По образу и подобию

— Блин, — только и сказала Алёна.

— Именно что, — угрюмо подтвердила Халька. — Блин…

— Слушай, я что-то, — сказала Алёна неуверенно. — Ну… нехорошо мне. Я посплю?

— Да спи, чего спрашиваешь. Ты теперь наша.

Алёна стянула обувь, вытянулась на постели. Долго смотрела в тусклый, давно плакавший о косметическом ремонте потолок. Так странно было чувствовать себя… Усталость навалилась, но сон не шёл, ни в одном глазу, хоть плачь. Халька читала книгу с терминала. Не со своего, а с какого-то старого, битого и царапанного, наверняка без идентификатора, с функцией только читать. И то. Куда ей в информ соваться. Засекут и схватят. У неё персонкод такой же, как и у Алёны, а значит, ответственность — полная. То есть, получи поражение в правах за действия главы семьи и распишись. Тюрьма. Или, о боги, расстрел.

Одно дело слушать страшные байки про такие вот случаи. Совсем другое, столкнуться нос к носу. Ведь это не кто-нибудь абстрактный! Это — подруга, с которой бок о бок с ясельной группы ещё… И семью её всю жизнь… Жесть. Кровельная.

Сон обвалился внезапно, стеной. Алёна провалилась в него как в колодец.

Когда она очнулась, в комнате никого не было. Вылезла из постели, поёжилась, — было холодно. Странно, никогда почти не мёрзла, а вот тут вдруг стала… В животе ныло, но крови вроде бы не было. Может быть, не было пока? Розы Тимофеевны здесь нет, так что не спасут, если вдруг что. А и пусть, со внезапным ожесточением подумала Алёна. Пусть сдохну! И весь этот эксперимент Олега Ольгердовича пусть накрывается большой медной лоханкой. Если нельзя улететь с планеты вместе с Тимом и ребёнком, то и пусть.

Алёна вышла в коридор, пошла на свет. И выбралась в большую комнату, плоховато освещённую — не хватало источников питания, что ли, экономили. Народу в комнате оказалось довольно много, все разношёрстные, разновозрастные, но, удивительно, одетые чистенько. Встреть такого на улице, не скажешь, что он изгой… Кто-то возился с оружием, кто-то ел, кто-то играл, устроившись прямо на полу, в пирамидальные шахматы — где только взяли… Интереса к Алёне не проявил никто. Подняли, повернули головы в её сторону, и так же равнодушно отвернулись, занялись своими делами. Хальки нигде не было…

— Новенькая, слушай сюда, — сказал ей подошедший Митра.

Алёна кивнула.

— Правила у нас простые. В город без разрешения не соваться, драк не затевать. Первые дней десять будешь на кухне, дальше по графику. Сегодня отдыхай, завтра приступишь. Ещё одно правило: не удивляться и не задавать вопросов. Со временем поймёшь. Доступно объяснил?

Алёна посмотрела в его серые, холодные глаза, и кивнула.

— Вот и славно.

— А сейчас мне что делать? — спросила она.

— Вопрос? — осведомился Митра.

Алёна покачала головой. Митра ей не нравился. И что-то подсказывало, что драка с ним, с, судя по всему, натуральнорождённым, несмотря на собственную, Алёнкину, паранорму, принесёт лишь печальное фиаско.

— Отдыхай, я же сказал, — бросил Митра и отошёл.

Халька вернулась поздно. И не одна. Они притащили несколько ящиков на гравиплатформе. Поставили у стенки, подошли к Митре, что-то оживлённо обсуждали. Алёна смотрела на ящики, и они ей не нравились. Внезапно она заметила эмблему. «Орущий орёл» *на крышке верхнего ящика! Чёрт. А так ли уж ни за что всю эту милую компанию преследует закон?! Девочка прижала ладони к щекам. Контракт с профессором Ольмезовским внезапно показался ей пушистой милотой. И чего убежала, спрашивается?! От этих так просто не убежишь. Здесь не Факультет Паранормальной Медицины.

Эмблема Вооружённых Сил Федерации Стран Северо-Восточного Региона.

— На, — Халька сунула ей в руку завёрнутое в капустный лист мясо. — Ешь…

Алёна кивнула, надкусила угощение. Есть не хотелось, наоборот, слегка подташнивало. Халька проследила взгляд подруги.

— Ненавижу телепатов, — сказала она, сжимая кулаки. — Ненавижу! Давить гадов…

На кулаке её вспыхнуло вишнёвое пламя. Алёна поглядела на халькин огонь и оставила при себе свои мысли насчёт старших Мальсаговых. Вспомнилось, как подруга реагировала на правду о тайне зачатия, на правду, доставлявшую ей боль. Полное неприятие и дичайшая агрессия. И здесь будет ровно всё то же самое, стоит только заикнуться о том, что, возможно, старшие Мальсаговы на самом деле были виновны… Только здесь не поезд монорелься. В двери не выскочишь.

— Ты думаешь, нам правду говорят? По ТВ и прочему? Да как же, сейчас прямо! Враньё, всё враньё! Они хотят управлять нами. Все они. Телепаты! — последнее слово Халька выговорила совсем уже безумно, даже глаза выкатились. — Только, знаешь, нечего плясать под их дудку, вот честное слово, совсем нечего!

Алёна вспомнила высших телепатов, Олега Ольгердовича и Филиппа Снежина. Не выглядели они теми, кто упивается властью над лишёнными телепатической паранормы! Один — увлечённый своей работой учёный, второй — военный… И оба неплохие, в общем-то, люди. Чтобы они — рвались упиваться властью?

— Что молчишь? — агрессивно спросила Мальсагова. — Или я не права?

— Халя, — дрогнувшим голосом сказала Алёна, — я вообще-то из больницы…

Как же ей было страшно, кто бы знал. От фанатизма Мальсаговой страшно. От того же Митры, поглядывавшего в их сторону, страшно. От того, что угодила в гнездо подпольщиков, готовящих что-то жуткое, может быть, теракт. Теракты иногда случались на территориях Северо-Восточного Региона, но никогда — в Нижнем Городе. Однако же, «никогда раньше» вовсе не означает «никогда в будущем», так?

«Я должна их остановить, — думала Алёна. — Или остановить или предупредить…

Но как? О господи…»

— А. Хреново тебе всё ещё, да? — Халька сбавила тон, проявила сочувствие. — Ну, пошли, присядем вон та…

Всё, что случилось в дальнейшем, Алёна не смогла забыть никогда. Каждый раз вспоминала до мельчайшей секунды, с болезненной маниакальностью терзая себя за то, что не сумела, не предотвратила, не смогла, не, чёрт раздери, успела! Просто не успела!

За входной дверью что-то гулко хлопнуло, и время словно остановило свой бег. Медленно, как в дурном кино, дверь завалило вперёд, и пока она падала — медленно медленно! — через неё, не дожидаясь, пока она упадёт окончательно, пошли солдаты в тяжёлой броне. Народ заметался по комнате, хватая оружие, началась стрельба. Солдаты вскинули руки и с их кулаков рванулось грозно гудящее пламя.

Алёна окаменела, не в силах пошевелиться. Впервые она видела со стороны слаженную атаку пирокинетиков, не учебную, а самую настоящую боевую. «У них приказ уничтожить! — поняла Алёна. — Им не нужны живые!» Краем глаза она заметила Митру — поганец тихонько отступал, внимательно следя за атакующими, выискивая момент, чтобы сбежать! И тут вперёд метнулась Халька.

Огонь на огонь, ярость на силу, но что может противопоставить четырнадцатилетняя девочка профессиональному солдату в броне? Ничего.

Алёна смотрела, как Халька падает — медленно-медленно — уже не живая.


Приказ уничтожить… И словно со стороны — свой собственный тонкий крик:

— Убийцы! Сволочи! Гады!

Гулко хлопнуло, разбрызгивая вишнёвые сполохи. Это Митра ушёл через гиперструну…

— Халька-а!

Халька молчала. И лежала так неподвижно, как никогда не лежат живые. На животе, подломив руку. Волосы — чёрной волной по грязному полу. А главное, крови не видно ни капли. При фатальных ожогах крови не бывает почти…

Потом, вспоминая, Алёна с ужасом поймёт, что осталась в живых только потому, что даже не попыталась зажечь огонь своей паранормы. Просто-напросто не подумала об атаке. Не атака занимала её, а подруга, которая, казалось, ещё жила, которой, казалось, ещё можно было помочь. Но голова Мальсаговой откинулась под рукой Алёны в сторону, глухо стукнув затылком о пол. Обожжённое застывшие лицо и глаза, глядевшие в никуда, впечатались в память на всю жизнь.

Алёну ухватили за ворот, поднимая на ноги, а она выла совсем уже нечто нечленораздельное, цепляясь за подругу, не желая отпускать её, не желая верить.

— Ты! — прямо в ухе раздался грозный рык. — Что! Здесь! Делаешь!

Алёна от неожиданности обмякла, разжимая наконец-то пальцы. Она узнала голос, а информация на груди подтвердила безумную догадку: капитан Огнев В., (?Н IV-

— Ты убил её! — завизжала она, извиваясь. — Убийца чёртов! Ублюдок сраный! Ты убил её!

— Знакомую встретил, Вик? — спросил кто-то из бойцов.

Остальные рассыпались по комнате, исчезали в коридорах, часть из ворвавшихся деловито осматривала.

— Дочь моей женщины, — коротко пояснил Огнев, как плюнул.

И разжал пальцы.

Алёна плюхнулась на попу, больно отбив себе копчик. Разум начал валиться наискось, отказываясь воспринимать реальность. А Огнев распоряжался дальше:

— Эту — в машину. Тех — к стене. С ящиками осторожнее, там могут быть закладки…

— Так ты объяснишь мне, что ты там делала? — с усталой злостью спрашивал Огнев.

Они сидели в служебном помещении военной базы, здорово смахивавшей на комнату для допросов. Голые стены, стол, две скамьи, на одной Алёна, на другой, напротив, злющий Огнев, уже без брони.

— Ты убил её, — как заведённая, повторила Алёна в тысячный, наверное, раз. — Ты взял и убил её!

— Мне надо было её в задницу поцеловать? — злобно осведомился Огнев.

— Убийца!

— Звал, Вик? — в комнате появилась немолодая уже женщина в полевой форме и с эффектной серебряной прядью в длинной, переброшенной от уха к уху чёлке.

— Да, Дилайна. Посмотри на это чудо. Что у неё в мозгах? Психокод? Императив? Ещё какая-то дрянь?

Дилайна присела рядом, Алёна тут же шарахнулась от неё. Смотрела волком, не ожидая ничего хорошего. Второй ранг. У Дилайны на воротничке отсвечивал серебром значок второго телепатического ранга.

— Нет там ничего, — с удивлением сказала телепатка, прищуриваясь. — А хотя… Да нет, ничего, кроме острого желания свинтить от выполнения обязательств по контракту. Мозгов тоже нет, если что. Одна прямая извилина, на которой уши держатся.

Алёну затрясло. Это что, это вот так запросто и происходит?! Вот так садятся рядом с тобой и листают душу, как раскрытую книгу?! Права Халька, телепаты — уроды!

— По какому ещё контракту? — свирепо спросил Огнев.

Дилайна качнула головой, мазнули по шее длинные узкие серебряные серёжки- висюльки:

— Мне не по рангу вникать в тонкости. Но руководителя проекта я уже вызвала. Он будет тут с минуты на минуту. Дождись его, Вик. Девчонку пока не тряси, она в шоке, толку не будет.

— Спасибо, Дилайна, — кивнул ей Огнев.

— Не за что, — отозвалась она, вставая. — Понадоблюсь, обращайся.

Телепатка ушла. Алёна проводила её слепым взглядом, потом посмотрела на Огнева.

— Ты убил её, — прошептала она одними губами. — Убил!

— Да, убил! — в раздражении отозвался тот. — Хочешь знать, за что? Вся эта гнилая семейка по шейку в кровище, по самое горлышко! — он рубанул себя ребром по шее. — Нелегальные поставки оружия и наркотиков, непосредственное отношение, — доказанное! — к делу Янтарного… а, ты ни хрена ничего про Янтарное не знаешь, ну, узнаешь, не переживай! Десять тысяч человек как корова языком! И ты ещё мне претензию, что я убил при исполнении!

Алёна замотала головой.

— А что, Халька тоже убивала, да?! Когда?!

— Халька твоя! — Огнев пристукнул кулачищем по столу, сплюнул в сторону:- Ч-

чёрт!