Под знаменем пророчества

— Знаешь, Тёрн, разум — это та ступень, что возвышает человека, эльфа или гнома над животными. Он невообразимо ценен, но одного его мало. Лишённый барьеров морали, всего того, казалось бы, лишнего груза, что стесняет нас, мешает жить, разум перерождается в нечто ограниченное и ненужное. Он становится опасным для нас самих и ломает внутренний стержень, саму основу души. Бездушие же отвратительно, оно хуже животного существования и требует немедленного искоренения.

Капитан помолчал, задумавшись, но через минуту вновь заговорил:

— На самом деле мне плевать на этих ничтожеств, ненавидящих любого, кто хоть чем-то отличается от них самих. И, сложись всё чуть иначе, я положил бы их всех, не давая даже подняться из-за стола, но жестокость без смысла, без цели, ради удовлетворения одной только жажды всемогущества… Это омерзительно и глупо! Жёсткость необходима в нашей с тобой жизни как, впрочем, и жестокость, вот только последней злоупотреблять совсем не стоит.

— Когда морализируют добрые, они вызывают отвращение… Когда морализируют злые, они вызывают страх, — внезапно серьёзно произнёс Тёрн, а Кайфат с удивлением уставился на друга.

— Тебе знакомо это изречение[1]?!

— Ну да, не совсем же я тёмный! И меня в детстве пичкали всякими древними мудростями, — даже с некоторой обидой протянул Согнар. — Ренор Гельшар, «Измышления о природе морали». Как он мне не нравился!

Дальше друзья шли уже молча, пока К’ирсан не завернул в сторону старой заросшей аллеи. Присев на бортик обветшалого фонтана, он подозвал потерянно молчащего гоблина и принялся ощупывать его разбитый нос.

— Перелом, как и следовало ожидать, — прикрыв для удобства глаза, прошептал капитан, а затем, чуть громче, потребовал у раба: — Потерпи. Сейчас будет немного больно!

Нос урга неестественно громко хрустнул под пальцами Кайфата, и малыш громко застонал:

— Страшно жжётся!

— Потерпи пару минут, — спокойно посоветовал ему хозяин и сполоснул руки в позеленевшей воде из чаши фонтана. — Сейчас уже должно быть лучше…

Гхол прислушался к ощущениям и неуверенно кивнул. У него остановилось кровотечение, начала стремительно спадать опухоль вокруг глаз.

— Тёрн, с завтрашнего дня займись тренировками этого зелёного недоразумения, — приказал К’ирсан и обжёг взглядом засопевшего было гоблина. Тот сник, попытался вжать голову в плечи. — Если его всякая пьянь по морде будет бить, то так, глядишь, и помрёт раньше отмеренного срока!

— И чему прикажешь его учить… И, главное, когда?! — застонал Согнар, мысленно помянув многих демонов Тьмы. — Тут не знаешь, где завтра окажешься, что делать будешь, а ты ещё нелюдь всякую учить требуешь!.. Погоди, или ты что-то дельное придумал?

— Что придумал, то на потом отложим, а сейчас послушаем одного интересного господина, — с усмешкой произнёс К’ирсан и уставился куда-то в сторону входа в аллею. — Думаю, он нам явно желает сообщить нечто достойное внимания… Я прав, уважаемый?!

Привыкший доверять Кайфату если не во всём, то во многом, Тёрн огляделся и, не обнаружив никого чужого, с сомнением осторожно поинтересовался:

— Ты это к кому обращаешься, капитан?

Вот только ответил ему совсем незнакомый голос.

— Думаю, что речь идёт обо мне.

В том месте, куда с иронией смотрел К’ирсан, дрогнул воздух, и из возникшего марева появился человек. Светловолосый, с наглым, оценивающим прищуром глаз, так и пышущий силой и задором, он казался молодым аристократом, решившимся на прогулку по чужому, безлюдному кварталу в поисках приключений. Вот только вблизи становилось понятно, что это уже зрелый муж, сохранивший в душе огонь юности.

Раздосадованный Тёрн выхватил меч и встал в стойку, но после приказа капитана тут же спрятал оружие в ножны. Стараясь сохранить лицо, сержант забормотал нечто неприличное о всяких колдунишках, которых нынче развелось, что грязи, и о мерзопакостных богопротивных амулетах, подходящих только злобным убийцам.

Вторя ему, вздохнул маленький ург. Гоблин, боготворивший К’ирсана и всё ещё считавший того если не Рыргой, то уж его родственником точно, всячески старался заслужить одобрение или даже похвалу господина. Ведь и в трактире, быть может, всё обошлось мирно, без мордобоя, если бы он тогда не назвал цеплявшихся к нему пьяных вояк мархузовыми выкидышами. И ведь если бы не хозяин, то стычка в трактире могла окончиться совсем иначе! Вот и сейчас, на глазах гоблина аж слёзы навернулись: он, ученик шамана, проворонил скрытого невидимостью человека, не смог помочь Рырге. Как стыдно! К’ирсан, точно прочитав мысли корда, успокаивающе похлопал его по плечу.

— Это всё-таки амулет, господин Тёрн. Из меня получился слишком посредственный маг, чтобы укрыться под Пологом Невидимости самостоятельно. — Разоблачённый неизвестный подошёл ближе и представился: — Беор, барон Орианг… Ну, а с вами тремя я уже знаком, и пусть особенности встречи не покажутся вам оскорбительными.

Способность этого Беора иронизировать над самим собой и незнакомцами понравилась К’ирсану, и он поприветствовал барона кивком.

— Как давно вы меня заметили? — Барон вёл себя непринуждённо, словно они старые приятели, один из которых внезапно раскусил шутку другого.

— От самого трактира. Ваш полог, грасс Беор, полон изъянов, но и будь он идеален, разглядеть вас несложно. Несмотря на все предосторожности, вы забыли укрыть разум в самых глубинных закромах души и оттого заметны, — с учтивой улыбкой сообщил Кайфат. — Всё просто.

— Ну, для кого-то просто, а для кого услышанное и за сказку сойдёт. Впрочем, непонимание и одиночество — удел всех идущих забытыми путями… Прежними путями! — За рассеянной улыбкой барона прятался стальной блеск клыков насторожившегося хищника. Демонстрируя мирные намерения, он намекал, что не так уж и бессилен. Мол, мир сложнее, чем кажется, и слабость в одном сменяется силой в другом.

— Верно, — односложно ответил К’ирсан и замолчал, выдерживая паузу. В старой аллее сгустилось напряжение, грозящее взорваться смертельной схваткой. Тёрн сделал шаг в сторону, намереваясь перехватить Беора, пожелай тот сбежать, а гоблин замер рядом с Кайфатом, готовый выполнить любой приказ. Один лишь Руал непринуждённо гонял какую-то зверюшку в корнях деревьев. Угрозы жизни любимому хозяину он не ощущал, а потому нашёл развлечение на свой вкус.

— Как я понимаю, нападки на урга устроили вы? — внезапно спросил К’ирсан, прислушиваясь к чувствам барона Орианга, и тут же удовлетворённо усмехнулся. — Ну что ж, я прав, и вам придётся нам многое разъяснить…

Напрягшийся было Беор после этих слов капитана ощутимо расслабился и даже поинтересовался:

— Этот ваш зверёк случайно не из Запретных земель? Хоть и похож на своего собрата из ханьских джунглей, но ведь только похож… Впрочем, не так это и важно!.. Я прибыл в город больше седмицы назад для найма нового командира гарнизона в моём замке. Времена нынче неспокойные, а у прежнего капитана возникли некоторые неприятности…

— Как я понимаю, речь идёт о смерти? — насмешливо вздёрнув бровь уточнил Кайфат.

— Ну, разумеется, самая последняя, необратимая неприятность! Он погиб во время… — барон немного замялся и беспомощно шевельнул пальцами, подбирая слова. — Скажем так: выяснения некоторых спорных вопросов с соседом… Так вот, будучи человеком разносторонним, я жаждал найти не просто опытного, честного вояку, но и единомышленника, способного понять мою страсть к знаниям…

Так уж складывался этот разговор, но К’ирсан вновь прервал Беора, вставив замечание.

— Назовём вещи своими именами: вам потребовался офицер, не чурающийся магии и готовый кое-где преступить установленные запреты. Или, иначе говоря, во главе своей маленькой армии вы захотели поставить не просто воина, но чародея!

На столь прямолинейное, не скрытое замысловатыми экивоками, заявление барон досадливо поморщился, но пояснил:

— Прямо-таки армии! Чуть больше роты латников, половина из которых — это молодые лоботрясы, не прослужившие и года. Да и насчёт чародея уважаемый К’ирсан Кайфат погорячился. Просто нужен человек, разбирающийся в некоторых забытых областях Искусства и готовый не только помочь мне в изысканиях, но и применить кое-что на практике.


Тёрн, замерший молчаливым призраком, покосился на друга и раздражённо сплюнул. Как же он не любил всю эту колдовскую кухню! Аккурат, со времён боя около Сестёр, когда их полк схлестнулся в том числе и с чародеями из Братства Отрёкшихся.

— Я вас понял, барон, но к сути разговора мы пока так и не приблизились! — Сторонний человек, несомненно, страшно удивился бы тону, с которым бывший капитан, дезертир, совсем даже не дворянин, разговаривает с аристократом.

— Согласен, капитан… Надеюсь, вы не возражаете, если я буду вас так называть? — Барон Орианг теперь был предельно серьёзен, полностью сосредоточившись на разговоре, важном разговоре! — Знающие люди сообщили, что все подходящие кандидатуры либо уже имеют контракт, либо отсутствуют в городе… Моему разочарованию не было предела, когда вдруг назвали вас. Скрывающийся от зелодского правосудия капитан Львов, карающая длань Гелида I Ранса, герой войны, обвиняемый в убийстве эльфов и применении Запретной магии… Ну как пройти мимо такого искушения?!

Последняя фраза даже гоблина заставила фыркнуть, чем тот привлёк внимание Беора. Окинув маленького урга задумчивым взглядом, барон вновь повернулся к К’ирсану.

— И кого же я обнаружил? Не измождённого беглеца, а загадочного странника, приобретшего корда в чёрном ошейнике… Это ведь ученик шамана, правильно?… Капитан оказался достойным претендентом! Осталось лишь проверить его на излом…

— И как проверка? — наконец, не выдержал поигрывающий желваками Согнар. Ему всё это очень не нравилось, заставляя выискивать в чужих словах подвох.

— Впечатляет, — не отрывая взгляда от отрешённого лица К’ирсана, уронил барон и тут же, без паузы, выдал: — Я предлагаю вам место начальника гарнизона, двойной капитанский оклад с возможностью пользования моей лабораторией и библиотекой в любое время. Должность для вашего товарища подберёте сами, а гоблин будет поставлен на довольствие…

Грасс Беор с каким-то нетерпением облизал губы и, не выдержав молчания Кайфата, потребовал:

— Ну?! Ваш ответ, капитан?!

К’ирсан подмигнул раздражённому Согнару и с ироничной усмешкой ответил уже Беору:

— Думаю, мы примем ваше предложение, барон.





Глава 4




Появление в жизни женщины маленького ребёнка всегда чревато как большой радостью, так и большими проблемами. Ответственность, которая ранее обходила даму стороной, вдруг наваливается на плечи тяжким грузом. Ты уже не свободна и не можешь идти вперёд без оглядки, преодолевая трудности и радуясь жизни. Долг перед крохой опутывает незримыми цепями, заставляя каждый шаг воспринимать как бой со всем миром. Кого-то эти цепи душат, и нерадивая мать бросает малыша на произвол судьбы, а кто-то продолжает трепыхаться, черпая силы в теплом огоньке любви новорождённой души. Но как не ошибиться, как выбрать правильное будущее на развилке судьбы?

Лакриста Регнар, оставившая после развода имя рода мужа, иногда с ужасом оглядывала свою сегодняшнюю жизнь. Кто она, зачем так безоглядно сунулась в это безумие интриг и круговорот придворных страстей? Надо ли было идти на такие жертвы? Правда, стоило взять на руки её малыша, её кроху Селерея, просто услышать его смех или жизнеутверждающее агуканье, как все сомнения отступали прочь. Надо было, ещё как надо! У её мальчика есть будущее, и, когда он вырастет и окрепнет, никто не сможет сделать его разменной картой в своих грязных играх за власть. Никто!

— Дарена, сколько можно ждать?! — раздражённо вскричала Лакриста, качая в руках хнычущего малыша. — Селерею опять надо пелёнки менять!

В комнату вбежала запыхавшаяся женщина необъятных форм и с порога заголосила:

— Госпожа! Лин Лакриста! Я во флигеле была, а эта бестолочь Вирва мне и словечка не передала… У-уу, гадина! — Погрозив кулаком себе за спину и посылая проклятия служанке-сопернице, Дарена тут же зачастила: — Давайте мальчика сюда, госпожа. Сейчас мы его искупаем, покормим и спать уложим. Правда, маленький?

Малыш, уже привыкший к тёплым, пахнущим молоком рукам кормилицы, прекратил плакать и теперь тянулся к цветным лентам на лифе женщины.

— Сразу видно, что мальчик растёт! — добродушно пояснила Насте Дарена, но, увидев недовольную гримаску на лице госпожи, торопливо развернулась и исчезла в коридоре.

— Дура, — шепнула под нос Лакриста и рухнула в кресло.

Бывшая супруга нолдского посла не пожелала сама кормить ребёнка, боясь испортить фигуру, а потому наняла кормилицу. Вот только что-то щемило у неё сердце каждый раз, когда она видела, как Селерей играл с Дареной. Ну да ничего, иного пути у неё всё равно нет. Пусть сегодня сын получит меньше материнского внимания и ласки, зато ни в чём не будет нуждаться завтра.

Жила Лакриста Регнар в богатом пригороде Равеста, в получасе езды от дворца короля. Новый дом ей пожаловал Гелид Ранс, решившись открыто возвысить женщину, с которой делил постель и редкие свободные от забот часы отдыха. Теперь Насте принадлежало и небольшое поместье где-то на севере Зелода, доходы от которого позволяли забыть о многих суетных проблемах мира. Наконец-то женщина смогла почувствовать вкус свободы и дурманящий аромат власти. Любовница короля, уже полгода не выпускающая Его Величество из сетей своих чар, могла многое. Тонко чувствуя настроение государя, она знала, какими словами можно пробудить его интерес к чьей-то челобитной или, наоборот, заставить взбеситься при одном только виде просителя. Она могла многое, и день за днём приучала придворных к мысли о её всесилии. Пристроить сына в гвардию, устроить дочку в королевскую свиту… Вот и шли на поклон к ней аристократы, засылали гонцов, заискивали и просили. Примерно так же относятся к секретарю директора там, на Земле: в глаза лебезят, а за спиной именуют шлюхой. Мерзко и неприятно, но она знала, на что шла! Вот только для сына оставалось мало времени, но ведь это скоро закончится, верно?!

Тот день, когда она впервые танцевала с Его Величеством, просто перевернул её жизнь. Взгляд молодого, привлекательного мужчины, возмужавшего на жестокой и кровавой войне, манил и притягивал к себе, будоража уснувшие чувства. Разговор с всплывшим из небытия Ярославом лишь подтолкнул её тогда к решению бороться за будущее любыми средствами, а внешность Гелида I Ранса заставила надеяться, что выбранный путь станет хотя бы приятным. В чём-то её надежды оправдались, в чём-то — нет.

Доля официальной любовницы короля не столь привлекательна, как кажется поначалу. Ведь настоящий властитель — это не только фигура короля, но и его свита. Гелид I Ранс окружил себя лишь преданными людьми, когда-то сделавшими ставку на молодого правителя и теперь получившими вознаграждение за преданность. Многие из них желали большего, мечтая увидеть по левую руку от Его Величества свою дочь, сестру, племянницу или даже внучку… Кому-то не нравилась сама личность Лакристы как бывшей супруги посла злокозненного Нолда. Влиятельное, неизмеримо опасное государство Истинных магов воспринималось ветеранами недавней войны как на время затаившийся хищник, выискивающий признаки слабости. Потому присутствие вблизи от их обожаемого Ранса «нолдской девки» будило в них настоящую ненависть. Лакриста часто слышала шепоток за спиной:

— У, ведьма! Околдовала Его Величество, змеюка нолдская!

Ей завидовали придворные дамы и ненавидели мужчины, но никто, никто пока не осмелился нанять убийц, подсыпать яда или купить проклятие у колдуна. Своё веское слово сказал первый советник короля герцог Аларийский, очертив границы ненависти к чужеземке. Гелид I Ранс вечно занят делами государственной важности, и долг его ближайших сподвижников переложить на свои плечи навалившийся на Его Величество груз забот.

Первый советник за какие-то полгода ухитрился укрепить всё ещё шатающийся трон Гелида, наладить жизнь в провинциях, подавить бунты черни и приглушить недовольство аристократии. Несмотря на все старания молодого Ранса, только воля и умения герцога шаг за шагом вытаскивали Зелод из бездны разрухи. Он стал для короля незаменимым учителем, к советам которого стоило прислушиваться. И не было для Лукарта Аларийского проблем, которые он собирался пускать на самотёк. Особенно, если это касалось его государя. Вот только у советника оказались свои вопросы к Лакристе Регнар.

— Девочка, меня слабо волнует твоя жизнь с льером Вензором. Неинтересно мне в грязном белье копаться, совсем неинтересно. И что вы с Его Величеством по ночам в постели делаете, тоже спрашивать не буду. На то соглядатаи во дворце имеются, уж они красок в отчётах не жалеют! — Однорукий герцог перехватил однажды Лакристу в коридоре дворца, когда она возвращалась после совместного завтрака с королём, и, властно придерживая за руку, завёл в небольшую комнатку для приватной беседы. — Ты мне вот что скажи, девочка, почему ты с государственными преступниками общаться изволишь, да и вообще, откуда у тебя столь опасные знакомства, а?!

— О чём вы, герцог?! — В первый миг Лакриста даже и не поняла сути вопроса. Какой-то преступник, опасные знакомства… Как всё это к ней-то относится?!

— Я спрашиваю о капитане К’ирсане Кайфате, который внесён во все розыскные листы. Или скажешь, что ты не знакома с таким человеком?! — В голосе Первого советника зазвучала неприкрытая угроза, и Настя тогда по-настоящему перепугалась.

Олег, Ярик, Олеся и Наташа — четвёрка таких же, как и она, товарищей по несчастью остались где-то там, за зыбкой гранью полустёртых воспоминаний, словно бы никак к ней и не относясь. Собственные проблемы отодвинули прежние знакомства в сторону, заставив жить днём сегодняшним и завтрашним, но никак не вчерашним. Да, она виделась с Ярославом, да он спас ей и Мелисандре жизнь, но сделало ли это их ближе? Увидев страшно изменившегося соотечественника на королевском балу, Лакриста испытала мимолётное чувство необычайного родства, но тот миг прошёл, и они вновь стали чужими людьми. Их связывала лишь недостижимая Земля, а значит друг о друге можно просто забыть. Что-то говорило Насте, что спасение от вампира, пришедшее на клинках Ярика и его бойцов, вряд ли относилось именно к ней. Случай свёл их вместе в одном городе и на одной улице, воля короля столкнула на балу, а больше… больше их ничто не объединяло! Даже краски на гобелене воспоминаний медленно тускнели… И тут такой опасный вопрос!

Герцог истолковал тогда её молчание по-своему.

— Ну, милая, не стоит так пугаться. Этот талантливый прохвост оказался настолько шустр, что проще перечислить всех тех, с кем он не сталкивался за время своей бурной карьеры. Представляешь, он даже с моим собственным сыном общался! — Грасс Лукарт пытался шутить, но только глаза его были пусты, как сама Бездна. Герцог пришёл получить ответ на вопрос, и он его получит!

И тогда Лакриста рассказала ему историю о нападении банды мятежников на дом халине Балтусаим, где она гостила, и как доблестные Львы разогнали толпу жаждущего крови отребья. Именно так приказала рассказывать историю нападения вампира опытная Мелисандра, именно так и никак иначе. Незачем передавать клинок правды в чужие руки, если хочешь увидеть своих внуков.