По расчету

Найдя на стоянке его автомобиль, она села на переднее сидение, не скрывая растягивающую ее губы до ушей, улыбку, и просто светясь от счастья. Матвей смотрел на нее со смесью надежды и нетерпения.

– Ну, что? – спросил он.

– Опухоль уменьшилась, – выпалила она. – Но хорошая новость не в этом. Матвей, я беременна!





* * *


Его будто по башке стукнули. Матвей даже завис на минуту, пытаясь осознать ее слова, а потом, изо всех сил постарался подавить приступ радости, охвативший его грудь. Потому что было кое-что, что создавало повод для беспокойства.

– Это опасно?

Улыбка Яры померкла.

– Нет. Конечно, нет. Все в порядке. Опухоль продолжает уменьшаться и мое лечение не причинит ребенку вреда, который причинила бы та же химия, например. Наш малыш…

– Я говорю о тебе, – нетерпеливо оборвал ее мужчина. – Для тебя это опасно?

Яра замолкла и посмотрев на него продирающим до самых кишок, всезнающим взглядом, снова улыбнулась и обхватила ладонями его лицо.

– Мы в порядке, Матвей, – сказала она таким убедительным тоном, что он почти поверил. – У нас теперь все будет замечательно. Даст Бог, я выздоровлю, у нас родится здоровый ребенок – я все для этого сделаю – и все будет хорошо. Даже этот зануда-врач нехотя признал, что мое состояние улучшается. Нет причин для страха, поверь мне!

Он хотел. Больше всего на свете хотел поверить, что все будет хорошо, но не мог. Яра была слишком оптимистична. Матвей боялся, что ее надежды могут оказаться напрасными и, однажды, сломают ее.





* * *


Следующие три месяца стали для Матвея настоящим адом и раем одновременно. Он вдвое больше боялся за Яру, боялся, что беременность каким-то образом может не в лучшую сторону повлиять на ее болезнь, ночами не спал, не в силах выкинуть дурные мысли из головы, и, в то же время, не мог не заражаться ее радостью и счастьем. Яра будто вообще забыла о том, что больна, полностью поглощенная мыслями о предстоящем материнстве. Она даже на тошноту не жаловалась, умудряясь светиться от счастья, даже будучи бледной и измученной жесточайшим токсикозом. Наплевав на все приметы, в которые он и сам-то не верил, принялась практически сразу изучать все детские магазины, исследовать рынок на предмет самой лучшей коляски (он вообще не понимал, зачем с ней так заморачиваться, коляска как коляска), договорилась с дизайнером о переоборудовании одной из спален в детскую и довела бедного мужчину до белого каления, то и дело меняя решения относительно всего и сразу. А уж сколько одежды накупила, ребенку и половины не сносить!

– Что ты будешь делать, если родится девочка? – спросил он ее как-то.

Она просто загадочно улыбнулась и покачала головой. Почему-то, Яра была уверена, что будет мальчик и без тени сомнения покупала мальчишеские вещички. Даже до игрушек добралась, хотя до них ребенку еще расти и расти. Матвей не мешал ей наслаждаться, терпеливо рассматривая каждую ее покупку. Конечно, он был рад, что станет отцом, но для него пока этот ребенок был чем-то отдаленным. У Яры даже живота не было, так, мелкий бугорочек, который она каждый вечер натирала вкусно пахнущим маслом, приговаривая что-то себе под нос и смеша его. Никогда он не видел свою жену такой счастливой и сам был счастлив от этого, но на краю сознания навязчиво билась мысль, что это может оказаться затишьем перед бурей.





* * *


В один воскресный день, Матвей вышел из душа и направившись в гостиную, увидел, что Яра странно застыла посреди комнаты. Сердце на миг остановилось от страха.

– Рыжая, что с тобой?

Она вздрогнула и обернулась, а потом указала пальцем на телевизор.

– Влад умер.

Он перевел взгляд на экран, только обратив внимание на голос диктора, сообщающий, что Влад Смольников скончался по пути в больницу после автомобильной аварии. В голове было пусто, так как осознать эту новость удалось далеко не сразу. Он посмотрел на молчаливо стоящую Яру и, подойдя, усадил ее на диван.

– Не понимаю, я ведь ненавидела его, – прошептала она, утирая слезы со щек.

– Это лишь говорит о том, что ты хороший человек.

Как ни странно, но ему тоже было немного жаль. Такое случается, когда умирает тот, кого ты знал лично, да еще и в молодом возрасте. Влад немало делов натворил за последние месяцы, настроил против себя многих людей, и практически все из них желали ему смерти, но кто мог подумать, что это и впрямь случится?

Матвей обнимал свою скорбящую жену, пока она не успокоилась, хотя, к счастью, Яра не стала плакать, просто сидела с отстраненным и задумчивым взглядом, а потом накормил ее обедом и уложил спать на послеобеденный сон. Вечером Яра вела себя как обычно, а на следующий день и думать забыла о Владе, так как врач сообщил новость, которую они ждали и боялись никогда не получить – у Яры началась ремиссия. Жизнь налаживалась и теперь, Матвей мог, наконец, спокойно выдохнуть. С его рыжей все будет хорошо.





Эпилог





Яра была права, у них действительно родился мальчик. Маленький, пухленький человечек со светлой кожей и светлыми волосами. Матвей утверждал, что он рыжий, но это было совершенно не так. Богдан, как и она, был клубничным блондином. И что бы не говорил ее упрямый муж, ни в ее волосах, ни в волосах Богдана не было ни единой рыжей пряди.

– Ты можешь отрицать сколько угодно, но мы-то знаем, кто прав, правда, рыженький? – издевался Матвей, качая малыша на руках.

Яра готова была зарычать от досады.

– Никаких кличек Матвей, – строго велела она. – Не смей называть его рыженьким! Он не рыжий.

Конечно же, муж ее не послушался, и кличка прилепилась к бедному малышу в мгновение ока. Ее отец называл Богдана рыженьким. Михалыч, который, с появлением ребенка, начал частенько захаживать в гости, называл его рыженьким. Вся ее родня, хотя те и были редкими гостями, начали называть его рыженьким.

– Его же так до школы теперь звать будут! – сокрушалась Яра, на что Матвей только ухмылялся, невыносимый человек.

– Успокойся, рыжая, ты слишком зациклилась.

– Не называй меня так! – вспылила она.

– Ну, если родишь на замену еще одну рыженькую, твоя кличка перейдет к ней, – как ни в чем не бывало, заметил он.

И ей хотелось бы сказать, что он не дождется, но чем взрослее становился ее маленький мальчик, тем больше она сама задумывалась о других детях, которые у них еще могут быть. Возможно, это даже будет девочка. Но не рыжая!

Пять лет спустя

В последний раз Яру тошнило, когда она была беременна Богданом. После его рождения, зная, что она совершенно здорова, они с Матвеем прекратили предохраняться, потому что решили воплотить в жизнь свой многодетный план, но видимо, ее организм решил, что одного ребенка с него хватит. За четыре года она так и не забеременела, и теперь, в тридцать семь лет, когда ее начали одолевать приступы тошноты от запаха еды, Яра, приготовив завтрак, с надеждой помчалась в аптеку на первом этаже за тестом на беременность. К ее ужасу, он оказался отрицательным и тогда, ее посетила догадка, обличать которую в слова было очень страшно.

Выкинув тест, она вышла из ванной и направилась в гостиную, где ее четырехлетний малыш раскрашивал раскраску, высунув от усердия язычок и взъерошив волосы таким образом, что они стояли дыбом. Рядом, на подушке, спал Снеж, которого Богдан полностью монополизировал еще с тех пор, когда только научился ползать. Яра замерла на пороге, любясь своим мальчиком.

– Хочешь есть? – спросила она, невольно испугав его.

Богдан вздрогнул и, подняв на нее ярко-голубые глаза, которые унаследовал от Матвея, состроил недовольную гримасу.

– Мааа, не мешай.

– Прости, художник, но завтрак в первую очередь.

Богдан нехотя поднялся и поплелся на кухню, всем своим видом показывая, что его заставляют насильно. Ее мальчик, к счастью, не унаследовал отцовский характер и был таким же спокойным ребенком, как и она в свое время. Немного озорным, правда, но послушным.

Яра усадила его за стол и поставила перед ним тарелку с оладьями.

– Ешь, рыженький, а я пойду, разбужу папу, – сказала она, целуя сына в макушку.

Аппетит, с которым Богдан начал уплетать еду, показал, что голоден он все же был.

Яра, тем временем, прошла в спальню и, взобравшись на кровать, крепко обняла спящего мужа. У Матвея был выходной и она хотела дать ему выспаться, но в данный момент остро нуждалась в том, чтобы ее успокоили.

– Ммм… рыжая, куда ты дела Богдана? – проурчал он, просыпаясь и прижимая ее к себе.

Его руки начали блуждать по ее телу, так что Яра решила сразу перейти к делу.

– Матвей, меня тошнило, – выдала она, предвидя его сексуальное настроение.

Он замер на пару секунд, а потом резко вскинулся, садясь в кровати.

– В каком смысле?

Матвей наблюдал за ее здоровьем лучше нее самой, заставляя проходить обследования вовремя и следя за ее питанием и БАДами, которые они принимали теперь всей семьей. Если она, порой, и забывала, что ее болезнь может вернуться, то Матвей всегда был начеку.

– Я не беременна. Уже проверяла, – мрачно ответила Яра. – Надо позвонить в клинику и договориться о приеме.

Мужчина сразу же потянулся к телефону, лежащему на прикроватной тумбочке, но она его остановила.

– Давай, сначала, немного полежим?

Он не стал больше ничего говорить. Матвей так крепко обнял ее, что перехватило дыхание и затрещали все косточки, но именно в таких объятиях Яра и нуждалась.

– Все будет хорошо.

Эти слова стали их мантрой годы назад, но сейчас, она впервые усомнилась в их правдивости, едва сдерживаясь, чтобы не развалиться на части.





* * *