Поцелуй Меня Ложью

Его ладонь все еще прикрывает мой рот, заставляя молчать. Я прижимаюсь к дереву, пытаясь сбросить с себя его вес, но он только сильнее прижимается ко мне. Его тело вжимает меня в кору, и к горлу подступает желчь.

— Ты действительно такая глупая маленькая сука, не так ли ? Я думал, мы сказали тебе держаться подальше, — рявкает Маркус откуда-то из-за плеча Зака.

Я отчаянно оглядываюсь вокруг, мое зрение затуманивается, а на глаза наворачиваются слезы.

Зак убирает руку от моего рта, и я подумываю о том, чтобы закричать, но знаю, что шансы, что кто-нибудь меня услышит, ничтожны. И я знаю, что если закричу, то это будет последнее, что я сделаю.

— Я не...

Зак бьет ладонью по коре, всего в нескольких сантиметрах от моей головы. Я всхлипываю от страха, прячась от него.

— Не ври мне, мать твою, — кипит он, наклоняя голову, заглядывая мне в лицо. Его глаза убийственны, практически прожигают кожу на моем лице. — Оставь нас в покое, Маккензи. Тебе не понравится то, что произойдет, если мы скажем тебе снова.

Его слюна попадает мне на лицо, и то, как он ждет, что я сделаю то, что он говорит, заставляет мой гнев закипеть. Мои руки сжимаются в кулаки, и я стискиваю зубы, когда разочарование проходит сквозь мое тело.

— Да пошел ты! — рычу я, бросая на него ядовитый взгляд.

Он смеётся, его глаза все еще темные озера зла, и он вжимается в меня своим пахом.

— Тебе бы это понравилось, не так ли, чертова шлюха ? Это все, чего ты хочешь ? Побыть со всеми нами ? Я могу запустить поезд прямо сейчас, черт возьми, Маккензи. Что скажешь на это, не желаешь повеселиться ?

Он проводит рукой между моих ног, и я пытаюсь оттолкнуть его, но свободной рукой он сжимает мою шею, перекрывая мне доступ к кислороду. Когда его пальцы надавливают на шов моих джинс, слезы наворачиваются на глаза.

— Кого ты хочешь трахнуть первым, Маккензи ? — насмехается он, лишая меня воздуха еще сильнее. — Трента, не так ли ? — он ухмыляется. — Да, я знаю, что его. Может, я позволю ему расколоть эту вишенку и трахну тебя прямо здесь. Что скажешь, милая и маленькая Маккензи ?

Его рука скользит от передней части моего шва к заднице, и мои глаза расширяются от страха. Слезы беспомощно падают из моих глаз, когда я пытаюсь оттолкнуть его.

— Я мог бы трахнуть тебя прямо сейчас, оставить здесь, использованной и оскорбленной, и никто бы ничего не узнал.

Я слышу смех. Остальные ребята смеются надо мной. Он унижает меня перед всеми, делая посмешищем, как в ту ночь у костра.

Сдавленный всхлип слетает с моих губ.

— П-пожалуйста.

Зак смеется, будто мои мольбы доставляют ему удовольствие.

— Тебе действительно следует быть осторожнее. Слышал, что твою сестру убили недалеко отсюда, — шепчет он, приблизив свое лицо к моему.

Он отпускает мою шею, и я, кашляю, соскальзывая вниз по дереву. Моя грудь разрывается от беззвучных рыданий, а ноги зарываются в грязь. Я открываю рот, втягиваю воздух, пытаясь отдышаться. Когда я это делаю, я перевариваю его слова, и моя грудь сжимается.

— Ты ведь знаешь, правда ? — обвиняю я, глядя на него снизу вверх.

Я знаю, что играю с огнем, поднимая эту тему, но мне все равно. Я хочу, чтобы он заплатил.

Зак мрачно улыбается и опускается на корточки, самодовольно наклоняясь ко мне. Я отодвигаюсь, прижимаясь к дереву, желая, чтобы оно просто поглотило меня целиком. Его рука дергается, цепляясь за меня, и его хватка сжимается до боли.

— Громкие слова от тебя.

— Я знаю, что ты сделал это.

Его глаза сужаются.

— Ни хрена ты не знаешь. Продолжай трепаться своим гребаным ртом, и пожалеешь, что не умерла на той скале, поняла ?

Он толкает мое тело обратно к коре, выбивая воздух из моих легких в процессе. Затем уходит, несется через лес вместе с остальными, даже не оглянувшись.

Фотография дрожит в моей руке, и я кладу ее на стол, пытаясь стряхнуть воспоминания. Это стало для меня последней каплей. Я ненавидела отказываться от своей сестры, но знала, что, если я продолжу преследовать их, я в конечном итоге окажусь на том же пути, что и Мэдисон. И есть шанс, что на этом пути меня постигнет та же участь, что и ее. Смерть.

Но теперь... теперь все по-другому. Я не боюсь смерти. Я наброшусь на этих парней со всем, что у меня есть. Я их больше не боюсь.

Я запихиваю фотографию обратно в ящик и пытаюсь положить все на прежнее место, прежде чем уйти. Я направляюсь прямо в спальню, чтобы собрать свои вещи, потому что мне нужно вернуться в свой номер и подумать. Мне нужно записать эти мысли и попытаться соединить точки.

Смерть Мэдисона стала катализатором. Для меня это было началом конца, и больше я ни в чем не была уверена.





Мои пальцы летают по клавиатуре, и слова без засечек быстро следуют за ними, заполняя экран словами. Все больше и больше слов. Мой телефон внезапно вибрирует на столике, и, даже не глядя, я знаю, кто это. Я ничего не слышала о нем, кроме записки, которую он оставил утром.

Я списала это на то, что он занят. Это также дало мне достаточно времени, чтобы подумать и перегруппироваться. Сейчас, как никогда, мне нужно влиться в его жизнь. Это рискованное дело находиться рядом с остальными ребятами, но мне нужно выяснить, что они скрывают. Даже если это будет простой ужин со всеми ними или еще один вечер в клубе, где они все обязательно соберутся. Если Баз не сделает решительный шаг и не познакомит меня со своими друзьями, то это сделаю я.

Все необходимое.


Сохраняя документ, я сжимаю руки в кулаки, затем вытягиваю пальцы для столь необходимого перерыва. Я работаю уже три часа. Как только я все выключаю, я, наконец, тянусь к своему телефону.

Мое сердце резко останавливается, когда я читаю его сообщение.

Не может быть?

Этого не может быть.

Это не может быть так просто.

Баз: Сегодня вечером я должен присутствовать на гала-концерте, и мне нужна спутница.

Я быстро набираю ответ.

Маккензи: Ни одна из твоих «подружек» не доступна в такой короткий срок ?

Баз: Забавно.

Маккензи : Как бы весело это ни звучало, мне нечего надеть на такое мероприятие.

Баз : Об этом уже позаботились. Просто дай мне ДОБРО.

Нет никакой гарантии, что его друзья будут там, но я не хочу упускать возможность. Что может быть лучше, чем завоевать его доверие? Между нами, все складывается гораздо лучше, чем я ожидала, если он уже пригласил меня на какое-то мероприятие. После всего, что я прочитала о Базе, я не считала его человеком, способным двигаться так быстро. Я была уверена, что мне придется перепрыгнуть через другие обручи, но, видимо, нет, и я не могу сказать, что расстроена таким поворотом событий.

Без моего согласия бабочки взлетают в животе, ревя с мстительной силой. Я кладу дрожащую руку на живот и закрываю глаза.

— Мы можем это сделать. У нас есть это. Я докопаюсь до сути, Мэдисон. Обещаю.

Несмотря на то, что ее нет уже много лет, клянусь, я слышу ее подтверждение.

— Шаг за шагом. Он ест с твоей ладони. Держи его рядом.

Маккензи: Хорошо.





Все, что происходит потом, это вихрь. Баз звонит мне и говорит, что Дэн и еще несколько человек поднимутся в пентхаус. Он говорит, что я могу рассчитывать на стилиста, парикмахера и визажиста. Это так похоже на База: из кожи вон лезть, приводя сюда этих людей, чтобы подготовить меня, когда я просто могла бы воспользоваться спа-салоном курорта.

Закрыв все в своем номере, я поднимаю голову, и Дэн шагает в пентхаус со своим фирменным серьезным видом. Всегда профессионал, он отдает приказы, как, я думаю, сделал бы Баз, будь он здесь. Каждый человек готовит свое рабочее место довольно быстро. Мастера маникюра расположились в гостиной. Одна сразу же приступает к работе над моими ногтями, другая над ногами, а затем третья женщина откидывает спинку стула, чтобы добраться до моего лица, где она выщипывает мне брови.

— Ох, дорогая, ты только посмотри на эти корни.

Великолепная, похожая на эльфа женщина щелкает языком, играя с моими волосами.

Подсознательно я съеживаюсь, ругая себя за то, что не подкрашивала свои корни так часто, как следовало бы, пока я здесь.

Я знала, что изменить свою внешность будет непросто, но если бы я знала, что идти в ногу с шарадой будет так трудно, я бы послала к черту все это.

Когда Баз сказал, что он все решит, я понятия не имела, что он имел в виду. Я просто подумала, что меня будет ждать платье, и я надену его до того, как он придет. Похоже, этот гала-концерт гораздо более гламурный, чем я думала. Возможно, поэтому он ждал до последней минуты, чтобы попросить меня сопроводить его. Возможно, он знал, что если бы у меня была хоть малейшая догадка, что произойдет все это, я бы вежливо отказалась.

После часа окрашивания и всего прочего, стилист, азиат с пирсингом в носу и эксцентричным характером, поворачивает вешалку с великолепными платьями. Я неловко стою с прической и макияжем, пока он оценивает меня. Его брови нахмурены, и он несколько раз обходит меня, издавая звуки при каждом обходе.

Я неловко переминаюсь с ноги на ногу и смотрю на себя. Все дело в изгибах. Очевидно, я не плоская, как модель. Вместо этого, я, скорее, Джей Ло или Ким Кардашьян. Моя задница всегда являлась проблемой. Но я научилась принимать их — изгибы — и не позволю его тихим звукам презрения сломить меня.

Наконец он останавливается передо мной, его взгляд задерживается на моих бедрах. Я затягиваю пояс халата вокруг талии, неловко переминаясь под его пристальным взглядом.

— Прекрасно! — он хлопает в ладоши и поворачивается.

Вешалки звенят по металлической перегородке, когда он отодвигает платья. Он делает паузу, оглядывая на меня, затем возобновляет поиски. Когда он находит то, что искал, то кричит.

— Я умираю от желания одеть кого-нибудь в это, и мама миа, позволь мне кое-что тебе сказать. Эти изгибы, с этим платьем? Полный нокаут.

Платье, которое он снимает с вешалки, очень красивое. Платье откровенное, с открытыми плечами, украшенное драгоценными камнями и коротким шлейфом. Я бросаю осторожный взгляд на стилиста, опасаясь, что материал платья может быть слишком прозрачным для торжественного приема, но он подталкивает меня.

— Это Ralph & Russo couture, дорогая. Если ты не наденешь это, надену я.

К моему большому удивлению, платье оказалось не таким прозрачным, как я думала. Просвечивающие швы идеально сочетаются с моим тоном кожи, создавая иллюзию, что под ними я полностью обнажена.

Поскольку верх полностью прозрачен, за исключением камней, стилист наклеивает на мои соски наклейки телесного цвета. Бриллианты и сетчатая подкладка тема всего платья, и в зеркале трудно отрицать, как невероятно оно на мне смотрится. Разрез на левой стороне моей ноги начинает сужаться, открываясь прямо под бедром и расширяется к правой стороне в шлейфе. Тонкая золотая лямка в верхней части плеча зауживается вниз, пересекает грудь и асимметрично спадает с другого плеча.

Стилист — Рен, как я узнаю, его зовут — использует губку и брызгает золотой блестящей жидкостью поверх неё, а затем втирает ее мне в верхнюю часть тела и ноги.