По темной стороне

Как будто по моему лицу было не видно!

Издеваться дальше он не стал, послушно переместив нас в замок. Родной, знакомый, надежны-ы-ый.

– Надеюсь, ты понимаешь, что в ближайшее время новые посещения не только столицы, но любых городов невозможны. Адепты везде, не думаю, что тебе стоит так рисковать.

Вот и прогулялись по столице.

Хищника я покидала в самом унылом настроении из всего своего небольшого арсенала унылых настроений.

Хотя, конечно, не могло не радовать то, что он не бросился прямо сейчас ловить на меня сектантов одного за другим. Обнадеживало это немного, хоть и было странно.





Глава 6

Люби меня




В моей комнате, держа в заложниках моих мочалок, поджидал моего возвращения огонек.

А я была мокрая, напичканная впечатлениями под завязочку, в одной туфельке (вторую потеряла еще в море, но заметила это только сейчас) и совершенно не настроенная на общение.

Но кого бы это волновало?

Негодовал Делмар недолго, но бурно. Оскорбленный нашим внезапным исчезновением, он ругался ровно сорок пять секунд, а потом наконец заметил, что я вся мокрая и дрожу.

– Вы где были?

– Поплавали немного, к сектантам… – осеклась, вспомнив, как отвратительно хрустели ломаемые кости, но быстро взяла себя в руки. – К адептам в гости заглянули, у морских ведьм на обеде побывали.

Меня ощутимо передернуло, Делмар не мог этого не заметить. И он заметил, но вместо того, чтобы проникнуться сочувствием и оставить свои вопросы при себе, потребовал подробностей. Даже в гардеробную за мной сунулся, отказываясь уходить.

– Мне нужно переодеться! – Мокро, холодно, неприятно очень, и такое чувство, словно густой, медный запах свежей крови пропитал насквозь и одежду, и кожу…

А этот никак не хотел оставить меня в покое хотя бы на несколько минут.

– Переодевайся, – великодушно разрешил Делмар, – и рассказывай.

Я выразительно посмотрела на дверь. Огонька не проняло.

– Яна, сладкая моя, неужели ты думаешь, что меня может удивить женская нагота? – усмехнулся, окинув меня заинтересованным взглядом. – Что такого ты можешь мне показать, чего я не видел раньше?

– Вы опять мной питаетесь, да? – Другого объяснения его поведению я просто не могла найти.

– Нет, меня уже тошнит от всех этих эмоций, даже от твоих, – поморщился он и добавил: – Не обижайся.

А я стояла, чувствовала, как с меня капает, и уж точно на него не обижалась. Я злилась. Мне хотелось переодеться в сухое, в идеале – принять ванну, а не топтаться под взглядом красных глаз, не зная, как быть.

– Ты так и собираешься дальше стоять? Заболеешь. – Крайне недовольный Делмар осмотрел гардеробную и вновь уставился на меня, добив требовательным: – Ну?

– Выйдите, пожалуйста. Я переоденусь и все вам расскажу.

– А если не выйду?

– Не переоденусь, заболею, а вам, вместе с вашим любопытством, придется отправиться прямиком к Раяру. Я ничего рассказывать уже точно не буду.

Делмар молча вышел и даже прикрыл за собой дверь, обозвав меня напоследок шантажисткой.

Ну и пусть я шантажистка, зато осталась одна и смогла спокойно переодеться.

Спокойно, правда, было недолго: минут через пять, когда я только разобралась с застежками на платье и смогла натянуть на себя сухое белье, дверь снова открылась.

– Почему так долго? О… – В нетерпеливого темного, застывшего на пороге и нагло разглядывавшего мой новый комплект нижнего белья нежного персикового цвета, полетела мокрая туфелька, врезалась в широкую грудь и бесславно шлепнулась на пол.

– Выйди!

– Всегда удивлялся, как у вас, у людей, может быть такая темная кожа, – пробормотал он, не обратив никакого внимания на туфельку и на мой вопль. – Такой интересный оттенок…

И он шагнул вперед. Ко мне. С таким сосредоточенно-исследовательским выражением лица, что сразу же стало не по себе.


Все, что произошло дальше, было только на совести Делмара. Проще говоря, он сам виноват.

Так я и заявила, когда ничего не понимающий Раяр перехватил меня на лестнице. Вернее, подхватил, когда я неудачно наступила на край покрывала, в которое спешно замоталась еще в спальне, пока очень впечатленный моим гневом огонек пытался уговорить меня успокоиться.

– Прибереги свои эмоции на завтра, когда я буду голоден. Смотреть больно, как бесполезно ты их сейчас тратишь… – Получив еще раз напольной вешалкой по плечу, заткнулся и попытался ретироваться, но не тут-то было.

Я неслась вслед за ним, в одной руке сжимая вешалку для шляп, а другой придерживая покрывало на груди. Делмар бежал чуть впереди. Так продуманно бежал, чтобы я не очень от него отставала и не сильно приближалась. Он забавлялся, я это прекрасно понимала, но не могла отказать себе в таком удовольствии. Кто еще мог бы похвастаться тем, что гонял по всему замку целого хейзара? И даже то, что он сам был совсем не против, чтобы его погоняли, ничуть не уменьшало моего азарта.

– Раяр, отпусти ее, – потребовал огонек, притормозив на несколько ступенек ниже, – не видишь, она хочет меня убить. Не мешай.

Меня не отпустили, отняли вешалку, которую тут же метнули в Делмара, недружелюбно поинтересовавшись:

– Тебе не пора возвращаться в свой удел?

– Только после визита светлых, – гордо ответил огонек, легко увернувшись от летевшего прямо ему в голову снаряда.

Вешалка со страшным грохотом упала где-то далеко внизу. Почему-то подумалось, что шляпки вешать мне больше некуда.

– Раяр? – неуверенно окликнул Делмар, когда хищник, не обращая больше внимания на своего невыносимого родственничка, начал подниматься вверх по лестнице… со мной на плече.

Хищник не отозвался, продолжая подъем. А я висела на плече и разглядывала озадаченное лицо огонька, который так и остался стоять на лестнице, даже когда мы поднялись на этаж.

– А мы сейчас куда? – Я чувствовала, как край покрывала путается в ногах моего кошмара, и честно постаралась подтянуть ткань повыше, что в моем положении было весьма затруднительно.

А Раяр этого даже не оценил.

Шлепнул по попе. Не больно, но ощутимо, обидно так, и понес дальше, строго потребовав:

– Не дергайся.

Не знаю, чего он решил добиться, но в комнату меня вносили уже изрядно раздраженную.

Казалось бы, мы живем в огромном замке… два хейзара и я, а остаться в одиночестве, чтобы немного поплакать и пожалеть себя любимую, у меня почему-то нет никакой возможности.

Немного одиночества. Неужели я хочу так много?

Не церемонясь, меня скинули на кровать. Один взмах руки, и все книги были сметены со стола, чтобы на их месте, в дымном темном облаке, появились коробочки со знакомым названием кондитерского магазинчика, перед витриной которого я совсем недавно исходила слюной.

Дося, а за ней и Бося показались из гардеробной (не иначе, на запах пришли) и сразу же устремились к столу, опасливо поглядывая на нас, распластавшись по полу и ползя почти на пузе.

А Раяр смотрел.

Не на мочалок. Он смотрел на меня, чего-то очень напряженно ожидая.

Под этим взглядом, совершенно не понимая, чего от меня хотят, путаясь в покрывале и нервничая, я спустилась с кровати, оказавшись около стола раньше ползущей в том же направлении и очень энергичной Доси.

А там, источая одуряющий запах выпечки, отчетливо ощутимый даже сквозь упаковку, меня ждала мечта сладкоежки.

Пирожные, печенье, вафельные трубочки, море заварного крема и… Торт.

Именно так, с большой буквы и с придыханием. Это был шедевр, венец кондитерского искусства, это была сказка.

А я стояла на холодном полу на своих порядком отмороженных еще после погони за Делмаром ножках, завернутая в покрывало, не успевшая еще забыть, с каким аппетитом далеко не сказочные русалочки поедали сектантов, и… не получалось у меня восхищаться этой красотой достаточно сильно, чтобы это даже мой кошмар почувствовал.

Светлое пятно с ярким, веселеньким логотипом кондитерского магазинчика, розовеющим на боку каждой упаковки, – кусок пирога с очень реалистичной вишенкой, парящий на насыщенном малиновом фоне с блестящей рыжей надписью «Витаэ», – неизменно притягивало взгляд.

– А «Витаэ» что-нибудь значит? – осторожно спросила я, немного сомневаясь, что добропорядочные веларийцы решатся использовать для названия своего магазинчика мертвый язык.

Зря сомневалась, как оказывается.

– Сладкая жизнь, – перевел для меня Раяр, требовательно спросив: – Почему ты больше не радуешься?

И взгляд такой напряженный, строгий, неприятный очень. Под таким взглядом радоваться совсем не хотелось.

– Ну, я замерзла, устала, переодеться хочу, и вы… смотрите.

Хищник нахмурился, пропустил мимо ушей почти все мои слова, зацепившись за то, что ему на данный момент казалось важным:

– Если я отвернусь, ты будешь радоваться?

И вот как он себе это представляет вообще, интересно мне знать?!

– С-с-сильно сомневаюсь.