Пластырь для души

– Много чего произошло, сейчас попробую по порядку.

Он встает и убирает тарелки на столик. Потом наливает еще шампанское нам в бокалы и, чокнувшись, залпом выпивает.

– Вкусный компот, но я хочу коньяка.

– Не уходи, давай поговорим.

– Перестань бояться, что я уйду. Пожалуйста, – говорит он и садится рядом. Обнимает меня и продолжает:

– В тот день, когда мы разговаривали и ты спросила о нас, я ушел так быстро, потому что вспомнил, что такой разговор у меня уже был недавно. Год назад у меня была интрижка с моей помощницей.

Мой удивленный взгляд остановил его на полуслове.

– Не смотри на меня так. Я не буду оправдываться за то, что к тебе отношения не имеет.

– Извини, продолжай, – сказала я, а у меня в голове родился миллион вопросов. И главный из них – сколько у него вообще этих женщин за годы семейной жизни было? И это вообще для него нормально? Вот для меня нет. Про это мне говорила Машка, когда советовала узнать его поближе?

Но Валера не слышал всех этих вопросов, которые вихрем пролетели за секунду в моей голове. Я мгновенно расстроилась и отвела взгляд в окно, чтоб он не заметил смены моего настроения.

– Так вот. Этот служебный роман закончился. Я ничего ей не обещал и думал, что ее все устраивает. Но нет, я ошибся. Как сильно, я понял только сейчас. Я перестал с ней встречаться, так сказать, не по рабочим вопросам. Но она осталась работать, как и раньше. Почти десять лет она работала на меня. И у меня не было причин ее увольнять. А зря. Я смертельно ее обидел, и она решила мне отомстить. У меня много врагов, оставалось лишь выбрать, кому из них дороже продать информацию. Когда я свел одно с другим, я позвонил начальнику службы безопасности, и он начал проверку. Все вскрылось. Я дурак и слепец. Теперь мне понятно, что произошло, и я принял меры. Она не стала упираться и во всем созналась, когда к ней пришла служба безопасности.

– И что с ней будет? – со страхом в голосе спрашиваю я.

– Я пока не решил. Главное, что она теперь мне больше не навредит. А сажать ее в тюрьму я не хочу. Что вообще у вас, женщин, в голове происходит? Я платил ей кучу денег, помогал и просил лишь одного – преданности и хорошо делать свое дело. А она из-за ерунды, из-за нелепых обидок сдала меня с потрохами моим врагам. Это чудо, что они не успели отобрать мой бизнес, пока я не понял, что происходит.

Мне было очень неприятно все это слушать. Как так, мой любимый мужчина считает нормой иметь любовницу на работе? Рассказывать мне, как она его предала за то, что он ее бросил? Я не хочу все это слушать.

– Я извиняюсь, но объясни мне, как так получилось, что ты любил жену и изменял ей? У меня разрыв мозга от этого знания.

– Оль, ты собираешься меня за это бросить?

– Нет, но мне очень хочется понять. Объясни мне.

– Что ты хочешь от меня услышать? В моей семейной жизни бывало всякое, как и у всех, в общем-то. После пятидесяти вообще происходит смена ценностей. Дети выросли и уехали. Мы остались одни, и это внесло изменение в наши отношения. Мы не ругались. Просто вышли на параллельные курсы. Она занялась своим фондом и увеличила его размер в разы за три года. Она хотела идти в политику, чтоб было больше ресурсов для помощи детям. Ездила с благотворительными концертами по всему миру и собирала деньги для своего фонда. Я знаю, для чего она это делала, и знаю всех тех детишек, которым она помогала. Но я месяцами ее не видел. Мы встречались дома вечером, разговаривали, и каждый уходил в свою жизнь. Она впервые стала свободной. Запустила наших детей в самостоятельную жизнь и смогла заняться тем, что считала своей миссией. Я бесконечно уважал ее за это. И любил. Я стал строить для нее огромный дом, чтоб она могла меньше ездить и перенести часть мероприятий к нам в дом.

Но я простой человек. Мужчина. У меня свои слабости и потребности. Мне до ее, как мне казалось, святого духа далеко. Я не хотел ничего менять, мне не нужна была другая жена. Я сам на работе с утра до ночи. А там восемь лет мне в рот смотрит симпатичная девочка. Моя помощница. Всегда рядом. В офисе или в командировках. Всегда готова выполнить любое мое поручение. Она выросла у меня на глазах, я ее сначала замуж выдал, потом развестись помог. И в какой-то момент она оказалась рядом, а я подумал, почему бы и нет. Это продолжалось недолго. Появилась Соня, и нам с женой выпал новый шанс. Когда мы решили удочерить Соню, жена отказалась от большей части своих проектов, чтоб основную часть времени быть дома. Это было ее решение, она выбрала быть матерью одному ребенку, а не спасать всех. И у нас начался новый виток в отношениях. Я к тому моменту уже порвал со своей помощницей. И тут я узнал, что у моей жены любовник. Ее помощник. Сука, что за насмешка судьбы? Она сделала то же самое, что и я. Только уже в тот момент, когда я считал себя самым счастливым человеком на свете. И моя семейная идиллия рухнула.

– Мне очень жаль. Я поняла. Я все поняла, – говорю я и обнимаю его. Рассказ успокаивает меня. Хотя моя фантазия уже смогла разогнаться по полной и я собралась его бросать сама. Я не была ревнивой, но и допустить кого-то третьего в наших отношениях не могла.

– Я оставлю ей этот дом. Мой адвокат готовит документы для развода. Участок Бабани я оставлю себе. Построю там новый дом. Деревянный, как всегда хотел. Соня будет рядом. Детектив нашел компромат на ее родственников, и я уже договорился с ними. Я знал, что он есть, но найти его было не просто. Эти люди больше никогда не появятся в ее жизни.

– Поздравляю тебя, это успех.

– Да, заседание через две недели, и я точно знаю, что она останется с нами. Я разобрался со всеми своими проблемами. У меня есть ясность и понимание, что дальше. Мне потребуется еще немного времени на оформление развода и организацию совместного воспитания ребенка. Я пока не знаю, как это будет, но я буду участвовать в ее воспитании не только деньгами. Это будет требовать моего времени и участия. Все остальное время я хочу проводить с тобой. Я за эту неделю понял, как ты мне дорога. Я хочу быть с тобой. Наше лето в доме Бабани – одно из лучших в моей жизни. Я закрыл дверь в прошлое. Давай начнем что-то новое?

– Давай, – излишне поспешно отвечаю я, засовывая на самую глубину подсознания свои сомнения. После его рассказа бабочек в животе поубавилось. Может, именно так рушатся иллюзии? Но в этот раз под ними стоит живой человек, честный и открытый для любви. К черту сомнения и тревоги.

Он предложил мне попробовать построить что-то новое. У нас есть будущее. Что мне еще нужно? Я гоню прочь рефлексию и тянусь к нему с поцелуем.

– Какая ты ненасытная, ну держись! – говорит он и, взяв меня на руки, несет в кровать. Как хорошо, что есть не только слова. Еще есть язык тела и чувств, и, когда кажется, что ответа нет, можно закрыть глаза и унестись в мир без слов.





Я просыпаюсь раньше Валеры. Восемь утра показывают часы у меня на телефоне. Лежу и смотрю на него. У меня на душе спокойно. Я всматриваюсь в знакомые черты лица и улыбаюсь. Впереди день интересных открытий. Вылезаю из-под одеяла и иду в душ. Я собираюсь сегодня быть красивой.

Когда я выхожу, обмотанная полотенцем, он все еще спит. Я одеваюсь и иду на кухню за кофе. В доме тишина. На кухне пусто. Где все?

Я варю два кофе, делаю бутерброды и пытаюсь изобразить на столе что-то похожее на романтический завтрак. Когда у меня это уже почти получилось, приходит Валера.

– М-м-м, как вкусно пахнет!

– Присаживайся. Вот, – говорю я и жестом показываю на стол с бутербродами. – Зои нет, значит, и сырников ее тоже нет. Куда все подевались? Обычно жизнь кипит в девять утра.

– Я всех отпустил в отпуск. Ремонт решил приостановить. Пусть она сама потом остальное доделывает, когда переедет сюда.

– А как же мой сад? Там еще не все закончено.

– У тебя есть еще время его доделать, если хочешь. Скажи, что нужно.

– Я его делала для Сони и так не брошу.


– Кто б сомневался.

– Тебе не жалко этот дом?

– Честно говоря, нет. Мне ближе дом Бабани, чем этот.

– Тогда, с твоего разрешения, я доделаю все, что осталось. Олег вернется через два дня. Он знает, что делать. Я хочу, чтоб у Сони был ее сад фей. Да и на этой неделе привезут все оставшиеся растения. И за них уже заплачено.

– Отличные бутерброды. А ты яичницу делать умеешь? Я очень голодный по утрам. И вообще много ем.

– Умею. Сейчас будет, – говорю я и иду искать сковородку. Надо будет изучить в интернете пару рецептов из разряда «чем кормить мужика». Или, может, какой-то онлайн курс купить? Мама. Мне поможет мама. Надо срочно узнать тайну ее котлет и борща. Я понимаю, что пришло время и мне овладеть этими знаниями.

Ровно в десять приезжает частный детектив. Мы встречаем его в кабинете.

– Алексей, – говорит он и протягивает мне руку.

– Ольга, – отвечаю я легким пожатием.

– Наслышан. Валера мне рассказал про вашу находку, и я, честно сказать, под впечатлением. У вас удивительное чутье. Как у настоящего детектива.

– Спасибо. Мне не терпится услышать всю историю целиком. Что вы узнали?

– Сейчас я расскажу, но для начала присядьте.

Валера сидит в кресле у себя за столом. Он здесь хозяин, и это видно в каждом его жесте. Я сажусь на диван и поджимаю ноги. Алексей садится на стул и выкладывает на стол из портфеля тонкую папку. Открывает ее и начинает свой рассказ.

Щеглова Екатерина родилась весной двадцать седьмого года. В годы Великой Отечественной войны была снайпером. Перечень наград совпадает с теми, что были найдены в подвале. После войны работала медсестрой на центральной станции скорой помощи в Ленинграде. В сорок седьмом году осуждена по статье 58 УК РСФСР, отправлена в колонию-поселение под Красноярск. Там летом пятидесятого года погибла при попытке к бегству. Родных и близких не имела. Реабилитирована посмертно в семьдесят третьем.

– Вот наградные рапорта и фотографии, которые я нашел в архивах, – говорит Алексей и протягивает стопку бумаг Валере. – Там есть копия ее дела из колонии.

Я встаю и иду к столу смотреть то, что он нашел. В распечатанных на простой бумаге фотографиях я легко узнаю ту же девушку, что и на фотографии в дневнике. Всего их десять штук, маркированных сорок третьим и сорок пятым годами. Я перебираю фотографии в хронологическом порядке, как их сложил Алексей, и вижу, как меняется эта девушка за три года войны. Как из маленькой хрупкой девочки превращается в женщину. Ее стальной взгляд в сорок третьем становится значительно мягче к концу войны. Что за странность? Почему, пройдя все эти ужасы, она стала как будто более живой, чем была вначале? Мне кажется, я знаю. Это все любовь. Женщина и на войне женщина.

– А вот это Павел Рысаков, – говорит Алексей и показывает пальцем на одного из мужчин рядом с Анной. – Он есть еще на нескольких фотографиях. Он действительно был командиром одной из дивизий на Ленинградском фронте. Сейчас я расскажу про него.

– В отличие от Щегловой, про него полно информации. Он заслуженный командир с соответствующим количеством наград. После войны работал в НКВД, потом в МВД. Тут вот про него все написано, есть интересные подробности. – Алексей протягивает нам очередную стопку листов. – Но вот про его личную жизнь информации мало. С первой женой развелся в пятидесятом году и сразу женился второй раз. Имеет четырех детей, троих от первого брака. После развода первая жена уехала с детьми к родителям в Тверь. Я не нашел в его деле ничего про вторую жену, что странно, как мне показалось. Он умер в восьмидесятом от инфаркта.

– Что же с тобой случилось на самом деле? – спрашиваю я, листая фотографии и продолжая вглядываться в лики войны. Как будто там есть ответ на мой вопрос. Я не понимаю, что теперь делать. Я отказываюсь верить в то, что эта женщина давно мертва. Я чувствую, что это не так. У меня нет этому ни одного рационального объяснения. Это как тогда в сарае, я просто знаю. И тогда я говорю:

– Валера, поехали знакомиться с Бабаней!

– Обязательно так и сделаем, только сначала дослушаем до конца все, что хочет нам рассказать Алексей.

– Как тебе удалось найти ее сына?

– Для начала я скажу, что есть специальная система для поиска потерявшихся во время войны родственников. Там был запрос на поиск Надежды Гринь. Как думаете, от кого? Анна Рысакова искала свою подругу, с которой провела три месяца в блокадном Ленинграде. Как вам? Но та так и не отозвалась. Я стал смотреть списки эвакуированных из Ленинграда в январе сорок третьего и нашел Надю в Екатеринбурге. В госпитале. Она так и работала всю жизнь медсестрой. На момент эвакуации ей было двадцать пять лет. Там, в Екатеринбурге, она дала сыну Екатерины свою фамилию и записала как своего сына. Потом она вышла замуж и поменяла фамилию себе и сыну. Но сомнений нет, Алексей Петров и есть сын Екатерины Щегловой. Он жив и проживает в Екатеринбурге с женой. А вот сама Надежда умерла пять лет назад.

– Надо ехать в больницу к Бабане, – опять говорю я. – Мы должны с ней поговорить, она что-то знает. Это не вся правда.

– Откуда у тебя такая уверенность? – спрашивает Валера.

– Не знаю. Знаю только, что нужно ехать.

– Что за быстрая женщина, – вздыхает Валера, а потом встает и говорит Алексею:

– Спасибо. Хорошо поработал. Как всегда, в общем-то. – Жмет ему руку, и мы все вместе идем на улицу. Там мы с Валерой садимся в его машину и едем по адресу, написанному аккуратным почерком на визитке.

Возбуждение, охватившее меня, сродни возбуждения гончей, ухватившей след зайца. Мне не терпится узнать, в чем смысл моей находки. Я строю в голове несколько возможных сценариев и пытаюсь каждый обсудить с Валерой. Он крутит мне пальцем у виска и смеется. А потом на мгновение становится серьезным и говорит:

– Ты странная женщина. Я не понимаю, что происходит в твоей голове. Меня одновременно восхищает и пугает твоя фантазия и чувствительность. Как будто ты видишь то, что простым смертным неведомо. Увидеть тайну в простом металлическом кольце на полу сарая – это странный дар. Можно подумать, у тебя действительно есть связь с потусторонним миром…

Теперь уже я смеюсь ему в ответ. Ну как он не понимает, нужно верить тому, что чувствуешь. Такое поведение часто приводило меня к разочарованию, но вряд ли я научусь жить иначе.

То, что это именно она, становится ясно, едва мы переступаем порог ее палаты. Мы домчали сюда за полчаса, еще какое-то время понадобилось, чтоб договориться о встрече с ней.

Она сидит в кресле-каталке у окна и читает книгу. Цветастая блузка, на коленях лежит коричневый клетчатый плед. Седые волосы собраны в идеальный пучок. Очки в тонкой металлической оправе не могут скрыть этот взгляд. Все ее лицо усыпано сеткой мелких морщин, но даже сквозь них видна ее красота. На ее губах помада, а на шее поверх блузки янтарные бусы. Я даже не знаю, что сильнее всего удивило меня. То, что это она или какая она. Я собиралась увидеть бледную умирающую женщину, прикованную к постели, а то, что я увидела, так сильно отличалось от моих придумок! Что рождает фантазия при словах «инсульт», «больница», «старость» – да ничего хорошего.

– Я, кажется, вас знаю, молодой человек, вы купили мой дом, не так ли? – говорит она. Закрывает книгу и вместе с очками кладет на стол.

– Именно так.

– Валерий… не помню, как вас по отчеству?

– Петрович. А это Ольга, она сейчас живет в вашем доме.

– Здравствуйте, – говорю я и подхожу совсем близко, чтоб иметь возможность рассмотреть лицо этой женщины. Вдруг мне показалось? И моя бурная фантазия выдает желаемое за действительное.