Плач

— Ах да, дорогой, прости, — сказала жена, глядя на своего голого мужа, чье тело уже никак не выражало возбуждения. — Я ведь могу травмировать нашу дочь, если буду ругаться в ее присутствии!

— Хлоя, марш на кухню, — приказал Алистер.

— Но что ты делал с этой женщиной? — продолжала интересоваться Хлоя.

— Я сказал: на кухню! Сейчас же!

Хлоя послушно вышла из спальни.

— Александра, позволь нам, пожалуйста, одеться. Тогда мы все спокойно обсудим. Хорошо? И не при Хлое.

Обсудить все спокойно не получилось. Александра швырнула в Джоанну лампой, Джоанна оделась и ушла. Александра дала затрещину мужу, отказалась обсуждать возможность разойтись по-хорошему, без суда, а на следующий день дождалась, когда Алистер уедет на совещание, собрала вещи и сбежала — вместе с Хлоей.

Первое время Алистер регулярно звонил Хлое и сорвался бы в Австралию, чтобы навестить ее, если бы не неотложные дела в парламенте.

Однако его попытки связаться с дочерью становились все более редкими по мере того, как росло его желание создать новую семью с Джоанной. (Не можешь поверить, что мы вместе навсегда? Роди от меня ребенка.)

Этой новой семьи Алистеру, наверное, хватило бы, не сообщи ему «Гугл алерт» о новом посте грозного консервативного блогера Джеймса Мойера — вскоре после рождения Ноя.



Только взгляните на эти фотографии! Какая чудесная семья у Алистера Робертсона! Мама и папа гуляют по Ботаническому саду со своим драгоценным отпрыском. Можно ли отыскать человека, который стал бы с большим рвением защищать семейные ценности, человека, которому обеспечено место в парламенте на предстоящих выборах?

Только вот незадача: эта женщина — его любовница, а не жена.



И малыш в колясочке — второй ребенок, а не первый. Первый — четырнадцатилетняя Хлоя — живет в двенадцати тысячах миль отсюда, и за четыре года разлуки наш герой даже не попытался с ней встретиться.



А если вы вслед за мной приглядитесь повнимательнее, то увидите еще кое-что… Его бывшая жена, Александра Донохью, вчера была привлечена к ответственности за вождение в нетрезвом виде, когда направлялась… за дочерью, чтобы забрать ее из приюта для животных.

Лейбористские семейные ценности?

Они самые.



Алистер и Джоанна прибыли в Австралию для того, чтобы бороться за право опеки над Хлоей. Адвокат Алистера почти не сомневался в победе. Мать увезла ребенка из Великобритании, не спросив разрешения отца и даже не сообщив ему о своем намерении: похищение, да, этот поступок вполне можно было квалифицировать именно так. Прибыв в Австралию, она больше месяца скрывала свое местонахождение — а это, в свою очередь, можно назвать отказом от сотрудничества или уклонением от ответственности. Мать забрала дочь с волонтерской работы в зооприюте Хилзвил, находясь в состоянии алкогольного опьянения. И собиралась — пьяная! — везти домой ребенка. А это уже пренебрежение… Даже вообще уголовщина.

— Не в блоге этом идиотском дело, — объяснял Алистер Джоанне перед отъездом в Австралию. — На карьеру мне плевать. С тех пор как родился Ной, с тех пор как мы создали семью, мне ясно, что важно, а что — нет. Александра всегда любила выпить, но теперь я вижу, что ей ничего не стоит подвергнуть опасности жизнь моей дорогой девочки. Хлоя должна жить с отцом. Она должна жить с доброй, заботливой и ответственной женщиной, которая может служить ей примером, — с тобой, Джоанна, — и со своим младшим братом. Она должна жить с семьей.

Джоанна едва справлялась с собственным ребенком. Мысль о том, что придется заботиться о ком-то еще, приводила ее в ужас. Но ведь Алистеру это будет приятно, а все, что он говорит, правильно и справедливо по определению.

Они ехали по скоростной трассе в направлении Гилонга, когда Джоанна вдруг повернулась к Алистеру и спросила:

— Она так и будет всю жизнь меня ненавидеть?

— Она тебе не ненавидит, — ответил он, коснувшись ее бедра. — Она тебя не знает. Все будет замечательно. Все будет просто отлично!





*


В любой ситуации, какой бы сложной она ни была, Алистер поступал по одной и той же схеме. Собрать факты. Разработать план действий. Осуществить его.

Факты в этом деле, по мнению Алистера, выглядели так: с женой они давно стали чужими. К тому моменту, когда они разошлись, секса у них не было уже месяц.

Александра, чего уж там, стерва-психопатка с параноидальными наклонностями и алкогольной зависимостью.

А Джоанна и Алистер — родственные души. Ведь правда же? Никогда раньше с ним не случалось ничего подобного. Она стала его лучшим другом. Любовью всей жизни.

Следовательно, в том, что они сделали, не было ничего дурного. Они не могли поступить иначе. Они созданы друг для друга.

Первоначальный план был прост. Объяснить положение дел Александре. Попросить развода. Остаться друзьями, чтобы делить опеку над Хлоей, не раня психику девочки. Жить долго и счастливо.

Этот план не сработал.

Но Алистер продолжал настаивать, что они с Джоанной поступили правильно, что повести себя иначе просто не могли, ведь надо же принять во внимание то, как сильно они любят друг друга. Надо просто набраться терпения, и все непременно сложится как надо.


Алистер вообще был человеком терпеливым.

И в конце концов все так и вышло. Правда, времени отняло много — все складывалось не так просто, как он надеялся. Но в жизни вообще все непросто.

Но теперь все получится. Все будет как надо.

Им оставалось только довести дело до конца.

Заполучить Хлою.





5

Верховный суд штата Мельбурн

27 июля




— Назовите свое имя.

— Хлоя.

— А ваша фамилия, Хлоя?

— Робертсон.

Фигурка четырнадцатилетней девочки появилась на большом телевизионном экране, расположенном слева от судьи и прямо перед адвокатом обвинения. Девочка подалась всем худеньким телом вперед, как будто хотела целиком уместиться в видеокамеру, и невинным детским голоском повторила:

— Хлоя Робертсон.

Десятилетний ребенок, которого Джоанна увидела на пороге спальни четыре года назад, превратился в долговязого подростка. Блестящие каштановые волосы расчесаны на прямой пробор. Футболка с надписью «Паоло Нутини». Шотландский певец. Футболка выбрана неспроста, подумала Джоанна. Хлоя как бы сообщала миру: она любит Шотландию, а Джоанна заставила ее уехать. Интересно, видит ли Хлоя Джоанну? Есть ли и в ее комнате экран, на который транслируется заседание суда?

— Я задам вам несколько вопросов, Хлоя, — обратилась к ней адвокат обвинения, Эми Мэддок. — Вы не возражаете?

У Эми двое детей, и сейчас она разговаривает с Хлоей тем же голосом, каким не раз их обманывала: «Вот увидишь, иголочка уколет совсем не больно!»

— Нет.

— Пожалуйста, остановите меня и задайте вопрос, если что-нибудь будет непонятно.

— Ладно.

— Вам знакома эта женщина? — Костлявый палец Мэддок шампуром воткнулся Джоанне в грудь. Значит, девочка ее все-таки видит. И без того плохо после всего, что случилось, — но постоянно находятся вещи, которые сталкивают все дальше и дальше в пропасть. Судебная художница тщательно работала над зарисовками: взгляд на бумагу — взгляд на Джоанну. Поскрипывание карандаша по бумаге перекрывало все остальные звуки в просторном зале суда.

— Да, — ответила Хлоя.

— Откуда вы ее знаете?

— Она крутила роман с моим папой.

Ого, даже ребенок знает, как это называется.

— Когда вы с ней познакомились?

— Я застала их в спальне в Эдинбурге.

— Вы «застали их в спальне»? Кого — их? И что они делали?

— Протестую! Подобные вопросы не отвечают интересам ребенка.

Адвокат Джоанны, Мэттью Маркс, держался высокомерно и нагло. Жалко, что она не выбрала защитника с голосом поприятнее. Этот разговаривает как злодей из детского фильма.

— Протест отклоняется. Хлоя, вы можете ответить, если хотите, но я думаю, мы понимаем, что вы имели в виду.

Джоанна опустила взгляд на свои колени, пытаясь выровнять дыхание. Не отвечай, не отвечай. Ты не обязана отвечать.

— Я бы хотела ответить.

Джоанна невольно подняла глаза на экран. На этот раз голос Хлои звучал совсем не по-детски — обличающий, даже зловещий. Она перевела взгляд с Джоанны на судью, женщину лет шестидесяти. Адвокат рассказывал Джоанне, что оба сына судьи женаты, имеют детей и работают врачами. И судья, и адвокат обвинения — обе хорошие матери.