По ту сторону льда
Часть 12 из 19 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она не знала, сколько просидела так, но внезапно телефон на ее коленях ожил, завибрировал и коротко пискнул. Она настолько погрузилась в собственные мысли, что даже не сразу поняла, что пришло оповещение о новом сообщении в контакте, а когда поняла…
Маришка Хорошая: (фотография)
Иван Москвич: Это провокация!
Маришка Хорошая: Типа того (усмехающийся смайлик)
Иван Москвич: Вообще-то, я и не спрашивал (усмехающийся смайлик)
Иван Москвич: Симпатично.
Маришка Хорошая: Пфф.
Иван Москвич: Чем занимаешься?
Маришка Хорошая: Провокациями.
Она резко ткнула в кнопку «отправить», поджала губы, порывисто встала с кровати и снова подошла к шкафу.
Иван Москвич: М-м-м (три улыбающихся смайлика)
Иван Москвич: Как погода в Питере?
Иван Москвич: Ты тут?
Иван Москвич: Маришк?
С каждым новым сообщением раздражение ее становилось все сильнее. Телефон полетел на кровать и приземлился ровнехонько на ее трусики, следом отправился лифчик и еще одни трусы. Марина вытащила из ящика белый бюстгальтер, но поняв, что будет выглядеть в нем блекло, достало темно-синий. В нем она ходила еще лет семь назад. Потом, кажется, он стал ей мал… Она порылась в ящике, надеясь найти трусики, но это оказалось безрезультатно, хотя Марина точно знала, что когда-то это был именно комплект. Вполне возможно, что она просто выкинула их… Со злостью она швырнула бюстгальтер обратно в ящик, все так же злясь, выдвинула другой и тут обнаружила пропажу…
Маришка Хорошая: (фотография)
Маришка Хорошая: Отличная погода!
Иван Москвич: Ты издеваешься?
Маришка Хорошая: Даже не думала
Иван Москвич: Тогда не дразнись (подмигивающий смайлик)
Иван Москвич: Я и так скучаю по тебе
Маришка Хорошая: Да? По твоей довольной физиономии этого не заметно
Лифчик упал к ногам. Марина долго всматривалась в свое отражение, борясь с противоречивыми чувствами. Остатки здравого рассудка твердили ей о том, что нужно бы заканчивать с подобными играми, но что-то женское, эгоистичное и игривое так и рвалось наружу. Казакова взъерошила волосы, покусала губы, облизнула их, потом, думая о Ване, погладила себя по груди, ущипнула за соски. Тело ее тут же отозвалось, соски стали твердыми. Взяв телефон, она сделала фотографию, посмотрела и… Поняла, что это уже слишком. Глаза блестят, да и вообще… Но внутренняя дьяволица просила свободы, и Марина, заключив сделку с собственной совестью, прикрыла грудь ладонью и встала в пол-оборота. Сфотографировать себя в таком положении было непросто, однако готовящая обед мама вряд ли оценила бы ее просьбу сделать пару снимков. При мысли об этом Марине стало даже как-то неловко…
Маришка Хорошая: (фотография)
Иван Москвич: Ты чего добиваешься?
Маришка Хорошая: Я соскучилась (красное сердечко)
Иван Москвич: Хочешь, чтобы я весь вечер в комнате просидел?
Маришка Хорошая: Хорошая идея
Маришка Хорошая: Будешь любоваться
Иван Москвич: И это тоже, но вообще-то, я другое в виду имел (подмигивающий смайлик)
Маришка Хорошая: Ваня!!!!
Иван Москвич: Раньше думать надо было
Маришка Хорошая: А я и думала (подмигивающий смайлик)
Маришка Хорошая: Ладно, развлекайся. А у меня дела тут. (три смеющихся смайлика, три красных сердечка)
Она отправила сообщение и тут же вышла из сети. Телефон несколько раз пикнул оповещением, потом, помолчав с пару минут, разразился мелодией звонка. Марине очень хотелось взять трубку, услышать родной голос, но она сдержалась. Внутри нее заворачивался маленький тайфун, что-то дерзкое, слабо поддающиеся контролю. Поддавшись, она снова выдвинула ящик. Не то, не то и снова не то… Она точно знала, что ей нужно и в конце концов искомое нашлось. Казакова переоделась, кинула взгляд в зеркало и немного смутилась. Пошло… Две тонюсенькие полоски на бедрах, прозрачные оборочки кружев спереди и крохотный кружевной треугольничек сзади. Слишком даже для нее, но…
Остаток дня Марина прослонялась без дела и, кажется, успела намозолить глаза маме с папой. Очень хотелось залезть в контакт и посмотреть, что же написал ей Воронов в ответ на последнюю фотографию, но каждый раз, едва только руки тянулись к телефону, Марина себя останавливала. Она думала, что он снова позвонит, но телефон молчал. Нет, конечно пару раз он звонил, но то были звонки от совершенно других людей. А Ваня молчал. Она тоже молчала.
Ближе к вечеру Марина все-таки вышла в интернет, заглянула в контакт со своей официальной странички и тут же наткнулась на новую фотографию Вани в окружении веселой компании. Все люди как люди, а он… Сидит в сугробе и лыбится. Она даже пальцами по клавиатуре пробежалась, пытаясь сдержать порыв написать что-нибудь в комментариях, но вовремя остановилась. Весело ему, значит. Ну хорошо…
Марина мигом натянула узкие джинсы и объемный свитер, мазнула по губам помадой, капнула немного духов на шею и запястья и вышла в прихожую.
- Я скоро вернусь, - бросила она вглубь квартиры, зашнуровывая ботинки.
Мама тут же показалась из комнаты и, одарив дочь изучающим взглядом, осведомилась:
- Ты куда на ночь глядя собралась?
- Да так… - не отвлекаясь от своего занятия, ответила Казакова. Потом, закончив со шнурками, выпрямилась, посмотрела на маму и улыбнулась. – Появилось одно о-о-очень важное дело.
- А до утра твое дело не подождет?
- Не-а. – Марина снова улыбнулась. В ее карих глазах блестели лукавые искорки, и Яна не смогла не улыбнуться в ответ.
- Только позвони если будешь задерживаться, ладно?
- Ма-а-ам, - Марина состроила рожицу. – Ну я уже большая девочка, правда. Не потеряюсь.
- Для меня ты всегда будешь ребенком. – Яна поправила отороченный мехом капюшон на куртке Марины и сказала: - Позвони, если что.
- Ладно. – Марина чмокнула маму в щеку, проверила, взяла ли телефон и, убедившись, что все в порядке, вышла из квартиры.
Утро застало Марину в постели. Ни будильника, ни сборов на тренировку, ни привычного городского траффика… Она перевернулась на живот, зевнула и ткнулась носом в подушку. Сон уже отступил, но торопиться было некуда, и она лежала, кутаясь в мягкое одеяло. Если бы Ваня был рядом, он бы обнял ее… Но он не рядом, и проснулась она одна в своей собственной постели. Он где-то далеко, с друзьями, а она тут. Эти мысли снова расстроили ее, но вместе с тем что-то нежное и теплое не давало этой грусти заполнить ее существо, поглотить ее, затянуть. Марина потянулась, прогибаясь в спине, выдохнула и закрыла глаза. Совсем скоро возможности вот так просто поваляться в постели у нее не будет, и хотя она с нетерпением ждала, когда же врачи разрешат ей приступить к полноценным тренировкам, сейчас хотелось просто насладиться этим неспешным утром.
Марина дотянулась до тумбочки и взяла в руки телефон. Новых уведомлений не было и она, немного подумав, все-таки зашла в контакт.
Маришка Хорошая: (фотография)
Иван Москвич: А ты жестокая!
Иван Москвич: Мне нравятся эти рюшки сзади (три подмигивающих смайлика)
Иван Москвич: А что прикрываешься-то? (три смеющихся смайлика)
Иван Москвич: Учти, Маринка, вернусь – припомню тебе все.
Марина фыркнула, вышла из контакта, швырнула телефон на соседнюю подушку и сощурила глаза. Она и сама понятия не имела, чего хотела от него добиться, но явно чего-то другого! Но это же Воронов. Его ничем не проберешь.
Она полежала еще несколько минут, потом встала и прошлась по комнате, обдумывая, что бы такого ему написать, но на ум как на зло ничего не шло. Разве что дурацкая улыбка в сугробе припоминалась…
На глаза попался пакет, с которым она вернулась после своей вечерний вылазки. На пакете красовался логотип известного салона нижнего белья, и Марина поджала губы. Идея уже не казалась столь удачной. Глупо, по-детски… И бестолково!
Психанув, она вышла из комнаты.
Утренний душ привел настроение в порядок, а чашка черного чая прибавила сил. Вернувшись к себе в комнату, Марина выбрала открытый комплект из серебристо-серого атласа и тонких ленточек. Белье нежно льнуло к коже, подчеркивая достоинства фигуры. Надев его, Марина тут же почувствовала себя лучше – к ней вернулась прежняя уверенность, а огонек, заставивший ее накануне выбраться из дома, вспыхнул с новой силой. Ну что же…
Марина облокотилась спиной о дверцу шкафа и согнула в колене ногу. Томно приоткрыла губы, бросила в зеркало взгляд из-под ресниц. Черт! Да будь она мужиком… Казакова нервно усмехнулась. Первая фотография получилась смазанной, и она сделала ещё одну. Потом приспустила одну лямку и сделала еще пару снимков.
Немного поэкспериментировав с раздеванием, натянула черные чулки с ажурными подтяжками и сфотографировала себя ещё несколько раз. Глянула на экран смартфона. Боже-Боже-Боже… И это она?!
12:17
Маришка Хорошая: (фотография)
Маришка Хорошая: (фотография)
Маришка Хорошая: (фотография)
Довольно улыбнувшись, она закрыла приложение и надела шоколадно-коричневый комплект с золотисто-розовой вышивкой. Хотелось чего-то особенного, и она, раскрыв шкаф, принялась осматривать его содержимое. Как на зло, ничего подходящего тут у нее не было. Разве что пара свитеров, джинсы, несколько футболок и так, по мелочи. В углу стояли обувные коробки. Открыв одну из них, Марина увидела свои старые туфли. Не то чтобы очень старые, просто давно не ношенные. Значит, самое время…
Коричневый комплект сменила черная кружевная сорочка на тонких, словно веревочки, лямках. Сорочка едва доходила ей до середины бедра, шелк обрисовывал контуры тела. Мариша спустила обе лямочки, и нежная ткань тут же поползла вниз. Поймав сорочку в районе груди, Марина придержала её и сделала еще один снимок. Вот и отлично. По крайней мере, настроение она себе уж точно подняла. Ну а что уж она там подняла Воронову – надо спрашивать у него. Марина хмыкнула, сняла сорочку, надела черные стринги, туфли, чулки, черные сетчатые перчатки, встала к зеркалу в профиль. Слегка повернула голову. От прохладного воздуха соски ее топорщились, и на этот раз прикрываться она не стала.
13:22
Маришка Хорошая: (фотография)
Маришка Хорошая: (фотография)
14:02
Маришка Хорошая: (фотография)
Иван Москвич: Это провокация!
Маришка Хорошая: Типа того (усмехающийся смайлик)
Иван Москвич: Вообще-то, я и не спрашивал (усмехающийся смайлик)
Иван Москвич: Симпатично.
Маришка Хорошая: Пфф.
Иван Москвич: Чем занимаешься?
Маришка Хорошая: Провокациями.
Она резко ткнула в кнопку «отправить», поджала губы, порывисто встала с кровати и снова подошла к шкафу.
Иван Москвич: М-м-м (три улыбающихся смайлика)
Иван Москвич: Как погода в Питере?
Иван Москвич: Ты тут?
Иван Москвич: Маришк?
С каждым новым сообщением раздражение ее становилось все сильнее. Телефон полетел на кровать и приземлился ровнехонько на ее трусики, следом отправился лифчик и еще одни трусы. Марина вытащила из ящика белый бюстгальтер, но поняв, что будет выглядеть в нем блекло, достало темно-синий. В нем она ходила еще лет семь назад. Потом, кажется, он стал ей мал… Она порылась в ящике, надеясь найти трусики, но это оказалось безрезультатно, хотя Марина точно знала, что когда-то это был именно комплект. Вполне возможно, что она просто выкинула их… Со злостью она швырнула бюстгальтер обратно в ящик, все так же злясь, выдвинула другой и тут обнаружила пропажу…
Маришка Хорошая: (фотография)
Маришка Хорошая: Отличная погода!
Иван Москвич: Ты издеваешься?
Маришка Хорошая: Даже не думала
Иван Москвич: Тогда не дразнись (подмигивающий смайлик)
Иван Москвич: Я и так скучаю по тебе
Маришка Хорошая: Да? По твоей довольной физиономии этого не заметно
Лифчик упал к ногам. Марина долго всматривалась в свое отражение, борясь с противоречивыми чувствами. Остатки здравого рассудка твердили ей о том, что нужно бы заканчивать с подобными играми, но что-то женское, эгоистичное и игривое так и рвалось наружу. Казакова взъерошила волосы, покусала губы, облизнула их, потом, думая о Ване, погладила себя по груди, ущипнула за соски. Тело ее тут же отозвалось, соски стали твердыми. Взяв телефон, она сделала фотографию, посмотрела и… Поняла, что это уже слишком. Глаза блестят, да и вообще… Но внутренняя дьяволица просила свободы, и Марина, заключив сделку с собственной совестью, прикрыла грудь ладонью и встала в пол-оборота. Сфотографировать себя в таком положении было непросто, однако готовящая обед мама вряд ли оценила бы ее просьбу сделать пару снимков. При мысли об этом Марине стало даже как-то неловко…
Маришка Хорошая: (фотография)
Иван Москвич: Ты чего добиваешься?
Маришка Хорошая: Я соскучилась (красное сердечко)
Иван Москвич: Хочешь, чтобы я весь вечер в комнате просидел?
Маришка Хорошая: Хорошая идея
Маришка Хорошая: Будешь любоваться
Иван Москвич: И это тоже, но вообще-то, я другое в виду имел (подмигивающий смайлик)
Маришка Хорошая: Ваня!!!!
Иван Москвич: Раньше думать надо было
Маришка Хорошая: А я и думала (подмигивающий смайлик)
Маришка Хорошая: Ладно, развлекайся. А у меня дела тут. (три смеющихся смайлика, три красных сердечка)
Она отправила сообщение и тут же вышла из сети. Телефон несколько раз пикнул оповещением, потом, помолчав с пару минут, разразился мелодией звонка. Марине очень хотелось взять трубку, услышать родной голос, но она сдержалась. Внутри нее заворачивался маленький тайфун, что-то дерзкое, слабо поддающиеся контролю. Поддавшись, она снова выдвинула ящик. Не то, не то и снова не то… Она точно знала, что ей нужно и в конце концов искомое нашлось. Казакова переоделась, кинула взгляд в зеркало и немного смутилась. Пошло… Две тонюсенькие полоски на бедрах, прозрачные оборочки кружев спереди и крохотный кружевной треугольничек сзади. Слишком даже для нее, но…
Остаток дня Марина прослонялась без дела и, кажется, успела намозолить глаза маме с папой. Очень хотелось залезть в контакт и посмотреть, что же написал ей Воронов в ответ на последнюю фотографию, но каждый раз, едва только руки тянулись к телефону, Марина себя останавливала. Она думала, что он снова позвонит, но телефон молчал. Нет, конечно пару раз он звонил, но то были звонки от совершенно других людей. А Ваня молчал. Она тоже молчала.
Ближе к вечеру Марина все-таки вышла в интернет, заглянула в контакт со своей официальной странички и тут же наткнулась на новую фотографию Вани в окружении веселой компании. Все люди как люди, а он… Сидит в сугробе и лыбится. Она даже пальцами по клавиатуре пробежалась, пытаясь сдержать порыв написать что-нибудь в комментариях, но вовремя остановилась. Весело ему, значит. Ну хорошо…
Марина мигом натянула узкие джинсы и объемный свитер, мазнула по губам помадой, капнула немного духов на шею и запястья и вышла в прихожую.
- Я скоро вернусь, - бросила она вглубь квартиры, зашнуровывая ботинки.
Мама тут же показалась из комнаты и, одарив дочь изучающим взглядом, осведомилась:
- Ты куда на ночь глядя собралась?
- Да так… - не отвлекаясь от своего занятия, ответила Казакова. Потом, закончив со шнурками, выпрямилась, посмотрела на маму и улыбнулась. – Появилось одно о-о-очень важное дело.
- А до утра твое дело не подождет?
- Не-а. – Марина снова улыбнулась. В ее карих глазах блестели лукавые искорки, и Яна не смогла не улыбнуться в ответ.
- Только позвони если будешь задерживаться, ладно?
- Ма-а-ам, - Марина состроила рожицу. – Ну я уже большая девочка, правда. Не потеряюсь.
- Для меня ты всегда будешь ребенком. – Яна поправила отороченный мехом капюшон на куртке Марины и сказала: - Позвони, если что.
- Ладно. – Марина чмокнула маму в щеку, проверила, взяла ли телефон и, убедившись, что все в порядке, вышла из квартиры.
Утро застало Марину в постели. Ни будильника, ни сборов на тренировку, ни привычного городского траффика… Она перевернулась на живот, зевнула и ткнулась носом в подушку. Сон уже отступил, но торопиться было некуда, и она лежала, кутаясь в мягкое одеяло. Если бы Ваня был рядом, он бы обнял ее… Но он не рядом, и проснулась она одна в своей собственной постели. Он где-то далеко, с друзьями, а она тут. Эти мысли снова расстроили ее, но вместе с тем что-то нежное и теплое не давало этой грусти заполнить ее существо, поглотить ее, затянуть. Марина потянулась, прогибаясь в спине, выдохнула и закрыла глаза. Совсем скоро возможности вот так просто поваляться в постели у нее не будет, и хотя она с нетерпением ждала, когда же врачи разрешат ей приступить к полноценным тренировкам, сейчас хотелось просто насладиться этим неспешным утром.
Марина дотянулась до тумбочки и взяла в руки телефон. Новых уведомлений не было и она, немного подумав, все-таки зашла в контакт.
Маришка Хорошая: (фотография)
Иван Москвич: А ты жестокая!
Иван Москвич: Мне нравятся эти рюшки сзади (три подмигивающих смайлика)
Иван Москвич: А что прикрываешься-то? (три смеющихся смайлика)
Иван Москвич: Учти, Маринка, вернусь – припомню тебе все.
Марина фыркнула, вышла из контакта, швырнула телефон на соседнюю подушку и сощурила глаза. Она и сама понятия не имела, чего хотела от него добиться, но явно чего-то другого! Но это же Воронов. Его ничем не проберешь.
Она полежала еще несколько минут, потом встала и прошлась по комнате, обдумывая, что бы такого ему написать, но на ум как на зло ничего не шло. Разве что дурацкая улыбка в сугробе припоминалась…
На глаза попался пакет, с которым она вернулась после своей вечерний вылазки. На пакете красовался логотип известного салона нижнего белья, и Марина поджала губы. Идея уже не казалась столь удачной. Глупо, по-детски… И бестолково!
Психанув, она вышла из комнаты.
Утренний душ привел настроение в порядок, а чашка черного чая прибавила сил. Вернувшись к себе в комнату, Марина выбрала открытый комплект из серебристо-серого атласа и тонких ленточек. Белье нежно льнуло к коже, подчеркивая достоинства фигуры. Надев его, Марина тут же почувствовала себя лучше – к ней вернулась прежняя уверенность, а огонек, заставивший ее накануне выбраться из дома, вспыхнул с новой силой. Ну что же…
Марина облокотилась спиной о дверцу шкафа и согнула в колене ногу. Томно приоткрыла губы, бросила в зеркало взгляд из-под ресниц. Черт! Да будь она мужиком… Казакова нервно усмехнулась. Первая фотография получилась смазанной, и она сделала ещё одну. Потом приспустила одну лямку и сделала еще пару снимков.
Немного поэкспериментировав с раздеванием, натянула черные чулки с ажурными подтяжками и сфотографировала себя ещё несколько раз. Глянула на экран смартфона. Боже-Боже-Боже… И это она?!
12:17
Маришка Хорошая: (фотография)
Маришка Хорошая: (фотография)
Маришка Хорошая: (фотография)
Довольно улыбнувшись, она закрыла приложение и надела шоколадно-коричневый комплект с золотисто-розовой вышивкой. Хотелось чего-то особенного, и она, раскрыв шкаф, принялась осматривать его содержимое. Как на зло, ничего подходящего тут у нее не было. Разве что пара свитеров, джинсы, несколько футболок и так, по мелочи. В углу стояли обувные коробки. Открыв одну из них, Марина увидела свои старые туфли. Не то чтобы очень старые, просто давно не ношенные. Значит, самое время…
Коричневый комплект сменила черная кружевная сорочка на тонких, словно веревочки, лямках. Сорочка едва доходила ей до середины бедра, шелк обрисовывал контуры тела. Мариша спустила обе лямочки, и нежная ткань тут же поползла вниз. Поймав сорочку в районе груди, Марина придержала её и сделала еще один снимок. Вот и отлично. По крайней мере, настроение она себе уж точно подняла. Ну а что уж она там подняла Воронову – надо спрашивать у него. Марина хмыкнула, сняла сорочку, надела черные стринги, туфли, чулки, черные сетчатые перчатки, встала к зеркалу в профиль. Слегка повернула голову. От прохладного воздуха соски ее топорщились, и на этот раз прикрываться она не стала.
13:22
Маришка Хорошая: (фотография)
Маришка Хорошая: (фотография)
14:02