Плохой американец. Том I

— О чем ты, черт подери, говоришь? — спросил мой ошарашенный папа.

Адвокат, однако, перебил его.

— Я бы выслушал. Он был прав насчет исков, в конце концов. Продолжай, Питер.

Я улыбнулся.

— Так, я правильно говорю — арабы ненавидят евреев, верно?

— Арабы и евреи? О чем ты, во имя господа, говоришь?

Клер попыталась отвесить мне подзатыльник, но я увернулся, поднял руку:

— Следите за мыслью. Арабы ненавидят евреев. Это факт. За последние двадцать лет у них было три войны. Первая в 1948, вторая в 1956, третья в прошлом году.

— Да, и во всех трёх арабам подали их же головы на блюдечке! — отметил Штайнмайер.

— Это так, но разве теперь они друзья? Или вы согласны, что эти ребята друг друга от всей души ненавидят?

— Верно.

Я продолжил.

— Хорошо, давайте применим теорию вероятности. С 1948 по 1956 год — прошло 8 лет. С 1956 по 1967 год — 11 лет. Средний интервал между войнами составляет 9,5 лет. Вы со мной? — отец и мистер Штайнер кивнули. Мама была полностью потеряна и недоверчиво уставилась на меня, — Итак, ради простоты, скажем, они в мире по 10 лет. Это означает, что шансы на войну в любом конкретном году составляют 10 процентов. Как только вы определитесь с вероятностью войны, можно применить теорию вероятностей к последующим действиям.

— Продолжай, — сказал юрист.

— Если мы предположим, что в любой год вероятность войны — 10 %, то вероятность её избежания — 90 %. Значит сейчас, год спустя, у нас был шанс 90 % избежать войны на Ближнем востоке.

— Которой не было, — сказал папа.

— Верно. Значит какие шансы на избежание войны в следующем год?

— Как ты и сказал 90 %.

— А спустя год? — надавил я.

— 90 %, как ты и говорил! А что, разве нет?

— Шансы избежать войны в течение двух лет подряд составляют 90 % из 90 % или только 81 %. Шансы избежать войны в течение трех лет подряд — 90 % из 90 % из 90 % или примерно 73 %. Четыре года выйдет 64 %, пять лет — менее 60 %, и через шесть лет мы едва сможем добиться пятидесяти пяти шансов не застать еще одну войну между Израилем и его соседями.

Математика всегда была моим сильным местом. Считать я любил, особенно деньги. Которые в прошлой жизни так и липли ко мне.

— Значит… к 1973-му вероятность новой войны в Израиле составляет пятьдесят на пятьдесят? — спросил папа.

— Именно.

— Хорошо, но что теперь?

— Оставляя в стороне другие разногласия, чернозадые, вероятно, снова проиграют, как и в любой войне, в которой они принимали участие раньше.

— Следи за языком — проворчала Клер, которая явно не понимала о чем я говорю.

— И, как и в любой другой войне, они будут обвинять всех, кроме самих себя, в частности, Соединенные Штаты и Западную Европу. В последний раз, когда у них была война, они захватили Суэцкий канал, но теперь что они могут сделать? Что есть ценного у арабов?

Внезапно в головах мужчин что-то щелкнуло! Будто одно целое, они пробормотали дружно: «Нефть!».

— Точно. Что произойдет в следующий раз, когда арабы станут дерзкими и решат навалять Израилю? Мы уже знаем, что это произойдет в ближайшие пять-десять лет, и мы уже знаем, что евреи покажут им где раки зимуют. Единственное, что могут сделать арабы, — это перекрыть краны. Цены на нефть взлетят до небес. Я заработаю кучу денег.

— Ну, мы будем качать её здесь. В Техасе и Оклахоме много нефти — цены упадут, — запротестовал Штайнмайер.

— Это так не работает. Нефтяные источники нельзя открыть и закрыть как водопроводные краны. Пап, ты ведь инженер, и знаешь, что это не так просто.

Боб задумчиво посмотрел и медленно ответил.

— Ну, это не моя специальность, но он прав. К тому же, мы добываем её у арабов, потому что это дешевле, чем бурить здесь.

— Ну, тогда перейдем на уголь или еще что… — продолжал Штайнмайер.

— Нельзя жечь уголь на нефтяных заводах. Для этого придется потратить целое состояние и шесть месяцев просто перенастраивать их. Насколько мне известно, — ответил отец.

— И машину углем не заправить. Что случится, когда бензин начнет стоит не 28 центов за галлон, а доллар или даже больше?


— Правительство ни за что такого не допустит!

— Я не знаю… прокомментировал папа. Это безумно, но имеет смысл.

— Я просто говорю, что если вложиться в биржу, а не в банк, то я заработаю куда больше, чем сколько бы они мне потом не выплатили на процентах. Может случиться огромное количество событий, что повлияет на биржи, акции и компании. Но не будешь играть — не узнаешь.

— Так вот чего ты хочешь? Стать биржевиком?

— Я посмеялся. Это невероятно скучная работа!

Мама решила показать зубы.

— Ты правда собираешься разрешить ему провернуть этот безумный план? Играть на войнах и убийствах? Боб, я против!

— Клер, успокойся. Давай дадим парню шанс.





Глава 6




Первый день каникул начался со скандала. К нам в дом заявилась мама Бониты. Жгучая красотка лет тридцати пяти, с высокой грудью, точеной шеей. Тоже мексиканка, только с какими-то явно примесями. Волосы у нее были не совсем черные, глаза так и вовсе необычные, зеленые.

Одета она была вызывающе — большое декольте красного платья, высокие каблуки.

— Ваш сынок лишил невинности мою дочку! — сходу закричала мамаша.

— Анхелина!! — мама уронила стакан с водой на пол, он разбился. Мы с братом и сестрой бросились собирать осколки по всей гостиной, мама схватилась за сердце — Что ты такое говоришь?!

Отец тоже подскочил из кресла, наставил на меня палец — Питер!!

— Чпокнул Бонитку?? — Дэвид открыл рот в удивлении.

— Следи за языком! — мама набросилась на брата, потом разогнала всех по комнатам, усадила Анхелину в кресло. Меня поставили столбом перед двумя женщинами. Предполагалось, что я буду виниться, ерзать ножкой. Я же разглядывал буфера мамаши. От моего взгляда она покраснела, сама заерзала.

— Убираюсь я в комнате дочки — начала рассказывать Анхелина — Смотрю, у нее мишка Тедди шуршит как-то странно. И на спине игрушки такая небольшая дырочка. Я залезаю туда, а там….

Мамаша выкладывает на стол презервативы.

Клер охает, отец крякает.

А презики то не мои! У меня Дюрекс, а это какие-то ноунеймы, в желтой упаковке. Подруга подготовилась к свиданию со мной? Проявила глупую инициативу и попалась.

— Я беру Бониту за ухо — продолжает Анхелина — Она сначала конечно, упиралась. Но потом все рассказала.

— Питер! — мама была в ауте — Как ты мог?!?

— Она беременна? — коротко спросил Боб, грозно поглядывая на меня.

— Слава Богу нет! — отчеканила Анхелина — У нее месячные.

— Что будем делать? — из глаз мамы полились слезы.

Интересно, какой сейчас возраст согласия в Штатах? Вряд ли меня посадят — я сам несовершеннолетний еще. Но проблемы устроить могут.

— Будем жениться — тяжело вздохнул я, возводя глаза в потолок — Наверное, надо будет получить специальное разрешение в муниципалитете….

Родители обеспокоенно переглянулись. Даже Анхелина заколебалась.

— Да он же издевается над нами! — первым сообразил Боб — А ну марш с свою комнату и не выходи из нее без разрешения. Ты под домашним арестом!

Я пожал плечами, не оглядываясь, начал подниматься по лестнице. На верхней площадке притаился ухмыляющийся Дэвид.

— Подслушиваешь, мудила? — поинтересовался я.

— Иди нахуй — огрызнулся братик, вильнув взглядом. Я сжал кулаки, подступил ближе. Выглядело это комично — я был на полголовы ниже Дэвида. Но тот испугался. Белки его глаз были все еще красными из-за лопнувших сосудов. Дэвид насупился, отступил в свою комнату.

Спустя три часа ко мне пришел отец.

— Собирайся — хмуро произнес Боб — Поехали.