По семейным обстоятельствам

— Я? Ариадна, — испуганно прошелестела Ари. Неужели он ее не узнал? Забыл? Такого она совершенно не могла себе представить.

— Нет. Ты — нечто непонятное.

— А! Я ведьма.

— Ты была совсем другой полгода назад.

— Тогда я не пыталась спасти человека, который меня обманул.

— Я не обманывал тебя! — они шептались, как дети в песочнице. — Я обещал приехать в конце весны.

— И приехал бы? — в голосе Ари недоверие и надежда.

— Я слово давал! Как видишь, меня немного задержали.

— Вижу. Пойдем. Я выведу тебя из замка.

— Ну уж нет, — прищурился вдруг юноша. — Я еще поживу тут, осмотрюсь. Уж больно интересные дела творятся в этом замке.

— С ума сошел? Ты не знаешь, что Лотрейн делает со своими игрушками?

— Нет. Не знаю. Никогда не слышал об этом. Но он, конечно, мне немного рассказал уже.

— И готов узнать… на себе?

— Еще полчаса назад — был не готов, — Леон оживал на глазах. Щурился. Щелкал пальцами. — А теперь у меня есть ты. Ведьма. Внучка Казимира Бронного. Кстати, ты знаешь, что он вообще не верит, что у его потомков может быть дар?

— Ты его знаешь?

— Не поленился, разыскал. У меня свои связи, знаешь ли. Он даже пообещал заехать в Каменск… когда-нибудь. Итак, ведьма. Ты что, усыпила Лотрейна? — он только сейчас заметил мирно спящего мужчину.

— Я усыпила весь замок, — гордо ответила Ари.

— Сильна. Ну так нашли на этого гада импотенцию. И посмотрим, что будет.

— Я… не умею, — грустно ответила ведьмочка. — А сонным чарам меня бабушка учила, — и тут же, оживляясь, сверкнула белыми глазами. — Но я могу дать зелье, от которого тебя будет тошнить, и кожа покроется сыпью. Это поможет выиграть время.

Угу, настой арники она забрала с собой весь. Мало ли, что придет в голову двум юным идиотам!

— А зелье импотенции? — с надеждой спросил Леон.

— Нет, у меня рецепта нет.

— Ладно, хоть так. Расставаться с девственностью я не планирую. Когда дашь зелье?

— Сейчас, — фляга висела у нее на поясе. Она подумывала подлить настойку герцогу и разделаться с ним одним махом. Но не получилось. И вряд ли получится, конечно. Но ведь все равно — пригодилась! Не зря брала!

Открутила крышку, капнула ровно три капли и сунула крышечку Леону. Он выпил, не колеблясь. Неужели — настолько доверяет?

— На сколько хватит сонных чар?

— Не знаю.

— Тогда уходи. Целоваться не будем, прости, настроения нет. У тебя, кстати, глаза темнеют уже.

Ари послушно кивнула. Всё было совсем не так, как она себе представляла. Поднялась с колен, потерла заледеневшие ладони. Ведьмы больше не было, на ее месте осталась лишь растерянная девочка. Она нашла Леона, но он не любил ее — она понимала это абсолютно точно. Он был совершенно чужой. Но бросить его Ари все равно бы не могла.

Сглатывая слезы, она взялась за ручку двери. Услышала в спину шепот «Спасибо тебе», закрыла за собой дверь и побежала по коридору, всхлипывая и дрожа, как в лихорадке. Где-то шуршали мыши, мяукнула кошка. Она успела. Упала на пол уже в спальне — холодная, бездыханная, белая, как снег. Ее прыжок в колодец обошелся очень дорого.

Ната проснулась неожиданно, рывком. Словно и не спала вовсе. Села на постели, огляделась. Обнаружила отсутствие девчонки на другой стороне постели и тут же — ее же, лежащую на полу. Вскочила, бросилась к Ариадне, с ужасом вглядываясь в помертвевшее лицо. Прижала пальцы к шее. Пульс был. Но ведьма явно пребывала в глубоком обмороке.

Ната не знала, что делать в такой ситуации. Кое-как затащила девушку на кровать, похлопала ее по щекам, побрызгала водой из кувшина. Бесполезно — ведьма в себя не приходила. Накинула платье, выбежала в коридор — тишина. Все спят. Что делать, кого звать?

Заметалась, бросилась было вниз по лестнице, натыкаясь на какого-то человека. Не разобравшись, вцепилась в него, почти крича:

— У меня там племянница… Ей стало плохо, она, кажется, умирает.

— Полно, дамочка, — раздался знакомый насмешливый голос. — Угомонитесь. Вы разбудите весь замок! Показывайте, что там с вашей девчонкой.

Ната отскочила в сторону, в ужасе глядя на усатого капрала. Замотала головой, вцепившись в ворот платья.

— Так, отставить истерику, — процедил он сквозь зубы. — Я уже имел весьма содержательный разговор с вашим цвергом-защитником. Он был очень-очень убедителен, цверги вообще отменные дипломаты. Поэтому — не бойтесь. Я ничего не скажу герцогу. Да мне это и не выгодно.

Ната сглотнула, а потом кивнула на дверь спальни.


— А Иена где разместили? — пискнула она.

— Да тут, по соседству. Сейчас я за ним схожу. Вы идите к девочке пока.

Усатый внезапно вел себя как человек. Это было очень странно и даже страшно. Что такого мог сказать ему Морозный? Нет, Ната знала, что люди умеют притворяться. А вот меняются они крайне редко, а некоторые — никогда. Тем более, вот так быстро. И по всему выходило, что капрал замыслил что-то недоброе, его непременно нужно было опасаться. И к Ари она его даже не подпустит — ну, во всяком случае, без Иена.

Цверг появился быстро, как всегда — спокойный, надежный, молчаливый. Вслед за ним зашел и капрал. Усатый взглянул на белое лицо и неподвижные руки Ари, кивнул сам себе и усмехнулся:

— Ведьма. Та самая, из Каменска. Признаться, я не был уверен, что у вас хватит наглости.

Ната с ужасом посмотрела на Иена. Что делать?

— Я только понять не могу, что она пыталась сделать? — задумчиво продолжал капрал. — У нее ж явный перерасход. Девочка надорвалась. Теперь недели две проваляется в постели. Небось хотела замок обрушить на голову Лотрейну. Ну-ну. Силы не рассчитала. Ничего, скажем, что простыла, заболела. Будем отпаивать бульоном. Герцог в восторг явно не придет, но не выгонять же вас…

— Что происходит? — резко спросила Ната. — Что вы потребуете взамен?

— От вас? — усатый пожал плечами. — Ничего. А вот от молодого князя Белогорского… Много чего потребую.

— А при чем здесь он?

— А кто, по вашему, новый раб Лотрейна? Я свои усы сбрею, если ошибаюсь. Под Лотрейном давно земля шатается, а тут такая оказия! Спасем князя, повалим герцога. Наследников у него нет. Замок должен кому-то достаться, так почему не мне? А тебя, красавица, я в жены возьму. Не хочешь? Жаль. Поверь, я могу быть нежным.

— Забыл, с кем разговариваешь? — ткнул его в бок Иен. — Заткнись уже, не пугай Нату. Она и так пуганная. Что нам с Ари-то делать?

— Ждать. К утру очнется. Потом — кормить с ложечки и все такое. И волосы распускайте, чтобы вашу брачную эльфийскую татуировку не видно было. А то вся конспирация — псу под хвост.

Он вышел, а Ната вопросительно поглядела на цверга.

— Ой, ну вот только не надо мне тут про справедливость и наказание, — недовольно проворчал он. — Сейчас нам лучше играть с Гюнтером на одной стороне. Он поможет нам свалить своего князя, уж будь уверена. Ибо Лотрейн знатно задолжал своим людям. Конечно, у него есть и другой вариант: просто рассказать своему хозяину про свои догадки. Но я с ним потолковал и убедил его сотрудничать. Немаловажную роль сыграло и золото цвергов.

— И ему все сойдет с рук?

— А это уже не мои проблемы. Ты просила помочь с герцогом. Я помогу. Остальное — без меня. Мне вообще-то хотелось бы побыстрее домой, пока Лиля не заявилась сюда. Она у меня бедовая, она может. Поэтому — так быстрее будет. Все, иди спи уже. Утром решим, что делать дальше.

Ната кивнула. Все было очень странно. Усатому она не доверяла ни на грош, а теперь еще и на Иена посмотрела новыми глазами. До этого цверг казался ей честным мужчиной, настоящим идеалом. Теперь же она не знала, чего от него ждать. Так ли прост Лилин муж? По большому счету, Ната ему никто, и Валь — тоже никто. С чего бы он должен им помогать бескорыстно? Всё еще больше запуталось. Сколько вопросов! Что натворила Ари? Неужели Леон и вправду — князь Белогорский? Если так — зачем ему деревенская ведьма? Что задумал Иен? А Лотрейн — он не кажется таким уж опасным. А Валь, как там Валь? Она бросила его одного с двумя, мягко говоря, непослушными отроками. Справится ли он — такой мягкий, такой добрый, ранимый? Или наоборот, надерет им задницы? Кто кого?

Легла в постель, прикрыла глаза, прислушалась, пытаясь уловить дыхание Ариадны. Кажется, дышит. И все же, что эта ведьма натворила?





24.




Валенуэль и принципы альвийского воспитания

Сначала Валь ужасно переживал от того, что Натка его оставила. За нее, конечно, переживал. Радовался, что с ней Иен, в Иене альв не сомневался ни на миг. Он его знал давно, дольше даже, чем его жену. Они подружились еще в замке Холодного, где Валенуэль служил в качестве кухонного раба. Цверги вообще были альву по душе. Они знают чего хотят и очень устойчиво стоят на ногах. Никогда цверг в этом мире не пропадет. И даже в рабство не попадет — потому что очень серьезно относится к всевозможным договорам. А альвы — другие. Альвы безукоризненно честные, не позволяют себе лжи или лукавства, и оттого порой забывают, что другие… они совсем другие.

Так вот, Иен Морозный Валенуэля не обманул ни разу, и Валь это ценил. И доверял своему другу. До такой степени, что Натку с ним отпустил со спокойным сердцем, в смысле — ни капли ревности в нем не было. Тревога была, страх, что она попадет в неприятности, но не ревность.

Было, впрочем, в Наткином отсутствии и хорошее: детки. Мальчишкам очень нужна твердая рука. Любви Ната давала им с избытком, но вот с послушанием у мальцов явные проблемы. Да и врут они много. И глупости делают. Валенуэль, изрядно поднабравшийся коварства у своих друзей-цвергов, собирался оказией воспользоваться и провести ряд воспитательных процедур.

Начал с уборки.

Отроки посуду мыть не желали и тряпки в руках не держали, кажется, ни разу. Когда отчим их попросил помыть полы, Владик начал заикаться, а Стасик изо всех сил изображать общую недоразвитость, граничащую со слабоумием. Этого альв и ожидал. Ната бы махнула рукой и сделала сама. Он же — сел на стул и пристально уставился на мальчишек.

— И как вы собираетесь жить дальше? — спокойно спросил он. — Стас, ты, кажется, хочешь в университет?

— Допустим, — тут же проявил зачатки разума юноша. По его лицу было видно, что он уже провел параллель между оплатой за обучением и обязанностями по дому. Он умнел буквально на глазах.

— Ты представляешь, сколько это стоит?

— Нет.

— Талантливые дети и те, у кого есть дар, могут рассчитывать на стипендии. Скажи мне, ты талантлив?

— Боюсь, что нет, — хмуро ответил отрок.

— Дар?

— Нет.