По ту сторону звезд

Безотчетный страх овладел Кирой. Страх и омерзение. Она изо всех сил дернула себя за ногу. Что-то щелкнуло в лодыжке, но стопа так и оставалась припаянной к полу.

Кира завизжала, вцепилась пальцами в защитное стекло, попыталась хоть его расчистить.

Пыль поползла по щеке, закрывая лицо уже изнутри. Кира снова вскрикнула, а потом изо всех сил сжала губы, попыталась стиснуть изнутри гортань, затаила дыхание.

Сердце вот-вот взорвется.

Где же Негар?!

Пыль наползла на глаза, будто тысячи крошечных жуков стремительно перебирали лапками. Еще миг – и пыль уже выше рта. А когда добралась до носа, это сухое, скребущее шевеление внутри ноздрей оказалось именно таким ужасным, как ей воображалось…

Дура… зачем полезла… Алан!

Она увидела перед собой лицо Алана и вместе со страхом ощутила острое возмущение: это несправедливо, не так должно было все закончиться. А потом давление в горле усилилось, Кира открыла рот и закричала – поток пыли хлынул внутрь нее.

И все померкло.





Глава III

«Смягчающие обстоятельства»




1




Прежде всего – ощущение своего ощущения.

Потом – ощущение давления, мягкого, успокоительного.

Еще позже – звуки: негромкое повторяющееся чириканье, далекий гул, жужжание перерабатываемого воздуха.

Самым последним пришло ощущение самой себя, поднялось откуда-то из черной бездны. Медленный процесс: тьма была плотной и тяжелой, словно толстый слой ила, приглушала мысли, пригнетала их, хоронила в глубине. Но природная плавучесть сознания одержала верх, и постепенно Кира проснулась.





2




Кира открыла глаза. Она лежала на медицинской кушетке в изоляторе на базе. Над ней на подвесном потолке горели две световые полосы – сине-белый резкий свет. Прохладный и сухой воздух пах знакомыми химикалиями.

Я жива.

Почему это ее удивило? И как она оказалась в изоляторе? Разве они не собирались лететь на «Фиданцу»?

Она сглотнула, и ее чуть не вырвало от мерзкого привкуса жидкостей, используемых при заморозке. Желудок свело, когда она узнала вкус. Криосон? Ее погрузили в чертов криосон? Почему? Долго ли она проспала?

Какого дьявола тут происходит?

Пульс панически зачастил, Кира села, сорвала укрывавшее ее одеяло.

Буээ! – подступило к горлу.

На ней тонкая больничная ночнушка, завязанная по бокам. Стены поплыли перед глазами – знакомое головокружение после криосна. Она подалась вперед, свалилась с кушетки на белый пол, содрогаясь, – тело пыталось извергнуть химические яды, но ничего не вышло, кроме желчи и слюны.

– Кира!

Чьи-то руки перевернули ее, проступила фигура Алана, это он нежно обнимал ее, баюкал.

– Кира! – повторил он, лицо искажено тревогой. – Ш-ш! Все в порядке. Я с тобой. Все хорошо.

Выглядел он почти так же скверно, как Кира себя чувствовала. Щеки запали, под глазами морщины, которых вроде не было утром. Утром?


– Как долго я здесь? – прохрипела она.

Алан скривился:

– Почти четыре недели.

– Нет! – Ужас охватил ее. – Четыре недели?

Не в силах поверить, Кира сверилась с имплантами: 14:02 по Стандартному галактическому времени, понедельник, 16 августа, 2257 год.

Ошеломленная, она дважды прочла дату. Алан прав. Последний запомнившийся ей день – день, когда они собирались улететь с Адры, – 21 июля. Четыре недели!

В растерянности она всмотрелась в лицо Алана, надеясь получить какой-то ответ.

– Почему?

Он погладил ее по волосам.

– Что ты помнишь?

Кира попыталась сообразить:

– Я… – Мендоса отправил ее на поиски упавшего дрона и потом… потом…

Падение, боль, мерцающие линии.

Тьма, тьма повсюду.

– А-а-а! – Она откинулась на спину и схватилась рукой за шею, сердце загрохотало. Как будто что-то сдавливало горло, душило.

– Успокойся, – попросил Алан, придерживая ее за плечо. – Успокойся. Теперь ты в безопасности. Дыши.

Несколько мучительных мгновений – и горло разжалось, она сделала затяжной вдох, отчаянно ловя губами воздух, задрожала, вцепилась в Алана, ухватилась так крепко, как только могла. У нее никогда не случалось панических атак (даже когда она сдавала экзамены на межзвездный диплом), и ощущение, будто ее душат, было таким реальным…

Уткнувшись лицом ей в волосы, Алан глухо пробормотал:

– Это я виноват. Зачем попросил тебя осмотреть те скалы! Прости меня, малыш.

– Не за что извиняться, – сказала она, чуть отодвинувшись, чтобы посмотреть на него. – Кто-то должен был это сделать. Кроме того, я нашла постройку инопланетян. Это же потрясающе?

– Потрясающе, – согласился он и улыбнулся через силу.

– Вот видишь? А что…

У двери изолятора послышались шаги, и явился Файзель – худощавый, смуглый, с короткой, почти бесцветной стрижкой, которая будто никогда не отрастала. Он был одет в белый халат и рукава закатал, словно готовясь к осмотру.

Завидев Киру, он высунулся обратно в дверной проем и прокричал:

– Она очнулась!

Затем прошел мимо трех пустующих у стены коек, подхватил с небольшого стола чип-лабораторию, присел на корточки рядом с Кирой и ухватил ее за запястье.

– Открой рот. Скажи: «А-а-а».

– А-а-а!

Он быстро заглянул в рот и в уши, проверил пульс и давление, пощупал под челюстью. И спросил:

– Здесь больно?

– Нет.

Он резко кивнул:

– Ты в полном порядке. Пей побольше жидкости – тебе нужно после криосна.

– Не первая моя заморозка, – проворчала Кира.

Алан помог ей снова опуститься на кушетку.

Файзел почмокал губами:

– Просто выполняю свои обязанности, Наварес.