Плацдарм для одиночки

Как оказалось, поединок с майором Стейницем спас меня от немедленного отъезда домой. Высший балл за этот бой позволил мне набрать… пятьдесят три итоговых балла в тесте по медицине и физической подготовке. Не просто мало, а очень мало. Мои шансы стать курсантом таяли на глазах.

Общеобразовательные тесты проходили в течение следующих четырех дней. Уровень сложности экзаменов по математике и физике мог вызвать у меня только улыбку. Дополнительными вопросами экзаменаторы меня особо мучать не стали, опасаясь, похоже, что я знаю сдаваемый предмет куда лучше, чем они сами. Документы из моего дела они, похоже, читали. И опасались они небеспочвенно, но я вел себя предельно корректно, не демонстрируя излишне свой уровень подготовки. Зачем ставить людей в неловкое положение и наживать себе лишних недоброжелателей? Похоже, мое поведение оценили, по крайней мере, высший балл я получил по обоим экзаменам без проблем.

С космографией и историей тоже сложностей не возникло, но тут уже, конечно, с преподавателями тягаться у меня шансов не было. Тем не менее, моими знаниями они остались довольны.

Объявление окончательного решения приемной комиссии состоялось на следующий день после сдачи последнего теоретического экзамена. По итогам тестов каждому кандидату выводилась интегральная оценка, суммирующая его показатели во всех испытаниях и бонусы за дополнительные знания и умения. Исходя из количества мест в училище, определялся проходной балл. В нашем случае он равнялся двумстам восьмидесяти двум. Очень много, на самом деле, но и желающих набралось восемь человек на место. И это тех, кто нигде не провалился до уровня «не годен» или «не рекомендуется».

Мне начислили сто баллов за первичное собеседование и сто за общеобразовательные тесты. Еще пятьдесят три я получил за медицину и физподготовку. Кроме того, регламентом предусматривались дополнительные баллы за наличие у меня дипломов о высшем образовании, причем только за физику и медицину. Ксенология и биохимия у военных не котировались. Всего набралось двести семьдесят три балла — на девять меньше, чем нужно.

Я уже нацелился было возвращаться в общагу собирать вещи, но нас пока не отпустили из зала, где собрали всех кандидатов для объявления результатов. Как оказалось, с выводами я поторопился. Имелся в регламенте испытаний незамеченный мной ранее пунктик, согласно которому кандидат, получивший на первичном собеседовании оценку «рекомендовать к поступлению в первую очередь» мог рассчитывать на принятие решения по своей кандидатуре в индивидуальном порядке, при условии, что до проходного он недобрал не более пятнадцати баллов. Нас таких оказалось пятеро, четыре парня и одна девушка.

Мрачный сержант проводил нас в кабинет начальника училища. Генерал-лейтенант Шиллер, крупный седеющий мужчина с тяжелым подбородком, выслушал доклад сержанта и кивком отпустил его, после чего обратил взгляд на нас.

— Итак, кандидаты. Признайтесь себе сами, вы облажались, — произнес он с легким пренебрежением и начал что-то рассматривать в своем планшете, — Вас здесь пятеро, и только один из пяти выйдет отсюда курсантом, остальные поедут домой. Кандидат Яковлева, начнем с вас. Вы завалили тест по физподготовке. Ни силы, ни реакции, ни бойцовских навыков. Вылези только на гибкости, вестибулярном аппарате, координации движений и выносливости. Общий результат — двести шестьдесят восемь баллов. У вас есть три минуты, чтобы доказать мне, что вы можете быть полезны планетарному десанту. Вы можете называть любые свои умения и навыки, которые не были учтены при выставлении интегральной оценки. Если я сочту их важными для нас, я могу добавить к вашему результату некоторое количество баллов. Вопросы?

— Никак нет, господин генерал-лейтенант.

— Время пошло.

Девушка вызвала у меня симпатию. Она держалась уверенно, но без вызова. Особой красотой Яковлева не отличалась, но внешность имела приятную и неординарную.

— Я спелеолог. Не профессионал, но уровень высокий. Имею квалификационный аттестат. У меня полностью отсутствует клаустрофобия. Отлично ориентируюсь в полной темноте в любых помещениях, включая полуразрушенные бункеры, и другие подземные сооружения. В естественных пещерах, само собой, тоже. Есть опыт дайвинга, в том числе в затопленных тоннелях.

— У вас все, кандидат?

— Так точно.

— Тогда могу вас разочаровать. Вы выбрали не то училище. Для десантника все эти качества вторичны. Я мог бы после проверки добавить вам пять баллов за умение ориентироваться в подземных бункерах. Но это все равно ничего не изменит. Вернитесь в строй, кандидат Яковлева, — генерал вновь глянул в планшет, — Так, теперь кандидат Ву Чи Зунг. Вы практически завалили физику и математику. Общий результат двести семьдесят.

Невысокий вьетнамец с характерной азиатской внешностью сделал шаг вперед.

— Три минуты, кандидат. Время пошло.

— Господин генерал-лейтенант, — вьетнамец говорил на английском почти без акцента, — я следопыт. Очень хороший следопыт, смею надеяться. Ориентирование в джунглях, умение преодолевать болота, водные преграды, опыт выживания в тропическом лесу без снаряжения и запасов продовольствия. Умею изготавливать метательное оружие из подручных материалов. Хорошо стреляю из лука и арбалета. Далеко и точно метаю нож и топор. Это все. Остальное уже учтено в оценке.

Генерал задумался.

— Кандидат, я не скажу, что вы не нужны нашей армии. Я даже готов написать вам рекомендацию. Но в другое училище. Десантник и диверсант это разные военные специальности. Да, десантник может оказаться в ситуации, когда ему понадобятся ваши навыки. Но это экзотика. Редкая экзотика. Тем не менее, шанс вы получите. Минимальный. Я добавлю вам двенадцать баллов. Ровно до проходного. Если никто из оставшихся троих не наберет больше, вы станете курсантом. После проверки ваших умений, естественно. Встать в строй.

Генерал оглядел оставшихся трех кандидатов и снова сверился с записями в планшете.

— Кандидат Лавров.

Я сделал шаг из строя.

— Вы завалили…, — генерал посмотрел в планшет, — а ничего вы не завалили. Минус за медицину тридцать баллов. И как вы с таким штрафом вообще до меня добрались? Итоговая оценка двести семьдесят три. Ваше время пошло.

— Господин генерал-лейтенант, помимо дипломов, учтенных в интегральной оценке, у меня имеется еще два высших образования. Биохимия и Ксенология.

— За ксенологию добавлю пять баллов. Она любому офицеру может быть полезна, но критического значения не имеет. Еще?

— Знание наземной боевой техники, стрелкового и ракетного оружия кваргов на уровне осуществления мелкого ремонта, несложного технического обслуживания и программирования систем управления. Некоторыми машинами кваргов могу уверенно управлять, — с последним я несколько преувеличил, но сейчас скромность показалась мне не слишком уместной.

— Так, — генерал задумался, а потом принялся что-то искать в своем планшете, — что это за машина?

На экране генеральского планшета я увидел аппарат, который в моем мире назвали бы шагающим танком. Здесь, однако, это название не прижилось.

— Легкий штурмовой робот пехотной поддержки. По нашей классификации «Малый Дракон». Одноместный. Имеет на вооружении автоматическую пушку калибром тридцать два миллиметра, встроенную в правый манипулятор, автоматический же гранатомет в левом манипуляторе, две ракеты земля-воздух в ранцевой пусковой установке и огнеметную систему ближнего радиуса на правом плечевом сочленении. Система управления огнем включает сканеры передней и верхней полусфер и контроллер автоматического сопровождения и классификации целей. Имеет возможность одновременного ведения огня по разным целям из разных видов оружия с учетом приоритетности.

— Достаточно, — произнес генерал и ткнул пальцем в пиктограмму на виртуальной клавиатуре, — майор Игнатов, зайдите ко мне.

Спустя пять минут я уже спускался в лифте куда-то на нижний подземный уровень здания школы. Двери разошлись в стороны и выпустили нас с майором в просторный ангар, не слишком ярко освещенный потолочными светильниками. Идти далеко не пришлось.

— Вот он, наш трофей, — показал майор на неподвижно стоящего в углу боевого робота. Малый Дракон. Впрочем, генерал-лейтенант сказал, что тебе знаком этот тип техники.

— Так точно, господин майор, знаком.

— Наши десантники захватили его во время штурма базы кваргов в системе Беты Гончих Псов. Он оказался еще в заводской упаковке. Там много трофеев взяли. Этого робота генерал-лейтенант Шиллер отжал у трофейщиков в качестве демонстрационного пособия для курсантов нашего училища. В кабину доступ есть, но большего нам своими силами добиться не удалось. Управление заблокировано, а вызывать с Земли специалиста слишком долго и затратно. В кабину полезешь?

— Да. Нужно кое-что проверить.

— Вперед.


По скобам на левой ноге робота я взобрался в кабину и осмотрелся. В принципе, все здесь мне оказалось знакомо. Я немало времени провел, ковыряясь в начинке наземных боевых машин кваргов. Правда, обычно они имели те или иные повреждения, а этот экземпляр сиял новизной. Все нужные мне разъемы и порты в кабине имелись, поэтому я не стал испытывать терпение майора и выбрался наружу.

— Господин майор, у меня есть с собой кое-какое полезное оборудование, но оно в моей комнате в общежитии. Если вы разрешите мне его принести, то с помощью пары толковых техников и мобильного ремкомплекса я часа за три смогу подружиться с этим аппаратом.

— Вот как? Ну что ж, тогда подожди немного.

Майор отошел в сторону и переговорил с кем-то по коммуникатору.

— Кандидат, — вновь вернулся он ко мне, — У тебя тридцать минут. Ровно в четырнадцать десять ты должен быть здесь. К этому моменту тебя будут ждать техники и ремкомплекс. Но смотри, командира ты заинтересовал, не разочаруй его.

— Разрешите выполнять?

— Выполняй.

Техники, два прапора лет под сорок, сперва отнеслись ко мне, мягко говоря, настороженно. Но минут через сорок, разобрав, следуя моим указаниям и при моем непосредственном участии, вражеского робота чуть не наполовину, они отбросили сомнения и впали в состояние азартного энтузиазма. Мужики работу свою любили, и поучаствовать в обуздании и приручении чужой машины им оказалось очень даже интересно.

Как только мы добрались до нужных мне коммуникаций, я вынул из сумки свое слепленное еще в аспирантуре на Титане оборудование и стал аккуратно присоединять переходники к техническим разъемам Дракона. Теперь у меня имелась возможность подключить к электронным потрохам робота блоки с обычным человеческим интерфейсом, которые преобразовывали написанный мной программный код в последовательность команд, нормально воспринимаемую техникой кваргов.

Моя программа использовала небольшую уязвимость в системе доступа по техническим портам. Кварги заботились в основном о том, чтобы из кабины робота нельзя было получить доступ к управлению, не обладая соответствующими цифровыми ключами. Но при ремонте поврежденной техники использовались не только и не столько интерфейсные разъемы, расположенные в кабине, сколько технические порты внутри корпуса, к которым я сейчас и подключился. Система защиты здесь оказалась несколько слабее и не была рассчитана на опередившие этот мир на двести лет методы взлома. В общем, когда через три часа двери лифта открылись и в ангар вошли майор Игнатов и Генерал-лейтенант Шиллер, мы с техниками по десятому разу надраивали Дракона, счищая с него остатки смазки и технических жидкостей, которыми сами же его уделали при разборке-сборке по самые уши, пардон, внешние эффекторы сканеров.

При появлении высокого начальства мы попрыгали вниз с робота, встали в короткую шеренгу и старший по возрасту и, видимо, по сроку службы, прапор бодро доложил:

— Господин генерал-лейтенант, сводная техническая бригада завершила работы по предэксплуатационной подготовке трофейного боевого робота типа Малый Дракон в установленный срок.

— Кандидат Лавров!

— Я, — бодро откликнулся я, делая шаг вперед.

— Продемонстрируйте нам результат ваших усилий.

— Есть, — ответил я, разворачиваясь к роботу.

Не скажу, что в кабине сиделось удобно. Все-таки кварги помельче людей, да и анатомия у них отличается. Семь длинных гибких пальцев, руки короче, чем у нас сантиметров на десять. Ноги, наоборот, длиннее. Голова по основным признакам похожа, то есть ушей, ртов, носов и глаз у них столько же, сколько и у нас. Выглядит это все, конечно, на человеческий взгляд, несимпатично, ну да кому понравится кожа с синеватым отливом, как у зомби из здешних ужастиков, висящая в складочку, как будто кварг сел на диету и похудел раза в два за пару дней. Но бойцами они при этом оказались хорошими и противниками весьма опасными. В общем, в неудобном кресле я кое-как разместился. Планшет я подключил к системе заранее, и теперь просто опустил на плечи раму, выполняющую роль ремней безопасности. При этом мои руки и ноги почувствовали, как их охватывают фиксаторы экзоскелетной системы управления, позволяющей роботу повторять все движения моего тела. Экзоскелет плавно принял положение, соответствующее текущей позе Дракона. Планшет пискнул сигналом готовности. Тест систем прошел без провалов. Все, аппарат к бою и походу готов.

Я не торопясь развернулся к офицерам, сделал два шага по направлению к ним, повращал корпусом вправо-влево, приподнял правый манипулятор и навел пушку на дальнюю часть ангара. Боекомплект, кстати, как ни странно, имелся. Видимо, машина поставлялась в боевые части с уже загруженными боеприпасами, что, на мой взгляд, несло в себе определенные риски, и у нас так делать бы не стали. Но кто их, кваргов, знает. Может они пытались таким образом снизить время подготовки машины к бою. Но что-то с этим экземпляром им такой подход не сильно помог.

Я еще немного побродил туда-сюда, принимая воинственные позы и демонстрируя возможности робота, и собрался было вернуть машину на место, но генерал подал мне знак остановиться. Он что-то приказал техником, и те убежали в дальний конец ангара. Вскоре они вернулись с четырьмя защитными шлемами. Повинуясь дистанционной команде, дальняя стена ангара медленно сдвинулась в сторону, и моему взгляду открылся длинный и широкий коридор, заканчивающийся тупиком метров через двести. В его конце поднялись три мишени, повторяющие контурами боевые скафандры кваргов. Офицеры и прапорщики надели шлемы, заняли места за защитной перегородкой, и генерал вновь подал мне знак рукой, указывая на мишени.

Стрелять из трофейного оружия мне еще не приходилось, но в таких тепличных условиях нужно еще суметь промахнуться. Генерала, видимо, интересовало, все ли системы робота мне удалось подчинить новым хозяевам. Что ж, продемонстрируем, да и сами полюбуемся. Я вывел машину на огневой рубеж. Боевой интерфейс кваргов меня раздражал. Зрение у них на удивление от нашего почти не отличалось, но вот восприятие… В общем, я еще в аспирантуре долго к нему приспосабливался. Все эти взаимно пересекающиеся разноцветные окружности и многоугольники, хаотично плавающие перед глазами, воспринимались как угодно, но не как система прицеливания. Но привычка — великое дело. Я приподнял правый манипулятор и двумя одиночными выстрелами из пушки разнес крайние мишени. От попаданий осколочных снарядов они разлетались на мелкие фрагменты, оставляя только жалкие огрызки около бетонного пола. На третью мишень я не пожалел гранату, заранее прикинув будет ли ее взрыв безопасен для зрителей. Результат мне понравился. От центральной мишени не осталось даже огрызка. Из коридора налетела ослабленная расстоянием ударная волна и слегка толкнула робота в корпус.

Вернув машину на исходную позицию, а выбрался из кабины и бегом направился к офицерам.

— Господин генерал-лейтенант…

— Отставить, КУРСАНТ Лавров. Благодарю за службу.

— Служу Земной Федерации, — бодро ответил я, испытав немалое облегчение.

— Заканчивайте свои дела на гражданке, курсант. У вас есть два дня. Копию приказа о зачислении и прочие детали вам сбросят на планшет. Свободны.

В общежитие я вернулся в приподнятом настроении. Все-таки фортуна не обошла меня стороной. Немного омрачало результат лишь понимание того, что без элементарного везения, счастливого стечения обстоятельств, я мог бы и не поступить. И это надо обязательно учесть на будущее. У меня нет права на неудачу, а значит не вправе я рассчитывать и на везение. Думая так, в душе я понимал, что все это благие пожелания, и не более. Слишком большую роль в жизни человека играет случай. Иногда не стоит ждать верного шанса, а нужно рискнуть и выиграть. Или проиграть, но хотя бы потом всю жизнь не жалеть, что так и не рискнул.

Размышления мои были прерваны негромким окликом:

— Курсант Лавров, можете уделить мне пару минут?

Я обернулся. В тени декоративного растения, расслаблено прислонясь к стене коридора, стоял Чен, один из парней, которые удержали от необдуманной драки своего товарища на выходе из училища.

— Конечно, Чен. Чем обязан?

— Вы зря не поладили со Стивеном, курсант.

— Я с ним не ссорился. По-моему я даже не успел ему толком ничего сказать.

— Майк, лучший друг Стивена, который тоже был тогда с нами, не набрал проходной балл. Теперь он летит домой, на Землю, а мы со Стивеном и Инга теперь курсанты. Как и ты. Стивен в бешенстве и все время вспоминает тебя. Он считает, что Майк не поступил из-за таких, как ты.

— Ты тоже так считаешь, Чен? — мы незаметно перешли на «ты», но я не имел ничего против.

— Конечно, нет, — он обозначил на лице легкую улыбку, — но Стивен — мой товарищ по Австралийской Школе, и я бы не хотел, чтобы из-за вашего конфликта он вылетел из училища. Я пришел попросить тебя быть с ним аккуратнее. Он вспыльчив и неуравновешен. Адекватно ведет себя только со старшими по званию или со старыми друзьями вроде Майка или Инги. И еще у него отец — адмирал. Сидит в высоких штабах и периодически очень интересуется судьбой своего сына. Ну и участвует в этой судьбе по мере необходимости.

— Спасибо, конечно, за информацию, но почему ты все это мне рассказываешь?

Китаец усмехнулся.

— Ты даже не представляешь, что Стивен может учинить, если его накроет. Когда он испытывает к кому-то чистую и незамутненную ненависть, он выворачивается наизнанку, чтобы сделать жизнь этого человека адом. Но при этом очень часто таким же адом он делает и свою жизнь, и жизнь ближайших товарищей. Я с этим уже не раз сталкивался и не хочу очередного повторения. В общем, если сможешь, не зли его. Хотя, решать, конечно, тебе.