, вызываются множественными цепными реакциями, происходящими одновременно. И общественные, и климатические изменения порождают петли обратной связи и сами являются их порождением. Не существует единственного фактора, на который можно было бы списать ураганы, засухи или лесные пожары, так же как не существует единственного фактора, на который можно было бы списать упадок интереса к табакокурению, и, тем не менее, во всех этих случаях каждый отдельный фактор является решающим. Когда возникает нужда в радикальных изменениях, многие заявляют, что действия отдельных людей не могут их инициировать, поэтому им не стоит и пытаться. Правда как раз в обратном – именно потому, что действия отдельных людей бессильны, пытаться должны все.
1 ноября 2018 года около двадцати тысяч сотрудников компании «Гугл» приняли участие в волне международных забастовок, основной целью которых был протест против подхода компании к случаям сексуальных домогательств. Организация забастовок заняла меньше недели, и в них приняли участие более 60 % отделений «Гугла» по всему миру. Такая солидарность имела особую важность, потому что она бросила вызов индивидуализму, царящему в Кремниевой Долине на правах главного морального кредо. В сообщении для печати[90] организаторы протеста сказали: «Это часть нарастающего движения, не только в научно-технической среде, но по всей стране, среди учителей, работников общепита и всех остальных, кто силен числом и использует эту силу, чтобы по-настоящему что-нибудь изменить». Неделей позже «Гугл» удовлетворила первое требование организаторов – компания отменила принудительное урегулирование случаев сексуального домогательства третейским судом. (До этого принудительный арбитраж не давал жалобам на сексуальные домогательства дойти до суда.) Считаные дни спустя «Фейсбук», «Эйр-би-энд-би» и «и-Бэй» последовали ее примеру.
Организация международного протеста заняла меньше недели. Неделей позже «Гугл» изменила свою корпоративную политику. Спустя несколько дней после этого три другие крупнейшие компании изменили свою. Все это случилось меньше чем за один месяц.
Полиомиелит нельзя было вылечить без изобретения вакцины, на что требовались организованная поддержка (финансирование от «Марша Гривенников») и знания (прорыв в медицине, совершенный Джонасом Солком). Но созданная вакцина не получила бы одобрения без волны полио-пионеров, ставших волонтерами в ее испытании – их чувства не имели значения; имело значение только их участие в коллективном действии, через которое средство исцеления стало доступным для широких масс. И даже одобренная вакцина оказалась бы бесполезна, не получи она всеобщего распространения и не стань впоследствии нормой – ее успех стал результатом государственной пропаганды, с одной стороны, и низовой поддержки – с другой.
Разве детям, которые получают вакцину[60], оплаченную Биллом Гейтсом, правда есть дело до того, досадует ли он, отдавая 46 % своего огромного состояния на благотворительность? Разве детям, умирающим от предотвратимых болезней[61], правда есть дело, чувствует ли Джефф Безос себя альтруистом, когда жертвует на благотворительность всего 1,2 % своего еще более огромного состояния?
Окажись вы в машине «Скорой помощи», какого водителя вы бы предпочли, того, кто ненавидит свою работу, но справляется с ней превосходно, или того, который обожает ее, но будет везти вас в больницу в два раза дольше?
Чтобы спасти планету, нам нужна противоположность селфи.
Волна
Отпугивая хищных шершней, медоносные пчелы создают волну. Одна за другой отдельные пчелы[62] ненадолго переворачиваются брюшком вверх, создавая волнообразный рисунок – этот феномен называется «мерцание». Все вместе они отваживают угрозу, что ни одной отдельной пчеле было бы не под силу.
На каждый рассказ о том, как один человек поднял машину с попавшего под нее человека, приходится сотня рассказов о том, как машину с попавшего под нее человека поднимали группы из нескольких человек. (И, несмотря на отсутствие случаев, когда один человек поднял бы машину с собаки или кошки, зафиксировано много случаев, когда это делали группы). Попавшему под машину нет разницы между исключительным проявлением усилий отдельного человека и менее исключительными усилиями нескольких человек, действующих сообща.
Эйнштейну приписывают следующее высказывание: «Если бы с лица земли исчезли пчелы, человечеству осталось бы жить лишь четыре года». Он практически точно этого не говорил, и это утверждение практически точно не соответствует истине. Как не соответствует истине и повсеместно цитируемая статистика, согласно которой одна треть всего урожая зерновых зависит от опыления пчелами. Но истинно то, что численность пчел сокращается[63] по всему миру из-за температурных изменений (и многого другого, например пестицидов, монокультур и потери естественной среды обитания от развития промышленного земледелия), и вызванные этим изменения не просто значительны, они уже ощущаются – влияя на выбор культур для посадки, их ценообразование и способ выращивания.
От Китая до Австралии, от Австралии до Калифорнии[64] плодоводческие и ореховые фермы часто арендуют для опыления деревьев пчел, которых перевозят на сотни километров. А там, где человеческий труд стоит дешевле пчелиного – задумайтесь над этим, – деревья опыляют вручную. Плантации заполняются сотнями рабочих. С помощью длинных палок с куриными перьями и сигаретными фильтрами на конце они скрупулезно переносят пыльцу из бутылок у себя на шее в рыльце каждого цветка. Фотограф, заснявший этот процесс[65], сказал: «С одной стороны, это иллюстрация того, какое воздействие человек оказал на окружающую среду, но с другой – демонстрирует нашу способность вопреки всему приумножать собственную эффективность».
Правда? Разве хоть какой-нибудь оттенок значения слова «эффективный» применим к описанию ситуации, когда от людей требуется выполнять работу пчел? Есть ли в этой «другой стороне» хоть что-нибудь, что вселяло бы воодушевление или было бы просто приемлемо?
Селфи-палки прекрасно символизируют превосходство социальной эффективности – «посмотрите, как я что-то делаю». Палочки с пыльцой прекрасно символизируют наш глобальный кризис – «посмотрите, что происходит, когда никто ничего не делает». Возможно, селфи-палка необязательно эволюционирует в палочку с пыльцой, но, чтобы отказаться от последней, сначала нужно отказаться от первой.
Задержите перед внутренним взором две картины: человек, поднимающий машину над попавшим под нее другим человеком, и сотни работников, скрупулезно наносящих пыльцу на цветы. Неужели это наши единственные варианты ответа на кризисную ситуацию? Истерическая сила или истерическая слабость?
Нет, есть третий вариант.
Я никогда не начинал волну на бейсбольном матче. Волны не требуют большей инициативы, чем просто участие.
Волна никогда не настигала меня именно в то мгновение, когда я был охвачен энтузиазмом. Волнам не нужны эмоции, они сами их производят.
Я никогда не сопротивлялся волне.
Чувствуй, словно действуешь, действуй, словно чувствуешь
Девяносто шесть процентов американских семей[66] собираются вместе на обед в честь Дня благодарения. Это больше, чем процент американцев, которые чистят зубы по утрам[67], читают хотя бы одну книгу в год[68] или когда-нибудь выезжали из штата[69], в котором родились. Это практически бесспорно самое массовое совместное действие – огромнейшая волна, – совершаемое американцами.
Если бы американцы поставили перед собой цел[70]ь съесть за один день максимально возможное количество индеек, невозможно вообразить, каким образом нам удалось бы превзойти количество в сорок шесть миллионов штук, ежегодно потребляемое в третий четверг ноября. Если бы даже президент Рузвельт попросил нас есть индейку в поддержку наших усилий на фронте, если бы даже президент Кеннеди воодушевил нас унизать индейками трос, протянутый с Земли на Луну, мы вряд ли бы съели столько же. Даже если бы блюда из индейки раздавались бесплатно на каждом углу, мне не верится, что мы съели бы больше сорока шести миллионов штук. Даже если бы людям платили за поедание индейки. Если бы существовал закон, обязывающий американцев устраивать семейные обеды на День благодарения, количество празднующих День благодарения снизилось бы.
В своей выдающейся книге «Дарение – от человеческой крови до социальной политики» социолог Ричард Титмусс утверждает, что оплата донорства крови несет риск вызвать эффект, обратный желаемому, потому что подрывает самую важную мотивацию – альтруизм. Недавно Стокгольмская школа экономики провела исследование[71] с целью проверить теорию Титмусса, и это исследование действительно подтвердило, что в некоторых слоях населения оплата сдачи крови уменьшала количество доноров чуть ли не вполовину – особенно резко снижалось количество доноров среди женщин.
Если вы празднуете День благодарения – или Рождество, или Песах, или любой другой праздник, важный для коллективной памяти, – разве вы делаете это, потому что вас побуждают к этому какие-то внешние стимулы вроде закона или денежной компенсации? Или потому, что вам вдруг так захотелось? Или потому, что для вас это даже не вопрос – так же как пропустить «Скорую помощь» или встать, когда до вас докатывается волна на бейсбольном матче – вы делаете это потому, что так принято? День благодарения несомненно несет в себе как удовольствие (вкусная еда, встреча с родственниками), так и раздражение (хлопоты с поездкой, встреча с родственниками), но для большинства эти факторы не влияют на решение, праздновать его или нет.
Сколько человек по-настоящему делают выборежегодно праздновать День благодарения? Будь возможность воздержания от него встроена в нашу культуру – как для многих государственных светских праздников вроде 4 Июля, – эти 96 % населения страны действительно сделали бы такой же выбор? Мы усаживаемся за стол не из-за сантиментов, а потому, что День благодарения отмечен в календаре, и потому что мы еще никогда его не пропускали. Мы делаем это, потому что делаем. Часто бывает так, что само участие в действии вызывает чувство, которое изначально должно было на это действие вдохновить.
Во время Магх-мела, индуистского празднества, которое проводится в индийском городе Аллахабад и считается одним из крупнейших массовых событий в мире, было проведено исследование. Представители контрольной группы – «выборка для сравнения» – не посещали праздник, и через месяц после него в их духовном самоопределении не произошло никаких изменений. В то время как пилигримы[72], принявшие участие в празднике, «стали чаще идентифицировать себя в социуме в качестве индусов и чаще практиковать молитвенные ритуалы»[73]. Исследование в совершенно другой области обнаружило, что пары, которых просили после секса полежать в обнимку дольше обычного, отмечали большее удовлетворение своими отношениями, чем контрольная группа. Исследователи установили, что, «чем длиннее и нежнее было посткоитальное выражение привязанности во время проведения исследования, тем выше было удовлетворение от отношений и сексуальное удовлетворение три месяца спустя».
Это правда, что День благодарения празднуют с целью выражения благодарности, в религиозных фестивалях участвуют, чтобы выразить религиозную принадлежность, а лежат в обнимку – чтобы выразить привязанность, но изначальная мотивация не всегда должна быть сильной или вообще иметься в наличии. Мотивация может порождать действие, но – что более примечательно – действие может порождать мотивацию. Мы не едем смотреть на звезды в пустыню, потому что ощущаем душевный подъем. Мы ощущаем душевный подъем, потому что находимся в пустыне и смотрим на звезды. Мы продираемся сквозь очереди в аэропортах и едем за тысячи миль на обед в честь Дня благодарения не потому, что в третью неделю ноября чувствуем особую близость к родственникам. Именно поездка и разделенная трапеза заставляют нас ощутить эту особую близость.
После того, как продуктовая сеть «Плати и экономь»[74] нарисовала на полу своих магазинов зеленые стрелки, указывающие направление в отделы фруктов и овощей, 90 % покупателей стали идти по указателям, и продажи свежей продукции стремительно выросли.
В странах, где гражданам необходимо оформлять согласие на изъятие органов для трансплантации в случае смерти[75], в программе донорства регистрируются около 15 % населения. В странах, где необходимо оформлять отказ – там, где изъятие органов для трансплантации производится по умолчанию, – количество доноров приближается к 90 % населения.
Забавные наклейки[76] – мухи, кружки мишеней, логотип «Нью-Ингланд Пэтриотс», – приклеенные в писсуарах, побуждают мужчин целиться точнее и сокращают разбрызгивание мочи на целых 80 %.
Наверное, вполне вероятно то, что если бы празднование Дня благодарения насаждалось законом, его праздновали бы меньше людей, но несомненно и то, что если бы празднование Дня благодарения не поощрялось приходящимся на него национальным выходным днем, его праздновали бы меньше людей. Коллективное действие возникает потому, что к нему побуждает система – наши аморфные, неубедительные чувства по поводу Дня благодарения нуждаются в подмостках.
* * *
В промежуточных выборах в США в 2014 году проголосовало около 37 % зарегистрированных избирателей[77]. В президентских выборах 2016 года[78], которые все чаще называются «самыми важными выборами нашего времени», проголосовало около 60 %. Почему коллективное действие по случаю Дня благодарения получает практически всеобщую явку и так мало людей участвуют в американском народовластии? Участие в каждом событии требует некоторых усилий, и каждое предлагает взамен искреннюю признательность. Но только одно из них формирует мироустройство на последующие четыре года. Нас вовсе не затрудняет совместно праздновать историю, но нас весьма затрудняет участвовать в ее творении.
В отличие от Дня благодарения, День выборов не является государственным праздником. Несмотря на то, что оба события происходят с разрывом в несколько недель, и несмотря на то, что второе из них имеет намного больше практических последствий, чем первое, в праздновании Дня благодарения принимают участие намного больше людей, чем доходит до избирательных участков. День благодарения притягателен. А голосование многих отталкивает. Для большинства людей День благодарения означает застолье с близкими и наслаждение вкусной едой. И для большинства людей голосование означает толкаться в длинных очередях с незнакомцами, зачастую при ненастной погоде, беспокоиться о том, как бы не опоздать на работу или на запланированный ужин, а потом снова беспокоиться о том, правильно ли они заполнили заумно составленный бюллетень.
Разумеется, альтернатива существует. Мы могли бы сделать День выборов государственным праздником и выходным днем для тех, кто работает или учится. Мы могли бы позволить людям голосовать по Интернету, так же как позволяем им платить по Интернету налоги. Мы могли бы существенно упростить бюллетень, показать изображения кандидатов рядом с их именами…
Существуют разнообразные структуры, побуждающие к прославлению определенных ценностей и потреблению определенных продуктов в День благодарения. Также существуют структуры, отбивающие охоту голосовать.
Некоторые события – увидеть попавшего под машину подростка, услышать плачущего во сне ребенка, почувствовать, как на твою кожу село насекомое, выступать на Олимпиаде, участвовать в военном сражении – порождают чувства, побуждающие к действиям. Однако есть много таких событий, которые в такой же степени, а зачастую и в большей, требуют действий, на которые не вдохновляют. Абстрактные события – подходящие к деревне фашисты, государственный контроль выражения благодарности, война в океане, президентские выборы, изменение климата – нуждаются в структурах, облегчающих действия, порождающих чувства.
Для строительства новой структуры нужны архитекторы, и зачастую по ходу дела нужно демонтировать уже существующие структуры, даже если они нам так примелькались, что мы больше вообще их не видим.
Где начинаются волны?
«Когда, на исходе этой великой борьбы, мы спасем наш свободный образ жизни, мы не пойдем ни на какую «жертву». Американцы услышали эти бесплотные слова из радиоприемников; Рузвельт произнес их, сидя в инвалидном кресле. Самый публичный больной полиомиелитом в истории был одновременно самым скрытным. Он никогда не отрицал[79], что потерял способность ходить, но тщательно выверял свой образ на политической сцене – фотографы, запечатлевшие его в инвалидном кресле, изгонялись из корреспондентского корпуса Белого дома, он редко садился в машину или выходил из нее на публике, если ему нужно было стоять, надевал стальные скобы, поддерживавшие его ноги в прямом положении. Если вам доводилось видеть видеозапись Рузвельта, произносящего речь – возможно, то самое обращение к Конгрессу в день после нападения Японии на Перл-Харбор, – вы скорее всего обратили внимание на почти судорожные движения его головы. Его подбородок жестикулирует вместо рук, вцепившихся в кафедру, чтобы удержать тело в вертикальном положении.
Несмотря на скрытность, Рузвельт сыграл важную роль в разработке вакцины от полиомиелита. В 1938 году он помог создать организацию, позже получившую известность как «Марш Гривенников», которая стала основным источником финансирования исследований полиомиелита. Одним из получивших это финансирование стал Джонас Солк. В 1952 году[80], успешно привив несколько тысяч обезьян нетрадиционной вакциной на основе «убитого вируса», Солк начал тестирование на людях[81], первыми пациентами стали он сам, его жена и трое их сыновей. Два года спустя он начал клинические испытания, ставшие самым масштабным экспериментом в истории здравоохранения США. Несмотря на отсутствие гарантий безопасности новой вакцины, почти два миллиона человек стали «полио-пионерами». 12 апреля 1955 года – ровно через десять лет после смерти Рузвельта – были опубликованы результаты проведенных испытаний. Вакцина была признана «безопасной, эффективной и действенной». Джонас Солк победил полиомиелит.
* * *
Когда одна из общественных норм быстро меняется, это освобождает людей и позволяет им действовать. Но так же как с волной болельщиков на бейсбольном матче, даже если ее участники горят энтузиазмом, коллективное действие необходимо запустить. Больше двухсот лет после первой благодарственной трапезы разные колонии, а потом и штаты, праздновали свои собственные Дни благодарения. Их отмечали в разные даты (и зачастую в разные времена года); некоторые празднества предполагали угощение из местных специалитетов, а некоторые – полное воздержание от пищи. Джордж Вашингтон провозгласил День благодарения в феврале 1795 года. Джон Адамс провозгласил один в 1798 году и еще один в 1799 году. Томас Джефферсон предпочел не провозглашать ни одного. И только в 1863 году – в середине Гражданской войны – пытаясь объединить расколотую нацию, Авраам Линкольн объявил национальным праздником последний четверг каждого ноября. Дню благодарения, который мы отмечаем сегодня[82], предназначено увековечивать память о пиршестве, которое колонисты из Плимута разделили с индейцами племени вампаноагов в 1621 году, но когда Линкольн впервые предложил этот праздник в одной из речей, он сделал упор на всеобщую благодарность за «торжество гармонии везде, кроме театра военных действий». Каковы бы ни были мотивы Линкольна, оформив этот праздник законодательно и облегчив его празднование, он создал новую норму.
Несмотря на то что большинство детей получили вакцину Солка в течение нескольких месяцев после ее одобрения, уровень вакцинации подростков, также уязвимых перед полиомиелитом, оставался низким. (Так как полиомиелит считался «детским параличом», бытовало ошибочное мнение, что он может поражать только детей младшего возраста и младенцев). В 1956 году, перед тем как принять участие в шоу Эда Салливана в поддержку Национального фонда детского паралича (теперь известного как «Марш Гривенников»), Элвис Пресли сфотографировался в тот момент, когда ему делали прививку от полиомиелита. Эти фотографии были опубликованы в газетах по всей стране. Это совпало с параболическим ростом количества вакцинаций – согласно широко растиражированной, но сомнительной статистике благодаря этому событию уровень иммунизации в Соединенных Штатах вырос «с 0,6 до 80 % всего за шесть месяцев!». Что должно означать, что полиомиелит в Америке искоренил Элвис Пресли.
* * *
Когда я был ребенком, в самолетах курили. Сейчас это настолько немыслимо, что мне пришлось проверить, чтобы убедиться, что память меня не подводит. Как мы относимся к такому повсеместному распространению сигарет в нашем недавнем прошлом, к норме, охватывавшей практически все возрастные группы, включая детей и беременных женщин? Вероятно, так же как жители стран, где заботятся об экологии, относятся к американцам. Так же как наши потомки будут относиться к нам.
За последние десятилетия нормы, связанные с курением, изменились – изменилось количество курильщиков, как часто они курят и где. То, что когда-то было приемлемым и даже привлекательным, превратилось в табу или, по крайней мере, что-то неприятное. Так называемые налоги «на пороки» и соответствующее законодательство помогали – а сопротивление промышленного лобби мешало, – но основными творцами этих перемен стали рядовые граждане. Большинство людей согласны творить всемирное благо, пока это не требует от них личных затрат. Курение – это привычка, вызывающая физическое привыкание, глобальные последствия которого (пассивное курение и нагрузка на здравоохранение за счет распространения рака) кажутся отдаленными. И все же за мою жизнь уровень табакокурения в Америке[83] снизился вполовину, в основном благодаря гражданским инициативам. Это звучит как триумф, но это провал.
Почему табакокурение уменьшилось только наполовину? И почему это заняло так много времени? Уже в 1949 году[84] 60 % американцев соглашались с тем, что курение сигарет вредно для здоровья. Уже тогда дело было не в отсутствии информации, и сегодня дело точно не в этом. Как нам примирить широко принятое убеждение, что курение убивает, с действительностью, в которой курильщиков в Америке все еще больше, чем населения в Канаде[85] (почти тридцать восемь миллионов)? Почему такой осведомленный и осмотрительный человек[86], как Барак Обама, продолжает иногда баловать себя привычкой, которая укорачивает жизнь в среднем на двадцать лет? Вероятно, по той же причине, по которой такой осведомленный и осмотрительный человек, как Барак Обама, не принял надлежащих мер по борьбе с изменением климата. Есть много сил посильнее абстрактной угрозы.
Табачная промышленность генетически модифицировала сигареты – теперь они вызывают привыкание в два раза быстрее, чем пятьдесят лет назад – и сосредоточила их продвижение преимущественно в бедных районах, зачастую рядом со школами. В муниципальных многоэтажках производители табака раздают сигареты бесплатно и добавляют купоны на табак к талонам на еду. Несмотря на растущую стоимость сигарет[87], почти трое из каждых четырех курильщиков – жители бедных районов.
Сопутствующие силы не только укрепляют общественные движения – в поддержку вакцинации от полиомиелита, #MeToo[88], отказа от курения и защиты окружающей среды – они же могут их и тормозить.
* * *
Возможно, публичная вакцинация Элвиса и внесла свой вклад в резкое увеличение количества сделанных прививок, но не она стала его причиной. Вот что пишет Стивен Модсли:
«Это определенно помогло заставить подростков начать делать прививки[89], но – на удивление – это не было решающим фактором. Настоящий перелом произошел благодаря самим подросткам. С помощью Национального фонда детского паралича они организовали группу под названием «Подростки против полиомиелита», агитировали за вакцинацию перед каждой дверью и устраивали танцевальные вечеринки, куда могли попасть только те, кто сделал прививку. Это практически впервые показало способность подростков к пониманию и сплочению своих сверстников».
Изменения в обществе, совсем как изменение климата, вызываются множественными цепными реакциями, происходящими одновременно. И общественные, и климатические изменения порождают петли обратной связи и сами являются их порождением. Не существует единственного фактора, на который можно было бы списать ураганы, засухи или лесные пожары, так же как не существует единственного фактора, на который можно было бы списать упадок интереса к табакокурению, и, тем не менее, во всех этих случаях каждый отдельный фактор является решающим. Когда возникает нужда в радикальных изменениях, многие заявляют, что действия отдельных людей не могут их инициировать, поэтому им не стоит и пытаться. Правда как раз в обратном – именно потому, что действия отдельных людей бессильны, пытаться должны все.
1 ноября 2018 года около двадцати тысяч сотрудников компании «Гугл» приняли участие в волне международных забастовок, основной целью которых был протест против подхода компании к случаям сексуальных домогательств. Организация забастовок заняла меньше недели, и в них приняли участие более 60 % отделений «Гугла» по всему миру. Такая солидарность имела особую важность, потому что она бросила вызов индивидуализму, царящему в Кремниевой Долине на правах главного морального кредо. В сообщении для печати[90] организаторы протеста сказали: «Это часть нарастающего движения, не только в научно-технической среде, но по всей стране, среди учителей, работников общепита и всех остальных, кто силен числом и использует эту силу, чтобы по-настоящему что-нибудь изменить». Неделей позже «Гугл» удовлетворила первое требование организаторов – компания отменила принудительное урегулирование случаев сексуального домогательства третейским судом. (До этого принудительный арбитраж не давал жалобам на сексуальные домогательства дойти до суда.) Считаные дни спустя «Фейсбук», «Эйр-би-энд-би» и «и-Бэй» последовали ее примеру.
Организация международного протеста заняла меньше недели. Неделей позже «Гугл» изменила свою корпоративную политику. Спустя несколько дней после этого три другие крупнейшие компании изменили свою. Все это случилось меньше чем за один месяц.
Полиомиелит нельзя было вылечить без изобретения вакцины, на что требовались организованная поддержка (финансирование от «Марша Гривенников») и знания (прорыв в медицине, совершенный Джонасом Солком). Но созданная вакцина не получила бы одобрения без волны полио-пионеров, ставших волонтерами в ее испытании – их чувства не имели значения; имело значение только их участие в коллективном действии, через которое средство исцеления стало доступным для широких масс. И даже одобренная вакцина оказалась бы бесполезна, не получи она всеобщего распространения и не стань впоследствии нормой – ее успех стал результатом государственной пропаганды, с одной стороны, и низовой поддержки – с другой.