Пять Грязных Искусств

Сначала я встретился взглядом с тэном Эдуардом Зивардом, и мы, несомненно, узнали друг друга. Рядом с ним стоял его верный пес Херефорд, черный волхв на побегушках (интересно все же, как Зивард подчинил себе такого сильного адепта?). В углу, вытаращившись на меня, замер инспектор Тильдо Жан-Жермес, его злосчастный револьвер топорщился в кобуре на поясе.

С другого угла на меня смотрел Бартоло Соло. Здоровяк не смог спрятать эмоций. Он разом побагровел и вспотел, когда увидел, кто появился в зале.

Все остальные люди мне были не знакомы, но большинство из них я с ходу вычислил.

У той же стены, где притих инспектор Жан-Жермес, в ряд выстроились восемь человек, мужчины и женщины разного возраста. Наверняка это были независимые присяжные из Зеола. Там же стоял мужчина в черной длинной мантии. Похоже, государственный обвинитель.

Я бегло оглядел остальных.

Бартоло, скорее всего, сопровождал своего патриция, Мэтто Соло, пожилого седовласого мужчину с пышными бакенбардами, такого же высокого и плотного, как и сам Бартоло. Ядреная порода Соло была видна сразу.

Рядом с ними стоял невысокий азиат, совсем дряхлый старик, старше всех здесь присутствующих (если не считать Херефорда), он грузно опирался на трость с крупным набалдашником в виде головы дракона. Никаких сомнений – это был Ю-Вэй Сильвер, дядя Ли Сильвер.

Однако вскользь опознать я смог не всех.

Возле гроба находились еще двое. Темноволосый статный мужчина лет сорока пяти и девушка вдвое моложе его, с каштановыми кудрями. Среди остальных они выделялись слишком вычурной и богатой одеждой: вышивка из позолоченных нитей (даже на траурных костюмах), украшения, дорогая обувь.

Весь их вид подсказывал мне, что это Ринги.

Только кто конкретно?..

Чтобы разглядеть участников собрания, мне понадобилось не меньше минуты, и все это время присутствующие пялились на меня с ужасом, недоумением, страхом, злостью, но равнодушных точно не нашлось. Единственным, чьи эмоции я не смог распознать, был Херефорд, но вряд ли он обрадовался моему появлению.

На запястьях у каждого патриция я заметил серебристые путы.

Что ж, выходит, что кроме меня и Сильвер, здесь никто кодо сейчас не владел. Вот только вряд ли Херефорда заставили надеть веревки из дериллия, и это была еще одна плохая новость.

Чтобы оборвать напряженную и настороженную тишину, я спросил, не скрывая ехидства:

– Вы тут кого-то хоронить собираетесь, господа? Или мне показалось?

Мой вопрос сработал, как спусковой крючок, разряжающий револьвер.

Первой опомнилась девушка.

– Господи, Тео! – всплеснула она руками и кинулась ко мне. – Тео-о-о! Бо-о-оже! Тео!

И пока она неслась на меня, раскинув руки, я строил догадки, кем она мне приходится. На опознание трупа должна была приехать близкая родственница, и скорее всего, это была старшая сестра Сильвия. Да, наверняка.

– Сильвия! – расплылся я в улыбке.

Девушка стиснула меня в объятиях. От нее сильно пахло духами и, кажется, виски. Она разрыдалась на моей груди, не переставая бормотать и всхлипывать:

– Господи милостивый… а мы подумали, что тебя больше нет… Тео… Тео… я все еще не верю, что ты жив… родной мой… Тео, ты вернулся…

Она явно хорошо набралась перед опознанием тела. И чем дольше она меня обнимала, тем отчетливее становился кислый запах перегара: а Сильвия-то пила далеко не первый день. И, вероятно, она была единственной в этом зале, кто искренне страдал по пропавшему Теодору.

Хотя меня больше волновал другой вопрос: кто приехал вместе с ней?

Отец? Или дядя Фердинанд? Или, вообще, муж Сильвии?

Если бы это был мой отец, он бы среагировал не менее бурно, чем родная сестра, по крайней мере, на публике. А этот стоит истуканом, давит из себя умильную улыбку, а у самого наверняка зубы сводит. Еще я заметил на его указательном пальце перстень, по виду подозрительно похожий на одну из Пяти Печатей, о которых говорила Софи.

Наконец мужчина отошел от гроба и направился ко мне.

– Теодор, – улыбнулся он широко. – Милый мой племянник.

Значит, все-таки не отец, а дядя Фердинанд.

Сильвия отстранилась, продолжая всхлипывать и бормотать «Тео, Тео», потом зажала ладонью рот и ринулась из зала, распахнув двери. Присутствующие сделали вид, что все в порядке и Сильвия не понеслась в туалет, чтобы там блевануть. Несчастной девушке стало дурно от эмоций, только и всего.

Фердинанд заключил меня в скупые объятия и громко объявил:

– Теодор! Как же я рад, мой мальчик! – потом наклонился к уху и прошептал: – Думаешь, ты отсюда живым выйдешь, паршивец? – тут же отстранился и похлопал меня по плечу. – Невероятная новость! Гораций не поверит, что его любимый сын жив. Прости, Тео, но Иветте стало так плохо, что Гораций остался с ней и попросил меня поехать в Ронстад вместо него.

– Чего же вы меня раньше времени хороните, дядя? – прищурился я, глядя мужчине прямо в глаза. – Не разобрались как следует. Спешите куда-то?

– Поговори мне еще, щенок, – еле слышно произнес Фердинанд, снова наклонившись к моему уху.

Он заметно помрачнел и повернулся к замершим в молчании участникам собрания.

Народу вокруг прибавилось, стало даже тесновато, все подошли ближе. И пока меня обнимали родственники, в зал успели вернуться патриций Орриван с Ли Сильвер. Я надеялся, что они перекинулись парой слов в коридоре, потому что Орриван выглядел куда менее бледным, чем до этого.


– Что ж, уважаемые господа, – обратился ко всем Фердинанд. – Невероятно, но принц Теодор жив. Да, аллилуйя, это так! Но остались вопросы. Как он оказался в Ронстаде? Беглый преступник Генри Ордо…

– Никто меня не похищал, – перебил я. – А теперь послушайте, уважаемые господа. – Я повернулся к патрициям, скользнул по их суровым лицам взглядом, потом кивнул в знак уважения независимым присяжным, зорко наблюдающим за происходящим (они свое дело знали). – Итак, я хочу, чтобы все поняли: меня никто не похищал. Я сам проник в Ронстад, по своей воле и с определенной целью…

Фердинанд захохотал. Он уже догадался, что сейчас я скажу то, что навсегда уничтожит весь род Рингов.

– Вот что бывает, когда парень слишком увлекается запретной любовью! Он влюбился в девушку-адепта и тайно проник в Ронстад, но, дорогие друзья… мы ведь простим принцу Теодору его юношеское увлечение? Кто не совершал безумства в семнадцать? – Фердинанд указал на Ли Сильвер. – Он и сюда ее пригласил, видите? Она дурно на него влияет!

Все перевели взгляды на Сильвер, та лишь холодно посмотрела на Фердинанда.

– Простите мне мою дерзость, ваше высочество, но… вы ошибаетесь. Нас не связывают чувства.

Мужчина прищурился, хотел что-то сказать, но его опередил патриций Ю-Вэй Сильвер.

– Тогда почему вы пришли вместе, Ли? – спросил он.

Сильвер склонила голову.

– Потому что он мой ученик, патриций.

Я кивнул.

– Мне пришлось отправиться в Ронстад, чтобы попасть в легендарную школу Сильвер, потому что я уже не мог скрывать, что владею кодо…

Эхо звонкой пощечины размножилось в нависшей тишине зала – Фердинанд ударил меня по лицу после слова «кодо».

– Твои выходки переходят все границы, Теодор! – прорычал он, еле сдерживаясь, чтобы не добавить мне и по второй щеке. Потом повернулся к инспектору. – Жан-Жермес, уведите отсюда делегацию из Зеола. Выведите всех! Наши семейные неурядицы должны остаться при нас. В семье не без урода, и мы разберемся с этим сами.

И тут, наконец, слово взял патриций Орриван. К нему вровень встали остальные патриции Ронстада.

– Прошу прощения, ваше высочество, но это не так, – сказал Орриван. – Вы прибыли обвинить нас в убийстве внука императора. Теперь же выясняется, что он не только жив, но еще и владеет кодо. Вы понимаете, что это значит? Что ваш благословенный род лишается статуса.

– Если это так, мой принц, – добавил Мэтто Соло, – то мы готовы отстаивать независимость Ронстада и равноправие бывших метрополий.

– И снятие всех ограничений, включая крепостные стены, ваше высочество, – присоединился Ю-Вэй Сильвер.

Их перебил государственный обвинитель. Мужчина в мантии вышел вперед.

– Не спешите, уважаемые. Не спешите, не нужно торопиться. Во-первых, нет никаких доказательств, что принц Теодор владеет кодо. Во-вторых, столь важные государственные вопросы решаются в Независимом Суде. И никаких решений не может быть вынесено раньше. Мы не на базаре…

– Этот мелкий бес владеет кодо! – громыхнул на весь зал тяжелый бас Бартоло. – Многие видели, он мастер мутаций!

– Да, этот потный здоровяк прав, я владею кодо. – Я поднял ладони. – Показать?

– Он сошел с ума, – покачал головой Фердинанд, покосился на тэна Зиварда. – Нужны меры.

Дальше тянуть я не стал, мое кодо должны были увидеть независимые присяжные и государственный обвинитель – только тогда Ринги не отвертятся.

И тут надо было действовать быстро. Быстрее Херефорда.

А тот уже потеснил Зиварда, стоящего рядом, и шагнул в мою сторону, выставив руку в кожаной перчатке…





Глава 22. Рэй возвращает пулю




Херефорд и я…

В одну и ту же секунду мы применили гравитационные эрги одинаковой силы.

Между нами с треском проскочили синие молнии, воздух запестрил мелкими голубыми вспышками. Меня протащило назад на пару метров, Херефорда – примерно на то же расстояние. И такое я видел впервые: эрги нейтрализовали друг друга, не возымев почти никакого эффекта.

Зато ничего больше не надо было доказывать.

Мое кодо увидели все присутствующие, и свою часть сделки с Сильвер я выполнил сполна. Но теперь предстояло самое ценное – отстоять свидетелей, и это понимали обе стороны.

Участники собрания мгновенно перераспределили роли, и все случилось за считаные секунды.

Херефорд сунул руку в карман плаща, его маска почернела, и меня откинуло на стену, на огромное деревянное панно с гравюрой Великой Родовой Битвы, пригвоздило к нему с такой чудовищной силой, будто прижало невидимой каменной плитой. Ни пошевелиться, ни выдохнуть. Я распластался на стене с ощущением, что меня по ней размазали, распяли на ней, приколотив штырями к деревянной поверхности. В ушах зазвенело, адская боль снова раскалила правое бедро.