Под палящим солнцем

– Я здесь ничего не вижу. – Ладлоу вытер руки о штаны, и, сощурившись, глянул на Стива. – Вы проверяли его руки?

Стив исчез за машиной скоро помощи, чтобы через минуту появиться снова.

– Ногти сломаны, и под ними есть следы песка и гравия. Он мог прорыть эту нору руками, если вопрос был в этом.

– Но зачем ему было тратить на это энергию?

– Черт, да потому что у него мозг поджарился!

Все обернулись на голос Баба. Он смотрел на них, скрестив руки на груди.

– А что? – пожал он плечами. – Это же очевидно, разве нет? Вчера было сорок пять градусов. Без понятия, почему Кэм ушел от машины, но в тот момент, когда он это сделал, на нем уже можно было ставить крест. Конец истории.

Ладлоу посмотрел на Стива, тот коротко кивнул.

– Нельзя сказать, что он не прав. От обезвоживания очень быстро начинает путаться сознание.

Они все еще долго смотрели на вырытую нору. Ладлоу оторвался от нее первым.

– Я хочу взглянуть на его машину.



Нэйтан вызвался отвезти сержанта, и Баб не возражал. Казалось, он был рад остаться со Стивом, который должен был собрать образцы и положить их в холодильник, до того, как они утратят всякую ценность.

Он пролез через с забор вместе с Ладлоу и Ксандером и направился к джипу. В кои-то веке Нэйтан рад был оказаться на своей стороне. Противоестественный вид Кэмерона на земле, которую он любил, нарушил баланс этого места, как если бы кто-то отравил воздух.

Руки Нэйтана слегка дрогнули на руле при воспоминании о той последней встрече с Кэмом, в июне или когда там. Кэм наверняка улыбался, потому что он вообще был улыбчивым. Мужчина размял руки. Все, что он сейчас мог представить, – это лицо под брезентом. Он уже жалел, что вовремя не отвернулся. Когда он завел машину и отъехал от могилы, вдруг понял, что Ладлоу что-то говорит.

– Простите?

– Я спрашивал, специально ли вы с братом купили землю по соседству.

– А. Нет. Бёрли Даунс принадлежал отцу, так что я, Кэм и Баб здесь выросли, а потом я получил землю по эту сторону забора, когда… ээ… после свадьбы, – в зеркало он видел, что Ксандер смотрит в окно, делая вид, что не слушает. – Это было двадцать лет назад. Наш отец умер примерно тогда же, так что Кэм занялся Бёрли Даунс.

– То есть земля перешла в его собственность?

– Он ею управлял, и владел самой большой долей.

– Вот как?

– Да. Но в этом нет ничего такого. Все было по-честному. После смерти отца каждый получил треть. Я продал Кэму половину своей почти сразу после этого, и он управлял этим местом. Организовывал все повседневные работы и большую часть долгосрочных. У Баба остается его треть, я все еще владею шестой частью.

Ладлоу сделал пометку.

– И насколько большой Бёрли Даунс?

– Три с половиной тысячи квадратных километров, около трех тысяч герефордов[3].

– И семья управляется со всем этим своими силами?

Что-то казалось Нэйтану странным в манере Ладлоу. Только когда Нэйтан открыл рот, чтобы ответить, он вдруг понял что. Этот человек разговаривал с ним абсолютно нормально. Не было ничего слишком неприкрытого или маскируемого, не было угроз или, что случалось редко, заботы. Нэйтан подумал о том, как скоро Стив его просветит. Вероятно, в машине скорой помощи по пути в город. Его история служила народу для заполнения пауз в разговоре и никогда не была конфиденциальной. Вообще, Нэйтану казалось, что она уже стала частью местного фольклора.

Ладлоу поерзал на своем сидении, и Нэйтан понял, что сержант все еще ждет ответа.

– Они нанимают людей, когда рук не хватает, я уже говорил. Чаще всего это нужно, чтобы согнать скот, но есть разные фирмы, можно позвонить и нанять команду. По большей части сейчас можно обойтись вертолетом и мотоциклом. Кэм звал контрактников, когда нужно было чинить технику или ставить новый забор, но ежедневная рутина в основном на семье. Особенно в несезон. Сейчас вот, например, затишье, потому что все рынки и мясокомбинаты закрыты на Рождество.

– И вам не нужна помощь, чтобы доить столько коров?

В зеркало Нэйтан увидел, что Ксандер пытается не засмеяться.

– У нас тут мясная ферма, а не маслобойня.

– То есть у вас холодильники, набитые стейками?

– И долгоиграющим молоком. Но да, у нас тут все не так, как в маленьких хозяйствах. При таких расстояниях скот по большей части предоставлен сам себе. Пьет из скважин, питается подножным кормом, его сгоняют, когда приходит время. Он почти дикий во многих смыслах этого слова. Некоторые впервые видят человека только перед убоем.

– И какого размера ваши владения?

– Около семи квадратных километров.

– Ощутимо меньше, чем Бёрли Даунс.


– Ну да.

– Как так вышло?

Нэйтан замялся. Ксандер снова отвернулся и смотрел в окно.

– Долго рассказывать. Тяжелый развод, если в двух словах.

Ладлоу неожиданно принял этот ответ без дальнейших расспросов, и Нэйтан подумал, не по той же ли причине коп осел за полторы тысячи километров от Брисбена.

– Кто еще живет на вашей земле? – спросил Ладлоу.

Нэйтан ответил уклончиво.

– Постоянно никто. В основном я один.

Ладлоу повернул голову и уставился на Нэйтана.

– Только вы?

– Ага. Театр одного актера. Ну бывает нанимаю контрактников, когда нужны.

«И когда могу себе их позволить», – добавил Нэйтан уже про себя.

Сержант не мог скрыть изумления.

– И у вас, что, семь квадратных километров земли? И сколько при этом скота?

– Сотен пять-шесть.

– Боже правый, это же до черта.

Нэйтан ответил не сразу. И да и нет. Коров было достаточно много, чтобы истощить его полоску земли почти до состояния пустыни, но их так же было слишком мало, чтобы хотя бы вылезти из долгов.

– Но… – Ладлоу просканировал гигантский горизонт с одной стороны пустоты до другой. – Разве вам никогда не становится одиноко?

– Нет, – снова быстрый взгляд в зеркало. На этот раз Ксандер смотрел. – Нет. Мне нормально. Я привык, и если воды достаточно, скот в основном не особо нуждается в присмотре.

– Ну все-таки не совсем так.

– Не совсем. Но нам везло с Гренвиллом последние пару лет, – сказал Нэйтан, пытаясь как можно быстрее сменить тему.

– Что это? Река?

– Ага. Собирает все полезное из дождевой воды, так что наводнения хорошо влияют на землю. Нас как раз затапливало в том году и за пару лет до этого.

Ладлоу, щурясь, посмотрел на солнце.

– И сколько осадков должно для этого выпасть?

– Здесь для наводнений дожди не нужны, – послышался голос Ксандера с заднего сидения, и Ладлоу повернулся к нему.

– Правда?

Нэйтан подтвердил. Странно было видеть, даже после сорока двух лет, как вода поднимается, тихо, беззвучно под безоблачно синим небом. Река выходит из берегов, набухшая от дождей, которые шли несколько дней назад в тысячах километров севернее. Нэйтан показал в окно.

– Во время наводнения почти все это уходит под воду. В некоторых местах река растекается на десять километров. Передвигаться можно только на лодке. Дома и весь город построены на возвышенности, но дороги полностью исчезают.

Ладлоу был потрясен.

– И как же вы выбираетесь?

Нэйтан услышал смех Ксандера.

– Никак. Большинство собственников оказываются на островах. Однажды я так застрял сразу на пять недель.

– В одиночестве?

– Угу, – ответил Нэйтан. – Но это ничего. Нужно только заранее подготовиться. А что делать? География.

Он посмотрел на красную землю, которая расстилалась перед ними. Сложно было представить, что миллионы лет назад это было дно огромного внутреннего моря. Кости водоплавающих динозавров находили раньше в этой земле, и до сих пор в пустыне были места, где насыпи древних ракушек жарились на солнце. Нэйтан вспомнил, как они с Кэмероном ходили на охоту за динозаврами, когда были мальчишками, с лопатами и мешками, готовые набить их костями. Прошли годы, наступила очередь Ксандера, и Нэйтан закапывал пластиковых динозавров, которыми были забиты все его карманы, на случай, когда поиски настоящих – неизбежно – заканчивались неудачей.

Сержант опять писал в блокноте.

– Кто ваши соседи? – спросил он.