Подражатель
Часть 42 из 59 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Конечно. Сюда.
Они прошли в унылую комнату для персонала, где вся дальняя стена была покрыта хлипкими синими дверцами. Когда менеджер открыл одну, как будто наугад, штанина джинсов исчезнувшего великана соскользнула на пол. Внутри дверцы была приклеена фотография Эвана, согнувшегося вдвое, чтобы обнять мать.
Истон посмотрел на менеджера, а затем на его идентично одетых подчиненных, сидящих за столом.
— Он тоже носит такую униформу? — спросил он.
— Да.
Он кивнул, подметив, что если его вещи остались в шкафчике, то во время исчезновения мужчина был одет в рабочую одежду.
— И на какой смене он сегодня был?
— С пяти до десяти утра. Эту не очень любят, но нам нужно, чтобы здесь кто-то был для получения поставок.
— Покажите мне, — попросил он, захлопывая дверцу шкафчика.
Истон поежился, когда они прошли на погрузочную площадку, где трое больших ролловых ворот ужасно грохали при каждом порыве ветра, абсолютно не удерживая холод снаружи.
— Камеры? — сказал он, не заметив ни одной.
— Снаружи, но не здесь, — сообщил ему менеджер, опрометчиво одетый в одну только рубашку-поло.
Истон быстро обошел аккуратно сложенные коробки, подмечая сигаретные окурки на полу, велосипед у стены и две красные кнопки возле каждой металлической заслонки.
— Сегодняшние поставки здесь?
— Да.
— Все?
— Да.
— Эти ворота можно закрыть снаружи?
— Нет.
Истон с любопытством кивнул и направился расхаживать дальше по лабиринту товаров.
— Можно спросить, что вы ищете?
— Ничего конкретного, — ответил он и остановился, заметив крупицы свежей почвы на полу. Истон присел, провел большим пальцем по темной трещине на одном из керамических горшков… и осознал, что соседний сосуд был разбит пополам… а в еще одном не хватало внушительного куска. Хмурясь, он начал перетаскивать тяжелые горшки один за другим, обнажая алое пятно.
— Я не специалист, — сказал усатый мужчина, заглядывая через его плечо, — но это плохо, да?
Истон вздохнул. Почему ему всегда доставалась дерьмовая работа?
— Да, Джастин. Тут однозначно нет ничего хорошего.
Все еще щеголяя в рабочей униформе, Винтер остановился перевести дыхание и оглянулся на семь лестничных клеток внизу, словно он только что завоевал Эверест. Однако его самодовольное настроение протянуло недолго, потому что одна из самых хилых старушек, которых он когда-либо видел, поднялась следом за ним, даже не вспотев.
— Извините, дорогуша, — обратилась она к его заду, и он подвинулся в сторону, когда нагруженный пакетами юноша с длинными черными волосами с трудом поднялся за ней. Он выглядел как типаж Маршалл: черные ботинки, наждачная щетина и кожаная куртка. Парень приветственно кивнул Винтеру, прежде чем провести пожилую даму до ее двери. Все еще пытаясь отдышаться, Винтер не мог не подслушать их короткий разговор:
— Вы душка. Не знаю, что бы я без вас делала.
— Хотите, чтобы я занес их внутрь?
— Нет-нет. Вы достаточно помогли.
— Хорошо. Просто постучите мне, если вам что-нибудь понадобится.
— Обязательно, — прозвучал лаконичный ответ, и дверь закрылась.
— Убойная лестница, — понимающе сказал парень Винтеру, который был не слишком рад близости к Элоизе рок-н-ролльного соседа, вошедшего в одну из двух оставшихся дверей на лестничной площадке.
— Мудила, — завистливо пробормотал он.
Восстановившись насколько смог, Винтер перепроверил адрес, записанный на тыльной стороне его руки, и, постучав в дверь двадцать третьей квартиры, услышал, как голоса внутри затихают.
— Кто там? — спросил кто-то.
— Адам Винтер, лучший работник «Сэйнсбери».
Замок щелкнул, дверь приоткрылась, и полицейская оглядела его с ног до головы из-за натянутой цепочки.
— Здравствуйте, — сказал он приветливо.
— Вы опоздали.
— Вы на седьмом этаже.
Недовольная женщина сняла цепочку, чтобы впустить его, уже натягивая свое пальто.
— Сегодня все было тихо. Я вернусь завтра в… — она взглянула на часы, — восемь двенадцать, — сказала она выразительно, захлопнув за собой дверь.
— Она вроде милая, — сказал он, поворачиваясь к свернувшейся на диване Элоизе.
Он подумал, что она выглядит потрясающе в удобных спортивных штанах, растянутом джемпере минимум на два размера больше и с несколькими выбившимися из хвоста каштановыми прядями.
Он снова засмотрелся.
— Итак, угадайте, кто отлично справился с навязанным отделом кадров собеседованием для возвращения на работу!
— Вы?
— Нет. Но я прошел, а мне и этого хватит, — сказал он, а затем поднял пакет, который держал в руке. — Я подумал, вы голодная. Я купил нам пиццу, мороженое и Doritos.
— Это похоже на еду для просмотра фильма, — сказала Элоиза, вставая забрать ее у него.
— Как интересно, что вы это упомянули, потому что… — Он достал из-за спины черную коробку. — «Парк Юрского периода»!
— Отлично! — улыбнулась она, направляясь к кухоньке, чтобы включить духовку и положить мороженое в морозилку.
Сняв куртку, Винтер запер входную дверь и сбросил ботинки на коврик.
— Я встретил соседей, — сказал он. — Они показались мне хорошими.
— Ага, Дорис тот еще персонаж, и я не думаю, что за два года перемолвилась с Крисом больше чем пятью словами. Его никогда нет дома. — Винтер немного расслабился. — Но всегда знаешь, когда он есть. Надеюсь, вы не против засыпать под Metallica, — пошутила она.
— Вы рисовали, — прокомментировал он, замечая холст на мольберте в спальне.
— Нужно было чем-то заняться, чтобы отвлечься.
Пока Элоиза разбиралась с их ужином, он слонялся по скудно обставленной комнате, разглядывая оштукатуренные стены, трубы, выставленные на обозрение, и несколько простых, практичных и незахламленных предметов мебели.
— Мне нравится, как вы все здесь обставили, — сказал он ей.
— Что? — спросила она, жуя чипсы.
— Я говорю, мне нравится, как вы все здесь обставили. Вся эта модная минималистичная атмосфера.
— А. Да. Нет. Это не совсем «атмосфера». У меня просто совсем нет денег. Я не могу себе позволить новую мебель.
— Ааа, — сказал он, немного смутившись.
— Оказывается, противоречивые художники, стремящиеся бросить вызов предрассудкам общества об искусстве и живущие в одном из самых дорогих городов мира, зарабатывают не так много, как вы могли подумать, — пошутила она, наливая им по бокалу вина.
— Я при исполнении, — сказал Винтер.
— Значит, вам заплатят?
— Надеюсь.
— Тогда вы лишь надеетесь, что работаете, не так ли? — поддразнила она. — В качестве благодарности за ужин. Вы же не оставите меня пить в одиночестве? Ну же! Всего один бокал.
— Ладно, — сказал Винтер, рассыпаясь, как кусочек Doritos, на который он только что наступил. Он взял бокал, и Элоиза подняла тост:
— Ваше здоровье!
— Мы можем выключить, если хотите, — предложил Винтер, тактично останавливая фильм на одном из моментов с диалогом.
— А? — спросила Элоиза, которая еще с появления брахиозавра глазела на уличные фонари за окном. — Нет. Мне нравится.
— Вы беспокоитесь… за Роберта.
Они прошли в унылую комнату для персонала, где вся дальняя стена была покрыта хлипкими синими дверцами. Когда менеджер открыл одну, как будто наугад, штанина джинсов исчезнувшего великана соскользнула на пол. Внутри дверцы была приклеена фотография Эвана, согнувшегося вдвое, чтобы обнять мать.
Истон посмотрел на менеджера, а затем на его идентично одетых подчиненных, сидящих за столом.
— Он тоже носит такую униформу? — спросил он.
— Да.
Он кивнул, подметив, что если его вещи остались в шкафчике, то во время исчезновения мужчина был одет в рабочую одежду.
— И на какой смене он сегодня был?
— С пяти до десяти утра. Эту не очень любят, но нам нужно, чтобы здесь кто-то был для получения поставок.
— Покажите мне, — попросил он, захлопывая дверцу шкафчика.
Истон поежился, когда они прошли на погрузочную площадку, где трое больших ролловых ворот ужасно грохали при каждом порыве ветра, абсолютно не удерживая холод снаружи.
— Камеры? — сказал он, не заметив ни одной.
— Снаружи, но не здесь, — сообщил ему менеджер, опрометчиво одетый в одну только рубашку-поло.
Истон быстро обошел аккуратно сложенные коробки, подмечая сигаретные окурки на полу, велосипед у стены и две красные кнопки возле каждой металлической заслонки.
— Сегодняшние поставки здесь?
— Да.
— Все?
— Да.
— Эти ворота можно закрыть снаружи?
— Нет.
Истон с любопытством кивнул и направился расхаживать дальше по лабиринту товаров.
— Можно спросить, что вы ищете?
— Ничего конкретного, — ответил он и остановился, заметив крупицы свежей почвы на полу. Истон присел, провел большим пальцем по темной трещине на одном из керамических горшков… и осознал, что соседний сосуд был разбит пополам… а в еще одном не хватало внушительного куска. Хмурясь, он начал перетаскивать тяжелые горшки один за другим, обнажая алое пятно.
— Я не специалист, — сказал усатый мужчина, заглядывая через его плечо, — но это плохо, да?
Истон вздохнул. Почему ему всегда доставалась дерьмовая работа?
— Да, Джастин. Тут однозначно нет ничего хорошего.
Все еще щеголяя в рабочей униформе, Винтер остановился перевести дыхание и оглянулся на семь лестничных клеток внизу, словно он только что завоевал Эверест. Однако его самодовольное настроение протянуло недолго, потому что одна из самых хилых старушек, которых он когда-либо видел, поднялась следом за ним, даже не вспотев.
— Извините, дорогуша, — обратилась она к его заду, и он подвинулся в сторону, когда нагруженный пакетами юноша с длинными черными волосами с трудом поднялся за ней. Он выглядел как типаж Маршалл: черные ботинки, наждачная щетина и кожаная куртка. Парень приветственно кивнул Винтеру, прежде чем провести пожилую даму до ее двери. Все еще пытаясь отдышаться, Винтер не мог не подслушать их короткий разговор:
— Вы душка. Не знаю, что бы я без вас делала.
— Хотите, чтобы я занес их внутрь?
— Нет-нет. Вы достаточно помогли.
— Хорошо. Просто постучите мне, если вам что-нибудь понадобится.
— Обязательно, — прозвучал лаконичный ответ, и дверь закрылась.
— Убойная лестница, — понимающе сказал парень Винтеру, который был не слишком рад близости к Элоизе рок-н-ролльного соседа, вошедшего в одну из двух оставшихся дверей на лестничной площадке.
— Мудила, — завистливо пробормотал он.
Восстановившись насколько смог, Винтер перепроверил адрес, записанный на тыльной стороне его руки, и, постучав в дверь двадцать третьей квартиры, услышал, как голоса внутри затихают.
— Кто там? — спросил кто-то.
— Адам Винтер, лучший работник «Сэйнсбери».
Замок щелкнул, дверь приоткрылась, и полицейская оглядела его с ног до головы из-за натянутой цепочки.
— Здравствуйте, — сказал он приветливо.
— Вы опоздали.
— Вы на седьмом этаже.
Недовольная женщина сняла цепочку, чтобы впустить его, уже натягивая свое пальто.
— Сегодня все было тихо. Я вернусь завтра в… — она взглянула на часы, — восемь двенадцать, — сказала она выразительно, захлопнув за собой дверь.
— Она вроде милая, — сказал он, поворачиваясь к свернувшейся на диване Элоизе.
Он подумал, что она выглядит потрясающе в удобных спортивных штанах, растянутом джемпере минимум на два размера больше и с несколькими выбившимися из хвоста каштановыми прядями.
Он снова засмотрелся.
— Итак, угадайте, кто отлично справился с навязанным отделом кадров собеседованием для возвращения на работу!
— Вы?
— Нет. Но я прошел, а мне и этого хватит, — сказал он, а затем поднял пакет, который держал в руке. — Я подумал, вы голодная. Я купил нам пиццу, мороженое и Doritos.
— Это похоже на еду для просмотра фильма, — сказала Элоиза, вставая забрать ее у него.
— Как интересно, что вы это упомянули, потому что… — Он достал из-за спины черную коробку. — «Парк Юрского периода»!
— Отлично! — улыбнулась она, направляясь к кухоньке, чтобы включить духовку и положить мороженое в морозилку.
Сняв куртку, Винтер запер входную дверь и сбросил ботинки на коврик.
— Я встретил соседей, — сказал он. — Они показались мне хорошими.
— Ага, Дорис тот еще персонаж, и я не думаю, что за два года перемолвилась с Крисом больше чем пятью словами. Его никогда нет дома. — Винтер немного расслабился. — Но всегда знаешь, когда он есть. Надеюсь, вы не против засыпать под Metallica, — пошутила она.
— Вы рисовали, — прокомментировал он, замечая холст на мольберте в спальне.
— Нужно было чем-то заняться, чтобы отвлечься.
Пока Элоиза разбиралась с их ужином, он слонялся по скудно обставленной комнате, разглядывая оштукатуренные стены, трубы, выставленные на обозрение, и несколько простых, практичных и незахламленных предметов мебели.
— Мне нравится, как вы все здесь обставили, — сказал он ей.
— Что? — спросила она, жуя чипсы.
— Я говорю, мне нравится, как вы все здесь обставили. Вся эта модная минималистичная атмосфера.
— А. Да. Нет. Это не совсем «атмосфера». У меня просто совсем нет денег. Я не могу себе позволить новую мебель.
— Ааа, — сказал он, немного смутившись.
— Оказывается, противоречивые художники, стремящиеся бросить вызов предрассудкам общества об искусстве и живущие в одном из самых дорогих городов мира, зарабатывают не так много, как вы могли подумать, — пошутила она, наливая им по бокалу вина.
— Я при исполнении, — сказал Винтер.
— Значит, вам заплатят?
— Надеюсь.
— Тогда вы лишь надеетесь, что работаете, не так ли? — поддразнила она. — В качестве благодарности за ужин. Вы же не оставите меня пить в одиночестве? Ну же! Всего один бокал.
— Ладно, — сказал Винтер, рассыпаясь, как кусочек Doritos, на который он только что наступил. Он взял бокал, и Элоиза подняла тост:
— Ваше здоровье!
— Мы можем выключить, если хотите, — предложил Винтер, тактично останавливая фильм на одном из моментов с диалогом.
— А? — спросила Элоиза, которая еще с появления брахиозавра глазела на уличные фонари за окном. — Нет. Мне нравится.
— Вы беспокоитесь… за Роберта.