Плохой Круз

— Что такого?

— Это возмутительно, — возразила я. — Мне все равно, сколько у кого-то денег, пятисотдолларовый шарф — это слишком.

— Затраты на качество.

—Скажи это моим ботинкам Kmart. Они хорошо служили мне уже три года. Даже когда я работаю в две смены. — Я была удивлена, что мои ноги не ударили меня по лицу за ложь.

— Я вообще стараюсь не разговаривать с неодушевленными предметами. Почему тебя это вообще волнует? Это мои деньги. Я сам решаю, на что я хочу их потратить.

— Зачем тебе тратить их на полунезнакомку, которая тебе даже не нравится?

— Эта полунезнакомка, которая мне даже не нравится, вот-вот станет моей семьей. Кроме того, я дерьмово даю чаевые.

Мы стояли на входе в «Prada», но это было нормально, потому что никто, кроме нас, не казался достаточно иррациональным, чтобы зайти внутрь.

На входе также стояла охрана. Переворачивающийся охранник. Меня тошнило. Я бы никогда, никогда не зашла в магазин, где некоторые люди не чувствовали бы себя желанными.

Такие люди, как моя мама.

Или как я, если уж на то пошло.

— Угу, не напоминай мне, — я ткнула в него носом, непреклонно сопротивляясь. — Я бы не хотела, чтобы меня связывали с тобой. Ты можеш испортить мою репутацию.

— Твоя репутация в дерьме, — любезно напомнил он мне.

— Ага, ну, может быть, он найдет там твою технику поцелуев, раз уж он, похоже, находится в том же месте. Какого черта было вчера?

Классическое отвращение.

Я была мастером неправильного направления.

— Тебе понравилось, — сказал он спокойно.

— Нет.

— Понравилось.

Господи, да.

И я не только наслаждалась этим, но тот факт, что это было мило и интимно, а не грязно и плотски, совершенно обезоружил меня. Я все еще чувствовала свой пульс на губах. И его тоже.

Мысленная отметка номер сто шестьдесят: Зарядить. Свой. Вибратор.

Кроме того, почему Круз везде крутился? У меня не было никакого уединения в этом месте. На случай, если мне понадобится, ну, не знаю, заново познакомиться со своим дремлющим либидо и прикоснуться к себе. («Drunk in Love» в исполнении Бейонсе).

— Накормите меня, доктор Костелло, — я драматично взъерошила волосы, приняв английский акцент, заимствованный у Бриджертонов. — Потому что я проголодалась и больше не хочу спорить об этом неосторожном, случайном поцелуе.

— Почему ты говоришь так, будто проглотила оксфордский словарь?

Мы оба рассмеялись, затем покачали головами, заставляя себя отвести взгляд.

Мы остановились у стойки с хот-догами и попробовали несколько их сосисок. Во время быстрой трапезы в воздухе не промелькнуло ни одной инсинуации. Приятный сюрприз, учитывая, что шутки Вайнера были нам явно не по карману.

После этого мы сделали еще немного покупок, а затем удалились в комнату, планируя принять душ, одеться для раннего ужина, а затем отправиться в казино. Я никогда раньше не была в казино, которое, по словам Круза, было преступлением.

Когда мы добрались до нашей комнаты, миссис Уоррен ждала нас, за исключением Фреда, выглядя очень самодовольно, потягивая красочный коктейль с дополнительными зонтиками.

— Ждала тебя? — она ухмыльнулась вокруг своей соломинки. Она имела сверхъестественное сходство с Урсулой, морской ведьмой Диснея.

— Дай угадаю. Потеряла свои анальные пробки и сразу подумала проверить, не украли ли мы их, — пробормотала я, инстинктивно прижимая сумочку ближе к телу.

Голова Круза повернулась, когда он сверкнул на меня взглядом, полным веселья и убийства.

Хлоп.

Я забыла, что у меня была компания, и я не должна был вести себя как обычно грубо.

— Что теперь? — Она приложила руку к уху.

Я покачала головой.

— Неважно. Зачем вы здесь, миссис Уоррен, помимо очевидного — чтобы благословить мою жизнь новыми счастливыми моментами и теплыми воспоминаниями?

Мы остановились у нашей двери, которую она блокировала. Она скрестила руки на своей пышной груди. На днях, когда она потребовала войти в нашу комнату, я сорвалась.


Я сорвалсь, потому что знала, что могу совершить именно такую ошибку, но потом вспомнила, что чемоданы на самом деле стояли довольно далеко друг от друга.

Но я также знала (разумно), что никто не поверит, что это было непреднамеренно, если я ошибусь. Когда мальчики-подростки могут фотографировать твою задницу, щипая ее, ты понимаешь, что мир несправедлив или на твоей стороне.

— Просто подумала, что вы должны знать, что все на корабле знают, что вы пытались украсть мои драгоценности. Я думала, что это будет общей услугой по предупреждению людей.

— Хорошо. Давай притворимся, что мне не все равно. А теперь отойди.

— Но тебе должно быть наплевать.

Ее глаза переместились с меня на Круза, а улыбка стала шире.

Сорвись, она была гнилая.

Я не понимала, что побуждало некоторых людей так сильно хотеть причинить боль другим. Конечно, если бы вы так сильно не любили кого-то, вы бы избегали его любой ценой и забыли о его существовании.

Попытка причинить кому-то боль показывала только одно — что больно было тебя.

— Тебе должно быть наплевать, потому что на этой лодке есть кто-то, кто знает, кто вы на самом деле.

Мое сердце упало.

Серьезно? Каково было быть мамой-подростком столько лет назад, заслуживающей освещения в печати за пределами моего крошечного городка.

— Верно, доктор Визесс. Только на этот раз это была не я с прожектором стыда — она смотрела на Круза. — Судя по всему, здесь один из твоих приятелей по медицинскому институту со своей женой. Он знает, что ты здесь с девушкой по вызову. Или кем бы эта женщина для вас не была. Не твоя настоящая жена. Не думайте, что мы такие тупые. Никто в здравом уме не женится на этом мусоре из трейлера.

— Назови ее еще раз так, и я буду уверен, что ты проведешь ночь под допросом службы безопасности, как только я сообщу о тебе. Ты беспокоишь нас, и я этого не потерплю, — произнес Круз слова, словно пули, удар за ударом, ледяной и уравновешенный.

— Ой. Ты привязался, не так ли? Ты для нее просто талон на обед.

— Вы мне мешаете, миссис Уоррен. Переезжайте, или я обязательно перевезу вас сам. Дружеский совет: я не буду любезен с этим.

Удовлетворенная нанесенным ударом, миссис Уоррен бросилась через коридор к лифту. Я толкнула дверь, ожидая, пока Круз войдет внутрь.

— Послушай, это все сплетни о круизах. И каковы шансы, что этот человек из медицинской школы вообще знает кого-то в Фэйрхоупе, кому он мог бы рассказать об этом? Это чепуха, — сказала я. — И почему это кого-то вообще волнует?

Я ненавидела, что мне приходится оправдывать свое существование, но я должна была признать, что я была далека от царства женщин, которые обычно висели у него на руке. Я не была миниатюрной брюнеткой с гуманитарным образованием в области гендерных исследований и танцевального менеджмента.

Хотя у меня действительно было трехсотдолларовое платье, которое сейчас выглядело нарочито мятым, так что мы определенно становились ближе.

Круз казался холодным и безразличным, когда ходил по комнате. Я поняла. Да До сих пор все это было весельем и играми.

Мы взяли вымышленную фамилию — Вайнер. Под видом супружеской пары с очень странной сексуальной жизнью.

Здесь нас никто не знал, и наши маленькие шалости были ничем иным, как безобидной забавой. Теперь реальность смешалась с пузырем, который он считал не лопнувшим. Он не привык быть несовершенным, а я сильно сковывала его стиль. Это послужило напоминанием о том, что там, в реальном мире, наши жизни не могут переплестись. Они навсегда столкнутся.

— Все в порядке, — протянул Круз. — Иди в душ.

— Я сама поговорю с миссис Уоррен. Объясню все. — Я последовала за ним по крошечной комнате, внезапно извиняясь.

Он резко повернулся ко мне.

— Не смей.

— Почему бы и нет?

— Она дрянь, и я не хочу, чтобы ты вносила свою лепту в ее гонку за властью. Кроме того, ты права. Насколько я знаю, этот человек не знает никого в моей жизни. Я поддерживал связь только с горсткой друзей, и я точно знаю, что никого из них нет в этом круизе.

— И вообще, — добавила я, чувствуя, как внутри умирает душа, — даже если это кто-то, кто тебя знает, ну и что? Наши семьи знают, что мы вместе в круизе, и меня обвиняют в том, что я вор и проститутка. Ты просто человек, который неохотно делит со мной комнату.

— Верно, — Круз погладил подбородок, обдумывая это.

Ух ты. Удивительно: ой.

Он действительно не хотел, чтобы люди в Фэйрхоупе знали, что мы связаны друг с другом.

— Но посмотри, — я указала на комнату. — Именно поэтому мы не должны больше целоваться. Ты стыдишься меня.

— Я не стыжусь тебя.

Но в его словах не было обычного смертоносного жара и искренности, и он не стал уточнять.

Удрученная, я запрыгнула в душ и вышла в одном из бесплатных купальных халатов, а он зашел сразу за мной.