Под небом Парижа

Валентин присылает фотографию Райана топлес.

«Определенно».

«Я так и знала, вот она, твоя дружба!»

«Детка, поверь, он одержал нечестную победу».

«Хочешь сказать, я круче Гослинга?»

«Я хочу сказать, что сиськи Райана я видел, а твои нет… Один нюд – и все может измениться!»

Я фыркаю:

«Не в этой жизни».

«Вот поэтому мне придется дрочить на Гослинга».

«Почему в общении с тобой так часто всплывают слова “член” и “дрочка”?»

«Я бы мог зачесать что-то о своем высоком уровне сексуального влечения. Но все гораздо проще. Я особь мужского пола. Поверь, это все объясняет. Просто я озвучиваю все то, о чем другие думают».

«То есть все мечтают получить фотку моих сисек?»

«Без шуток, на самом деле не все. Мне нравится наша френдзона. А если ты пришлешь мне их… Боюсь, желание затащить тебя в койку будет выше желания дружить с тобой».

«Значит ли это, что желание все же есть, но ты выбираешь дружбу?»

«Повторим пройденный урок. Я особь мужского пола, а ты девушка… Как думаешь, какой правильный ответ?»

«Спасибо, что не назвал меня особью».

«Правильный ответ. Мальчик + красивая девочка = мысли о сексе. Кто говорит обратное – врет».

«Неправда, я никогда не думала о сексе с тобой».

«Потому что ты все время думаешь о сексе кое с кем другим, Марион. Поверь, он тоже об этом думает, даже если тебе кажется обратное».

«Не хочу о нем».

«Не будем. Я выезжаю, буду у тебя через двадцать минут».

Я откладываю телефон и смотрю в окно. На самом деле Валентин прав. Очень долгое время я была зациклена лишь на одном человеке. В чем он не прав, это в том, что мне нужен был лишь секс с ним. Я хотела его полностью. Душу и тело. Последнее у меня было. Однако он и этому не позволил продлиться хоть сколько-нибудь долго.

В затылке покалывает, словно кто-то сверлит меня взглядом. Я поворачиваю голову и натыкаюсь на внимательный взгляд Алекса. Руки по привычке в карманах. Он стоит в другом конце коридора. Я расслабленно откидываюсь на спинку стула и кладу ногу на ногу. Его взгляд скользит по моим щиколоткам и поднимается выше… к коленкам и выше… к бедру. Я продолжаю в упор смотреть на него. Он постепенно поднимает взгляд и смотрит мне в лицо. Я бы отдала все что угодно, чтобы понять, о чем он сейчас думает. Вспоминает ли тот вечер три года назад? То, как он целовал меня, как ситуация вышла из-под контроля? Наши прикосновения и потребность друг в друге взяли верх, разрушая все табу и сомнения. Но не надолго… Я проснулась, он сидел в кресле. Не глядя мне в глаза, сказал, что это была ошибка и больше она не повторится. Он вознес меня на седьмое небо, он же и вырвал мне крылья. С костями и кровью. С размаху опустил меня на землю. Алекс не пожалел меня. Растоптал. Исполнил мою самую сокровенную мечту, а после стал моим самым страшным кошмаром. Я вышла из его квартиры, еле передвигая ноги. Голова была как в тумане. Слов не было, слез не было. Было так больно, что никакой крик не вырывался наружу. Он засел глубоко внутри меня, выжигая изнутри.

Я первая разрываю нашу игру в гляделки. Отворачиваюсь от него и волосами скрываю лицо. Неловко пытаюсь спрятаться. Хотя прекрасно осознаю, что жила за тысячу километров от него. И все равно не спряталась. Невозможно убежать от того, что сидит глубоко внутри тебя. Мне так отчаянно хочется это отпустить. Освободиться от ноющей, бесконечной боли в сердце. Возьми себя в руки, Марион. И не позволяй чувствам управлять тобой, говорю я себе.

– Марион, – тихо, почти шепотом. В тоне голоса нет злости и раздражения. Лишь усталость и бессилие. Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза. Он спустил маску на подбородок, и вид у него действительно уставший. – Прости, – неожиданно говорит он, и я не могу скрыть своего удивления. Алекс нервничает и растерян. Видно, что ему очень неловко и он толком не знает, что мне сказать. – Мне тошно от самого себя. – Он замолкает. – Я не был готов встретиться с тобой.

Он смотрит мне в глаза, произнося эти слова, и взгляд у него прямой, твердый, он действительно пришел извиниться. Меня застает врасплох его честность. Но я молчу, жду, что будет дальше.

– Я до сих пор не могу простить себе случившееся три года назад, Мар. Видеть тебя на своей территории, в своем офисе… Признаюсь честно, мне это сложно. Однако я не имел права реагировать как тупой подросток и идти на поводу у своих эмоций. – Алекс вздыхает. – Ты сегодня сказала правду, я не должен отчитывать, воспитывать тебя или как-то препятствовать твоей работе здесь. – Он присаживается на край стола и взъерошивает волосы. – Хочешь здесь работать – вперед. Я правда больше тебя не побеспокою.

– Я не знаю, что тебе ответить. – Я пожимаю плечами, и он кивает.

– Я лишь хотел сказать, что между нами не должно быть ругани. Мы же взрослые люди, давай начнем с чистого листа?

– Как скажешь, – единственное, что я отвечаю. Нет ни малейшего желания обсуждать с ним наши отношения. Я поднимаюсь с места, хватаю свою сумочку и останавливаюсь около него. Он все так же продолжает сидеть на моем столе. Бедром я задеваю его бедро. Встаю лицом к лицу и смотрю ему прямо в глаза.

– Надеюсь, ты готов смотреть на то, как я продолжаю жить без тебя, Алекс. Потому что это будет зрелищно.

Я разворачиваюсь и шагаю на своих огромных каблуках к выходу. Ощущаю его горячий взгляд на своей спине и хочу обернуться, но держу себя в руках. Больше никогда в жизни. Нет. Я не оглядываюсь на прошлое.

Валентин, как истинный плейбой, облокотился о свой крутой мотоцикл и, с сигаретой в зубах, провожает кокетливым взглядом барышень.

– Какой же ты типичный… – начинаю я и подхожу к нему ближе. Он с наглой ухмылкой выдыхает дым.

– Типичный красавчик?

– Типичный плейбой.

– Почему у меня такое ощущение, что ты не сделала мне комплимент, а скорее назвала тупым идиотом?


– Потому что так и есть.

Он ловит меня за руку и тянет на себя.

– К слову, очень круто, что ты теперь в Париже и что мне нужно ехать всего двадцать минут, чтобы увидеться с тобой.

– Только не зачасти со встречами, а то мне придется начать избегать тебя.

Валентин усмехается.

– Тогда составим расписание!

– Да-да, будешь записываться ко мне на встречи.

Вал кладет руку мне на плечо и чмокает меня в волосы.

– Ты единственная, к кому я готов записываться куда угодно, на что угодно.

– Просто на заметку: я не испытываю подобных чувств по отношению к тебе, – язвлю я, и он хохочет в голос.

– Кстати, подруга, Тот, Чье Имя Нельзя Называть, стоит около окна и смотрит на нас.

– Да? Ну, пусть любуется.

– Вид у него довольно печальный.

– Не верю, этот человек не способен на чувства.

– Не знаю, не знаю…

– Докуривай и пошли обедать, я очень голодная.

Валентин тут же тушит сигарету.

– Я давно не ел в этом районе. Вообще не знаю, где вкусно…

– Тогда пошли в то кафе, которое ближе всего.

Мимо нас проходит Себастьян, но делает вид, что не замечает меня. Он так отчаянно старается не смотреть в мою сторону, что опять спотыкается.

– Кажется, кто-то на меня обиделся, – замечаю я, провожая его взглядом.

Мы направляемся в сторону ближайшего кафе на углу. Перед входом надеваем на лицо маски и дезинфицируем руки.

– Добрый день! Столик на двоих, на террасе, пожалуйста, – говорит Вал официанту, и нас сажают в конец террасы за милый круглый столик с плетеными стульчиками.

– Это был тот айтишник?

– Ага, его зовут Себастьян.

– Ну, вообще, айтишники умные, думаю, он знал, что у него нет никаких шансов с тобой.

– Почему это?

– Да брось, рядом с таким Себастьяном ты покроешься плесенью от скуки.

– Да, мой вариант – взрослый сводный брат, которому чихать на меня. Я точно создана для счастья! – с сарказмом произношу я.

Валентин хмыкает.

– Я бы не сказал, что ему чихать на тебя.

– Абсолютно, иначе бы он никогда не поступил со мной так, как поступил.

– Может, в его голове это было единственным правильным решением?

– А может, он просто чертов трус?

– Это тоже… Но ему абсолютно точно есть до тебя дело.

– Вал, ты бы видел, как вчера он пытался сказать нет моей стажировке! Сопротивлялся из последних сил.

– Это говорит о том, что ему не пофиг, – заявляет мой друг и замолкает.

К нам подходит официант с меню. Валентин его даже не открывает.