По ту сторону отражения
Часть 57 из 106 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Скажешь свое имя – мы поедем к тебе, – многозначительно посмотрела на него Нинка. Одновременно она уселась вновь на самый край крыши, совершенно не боясь высоты.
– Платье-то так высоко не задирай, – посоветовал парень.
– Здесь все равно никого нет, – беспечно отозвалась хитрая девушка, знающая мужские слабости.
– А я? – не отрывал взгляда от ее длинных ног Келла. Он даже красивой звездной ночью больше любоваться не хотел.
– А ты? А что ты? Ты мне имя говорить не хочешь.
– Так хочешь узнать мое имя? – лукаво поглядел на нее Келла. – Отгадай.
– Отгадать? Мне что, делать нечего? Ну и как отгадывать? Загадочку мне загадаешь? – оживилась Ниночка.
– Нет, просто намекну. Оно с греческого переводится как «благочестивый».
– Это ты-то благочестивый? – с большим сомнением посмотрела на него девушка. – Плюнь в глаз тому, кто тебе это сказал.
– Я не могу плюнуть в родителей.
– Поменяй имя, балбес. Ты не благочестивый.
– Нет, я такой, – потрепал ее по волосам парень. – Ефим меня зовут.
– Ефим? – со вкусом проговорила Журавль. – Всего-то Ефим? – и девушка расхохоталась.
– Что тебе не нравится в моем имени? – вскипел синеволосый ударник «На краю». – Обычное имя.
– Ты из какой деревни, крестьянин? – посмотрела на него, как на сумасшедшего Нинка. – Ефим… М-да, имя у тебя отменное! Ефим, Ефим, Ефим, – словно заело ее.
– А у самой-то имя, можно подумать, нереально крутое, – обиделся парень. – Меня, между прочим, назвали так в честь деда-летчика. Он в Великую Отечественную летал, награжден кучей медалей и пол-Европы прошел.
– Дедушка-то у тебя, может быть, и был хорошим, только вот ты – сдвинутый. Ладно-ладно, Келлочка, ты все же милый. Все мне прощаешь. И любишь меня. Хм, а фамилия у тебя какая, Ефим?
– Хватит меня так называть. Келла. Я – Келла.
– Стесняешься, да?
– Нет, – отрезал парень. – Ефим я дома, здесь я – Келла. Ясно, Королева? Я думаю, ты умная девочка, запомнишь. И вообще во мне все прекрасно.
– Так фамилия у тебя какая? – продолжала допытываться до него Ниночка. – Тоже, небось, деревенская? Пеньков какой-нибудь или Васюткин? Или Пупкин? А еще вариант – Ефим Жучкин. Лошадкин. Кошечкин. Курочкин, – заело блондинку на звериных именах. – Мы, вот, Журавли – представители купечества, между прочим.
– А мы, Строгановы-Софьины, – графы и бароны, – с ухмылкой отвечал ей Келла, потягиваясь.
– Строгановы? Ты что, из рода Строгановых? Тех самых? – Нинка даже присвистнула.
– Тех самых, милая моя крестьяночка, – взял реванш парень.
Прекрасная память Журавлика тут же подкинула ей порцию инфы о знаменитых Строгановых.
– Так ты – потомок аристократов и миллионеров? – не верила ему девушка. – Да ну! Ты меня опять разыгрываешь, кретин!
– Я вполне серьезен. Пафосно звучит, да – Ефим Александрович Строганов-Софьин?
– Это звучит круто, – серьезно отвечала Нинка. – А Нина Строганова – звучит?
– Не-а. Журавль лучше. И вообще, нам, графам, какие-то купцы мимо кассы, – подмигнул ей Келла. – Ладно, пошли обратно вниз – ко мне, как ты и обещала.
– Графиня Нина Строганова, мило-мило, – все еще бормотала блондинка, покорно идя следом за синеволосым. – Эй, а у тебя семейное древо есть?
– Есть. А еще у меня есть родители, два брата и сестричка. Не желаешь познакомиться?
– Пока нет. Мы прямо мезальянс. Граф и купеческая дочь, – хмыкнула девушка. – Папа будет в восторге.
– Почему? – полюбопытствовал парень.
«Хоть что-то в тебе выгодного: родословная и фамилия», – подумала Нинка, но вслух сказала:
– Потому. А ты не тянешь на потомка великих графов.
– А на кого я тяну?
– На парня, который хочет взять меня на руки, – задумчиво посмотрела на него девушка.
– Королева, ты издеваешься?
– Ну пожалуйста, граф, возьмите меня на руки, – по-детски заныла блондинка. – Бедная купеческая девушка изнемогает.
– Тогда пусть бедная купеческая девушка подарит графу отвязный поцелуй, ну и кое-что еще. Ну ладно-ладно, не смотри на меня так, пока что можешь только поцелуй, остальное – позже…
Через полчаса они пешком, взявшись за руки и то воркуя, то ругаясь, добрели до квартиры Келлы, где он долго учил свою гостью играть на барабанах, говоря, что именно этот музыкальный инструмент способен «вышибать всю эмоциональную дурь». После усиленного выколачивания отрицательных эмоций, когда время близилось, ни много ни мало, к полудню, Нина поехала домой – отсыпаться. Несчастный Келла чуть не умер. Все, что позволила ему блондинка – поцелуи и объятия без излишеств.
– И вы только в барабаны играли? – с подозрением спросила я.
– А что ты хотела, чтобы мы делали? Что за глупые мысли, подружка? – возмутилась Ниночка. – Ты прямо как Рыло. Кстати, Катька, а Рыло тактичный. Всего лишь пара слов и жалобные глаза – и он опять перестал ко мне приставать. Нет, я все же прекрасная актриса… Кстати, пора обо мне, любимой, заканчивать и поговорить о тебе.
– Что обо мне? – кисло спросила я.
– Значит, наш фотограф клюнул? Звонил тебе. О, да, Нина, ты сумела задеть урода за живое. И что? Что он сделал?
– А ничего. Я сказала ему, что он меня не интересует, – не стала я упоминать о роли Кея в этом.
– Точно? Он тебя точно не интересует? Ты уверена?
– Нин, хватит, мне нравится другой парень.
– Какой? – заголосил любопытный голос подруги. – Кто это?
– Ну…
– Кто-то из «На краю»? Я права? Там ребятки экстра-класс! Только, – призадумалась она, – мне и с Рылом-то привороженным нелегко, а ты так вообще не сможешь сдерживать напор своего избранника…
Отчасти ты права, Нин.
– Нет, это из университета, – задумчиво отозвалась я.
– Кто? – ее любопытство просто зашкаливало. – Кто это? Или ты меня разыгрываешь? Тебе кто-то понравился? Невозможно!
Нина, я еще и влюбилась, какое там понравилось?
– Кто? И когда ты это поняла?
Сказать или не сказать ей про Антона? Она ведь не станет заниматься всякой ерундой и чинить нам… препятствия во встречах? А если Кей и есть Антон? Но этого мы с Ниночкой не можем знать наверняка! Нет, я все же должна ей сказать? Страшно…
– Нин, мне нравится Антон, – тихо сказала я Журавлику.
– Какой? – стала тут же перебирать всех университетских Антонов девушка. – С первого курса, что ли? Тот самый, синеглазый брюнетик? Ну у тебя и вкус, Катька! Отстой! Хотя… что-то в нем есть.
– Нет, не этот Антон, – мягко отвечала я. – Мой Антон гораздо ближе.
– Неужели со второго курса истфака? – поразилась еще больше Нина. – Этот длинноносый урод-каланча, которому дядя Степа по плечо будет?
– И не он.
– А кто тогда? – странно, что подруга от любопытства еще нос в трубку не просунула.
– С нашей группы. Антон Тропинин, – со вздохом отозвалась я, ожидая от подруги бури. Буря последовала незамедлительно.
– Чего? Как?
– Антон Тро…
– Кто-о-о?! Этот меланхольный имбицил? Этот скользкий тип? Эта сказочная свинья? – не пожалела для меня эмоций девушка. – Катя, ты дура, дура, дура, дура и еще раз, ты ненормальная дура! Как тебе этот хрен смог понравиться? Когда? И вообще… какого?!
– Да вот, недавно… – почувствовала себя неловко я.
– Недавно? А почему я сразу же не узнала об этом? – заорала Нинка.
– Я подумала, что тебе не понравится…
– Ты еще и думать умеешь? Ничего себе! Почему ты такая? Почему вместо красавчика Влада тебе нравится мусорка по имени Антон Тропинин?
– Но Влад, он же «покупной», – попробовала возмутиться я. – А это настоящие симпатии!
– Под хвост гундосой макаке твои симпатии! Катя, я тебе сколько раз предлагала классных парней, реально классных и небедных даже, а ты, почему ты всегда отказывалась! А тут нате – заштатный дурачок, и бац – он тебе нравится!
Как же она возмущалась моему безвкусию! И как кричала, что я виновата в том, что не посоветовалась с ней, главным любовным авторитетом всея людей – Ниной Журавль, ведь тогда бы она подсказала мне, тупенькой, кто мне должен нравиться. Она орала, говорила, что у меня в голове прочно обосновалась мадам Шиза, и что я срочно должна найти себе нормального парня. Но, в конце концов, успокоившись, Нинка вдруг спросила:
– Платье-то так высоко не задирай, – посоветовал парень.
– Здесь все равно никого нет, – беспечно отозвалась хитрая девушка, знающая мужские слабости.
– А я? – не отрывал взгляда от ее длинных ног Келла. Он даже красивой звездной ночью больше любоваться не хотел.
– А ты? А что ты? Ты мне имя говорить не хочешь.
– Так хочешь узнать мое имя? – лукаво поглядел на нее Келла. – Отгадай.
– Отгадать? Мне что, делать нечего? Ну и как отгадывать? Загадочку мне загадаешь? – оживилась Ниночка.
– Нет, просто намекну. Оно с греческого переводится как «благочестивый».
– Это ты-то благочестивый? – с большим сомнением посмотрела на него девушка. – Плюнь в глаз тому, кто тебе это сказал.
– Я не могу плюнуть в родителей.
– Поменяй имя, балбес. Ты не благочестивый.
– Нет, я такой, – потрепал ее по волосам парень. – Ефим меня зовут.
– Ефим? – со вкусом проговорила Журавль. – Всего-то Ефим? – и девушка расхохоталась.
– Что тебе не нравится в моем имени? – вскипел синеволосый ударник «На краю». – Обычное имя.
– Ты из какой деревни, крестьянин? – посмотрела на него, как на сумасшедшего Нинка. – Ефим… М-да, имя у тебя отменное! Ефим, Ефим, Ефим, – словно заело ее.
– А у самой-то имя, можно подумать, нереально крутое, – обиделся парень. – Меня, между прочим, назвали так в честь деда-летчика. Он в Великую Отечественную летал, награжден кучей медалей и пол-Европы прошел.
– Дедушка-то у тебя, может быть, и был хорошим, только вот ты – сдвинутый. Ладно-ладно, Келлочка, ты все же милый. Все мне прощаешь. И любишь меня. Хм, а фамилия у тебя какая, Ефим?
– Хватит меня так называть. Келла. Я – Келла.
– Стесняешься, да?
– Нет, – отрезал парень. – Ефим я дома, здесь я – Келла. Ясно, Королева? Я думаю, ты умная девочка, запомнишь. И вообще во мне все прекрасно.
– Так фамилия у тебя какая? – продолжала допытываться до него Ниночка. – Тоже, небось, деревенская? Пеньков какой-нибудь или Васюткин? Или Пупкин? А еще вариант – Ефим Жучкин. Лошадкин. Кошечкин. Курочкин, – заело блондинку на звериных именах. – Мы, вот, Журавли – представители купечества, между прочим.
– А мы, Строгановы-Софьины, – графы и бароны, – с ухмылкой отвечал ей Келла, потягиваясь.
– Строгановы? Ты что, из рода Строгановых? Тех самых? – Нинка даже присвистнула.
– Тех самых, милая моя крестьяночка, – взял реванш парень.
Прекрасная память Журавлика тут же подкинула ей порцию инфы о знаменитых Строгановых.
– Так ты – потомок аристократов и миллионеров? – не верила ему девушка. – Да ну! Ты меня опять разыгрываешь, кретин!
– Я вполне серьезен. Пафосно звучит, да – Ефим Александрович Строганов-Софьин?
– Это звучит круто, – серьезно отвечала Нинка. – А Нина Строганова – звучит?
– Не-а. Журавль лучше. И вообще, нам, графам, какие-то купцы мимо кассы, – подмигнул ей Келла. – Ладно, пошли обратно вниз – ко мне, как ты и обещала.
– Графиня Нина Строганова, мило-мило, – все еще бормотала блондинка, покорно идя следом за синеволосым. – Эй, а у тебя семейное древо есть?
– Есть. А еще у меня есть родители, два брата и сестричка. Не желаешь познакомиться?
– Пока нет. Мы прямо мезальянс. Граф и купеческая дочь, – хмыкнула девушка. – Папа будет в восторге.
– Почему? – полюбопытствовал парень.
«Хоть что-то в тебе выгодного: родословная и фамилия», – подумала Нинка, но вслух сказала:
– Потому. А ты не тянешь на потомка великих графов.
– А на кого я тяну?
– На парня, который хочет взять меня на руки, – задумчиво посмотрела на него девушка.
– Королева, ты издеваешься?
– Ну пожалуйста, граф, возьмите меня на руки, – по-детски заныла блондинка. – Бедная купеческая девушка изнемогает.
– Тогда пусть бедная купеческая девушка подарит графу отвязный поцелуй, ну и кое-что еще. Ну ладно-ладно, не смотри на меня так, пока что можешь только поцелуй, остальное – позже…
Через полчаса они пешком, взявшись за руки и то воркуя, то ругаясь, добрели до квартиры Келлы, где он долго учил свою гостью играть на барабанах, говоря, что именно этот музыкальный инструмент способен «вышибать всю эмоциональную дурь». После усиленного выколачивания отрицательных эмоций, когда время близилось, ни много ни мало, к полудню, Нина поехала домой – отсыпаться. Несчастный Келла чуть не умер. Все, что позволила ему блондинка – поцелуи и объятия без излишеств.
– И вы только в барабаны играли? – с подозрением спросила я.
– А что ты хотела, чтобы мы делали? Что за глупые мысли, подружка? – возмутилась Ниночка. – Ты прямо как Рыло. Кстати, Катька, а Рыло тактичный. Всего лишь пара слов и жалобные глаза – и он опять перестал ко мне приставать. Нет, я все же прекрасная актриса… Кстати, пора обо мне, любимой, заканчивать и поговорить о тебе.
– Что обо мне? – кисло спросила я.
– Значит, наш фотограф клюнул? Звонил тебе. О, да, Нина, ты сумела задеть урода за живое. И что? Что он сделал?
– А ничего. Я сказала ему, что он меня не интересует, – не стала я упоминать о роли Кея в этом.
– Точно? Он тебя точно не интересует? Ты уверена?
– Нин, хватит, мне нравится другой парень.
– Какой? – заголосил любопытный голос подруги. – Кто это?
– Ну…
– Кто-то из «На краю»? Я права? Там ребятки экстра-класс! Только, – призадумалась она, – мне и с Рылом-то привороженным нелегко, а ты так вообще не сможешь сдерживать напор своего избранника…
Отчасти ты права, Нин.
– Нет, это из университета, – задумчиво отозвалась я.
– Кто? – ее любопытство просто зашкаливало. – Кто это? Или ты меня разыгрываешь? Тебе кто-то понравился? Невозможно!
Нина, я еще и влюбилась, какое там понравилось?
– Кто? И когда ты это поняла?
Сказать или не сказать ей про Антона? Она ведь не станет заниматься всякой ерундой и чинить нам… препятствия во встречах? А если Кей и есть Антон? Но этого мы с Ниночкой не можем знать наверняка! Нет, я все же должна ей сказать? Страшно…
– Нин, мне нравится Антон, – тихо сказала я Журавлику.
– Какой? – стала тут же перебирать всех университетских Антонов девушка. – С первого курса, что ли? Тот самый, синеглазый брюнетик? Ну у тебя и вкус, Катька! Отстой! Хотя… что-то в нем есть.
– Нет, не этот Антон, – мягко отвечала я. – Мой Антон гораздо ближе.
– Неужели со второго курса истфака? – поразилась еще больше Нина. – Этот длинноносый урод-каланча, которому дядя Степа по плечо будет?
– И не он.
– А кто тогда? – странно, что подруга от любопытства еще нос в трубку не просунула.
– С нашей группы. Антон Тропинин, – со вздохом отозвалась я, ожидая от подруги бури. Буря последовала незамедлительно.
– Чего? Как?
– Антон Тро…
– Кто-о-о?! Этот меланхольный имбицил? Этот скользкий тип? Эта сказочная свинья? – не пожалела для меня эмоций девушка. – Катя, ты дура, дура, дура, дура и еще раз, ты ненормальная дура! Как тебе этот хрен смог понравиться? Когда? И вообще… какого?!
– Да вот, недавно… – почувствовала себя неловко я.
– Недавно? А почему я сразу же не узнала об этом? – заорала Нинка.
– Я подумала, что тебе не понравится…
– Ты еще и думать умеешь? Ничего себе! Почему ты такая? Почему вместо красавчика Влада тебе нравится мусорка по имени Антон Тропинин?
– Но Влад, он же «покупной», – попробовала возмутиться я. – А это настоящие симпатии!
– Под хвост гундосой макаке твои симпатии! Катя, я тебе сколько раз предлагала классных парней, реально классных и небедных даже, а ты, почему ты всегда отказывалась! А тут нате – заштатный дурачок, и бац – он тебе нравится!
Как же она возмущалась моему безвкусию! И как кричала, что я виновата в том, что не посоветовалась с ней, главным любовным авторитетом всея людей – Ниной Журавль, ведь тогда бы она подсказала мне, тупенькой, кто мне должен нравиться. Она орала, говорила, что у меня в голове прочно обосновалась мадам Шиза, и что я срочно должна найти себе нормального парня. Но, в конце концов, успокоившись, Нинка вдруг спросила: