По ту сторону отражения

– А ты теплая, очень теплая, – задумчиво проговорил Кей, неспешно гладя меня. – Обними меня, что ли, в ответ? Я не привык к односторонним отношениям, знаешь ли. Да, так теплее.

Что мне оставалось делать в ответ? Заорать петухом, чтобы Кей меня отпустил и свалил ко всем джиннам? Украсить его личико славным фонарем размером с мой небольшой кулак? Впасть в глубокий продолжительный транс?

Я так же аккуратно, как и он, положила руки ему на плечи, невольно замечая, как контрастируют белоснежные рукава моего халата и черная ткань, обтягивающая спину блондина. Что со мной? Кей же не хрустальная ваза и не фарфоровая расписная тарелка эпохи династии Мин, почему я боюсь прижать его к себе так же сильно, как он меня к себе? Может быть, я чего-то боюсь?

Опять, опять он проделывает со мной свой любимый фокус – пускает в ход свое чертовское обаяние, заставляющее голову не просто ходить кругом, а плясать танец шаманов какого-нибудь африканского племени, вызывающих своего мест-ного божка.

– Обними крепче. Еще крепче. Твои руки очень нежные, малышка. Хотя, конечно, этого и не понимаешь, когда видишь тебя в первый раз, – выдал сомнительный комплимент Кей.

По-моему, в тех случаях, когда признаются в любви, или дарят цветы, или целуют с особой нежностью, или говорят искренние общепринятые комплименты вроде: «Ты самая красивая и замечательная на земле, моя любимая… (имя подставить)», «Я не могу жить без тебя, милая», «Твои глаза – самые родные и любимые в этом мире. Ради них я сделаю все, что ты захочешь»… А этот умник просто обнимает и даже красивых слов, как Макс, сказать не может!

– Кей, ты там с ума сошел? – нашла в себе силы спросить я, осторожно проводя рукой по его спине. Обзавелся, стервец, широкой красивой спиной – именно такой, одной из тех, на которые мне всегда нравилось смотреть. Я с подросткового возраста считала, что особенный шарм мужчине придают его плечи и спина, которые, несомненно, должны быть широкими и удобными. Для меня они индикатор безопасности и комфорта рядом с парнем. Нинка же больше ценит красивые лица, а Настя… как я уже говорила – цвет волос и глаз.

– Малышка, я уже пару раз говорил, что сошел, – шептал Кей, а моя кожа чувствовала его дыхание.

– Я собственник, знаешь ли, – продолжил через минуту он, не отпуская меня, – и я постоянно ревную все то, что принадлежит мне.

– Я тебе не принадлежу, – сонно откликнулась я. Надо же, а сейчас Кей горячий, как собака – у них ведь, кажется, температура тела на пару градусов выше, чем у людей. А бабочки, которые в последнее время самым наглым образом поселились у меня в животе, тянутся к этому теплу, видимо, решив, что там, где тепло, там и свет есть, а ведь, как известно, всех мотыльков тянет к огню и свету. Вместе с бабочками тянулась и я.

– Не принадлежишь? Это ты так думаешь, – самоуверенным, но в то же время ласковым тоном отвечал Кей. – После сцены в машине ты должна мне в рабство добровольно сдаться.

– Какой сцены? – о путешествии с Кеем в машине я помнила очень смутно.

– Сцены под кодовым названием «Тролль», – неожиданно светловолосый музыкант поцеловал меня в щеку, ближе к уголку губ, и засмеялся.

– Тролль? – недоуменно повторила я. – Какой еще тролль?

– Какой? Дай подумать… С красивой мордой и телом ничего. Распутный и злобный.

– М? – нехотя подняла я голову, чтобы взглянуть на парня. Что-то смутно связанное с его словами сидело у меня в голове, но никак не желало вспоминаться.

– Ладно, я потом тебе расскажу… У тебя от волос яблоками пахнет. Почему? – задал неожиданный вопрос он.

– Не знаю. У тебя запахогаллюцинации, – никогда не замечала я ничего подобного.

– Нет. Пахнет яблоками. А кстати, – отстранился он от меня, беря обеими руками за предплечья, – а где твое признание? Я уверен, ты от меня без ума. Хочу услышать это.

Я промолчала, отведя глаза.

– Катя? – его голос звучал все так же развязно, с ноткой веселья, но все же в нем слышались нотки тревоги. – Я сказал, что люблю тебя. И что ты моя. Ты ничего не хочешь сказать мне в ответ? Ты не веришь мне? – видя мое молчание, продолжал он. – Эй, я не твой Максим. Я держу свое слово.

Романтика кончилась через пару минут, так и не успев перерасти во что-то более стоящее, красивое и долгожданное. А виноваты в этом были воспоминания. Не зря Томас много говорил о каком-то «потоке мыслей», открытии писателей-модернистов двадцатого века. Одна мысль действительно цепляла за собой целую стаю других, непрошеных и не всегда хороших.

Увы, я не оправдала бы ожиданий автора любовного романа, решившего сделать меня и Кея главными героями сентиментального и безумно романтичного повествования, но, несомненно, порадовала бы Фрейда и всех прочих психологов.

Поток моих мыслей был таковым:

Максим – бывший парень – предательство – подруга Ира – выбор – боль и одиночество.

Любовь – предательство – страдания.

Надо опасаться любить. Предавать нельзя.

Я хочу сохранить свои и без того немногочисленные нервные клетки и дожить до преклонных лет в добром здравии. Не хочу опять глупых чувств и не хочу расстраивать глупую Нинку, нашедшую себе кумира. Она такого не заслуживает.

Я неловко отстранилась от Кея, в священном ужасе глядя на него.

– Что? – спросил он ласково, но с видом победителя.

Какой выбор мне сделать? Ответить, что я безумно люблю его, Кея, и броситься на шею? Сказать, что до сих пор не знаю, кто мне больше нравится: он, Кирилл, или его брат, Антон, не такой звездный и крутой, но нежный и милый? Объявить, что прежде чем я что-то отвечу, он обязан мне рассказать все то, что так старательно скрывает от меня? Или мне еще раз вспомнить о Нине, которая, может быть, и не любит Кея по-настоящему, но считает своим идеальным парнем и наместником Бога на земле?

Как и длинноволосого чувака из «Красных Лордов», ага. Наместнички… Или Кей у нее уже первый? А-а-а, они идут вровень? Помнишь, как она мечтала о гареме, состоящем из Кея и того рокера, Гектора?

Я прикрыла глаза. А молодой человек провел пальцами по моей щеке. Приятно…

Может быть, Нина и не любит совсем Кея, а всего лишь хочет завоевать свой надуманный идеал, но я не могу поступить, как наша старая подруга Ира. Сейчас ситуация хоть и не совсем такая, и содержание несколько другое, но форма-то остается та же! Что же это, я должна почувствовать себя в шкуре Иры, возжелавшей парня лучшей подруги? Это что…

…закон Кармы? Не верю. Это просто судьба-подлючка вкупе с законом мирового свинства. Катя – неудачница!

Кею не нравилось мое затянувшееся молчание. Он стал совсем серьезным.

– Что бы ты не думала обо мне, детка… хорошо-хорошо, не надо сжимать так свои ладони… Катя. Что бы не думала обо мне, Катя, я говорю правду. Я же сказал, что я псих? А скоро стану психопатом. Потому что ты сводишь с ума еще больше. Я не знаю, что за болезненное и тупое чувство сидит во мне, но оно без устали повторяет мне: «SOS, я опять вижу ее, что делать?» Я себе постоянно говорю: «Она ведь не мой идеал, она вообще не мой типаж, какого… я хочу видеть ее вновь и вновь? Почему хочу ее? Что мне сделать, чтобы она выделила меня из всех других парней?» Ты понимаешь, что ты для меня значишь?

– Кей, я… – я хотела объяснить ему ситуацию, но замолчала.


– У тебя какое число любимое? – коротко поинтересовался он.

– Восемь, – машинально ответила я. – А что?

– Четыре раза ты меня отшила, значит, осталось еще четыре, и ты меня примешь.

Он вновь налил себе кофе и, отойдя к окну, прислонился к стеклу. Солнце, до этого спокойно светившее в комнату, теперь образовало тоненький светло-золотистый ореол вокруг его светлых волос. Теперь Кей был похож не на куклу, а на ангела.

С порочными глазками.

– Извини, – заставила я себя улыбнуться, и улыбка вышла кривоватая. – Прости, даже если ты вдруг действительно говоришь правду, хотя я в этом почему-то продолжаю сомневаться, я не могу принять твоих чувств.

– Что?

Я промолчала.

– И почему? – поинтересовался Кей, закипая. – Я недостаточно хорош для тебя? У меня есть внешность, деньги, слава, я тебя люблю – что еще нужно девушке?

– Дай подумать… – я почесала затылок, – может, взаимная любовь?

Кей посмотрел на меня слегка удивленно.

– Что ты хочешь этим сказать? Что я тебя не люблю? Я же сказал, черт возьми, что искренен! – он был так импульсивен и эмоционален при этом, что даже умудрился перевернуть на себя чашку кофе. Хорошо, что он в ней уже был остывшим.

– Твою мать, проклятый кофе! – воскликнул он, тут же стягивая с себя футболку с эполетами, порванную в паре мест и украшенную цепями и кожаными вставками. Она едва ли не насквозь пропиталась ароматным напитком.

Честно сказать, меня слегка смутила возможность наблюдать за полураздетым Кеем. Не то чтобы я чего-то стеснялась, просто это наводило меня на определенные мысли. К примеру, мне тотчас захотелось прикоснуться к его обнаженному плечу или к груди. Или дотронуться губами до его кожи. Это настораживало. Зато теперь я могла рассмотреть его татуировки. На спине парня расположился искусно выколотый сине-красный дракон, стилизованный под китайского. Его спокойная хищная морда с умными серыми глазами начиналась на одном предплечье, а когтистые лапы заканчивались на другом – тату занимала всю верхнюю часть спины Кея и была похожа на искусно выполненную картину. Одна из лап дракона была переплетена темно-зеленым стеблем черного загадочного цветка, а около самого животного можно было наблюдать какие-то небольшие надписи и кое-где мудреные узоры, один из которых переходил на предплечье. Еще одна тату – черный крылатый символ группы «На краю» – находилась на подтянутом животе парня. Там же нашли себе место и название группы и еще какие-то цветные узоры. Интересно, зачем Кей решил сделать себе такие татушки? Чтобы название родной команды не забыть? И есть ли у него еще? А дракон… Кей у нас что, якудза?

Но он так классно выглядит! Хоть и сволочь последняя.

Да, Катерина, тяжело с тобой. Хоть бери тебя и снимай в кино, в сцене «между ангелом и демоном». Точнее даже между «Кеем и Антоном». Или между ними обоими и Нинкой.

– Ну и чем я не устраиваю твое величество?

– Да есть кое-что… Мне кажется, в дверь стучатся, – робко произнесла я прислушавшись. Мне с трудом удалось оторвать взгляд от Кирилла, до сих пор злого, как этот самый дракон у него на спине.

– Что? Какого всем надо? Кто там еще, я же просил нас не беспокоить, – еще больше обозлился всегда внешне спокойный парень, отбрасывая футболку в сторону и подходя к двери, чтобы распахнуть ее. Зря, все-таки зря, он открыл дверь, хотя кто мог знать, кто там стоит? Этот кто-то и вовсе уничтожил последние вялые остатки романтики и так уже подпорченные моими мыслями о моральном предательстве подруги.

– Алина? – даже слегка отступил на пару шагов Кей, увидев гостью.

– Здравствуй, милый.

– Что ты тут делаешь? Как ты узнала, где я? Вот Арин ублюдок! – схватился он рукой за голову и взлохматил волосы. – Это он тебе сказал? Псих… Что тебе надо? – сурово поглядел он на черноволосую девушку, безмолвно стоящую на пороге. Она, являясь настоящим образцом смирения и покорности, подняла на Кея свои глаза, отчего-то печальные и покрасневшие, и произнесла тихо:

– Дракон, ты обещал провести эту ночь со мной. А сам бросил меня вчера после звонка Келлы. Почему?

– Алина, уходи, – нервно оглянулся он на меня, еще не замеченную брюнеткой. Она, кстати, успела переодеться – в довольно откровенное, насыщенного сапфирового цвета платье на тоненьких бретельках.

– Нет, мой любимый, я не уйду. Ты обещал мне, что я буду пьяной этой ночью. А сам? – преданно глядя ему в глаза, произнесла черноволосая девушка голосом Русалочки из одноименного диснеевского мультика. – Ты уехал… А я ждала. Ты такой красивый. – Миг – и ее тонкие руки обняли Кея. Теперь уже не мои пальцы, а ее осторожно и нежно проводили по его коже – как раз в том месте, где были изображены крылья дракона-татуировки. Если бы в ее руках был скальпель или нож, можно было бы подумать, что она подрезает крылья этому могучему мифическому животному.

– Алина, уходи, – попытался отцепить ее от себя солист «На краю». – Ты здесь совершенно лишняя. Уходи же!

– Нет.

Алина его словно околдовала. Она беспрепятственно коснулась губами его шеи, заставив парня вздрогнуть. Я на все это смотрела с нескрываемым удивлением и чувствовала, как во мне растет что-то злое и неприятное.

Мне на пару секунд показалось, что в голосе фронтмэна «На краю» проскользнуло неслыханное до этого момента чувство. Что-то похожее на мольбу. Может быть, он до сих пор к ней что-то чувствует? Несмотря на то что я собиралась гордо сказать, что не люблю его, Кея, я все равно вновь заревновала. Определенно дух дракона сейчас войдет в меня и на кусочки разнесет Кея, его сумасшедшую девицу, ну и этот номер заодно.

Нет, я буду сохранять спокойствие. И я… даже если это будет выглядеть нехорошо, использую эту ситуацию. Пусть не я стану виноватой в глазах Кея в том, что отказала ему, пусть он сам будет виновен…

Я собрала в кулак свою небольшую волю, мобилизуя все ресурсы организма.

– Ты обещал, – тем временем смотрела на Кея чарующим взглядом с поволокой девушка, не забывая откровенно обнимать, а он не останавливал ее движений, даже когда она провела ладонью по его напрягшемуся животу и невзначай засунула кончики пальцев под ремень его джинсов.

Он закрыл глаза и только секунд через пятнадцать открыл их.

– Эй, а это уже хамство, убери руки, – все же произнес Кей, пытаясь осторожно отодвинуть Алину. Он боится причинить ей боль?

Возьми, да отшвырни ее об стенку, козел! Пусть у нее мозги сотрясутся. Глядишь, и в норму девка придет.

– Тебе неприятно? – произнесла она, закусывая губу.

– Скорее, наоборот, – признался он, вырывая руку из ее ладони. – Уходи.