Поцелуй под омелой

— Значит, едем в ресторан.

— В ресторан? — ахнула Воробьева.

— Ну да!

— Прямо сейчас?

— Ну, а чего медлить? — рассердилась Рина. — Один раз живем! Почему бы двум состоятельным барышням не сходить на бизнес-ланч.

— Вместо контрольной по химии? — язвительно спросила Оля. — Очень солидно!

— Слушай, у меня двоюродная сестра в таком классном месте работает! На Сенной. Ну поехали, а? Там из окна купол Исаакиевского видно. До четырех часов — бизнес-ланчи. Сестра еще дополнительную скидку пробьет. Не обеднеем!

— Ладно, поехали! — вздохнула Оля, про себя подумав: «Вот как человеку о Глебе Лисине поболтать хочется!»

Но и Воробьева решила воспользоваться подходящим моментом, поэтому спросила:

— Что у вас с Женей?

— С Женей? — переспросила Рина.

— Ага! — кивнула Оля. — С Потупчиком.

— А что у нас с ним? — Рина растерянно шмыгнула носом и поправила на голове шапку.

— Вы встречались? — прищурившись, спросила Оля.

— Нет! Рыжие парни совсем не в моем вкусе, — засмеялась Рина. — А почему ты об этом спрашиваешь?

— Мне кажется, ты как-то странно на него реагируешь, — призналась Оля.

У Синицыной снова вырвался нервный смешок:

— Тебе кажется! Никогда не имела планов на Потупчика. А вот в компанию Егора и Вадика мне бы очень хотелось попасть, а они, сама знаешь, как к Женьке относятся… Поэтому я стараюсь лишний раз с ним даже не светиться. Мне моя репутация дороже.

Оля только укоризненно покачала головой.

— Что? — фыркнула Рина. Внезапно глаза ее восторженно заблестели: — Слушай, а в компанию Лисина попасть еще престижней! А если Глеб предложит тебе встречаться?

— С ума сошла? — воскликнула Оля.

— Ты, надеюсь, согласишься? А Потупчик как же? Где Глеб и где Женька… Небо и земля! Ой, а твой этот… шестидесятилетний?..

Рина трещала об этом всю дорогу, чем немного утомила Олю.

В ресторане девочки расположились на уютных диванчиках возле огромного окна, из которого открывался впечатляющий вид на город. Мелкие снежинки плясали над городскими крышами, вдалеке виднелся купол Исаакиевского собора.

— О-о, — протянула Рина, — тыквенный крем-суп с сельдереем. Хочу! Я из-за этой пожарной тревоги даже поесть не успела!

— Ага! — отозвалась Оля. С задумчивым видом оторвалась от изучения меню и оглядела просторный полупустой в этот час зал. И вдруг от увиденного пальцы похолодели. От волнения так закружилась голова, что Оле пришлось схватиться за край стола…





Глава седьмая




— На улице такая погода мерзкая! А здесь тепло и вкусно. Я бы сейчас пасту поела, но все-таки воздержусь, — тараторила Рина. — У меня все сразу в бока уходит. И в живот! Вот, блин, ненавижу эту свою проблемную зону… А я к Глебу на вечеринку такое платье присмотрела! Оно прям ну совсем облегающее. Жду новогодних скидок… Главное, размер свой урвать. Я в день старта распродаж даже на уроки не пойду. Пофиг! Мне нужно то платье успеть купить…

Оля в это время не отводила растерянного взгляда от затылка седого мужчины в костюме. Рина продолжила:

— Я, конечно, поначалу сомневалась, что нас вообще пригласят. Но после сегодняшних событий… Прикинь, он в Новый год тебя поцелует?

— Поцелует? — неуверенно отозвалась Оля, снова поглядывая на стол в самом углу зала.

— Ага! Это так романтично. Под бой курантов! Бли-ин, смотри, у меня аж мурашки!

— Кто поцелует? — будто очнулась Воробьева. — Глеб? Куда тебя понесло-то, Рина?

— А что такого? — пожала плечами Синицына. — Все мы взрослые люди. Ты что, не целовалась никогда? Ты мне лучше поведай, когда он подошел, что тебе первым делом сказал?


Но Оле было не до разговоров с Риной. Воробьева пыталась унять перепуганное сердце.

— Ты определилась с заказом? — перескочила на новую тему Рина.

— Я ничего не буду заказывать, — глухо отозвалась Оля.

— Как это? Почему? — удивилась Синицына. — Что с тобой опять? Такая бледная…

— Я, наверное, отравилась. Как-то сегодня весь день плохо. Мне надо уйти! — быстро заговорила Оля, вскакивая с диванчика. — Прости, Рина!

— Оля! Стой! Куда ты? Давай провожу! — громко восклицала Синицына, и это было так некстати, потому что Воробьеву сразу заметили.

— Ольга? — раздался растерянный голос с дальнего столика. — Ты почему не в школе?

Девочка презрительно окинула взглядом седого мужчину в строгом черном костюме, на его спутницу старалась даже не смотреть и выскочила из зала.

Шапку натягивала уже на улице. Слезы полились сами собой. Пару раз Оля обернулась, но за ней никто не бежал. Снег пошел густой и крупный. Мокрые хлопья летели в лицо.

Мама! Как она могла? Оля на мгновение зажмурилась, и снова перед ней предстала та картина… Мама сидит лицом к ней за самым дальним столиком и, не замечая ничего вокруг, счастливо улыбается. При этом держит за руку этого… незнакомого деда? Да, он больше подошел бы на роль Олиного дедушки! Ведь лет на двадцать старше мамы! И ни в какое сравнение не идет с ее подтянутым, молодым, веселым, умным, самым лучшим и любимым папочкой на свете!

Мама! Как она могла? Обмануть ее, отца… Оля остановилась у одного из домов и, прижавшись спиной к холодной стене, еще горше заплакала. Слезы текли по щекам и падали на черную куртку. Оля немигающим взглядом уставилась на мокрый черный асфальт.

А папочка? Наверное, он обо всем догадывается. Или даже знает о том, что мама встречается с другим мужчиной. Но почему он терпит этого… старика? Оля резко вытерла рукавом куртки лицо и достала из кармана телефон. В беззвучном режиме обнаружила несколько пропущенных от мамы и сообщение от Рины: «Почему ты убежала? Испугалась родителей? Так я объяснила им, что кто-то сорвал урок! Мы же не прогуливали…»

У Оли слезы снова поползли по щекам. Родители… Рина приняла того человека за Олиного отца! Кошмар! Экран телефона снова засветился… «Мама».

Как она могла?

Оля сердито сбросила вызов.

— Девушка, с вами все в порядке? — подошел к Оле высокий мужчина. Осторожно коснулся ее локтя. Оля вздрогнула и посмотрела в глаза прохожему. Он напомнил ей того седого, который сидел с мамой в ресторане…

— Ничем вы мне не поможете! — негромко проговорила она, отворачиваясь.

Брела по улице, куда глаза глядят. Снег падал бесшумно и больше не таял. Город тут же сделался светлым, праздничным. С белыми крышами, проводами, яркими украшенными витринами. Оля снова достала из кармана телефон и смахнула новые уведомления о «пропущенных». Набрала сообщение Жене, но он не ответил.

— Дурак! — зло проговорила Оля. — Что он там себе надумал?

В социальных сетях парня тоже не было. Телефон на холоде быстро разрядился.

Оля до вечера слонялась по городу. Стемнело рано, и снег вскоре прекратился. Будто Оля Воробьева находилась в стеклянном шаре, который резко встряхнули, взбудоражив белые хлопья, а затем убрали в темный шкаф. «Так и моей сказочке конец!» — грустно подумала девочка. Почему-то в тот момент больше всего на свете ей хотелось разыскать Женю. Оля даже наведалась на набережную, где любил бывать парень, но сейчас там его не было. Оля с тоской в глазах оглядела черную Неву и, поежившись от леденящего ветра, направилась в сторону дома, по дороге зайдя в продуктовый магазин.

Подъезд показался Оле еще мрачнее. Темный, сырой, еще и мочой пахнет на первом этаже. Поднявшись по лестнице, Оля привалилась к стене и долго не решалась нажать на кнопку звонка…

Дверь открыл растерянный папа:

— Ты где гуляешь? Мать извелась! Почему телефон весь день выключен?

Оля молча ввалилась в коридор, резким движением стянула шапку.

— Птенчик мой, что случилось? — испугался отец. — Я пришел в кои-то веки пораньше, думал, наше семейное чаепитие устроим. Сегодня же понедельник!

Все это отец говорил, не сводя с дочери обеспокоенного взгляда. Оля же медленно, онемевшими от холода пальцами развязывала шнурки на рыжих ботинках. Нортон, виляя хвостом, принялся облизывать девочке лицо.

— И мама из-за тебя не в настроении. Переживает, из спальни весь вечер не выходит…

— Я просто гуляла! — наконец буркнула Оля, пожалев отца. Он так о них с мамой беспокоится. Все время. Папа из тех, кто постоянно чувствует себя виноватым. И как он корил себя за этот переезд! Зачем они уехали? Встретился же маме на пути этот седой!

— А я с Нортоном вместо тебя прогулялся… До сквера. Дальше не пошли. Давай куртку, птенчик! — протянул руку Юрий Михайлович. Затем выкрикнул: — Ксюш, Оля пришла!

Оля замерла. В темный коридор выглянула Ксения Борисовна.

— Ольга, — хрипло позвала она.

Девочка осмелилась посмотреть маме в глаза. Обе долго молчали.

— Чайник поставлю? — почему-то смутился Юрий Михайлович.

У Оли сжалось сердце. А если он не знает? Такой потерянный ходил действительно из-за проблем на новой работе… И вот теперь пораньше пришел, все наладилось. Жалко. С какой стороны ни посмотри — папу жалко. Оле захотелось закричать от бессилия и несправедливости. Но она лишь послушно отправилась на кухню вслед за родителями, принимая правила этой ужасной взрослой игры. Делать вид, будто ничего не случилось.

Конечно, мама могла найти тысячу оправданий. Встретила старого знакомого… Оля скривилась про себя: «Ключевое слово: ста-ро-го!» Но то, как мама держала его за руку, как блестели ее глаза, и эта счастливая улыбка…

— С кем гуляла? — как ни в чем не бывало поинтересовался отец. И это тоже выбивало Олю из колеи. Совершенно ведь ясно, что между ней и мамой пробежала черная кошка. А папа делает вид, будто все хорошо. Ксения Борисовна в это время заваривала чай. Оля так и не решалась сесть за стол. Стояла, опершись о дверной косяк и скрестив руки на груди.