Плацдарм для одиночки
Часть 16 из 17 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Мне нужны данные сканирования. Максимально детальные. Хоть в подзорные трубы смотрите, но я должен знать состав группировки, ведущей бой на планете. Связаться с ними пробовали?
— Так точно. Кварги глушат связь во всех диапазонах.
— Когда будут данные с поверхности?
— Нужно подойти ближе. Еще минут десять-двенадцать.
Генерал стиснул подлокотники кресла. В общих чертах он понимал, что сейчас происходит на поверхности. Какое-то подразделение, сумевшее отсидеться в надежном укрытии во время оккупации планеты кваргами, теперь, когда подошел флот Федерации, поставило все на карту и ударило по наземным силам и, главное, средствам противовоздушной и противокосмической обороны противника, стремясь захватить и удержать плацдарм для высадки десанта. Если им хватит сил на задуманное, то они сохранят для Федерации минимум полнокровную десантную дивизию. Если же сил не хватит, и кварги их уничтожат раньше, чем придет помощь с орбиты, то эту помощь кварги встретят из всех стволов и потери окажутся как бы не больше, чем если бы десант не торопился и высадился при массированной поддержке с орбиты. Решение требовалось принимать прямо сейчас. Для горстки людей, сражающихся на поверхности Лейтена-5, каждая минута могла стать последней.
Минуты шли, планета приближалась, а бой на поверхности не утихал.
— Есть данные сканирования… Есть изображение с поверхности… Но, господин генерал-полковник, этого не может быть.
— Картинку на экран, быстро.
На проекционном экране возникло снятое сверху объемное изображение. Качество картинки еще откровенно хромало. Дым и пыль от взрывов мешали нормальному восприятию происходящего, но вскоре компьютерная фильтрация очистила изображение от помех, дополнила его данными с многодиапазонных сканеров, и картинка, наконец, прояснилась.
По складчатой каменистой поверхности в совместном боевом построении двигались, ведя непрерывный огонь, привычные для генерала Вараны и совершенно чуждые здесь десятиметровые тяжелые роботы кваргов. В паре мест мелькнули и легкие Малые Драконы. Теперь стало понятно, кто стрелял с земли по мониторам противника, но зато возникла масса новых вопросов.
— Что происходит? Аналитики, быстро мне ответ! Душу выну! Думайте, а то сейчас засуну в десантный бот и пойдете вниз с десантом в первой волне!
— Сейчас… пять секунд. Вот! Это точно десантники с транспорта «Македония». Незадолго до атаки кваргов попечительский совет их училища одобрил внедрение нового курса по освоению трофейной техники противника. У них там появился какой-то классный спец в этом вопросе. Все это, конечно, за уши притянуто, но…
— За рабочую версию сойдет. А теперь давайте оценку ситуации. Они смогут удержать нам коридор?
На экране и тактической голограмме картина битвы выглядела устрашающе. На медленно расширяющийся плацдарм волнами накатывалась вражеская авиация. Отставая от нее буквально на десять минут, подходили наземные войска, уже открывшие огонь ракетами с дальних дистанций. Восемнадцать тяжелых роботов встречали противника шквалом огня. Пока что им, при посильной поддержке Варанов и Малых Драконов, удавалось сбивать почти все летящие в них ракеты. При этом Мамонты и Драконы еще и успевали отвечать по наиболее зарвавшимся летунам кваргов, но расход боеприпасов при таком режиме боя был просто чудовищным. Транспортно-заряжающие машины шли прямо в боевых порядках роботов, что любому преподавателю тактики могло разве что в страшном сне присниться. Но генерал Князев понимал такое нарушение наставлений. У десантников, ведущих бой на поверхности, просто не было выбора. Без немедленного пополнения боезапаса зонтик противовоздушной обороны рухнет, а вместе с ним рухнет и вся операция.
— Программа анализа боя считает, что они не продержатся. Она обращает внимание на грубые нарушения тактических рекомендаций и прогнозирует боевую эффективность подразделения на уровне шестидесяти процентов от максимально возможной.
— Ерунда какая-то. Бред. Они дерутся очень хорошо. Быстро мне ретроспективный анализ последних пяти минут боя с прогнозом компьютера и фактической результативностью.
— Готово. Прогноз компьютера — те же шестьдесят процентов. Факт…, — голос аналитика сбился.
— Ну!!! Мне клещами из вас тянуть!?
— Сто тридцать два процента.
— Транспортам форсаж двигателей. Десантным отсекам приготовиться к сбросу ботов. Связь с адмиралом флота Нельсоном. Немедленно!
— Связь установлена.
— Адмирал, мне срочно нужна поддержка с орбиты. Вы видите, что происходит на поверхности.
— Но мои аналитики утверждают….
— Нельсон! Они бредят! Вместе с нашими компьютерами. Они дают оценку эффективности боя в два раза ниже фактической. Я проверил.
— Но как…
— Как хочешь, адмирал! Мне! Нужна! Поддержка! С орбиты! Нельсон, эти ребята, там внизу, сейчас умирают, спасая жизни десятков тысяч наших парней. Помоги им. Ты же меня знаешь, я просто так просить не буду. Под мою ответственность.
— Я тебя знаю, генерал. Очень хорошо знаю, — с хищной улыбкой ответил Нельсон и отключился.
— В точке сброса! — доложил тактик-оператор.
— Сброс первой волны! — отдал Князев приказ, переведший десантную операцию в необратимую стадию.
— Сброс выполнен!
Тактическая голограмма расцвела сотнями красных точек десантных ботов, устремившихся к планете по пробитому флотом коридору. По ним никто не стрелял, хотя согласно плану операции к этому моменту уже ожидалось появление первых потерь.
— Готовьте высадку полка тяжелого оружия.
— Господин генерал-полковник, это слишком рискованно… — старший аналитик набрался храбрости возразить командующему.
— Ничего подобного. Настоящая первая волна у нас уже на поверхности. Мы сейчас выслали вторую, хоть для нас она и первая. А теперь настала пора тяжелого оружия. Они пойдут одновременно с нашей второй волной. Все! Прекращаем обсуждать приказы. Выполнять!
— Есть!
На проекционном экране продолжала отображаться битва за плацдарм. Мамонтов и Больших Драконов у обороняющихся изначально насчитывалось восемнадцать. Сейчас их осталось десять. Границы плацдарма начали медленно сжиматься. Ряды Варанов и Малых Драконов тоже зияли проломами, а весь плацдарм был усеян обломками и горящей техникой. Транспортно-заряжающих машин почти не осталось, и, защитники плацдарма дожигали сейчас остатки боекомплекта. Но вот в ход боя вмешался новый фактор. Среди вала накатывающих на плацдарм роботов и пехотных подразделений противника начали густо рваться управляемые бомбы и головные части ракет с тяжелых кораблей, прорвавшихся на низкие орбиты. Флоту это стоило четырех сильно изувеченных крейсеров, но Нельсон свое обещание выполнил. Давление на плацдарм резко ослабло, и когда заряжающий автомат командирского Мамонта сухо щелкнул, возвещая об исчерпании боезапаса, за спиной тяжелого робота уже вздымали пыль садящиеся на грунт десантные боты генерал-полковника Князева. Какое-то время защитники плацдарма еще поддерживали огнем прибывшую волну десанта, но постепенно вынужденно выходили из боя в связи с окончанием боезапаса. В общем-то, дальше люди Князева уже вполне справлялись и сами. Самой кровавой части высадки — захвата плацдарма — им удалось избежать, а дальше от десанта требовалось расширить контролируемую территорию и обеспечить безопасную посадку крупных кораблей с регулярными войсками. Не впервой.
— Я хочу видеть командира и старших офицеров этого подразделения, — произнес уже успокоившийся генерал-полковник, — Выводите их оттуда. Они свое дело сделали.
* * *
Малый десантный транспорт, чуть большего размера, чем привычный для меня Кирасир, доставил нас на орбиту. Генерал Князев приказал руководству полка явиться к нему лично. Я настоял на эвакуации раненых, заявив, что пока это не будет сделано, никто из офицеров базу не покинет, поэтому сейчас мы летели на флагманский десантный корабль генерала Князева вместе с нашим лазаретом.
Несмотря на появление в моем полку трех майоров, подполковника и полковника, я решил оставить проверенных командиров на своих местах. Из освобожденных пленных я отобрал пилотов боевых роботов и после проверки навыков и умений доверил им полтора десятка Варанов, чьи пилоты пересели в трофейные тяжелые машины. Из оставшихся пехотинцев я сформировал еще одну роту, из снисхождения к полковнику названную вторым пехотным полком, которой и поставил командовать Купера, отдав ему в подчинение всех новых офицеров. Структура в итоге получилась громоздкой и странной, но так уж сложилось исторически. Теперь мой сводный полк состоял из двух десантных батальонов под командованием Кацмана и Инги, разведроты капитана Мбиа, отдельной роты тяжелой пехоты старшего лейтенанта Ивлева, второго пехотного полка Купера, и дивизиона тяжелых роботов, командование которым, как главной нашей ударной силой, я оставил за собой. Ну и медчасть с госпиталем у нас тоже вынужденно появилась. Именно в таком составе, кроме медчасти, конечно, мы и ударили по узлу обороны кваргов.
Так что теперь, готовясь предстать пред светлые очи начальства, я взял с собой начальника штаба капитана Минченко и полковника Купера, как старшего по званию в сводном полку. Особых проблем я от него не ждал. После нашего конфликта он как-то подобрался, засунул свои амбиции в надлежащее место, а может, будем надеяться на чудо, что-то понял и сделал для себя выводы. Во всяком случае, при нашей атаке и последующей обороне плацдарма труса он не праздновал и руководил своими людьми вполне грамотно.
В ангаре флагмана нас встречали. Старший лейтенант в безупречно сидящей форме с подозрением бросил взгляд на мои курсантские погоны.
— Господин полковник, — обратился он к Куперу, — Командующий ждет вас.
— Ведите, старший лейтенант, — кивнув, ответил полковник.
— Разрешите уточнить, господин полковник, — спросил старлей, поглядывая на меня, — курсант идет с вами?
Купер хмыкнул и неожиданно ответил:
— Да это, скорее, мы с курсантом, чем он с нами.
Старший лейтенант озадаченно замолчал и больше решил вопросов не задавать. Пусть начальство само разбирается с этими странностями.
Перед входом в командный пост флагмана нас остановили, и капитан, руководивший дежурной сменой охраны, тоже проявил интерес к моей скромной персоне, поинтересовавшись, подождет ли курсант снаружи или господин полковник действительно видит необходимость в его присутствии на встрече с командующим. Господин полковник необходимость видел, и капитан спорить не стал.
Мы вошли в командный пост и остановились для доклада. Увидев нашу разношерстную компанию, особенно колоритную наличием в ней курсанта первого года обучения, генерал полковник Князев слегка приподнял бровь, но с вопросами решил не торопиться, ожидая, что мы представимся сами.
— Господин генерал-полковник, — как старший по званию среди нас начал доклад Купер, — командный состав сводного десантного полка Высшего Военного Училища Планетарного Десанта по вашему приказанию прибыл. Командир второго полка сто пятой пехотной дивизии, временно входящего в состав сводного десантного полка, полковник Купер.
Бровь генерала приподнялась еще на пару миллиметров, демонстрируя все возрастающее недоумение.
— Что-то я не вполне понимаю происходящее, — произнес генерал, — то есть вы, полковник, командуете частью в составе сводного полка, но не являетесь его командиром. Интересно. Представьте ваших товарищей.
— Капитан Минченко, — представил Купер следующего по старшинству званий в нашей компании офицера, — начальник штаба сводного десантного полка.
Командный пост флагмана погрузился в недоуменную тишину, и, воспользовавшись возникшей паузой, полковник Купер продолжил, разворачиваясь ко мне.
— Курсант-инструктор Лавров. Командующий сводным десантным полком.
Я принял стойку «смирно» и приложил руку к козырьку фуражки.
— Не понял, — произнес изрядно озадаченный генерал, — Курсант, это что, действительно вы руководили боем? Нет, к действиям полка у меня претензий не имеется, скорее наоборот. Но как в вашем подчинении оказалось соединение, вполне достойное называться тяжелой десантной бригадой?
Пришлось рассказывать и опять демонстрировать приказ адмирала Петрова. Наш конфликт с полковником я в докладе упоминать не стал, и очевидно нервничающий Купер слегка успокоился.
— Даа… Много я за свою службу видел, но чтобы так…, — задумчиво произнес генерал-полковник, — Вот что, э… не знаю как и называть-то вас, Лавров. Организуйте размещение своих людей на борту флагмана. Благодарю за отлично сделанную работу. Всему личному составу полка три дня отдыха. Жду от вас список на представление отличившихся бойцов и командиров к государственным наградам. Что делать с вашим соединением, решим после окончания десантной операции. А пока, господин командующий сводной тяжелой бригадой планетарного десанта, я подтверждаю ваши полномочия до особого распоряжения. Заслужили.
Меня опять посетило дежавю. Да, сейчас я курсант, но бригадным генералом-то я тоже не во сне был. И вот, пусть на несколько дней, но я снова официально командую бригадой. Забавно. Судьба имеет чувство юмора, хоть иногда и довольно мрачное.
* * *
Бригаду нашу расформировали. Ничего другого я и не ждал. Солдат и офицеров направили в свои части или в состав вновь формируемых соединений, а мне сообщили, что за нами, курсантами, отправлен новый десантный транспорт, приписанный к училищу вместо погибшей «Македонии». Но плюшек мы загребли обеими руками. Я не скромничал, подавая генералу Князеву списки на награждение, а генерал-полковник, глядя на отчет о потерях в размере тридцати процентов от запланированных, отнесся к представленному мной списку с полным пониманием. Вот только почти половина фамилий солдат и офицеров, представленных к наградам, сопровождалась пометкой «посмертно», что сильно омрачало радость победы. Погиб Израил Кацман, до конца управлявший своим батальоном из кабины полуразрушенного вражеским снарядом Варана. Получили тяжелые ранения капитан Ивлев и курсант Стивен Фултон. Погиб друг Стивена Чен, пытаясь со своим взводом закрыть прорыв в периметре обороны плацдарма. И еще две сотни фамилий солдат и курсантов, далеко не со всеми из которых я был знаком лично, пополнили списки погибших и тяжелораненых. Печальная арифметика войны. Но их гибель спасла больше десяти тысяч жизней. Это тоже арифметика, но числа в ней с противоположным знаком.
Нам пересчитали квалификационный уровень. Не всем сразу. Видимо, на обработку и сверку боевых отчетов требовалось время, но уже на третий день нашего пребывания на борту флагмана в коридорах десантного корабля появились курсанты первого года обучения, от квалификационных шевронов которых впадали в ступор младшие офицеры и кадровые десантники.
Квалификационный шеврон — любопытная придумка здешних военных. В моей прошлой жизни ничего подобного не практиковалось. Видимо, двадцать лет войны приучили людей к тому, что командир должен сразу, без докладов и расспросов, видеть, с кем он имеет дело: с опытным ветераном или с зеленым выпускником военного училища. На шевроне отражался уровень боевого опыта и теоретической подготовки. Боевой опыт делился на три категории: солдатско-сержантский, офицерский и старший командный. Успешно проведенные операции увеличивали боевой опыт каждого участника в соответствии с его ролью в боевых действиях. Поражения и ошибки легко могли его уменьшить. При начислении квалификационных баллов учитывалась сложность обстановки, соотношение сил сторон и еще масса параметров, каждый из которых увеличивал или уменьшал сумму начисляемых баллов опыта с помощью соответствующих коэффициентов. Получить следующее звание офицер мог, только набрав нужное количество боевого опыта и обладая необходимой теоретической подготовкой. Очень удобно. Бездарные командиры просто не росли в чинах.
Пикантность ситуации состояла в том, что положение, в которое наш полк вляпался на Лейтене-5, считалось не просто тяжелым, а практически безнадежным. Достаточно представить соотношение сил сторон, и утроение начисляемого опыта сразу перестает казаться чрезмерным. А ведь это только один коэффициент. А действия в тылу врага, на оккупированной планете? Еще троечка. А рассчитанная корабельными компьютерами боевая эффективность более ста тридцати процентов? А формирование соединения из остатков разбитых и потерявших управление частей? А боевые действия не по основному профилю? Ведь мы не диверсанты, а диверсиями и пратизанщиной занимались в полный рост. В общем, наши курсанты смотрелись героями эпоса даже по сравнению с опытными вояками, честно провоевавшими несколько лет, но не попадавшими в такие запредельные условия. И это было нормально. Кадровые десантники прекрасно знали расклад, и понимали, кому каждый третий из них обязан жизнью. Парни просто стали первыми отдавать нам честь при встрече в коридорах флагмана.
Посмотрев на квалификационный шеврон Инги, я только в восхищении покачал головой. Командовать взводом, а потом и батальоном в такой операции дорогого стоит. Если бы не юный возраст и не отсутствие высшего военного образования, ей смело можно было присваивать звание капитана и давать батальон. Но сейчас, когда спало боевое напряжение, я вдруг осознал, как давно мы с Ингой не были вдвоем. Не по службе, а просто так, без видимых причин. И еще я почувствовал, что мое внимание как-то плавно переключается с ее нагрудного шеврона на то, что находится под ним. Инга улыбнулась, и, взяв меня за руку, потянула к своей каюте. Она хорошо научилась понимать мое настроение.
* * *
— Так точно. Кварги глушат связь во всех диапазонах.
— Когда будут данные с поверхности?
— Нужно подойти ближе. Еще минут десять-двенадцать.
Генерал стиснул подлокотники кресла. В общих чертах он понимал, что сейчас происходит на поверхности. Какое-то подразделение, сумевшее отсидеться в надежном укрытии во время оккупации планеты кваргами, теперь, когда подошел флот Федерации, поставило все на карту и ударило по наземным силам и, главное, средствам противовоздушной и противокосмической обороны противника, стремясь захватить и удержать плацдарм для высадки десанта. Если им хватит сил на задуманное, то они сохранят для Федерации минимум полнокровную десантную дивизию. Если же сил не хватит, и кварги их уничтожат раньше, чем придет помощь с орбиты, то эту помощь кварги встретят из всех стволов и потери окажутся как бы не больше, чем если бы десант не торопился и высадился при массированной поддержке с орбиты. Решение требовалось принимать прямо сейчас. Для горстки людей, сражающихся на поверхности Лейтена-5, каждая минута могла стать последней.
Минуты шли, планета приближалась, а бой на поверхности не утихал.
— Есть данные сканирования… Есть изображение с поверхности… Но, господин генерал-полковник, этого не может быть.
— Картинку на экран, быстро.
На проекционном экране возникло снятое сверху объемное изображение. Качество картинки еще откровенно хромало. Дым и пыль от взрывов мешали нормальному восприятию происходящего, но вскоре компьютерная фильтрация очистила изображение от помех, дополнила его данными с многодиапазонных сканеров, и картинка, наконец, прояснилась.
По складчатой каменистой поверхности в совместном боевом построении двигались, ведя непрерывный огонь, привычные для генерала Вараны и совершенно чуждые здесь десятиметровые тяжелые роботы кваргов. В паре мест мелькнули и легкие Малые Драконы. Теперь стало понятно, кто стрелял с земли по мониторам противника, но зато возникла масса новых вопросов.
— Что происходит? Аналитики, быстро мне ответ! Душу выну! Думайте, а то сейчас засуну в десантный бот и пойдете вниз с десантом в первой волне!
— Сейчас… пять секунд. Вот! Это точно десантники с транспорта «Македония». Незадолго до атаки кваргов попечительский совет их училища одобрил внедрение нового курса по освоению трофейной техники противника. У них там появился какой-то классный спец в этом вопросе. Все это, конечно, за уши притянуто, но…
— За рабочую версию сойдет. А теперь давайте оценку ситуации. Они смогут удержать нам коридор?
На экране и тактической голограмме картина битвы выглядела устрашающе. На медленно расширяющийся плацдарм волнами накатывалась вражеская авиация. Отставая от нее буквально на десять минут, подходили наземные войска, уже открывшие огонь ракетами с дальних дистанций. Восемнадцать тяжелых роботов встречали противника шквалом огня. Пока что им, при посильной поддержке Варанов и Малых Драконов, удавалось сбивать почти все летящие в них ракеты. При этом Мамонты и Драконы еще и успевали отвечать по наиболее зарвавшимся летунам кваргов, но расход боеприпасов при таком режиме боя был просто чудовищным. Транспортно-заряжающие машины шли прямо в боевых порядках роботов, что любому преподавателю тактики могло разве что в страшном сне присниться. Но генерал Князев понимал такое нарушение наставлений. У десантников, ведущих бой на поверхности, просто не было выбора. Без немедленного пополнения боезапаса зонтик противовоздушной обороны рухнет, а вместе с ним рухнет и вся операция.
— Программа анализа боя считает, что они не продержатся. Она обращает внимание на грубые нарушения тактических рекомендаций и прогнозирует боевую эффективность подразделения на уровне шестидесяти процентов от максимально возможной.
— Ерунда какая-то. Бред. Они дерутся очень хорошо. Быстро мне ретроспективный анализ последних пяти минут боя с прогнозом компьютера и фактической результативностью.
— Готово. Прогноз компьютера — те же шестьдесят процентов. Факт…, — голос аналитика сбился.
— Ну!!! Мне клещами из вас тянуть!?
— Сто тридцать два процента.
— Транспортам форсаж двигателей. Десантным отсекам приготовиться к сбросу ботов. Связь с адмиралом флота Нельсоном. Немедленно!
— Связь установлена.
— Адмирал, мне срочно нужна поддержка с орбиты. Вы видите, что происходит на поверхности.
— Но мои аналитики утверждают….
— Нельсон! Они бредят! Вместе с нашими компьютерами. Они дают оценку эффективности боя в два раза ниже фактической. Я проверил.
— Но как…
— Как хочешь, адмирал! Мне! Нужна! Поддержка! С орбиты! Нельсон, эти ребята, там внизу, сейчас умирают, спасая жизни десятков тысяч наших парней. Помоги им. Ты же меня знаешь, я просто так просить не буду. Под мою ответственность.
— Я тебя знаю, генерал. Очень хорошо знаю, — с хищной улыбкой ответил Нельсон и отключился.
— В точке сброса! — доложил тактик-оператор.
— Сброс первой волны! — отдал Князев приказ, переведший десантную операцию в необратимую стадию.
— Сброс выполнен!
Тактическая голограмма расцвела сотнями красных точек десантных ботов, устремившихся к планете по пробитому флотом коридору. По ним никто не стрелял, хотя согласно плану операции к этому моменту уже ожидалось появление первых потерь.
— Готовьте высадку полка тяжелого оружия.
— Господин генерал-полковник, это слишком рискованно… — старший аналитик набрался храбрости возразить командующему.
— Ничего подобного. Настоящая первая волна у нас уже на поверхности. Мы сейчас выслали вторую, хоть для нас она и первая. А теперь настала пора тяжелого оружия. Они пойдут одновременно с нашей второй волной. Все! Прекращаем обсуждать приказы. Выполнять!
— Есть!
На проекционном экране продолжала отображаться битва за плацдарм. Мамонтов и Больших Драконов у обороняющихся изначально насчитывалось восемнадцать. Сейчас их осталось десять. Границы плацдарма начали медленно сжиматься. Ряды Варанов и Малых Драконов тоже зияли проломами, а весь плацдарм был усеян обломками и горящей техникой. Транспортно-заряжающих машин почти не осталось, и, защитники плацдарма дожигали сейчас остатки боекомплекта. Но вот в ход боя вмешался новый фактор. Среди вала накатывающих на плацдарм роботов и пехотных подразделений противника начали густо рваться управляемые бомбы и головные части ракет с тяжелых кораблей, прорвавшихся на низкие орбиты. Флоту это стоило четырех сильно изувеченных крейсеров, но Нельсон свое обещание выполнил. Давление на плацдарм резко ослабло, и когда заряжающий автомат командирского Мамонта сухо щелкнул, возвещая об исчерпании боезапаса, за спиной тяжелого робота уже вздымали пыль садящиеся на грунт десантные боты генерал-полковника Князева. Какое-то время защитники плацдарма еще поддерживали огнем прибывшую волну десанта, но постепенно вынужденно выходили из боя в связи с окончанием боезапаса. В общем-то, дальше люди Князева уже вполне справлялись и сами. Самой кровавой части высадки — захвата плацдарма — им удалось избежать, а дальше от десанта требовалось расширить контролируемую территорию и обеспечить безопасную посадку крупных кораблей с регулярными войсками. Не впервой.
— Я хочу видеть командира и старших офицеров этого подразделения, — произнес уже успокоившийся генерал-полковник, — Выводите их оттуда. Они свое дело сделали.
* * *
Малый десантный транспорт, чуть большего размера, чем привычный для меня Кирасир, доставил нас на орбиту. Генерал Князев приказал руководству полка явиться к нему лично. Я настоял на эвакуации раненых, заявив, что пока это не будет сделано, никто из офицеров базу не покинет, поэтому сейчас мы летели на флагманский десантный корабль генерала Князева вместе с нашим лазаретом.
Несмотря на появление в моем полку трех майоров, подполковника и полковника, я решил оставить проверенных командиров на своих местах. Из освобожденных пленных я отобрал пилотов боевых роботов и после проверки навыков и умений доверил им полтора десятка Варанов, чьи пилоты пересели в трофейные тяжелые машины. Из оставшихся пехотинцев я сформировал еще одну роту, из снисхождения к полковнику названную вторым пехотным полком, которой и поставил командовать Купера, отдав ему в подчинение всех новых офицеров. Структура в итоге получилась громоздкой и странной, но так уж сложилось исторически. Теперь мой сводный полк состоял из двух десантных батальонов под командованием Кацмана и Инги, разведроты капитана Мбиа, отдельной роты тяжелой пехоты старшего лейтенанта Ивлева, второго пехотного полка Купера, и дивизиона тяжелых роботов, командование которым, как главной нашей ударной силой, я оставил за собой. Ну и медчасть с госпиталем у нас тоже вынужденно появилась. Именно в таком составе, кроме медчасти, конечно, мы и ударили по узлу обороны кваргов.
Так что теперь, готовясь предстать пред светлые очи начальства, я взял с собой начальника штаба капитана Минченко и полковника Купера, как старшего по званию в сводном полку. Особых проблем я от него не ждал. После нашего конфликта он как-то подобрался, засунул свои амбиции в надлежащее место, а может, будем надеяться на чудо, что-то понял и сделал для себя выводы. Во всяком случае, при нашей атаке и последующей обороне плацдарма труса он не праздновал и руководил своими людьми вполне грамотно.
В ангаре флагмана нас встречали. Старший лейтенант в безупречно сидящей форме с подозрением бросил взгляд на мои курсантские погоны.
— Господин полковник, — обратился он к Куперу, — Командующий ждет вас.
— Ведите, старший лейтенант, — кивнув, ответил полковник.
— Разрешите уточнить, господин полковник, — спросил старлей, поглядывая на меня, — курсант идет с вами?
Купер хмыкнул и неожиданно ответил:
— Да это, скорее, мы с курсантом, чем он с нами.
Старший лейтенант озадаченно замолчал и больше решил вопросов не задавать. Пусть начальство само разбирается с этими странностями.
Перед входом в командный пост флагмана нас остановили, и капитан, руководивший дежурной сменой охраны, тоже проявил интерес к моей скромной персоне, поинтересовавшись, подождет ли курсант снаружи или господин полковник действительно видит необходимость в его присутствии на встрече с командующим. Господин полковник необходимость видел, и капитан спорить не стал.
Мы вошли в командный пост и остановились для доклада. Увидев нашу разношерстную компанию, особенно колоритную наличием в ней курсанта первого года обучения, генерал полковник Князев слегка приподнял бровь, но с вопросами решил не торопиться, ожидая, что мы представимся сами.
— Господин генерал-полковник, — как старший по званию среди нас начал доклад Купер, — командный состав сводного десантного полка Высшего Военного Училища Планетарного Десанта по вашему приказанию прибыл. Командир второго полка сто пятой пехотной дивизии, временно входящего в состав сводного десантного полка, полковник Купер.
Бровь генерала приподнялась еще на пару миллиметров, демонстрируя все возрастающее недоумение.
— Что-то я не вполне понимаю происходящее, — произнес генерал, — то есть вы, полковник, командуете частью в составе сводного полка, но не являетесь его командиром. Интересно. Представьте ваших товарищей.
— Капитан Минченко, — представил Купер следующего по старшинству званий в нашей компании офицера, — начальник штаба сводного десантного полка.
Командный пост флагмана погрузился в недоуменную тишину, и, воспользовавшись возникшей паузой, полковник Купер продолжил, разворачиваясь ко мне.
— Курсант-инструктор Лавров. Командующий сводным десантным полком.
Я принял стойку «смирно» и приложил руку к козырьку фуражки.
— Не понял, — произнес изрядно озадаченный генерал, — Курсант, это что, действительно вы руководили боем? Нет, к действиям полка у меня претензий не имеется, скорее наоборот. Но как в вашем подчинении оказалось соединение, вполне достойное называться тяжелой десантной бригадой?
Пришлось рассказывать и опять демонстрировать приказ адмирала Петрова. Наш конфликт с полковником я в докладе упоминать не стал, и очевидно нервничающий Купер слегка успокоился.
— Даа… Много я за свою службу видел, но чтобы так…, — задумчиво произнес генерал-полковник, — Вот что, э… не знаю как и называть-то вас, Лавров. Организуйте размещение своих людей на борту флагмана. Благодарю за отлично сделанную работу. Всему личному составу полка три дня отдыха. Жду от вас список на представление отличившихся бойцов и командиров к государственным наградам. Что делать с вашим соединением, решим после окончания десантной операции. А пока, господин командующий сводной тяжелой бригадой планетарного десанта, я подтверждаю ваши полномочия до особого распоряжения. Заслужили.
Меня опять посетило дежавю. Да, сейчас я курсант, но бригадным генералом-то я тоже не во сне был. И вот, пусть на несколько дней, но я снова официально командую бригадой. Забавно. Судьба имеет чувство юмора, хоть иногда и довольно мрачное.
* * *
Бригаду нашу расформировали. Ничего другого я и не ждал. Солдат и офицеров направили в свои части или в состав вновь формируемых соединений, а мне сообщили, что за нами, курсантами, отправлен новый десантный транспорт, приписанный к училищу вместо погибшей «Македонии». Но плюшек мы загребли обеими руками. Я не скромничал, подавая генералу Князеву списки на награждение, а генерал-полковник, глядя на отчет о потерях в размере тридцати процентов от запланированных, отнесся к представленному мной списку с полным пониманием. Вот только почти половина фамилий солдат и офицеров, представленных к наградам, сопровождалась пометкой «посмертно», что сильно омрачало радость победы. Погиб Израил Кацман, до конца управлявший своим батальоном из кабины полуразрушенного вражеским снарядом Варана. Получили тяжелые ранения капитан Ивлев и курсант Стивен Фултон. Погиб друг Стивена Чен, пытаясь со своим взводом закрыть прорыв в периметре обороны плацдарма. И еще две сотни фамилий солдат и курсантов, далеко не со всеми из которых я был знаком лично, пополнили списки погибших и тяжелораненых. Печальная арифметика войны. Но их гибель спасла больше десяти тысяч жизней. Это тоже арифметика, но числа в ней с противоположным знаком.
Нам пересчитали квалификационный уровень. Не всем сразу. Видимо, на обработку и сверку боевых отчетов требовалось время, но уже на третий день нашего пребывания на борту флагмана в коридорах десантного корабля появились курсанты первого года обучения, от квалификационных шевронов которых впадали в ступор младшие офицеры и кадровые десантники.
Квалификационный шеврон — любопытная придумка здешних военных. В моей прошлой жизни ничего подобного не практиковалось. Видимо, двадцать лет войны приучили людей к тому, что командир должен сразу, без докладов и расспросов, видеть, с кем он имеет дело: с опытным ветераном или с зеленым выпускником военного училища. На шевроне отражался уровень боевого опыта и теоретической подготовки. Боевой опыт делился на три категории: солдатско-сержантский, офицерский и старший командный. Успешно проведенные операции увеличивали боевой опыт каждого участника в соответствии с его ролью в боевых действиях. Поражения и ошибки легко могли его уменьшить. При начислении квалификационных баллов учитывалась сложность обстановки, соотношение сил сторон и еще масса параметров, каждый из которых увеличивал или уменьшал сумму начисляемых баллов опыта с помощью соответствующих коэффициентов. Получить следующее звание офицер мог, только набрав нужное количество боевого опыта и обладая необходимой теоретической подготовкой. Очень удобно. Бездарные командиры просто не росли в чинах.
Пикантность ситуации состояла в том, что положение, в которое наш полк вляпался на Лейтене-5, считалось не просто тяжелым, а практически безнадежным. Достаточно представить соотношение сил сторон, и утроение начисляемого опыта сразу перестает казаться чрезмерным. А ведь это только один коэффициент. А действия в тылу врага, на оккупированной планете? Еще троечка. А рассчитанная корабельными компьютерами боевая эффективность более ста тридцати процентов? А формирование соединения из остатков разбитых и потерявших управление частей? А боевые действия не по основному профилю? Ведь мы не диверсанты, а диверсиями и пратизанщиной занимались в полный рост. В общем, наши курсанты смотрелись героями эпоса даже по сравнению с опытными вояками, честно провоевавшими несколько лет, но не попадавшими в такие запредельные условия. И это было нормально. Кадровые десантники прекрасно знали расклад, и понимали, кому каждый третий из них обязан жизнью. Парни просто стали первыми отдавать нам честь при встрече в коридорах флагмана.
Посмотрев на квалификационный шеврон Инги, я только в восхищении покачал головой. Командовать взводом, а потом и батальоном в такой операции дорогого стоит. Если бы не юный возраст и не отсутствие высшего военного образования, ей смело можно было присваивать звание капитана и давать батальон. Но сейчас, когда спало боевое напряжение, я вдруг осознал, как давно мы с Ингой не были вдвоем. Не по службе, а просто так, без видимых причин. И еще я почувствовал, что мое внимание как-то плавно переключается с ее нагрудного шеврона на то, что находится под ним. Инга улыбнулась, и, взяв меня за руку, потянула к своей каюте. Она хорошо научилась понимать мое настроение.
* * *