По правде говоря

Екатерина Риз

Современный любовный роман

По правде говоря

Обложка: Марина Рубцова





АННОТАЦИЯ




:

Вика сама не предполагала, что жизнь подкинет ей неожиданную встречу с человеком, семья которого, как считалось, причастна к исчезновению её сестры десять лет назад. Прошло много лет, а она и её родители все ещё ждут возвращения Ксении домой. Ведь самое ужасное - не знать, что случилось с близким тебе человеком, пребывать в неведении годами. А тут брат жениха её пропавшей сестры предлагает Вике работу. Конечно же, он и думать забыл о том происшествии, вся его семья живёт и здравствует, а младшую сестрёнку, бывшую в те времена девочкой-подростком в очках, и вовсе никто не помнит. Но зато помнит сама Вика, и, не смотря на бунтующую интуицию, соглашается на эту работу с единственной целью - в надежде узнать что-то о судьбе сестры, пусть даже самое страшное. Ведь человек не может просто исчезнуть, его нужно искать, хватаясь даже за последнюю соломинку надежды. И если понадобится - призвать обидчиков к ответу и во всеуслышание рассказать правду о случившемся когда-то.





ГЛАВА 1




Я зацепила взглядом красно-белую листовку на столбе, по инерции пробежала мимо, но затем остановилась. Прервала утреннюю пробежку ради бросившегося в глаза объявления знакомого образца. Знаете такие? О пропавших людях? Белый лист, красная броская рамка, фотография пропавшего, и просьба обратить внимание и помочь. Скомпонованная важная информация о пропавшем.

Я стояла, пытаясь отдышаться после интенсивной пробежки, уперев руки в бока, и вглядывалась в листовку на столбе. В парке кроме меня, кажется, ещё никого не было. Семь утра, я всегда бегала по утрам, это давало мне чувство контроля над всем последующим днём. Листовка была о пропаже женщины из нашего района, судя по дате рождения, ей было чуть за пятьдесят. Отсканированная фотография не ахти какого качества, к тому же, женщина на ней выглядела счастливой, широко улыбалась в камеру, а ещё нарядной, с причёской и макияжем. Вряд ли, даже встреть я её сейчас на улице, смогу узнать и сопоставить в своей голове два совершенно разных образа. Но женщина пропала, довольно молодая женщина, наверняка, дочь, жена и мать, и её возвращения очень ждали дома. Это настоящая беда…

Куда, куда могут пропадать люди? Просто взять и пропасть. Уйти из дома и не вернуться.

Спустя какое-то время, если их так и не смогли отыскать, человека признают пропавшим без вести. А спустя пять лет можно добиться признания пропавшего погибшим.

Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, вызвали горечь воспоминаний, я вздохнула, поморщилась, не от досады, а в попытке как-то справиться с нахлынувшими эмоциями, и побежала дальше.

Мама вот не согласилась признавать гибель дочери, она всё ещё ждёт.

Когда-то у меня была старшая сестра. Ксения. Ксюша, Ксеня. Как только её не называли окружающие, она была очень общительным, жизнерадостным человеком. Казалось, что перед ней все дороги открыты, и у Ксюхи всё непременно в жизни сложится. Как надо, в общем. Между нами была разница в четыре года, я была младшей, и в то время оканчивала школу, а на старшую сестру всегда смотрела с завистью. Ксюша казалась мне взрослой, куда смелее меня, и уж точно, куда красивее. От кавалеров у неё с седьмого класса отбоя не было. А я была младшенькой, боязливой заучкой, сколько себя помню, носила очки, дурацкие хвостики и вечно краснела, когда кто-то обращал на меня пристальное внимание. Вспоминать о своём детстве и юности, именно рядом с Ксюшей, было приятно и больно одновременно. И при воспоминании о ней, мне хотелось улыбнуться в умилении, посмеяться над чем-то, порой светло погрустить о прежних временах, о молодых родителях, о нашей, казалось бы, хорошей и правильной семье. А потом я вспоминала о том, что всё это безвозвратно ушло, потеряно, сгинуло непонятно где и почему, и мне становилось откровенно не по себе. Мороз, неприятный озноб пробирал до костей, при осознании того, что я-то погрущу, помучаюсь в который раз, а затем отвлекусь на свою привычную жизнь. Дом, работа, увлечения, планы на будущее, а Ксюха…

Прошло десять лет со дня её исчезновения, и я успела убедить себя в том, что моей сестры нет в живых. Случилось что-то ужасное, трагичное, она не смогла вернуться домой. И у неё не будет той самой налаженной жизни, планов и их успешного осуществления, чего ей так желали родители, любви, семьи и детей. И когда в моей жизни наступал трудный момент, и я принималась жалеть себя или жаловаться, я всегда думала о сестре, и говорила себе, что у меня всё далеко не ужасно. У меня есть многое из того, чего с ней никогда не случится. Так разве у меня есть право жаловаться?

Увиденное в парке объявление о поисках незнакомой женщины, немного выбило меня из колеи. Да, я расстроилась. В голову невольно в миллионный раз полезли мысли о том, что же могло приключиться с моим близким человеком, и, если предположить – только предположить! – что она жива, где она может находиться, что с ней может происходить, и, возможно, именно в этот момент ей нужна помощь. Каждый раз от таких мыслей и предположений меня начинало потряхивать. Спустя десять лет после исчезновения Ксении, признаюсь, я не думала и не вспоминала о ней каждый день, острая фаза отчаяния и бесконечного ожидания, была давно пройдена, но каждый раз, как мысли о ней поселялись в моей голове, мир вокруг становился куда менее ярким и зовущим. Всё окрашивалось серыми, тоскливыми красками, и мне необходимо было время, чтобы прийти в себя.

Чтобы как-то себя приободрить, я прибавила темп, и поэтому до дома добежала в то же время, что обычно, хотя потратила несколько минут на стояние в парке у столба. Немного задохнулась.

– Привет.

Остановившись у подъезда, я услышала знакомый голос. Обернулась, махнула Жанке рукой. Жанна была моей соседкой, и, на самом деле, её звали Снежанна, но она терпеть не могла своё имя, и поэтому требовала звать её иначе. Для друзей и знакомых она стала Жанной, а её супругу досталось требование звать Жанку «солнышком». Или рыбкой, или зайкой. В общем, как угодно, лишь бы любви и страсти в голосе звучало побольше. Муж её, Сергей, против настояний жены не возражал, вот только за её спиной (я лично слышала) поговаривал, что на «рыбку» и «зайку» его благоверная после вторых родов совсем не похожа. Больше на то самое «солнышко», по габаритам. Вокруг которого всё и крутится. Конечно, подобные высказывания, Серёгу, как мужчину, не красили, но стучать я на него не стала. Во-первых, считала Жанку своей лучшей подругой вот уже пару лет, и расстраивать её не хотелось, а, во-вторых, здоровья бы это Серёге не добавило. Жанка дома бы его прибила. Нрав у неё был крутой, характер огонь, а габариты с некоторых пор, на самом деле, позволяли потягаться в силе и ловкости со стокилограммовым супругом. И я, вхожая в их дом, отлично знала, что в семье у них царит полный матриархат, это только перед друзьями и знакомыми Сергей пытается выказать себя главой семейства и хозяином положения, но и то шёпотом, чтобы жена, упаси Господь, не услышала.

Жанка в ранний час выгуливала своего любимого пёсика, малюсенькую собачонку Бубуню, померанского шпица. Это было абсолютно белое, пушистое создание, напоминающее мягкий клубочек с тонкими ножками, едва различимыми от пушистости ушками на голове и хвостиком-рогаликом на попе, а еще любопытным длинным носом. Ах да, ещё в Бубуне было немереное количество восторга по отношению ко всему, что она вокруг видела, истинно женский капризный характер, а ещё ужасно противный тонкий, писклявый лай, который приводил в восторг, кажется, лишь одного человека на свете – Жанну. Каждый раз, когда собачонка заливалась возмущением, переходя на ультразвук, Жанка в умилении всплёскивала руками и принималась капризное создание увещевать. Хватала на руки, целовала белоснежную шёрстку или совала в маленькую пасть очередную вкусняшку.

– Ты меня так не целуешь и не кормишь! – возмущался раз за разом Серёга, злобно поглядывая на комок белоснежной шерсти у жены на руках.

– А ты меня так, как Бубуня, не любишь, - отвечала ему Жанка и гордо отворачивалась.

– Зато я вас всех кормлю, - не оставался супруг в долгу, грозил кулаком кому-то неизвестному, очень даже возможно, что и Бубуне, которая сама была размером с его кулак, и уходил в другую комнату. Наверное, переживать, что его променяли на собаку, которую и собакой-то назвать можно с большой натяжкой.

Я обернулась на Жанкино приветствие, а Бубуня, заметив меня, закатилась тем самым противным, тонким лаем. На весь двор. Жанка, степенно вышагивающая рядом со своим микроскопическим питомцем в новом спортивном костюме алого цвета, примирительно проговорила:

– Тихо, Бунечка. Это же Вика. Что ты шумишь?

Но надо знать Бубуню, она не остановится, пока всему двору, двум пятиэтажкам, не доложит о моём возвращении с пробежки. Не обращая внимания на досадный лай, я к ним приблизилась. Поздоровалась в ответ. Жанна окинула меня быстрым взглядом, таким, с намёком на зависть ко мне и досаду на себя одновременно.

– И когда я тоже с тобой бегать начну? – задала она свой обычный риторический вопрос. И я совершенно привычно ей честно ответила:


– Никогда.

Жанка тут же возмущённо выпятила нижнюю губу. Пожаловалась:

– Добрая ты.

Я плечами пожала.

– Я тебе правду говорю. Я здесь два года живу, два года бегаю, и ты каждое утро задаёшь мне этот вопрос. Хотела бы, давно бы бегать начала.

– Ага, у меня дети, вообще-то.

Я вытаращилась на подругу.

– Это здесь причём?

Жанка окончательно расстроилась, возмутилась моей непреклонностью и, в конце концов, махнула на меня рукой.

– Ну тебя. Недобрая ты, Вика. Нет бы поддержать мои стремления…

Я улыбнулась.

– К чему? К спорту? Ну, молодец, стремишься. Это важно.

Жанка присмотрелась ко мне внимательнее. Затем вопрошающе кивнула.

– Ты чего какая? Случилось чего? С Вовкой поругались?

– Да нет, он ещё спит. Я бы не успела. – Но вздохнула, решила поделиться. – Объявление о розыске в парке видела. Женщина пропала из нашего района.

– Ах да, я тоже видела. Вчера в магазине повесили.

– Ты не знаешь, её нашли?

– Нет, откуда? А что, знакомая твоя?

Я качнула головой.

– Нет. Просто подумалось… кого-то же должны находить, да?

Жанка глядела на меня с печалью, догадавшись, что именно меня расстроило. Согласилась со мной.

– Кого-то должны. Наверняка, кого-то находят, Вик. Просто всегда по-разному.

– Ну да.

Жанка взяла меня под руку. Несильно толкнула плечом, так сказать, в знак поддержки.

– Ты не расстраивайся. Что уж теперь, всякое бывает.

Я снова кивнула.

Жанка наклонилась, подхватила Бубуню на руки, и мы все вместе направились к подъезду. Бубуня смотрела на мир вокруг глазенками-пуговицами, от любопытства высунув розовый язык. Важно гавкнула на кота, мирно дремавшего на лавке. Тот даже ухом не повёл. Наверное, столь низкие частоты кот за лай собаки не воспринимал.

– Пойдём к нам завтракать? – предложила Жанна. – Я гренки сделаю, как ты любишь, с молоком.

Я качнула головой, отказываясь.

– Не могу, мне на работу раньше надо. У нас планёрка, обязали быть всем. И вовремя.

На Жанкином лице появилось кислое выражение.

– Я, когда слышу слово «работа», мне так тоскливо становится на душе, духота наваливается. Не знаешь почему?

Мы поднялись на второй этаж, Жанна остановилась у своей двери, а я успела шагнуть на первую ступеньку следующего лестничного пролёта. Я жила на два этажа выше.

– Знаю, - порадовала я её. – Потому что ты пятый год сидишь в декрете, и забыла, что это такое, каждый день с восьми до пяти, а то и без выходных.

Жанна махнула на меня рукой.

– Тфу на тебя. Сглазишь ещё. У меня и дома дел куча. Кстати, пойду любимого растолкаю, для него-то работа – это спасение. Только и думает, как бы от нас с детьми сбежать, в машинах своих ковыряться. Хорошо хоть деньги нормальные платят.

Я напоследок подруге улыбнулась, махнула рукой на прощание и легко побежала вверх по ступенькам. Нужно было успеть принять душ, выпить кофе и выйти из дома вовремя, чтобы успеть на работу. На ту самую планёрку. Работала я экономистом на одном из крупных производств нашего города. Производство было крупным, машиностроительным, а вот заработная плата не столь крупная, как хотелось бы. В нашем городе, вообще, крупных зарплат было не найти. И я, со своим, можно сказать, что выстраданным дипломом экономиста, вот уже четыре года пыталась дослужиться хоть до какого-то повышения. Начинать пришлось с самых низов, никому красные дипломы без опыта работы, как выяснилось, были не нужны. И мне, скажем честно, повезло устроиться на серьёзное предприятие, со всеми вытекающими отсюда бонусами в качестве полного социального пакета и уверенности в завтрашнем дне. Уверенность заключалась в том, что работы у меня каждый день будет по самый подбородок, и зарплата будет, с выплатой дважды в месяц, а вот об особых льготах, бонусах в конце года, да и просто повышении оплаты труда, лишний раз раздумывать не стоит. Чтобы не расстраиваться. Но зато на работе меня ценили, уважали, начальник отдела ко мне прислушивался и ставил в пример, сгружая на меня особо срочные и сложные дела, в этом особое уважение, судя по всему, и заключалось. А о повышении я всё ещё продолжала мечтать. Особых перспектив после повышения тоже не было, но это стало бы компенсацией за все мои труды, старания, ответственность и переработки.