Пять Грязных Искусств

– А если бы смог? – настаивал Питер.

Мне же захотелось развернуться и кулаком заставить гада заткнуться. Он демонстративно давал мне понять, что знает о моем секрете и в любой момент может меня сдать. И если он сделает это, то подпишет мне смертный приговор прямо тут.

– Хм, – пожала хрупкими плечами Софи, – даже если кто-то из Рингов вдруг окажется в Ронстаде, его должны будут поместить под стражу, а потом отправить в Лэнсом, чтобы избежать конфликта с имперским родом. Нарушать Перекрестный договор чревато последствиями.

– Это официальная версия, – усмехнулся Питер. – А что бы вы лично сделали, Софи? Что бы вы сделали, если бы увидели Ринга прямо перед собой? Убили бы его, верно? Наказали бы род Рингов за измену, ведь так? Вы бы уничтожили его, не раздумывая? Убили бы?

Я сжал под партой кулаки.

Вот сейчас… прямо сейчас он сдаст меня со всеми потрохами.

Видя, как накручена Софи после воспоминаний о Великой Битве и предательстве Рингов, Питер отлично понимал, что способен одним лишь словом натравить на меня черного волхва, и Софи может не сдержать силы и прикончить меня на месте. Прямо за этой партой. Ей терять нечего, она практически бессмертна и непобедима. И никакая Ли Сильвер ей не указ.

– Послушайте, мистер Соло, – холодно ответила Софи, – я понимаю, к чему вы клоните. Но советую вам впредь воздерживаться от провокационных вопросов…

Я не выдержал и повернулся к Питеру.

– Ну и как ты себе это представляешь? Как бы Ринг проник в Ронстад?

Питер улыбнулся, глядя мне в глаза.

– А очень просто. Обманул бы кордон на въезде и все.

– На въезде проверяют кодо, а Ринги не владеют кодо. Об этом ты не подумал?

– Он бы мог принять горсточку овеума, почему нет? – еще шире улыбнулся мне Питер.

Мы смотрели друг другу в глаза не меньше минуты, не моргая и не шевелясь, пока Софи на нас не прикрикнула:

– Мистер Соло, мистер Питон! Предлагаю вам продолжить свою дискуссию на перемене и…

Договорить она не успела.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Ли Сильвер. Весь класс встал, приветствуя директора, но она на нас даже не взглянула.

– Софи, я прошу прощения, но это срочно, – обратилась она к черному волхву. – Нужен ваш совет.

Софи повернулась к ученикам:

– Сейчас все организованно идете в библиотеку, она тут рядом. Мисс Бланш выдаст вам учебники, письменные принадлежности и плечевые сумки. Потом у вас обед, столовая на первом этаже… И, пожалуйста, не шумите, – она оглядела класс и нашла глазами Хиннигана. – Остаетесь за старшего, мистер Хинниган. Проконтролируйте, чтобы никто не шумел.

Очкарик закивал, но при этом нахмурился, прекрасно понимая, что с поставленной задачей справиться будет непросто. Скорее, невозможно.

Так и вышло.

Как только Ли Сильвер и Софи покинули кабинет, начался галдеж. Хинниган вскочил и замахал руками, напоминая дирижера оркестра.

– Эй, тише будьте! Не орите! Сказали же, не орать! – Он заметался по рядам парт, вопя вслед ученикам, ринувшимся в коридор: – Ну не ори-и-те! И не бегите! Тихо! Пожа-а-алуйста!

– Заткнись, Клиф, – громко осадил его сосед по парте, поднялся и вышел.

Я и Дарт сидели, ожидая, когда суматоха схлынет. Возле нас остановился Питер Соло, наклонился к моему уху.

– Я могу сдать тебя в любое время, крыса Рингов, – потом выпрямился и посмотрел на Дарта, скривив презрительную мину: – Мой тебе совет, не связывайся с ним, Орриван. Он скоро утонет в дерьме, и тебя с собой захватит. Если твой отец узнает, с кем ты общаешься, он с тобой церемониться не будет, сам знаешь.

Дарт растянул губы в улыбке, выставил кулак и оттопырил средний палец.

– Ты куда-то шел, Питер?

Тот поджал губы и одарил Дарта злым взглядом. Развернулся и, распахнув ногой дверь, вышел из кабинета.

– Эй! – возмутился ему вслед Хинниган. – Ну неужели нельзя тише?! Стадо бар-р-р-анов. Сейчас разбредутся по всей школе, а мне потом отвечать.

Очкарик слишком много на себя брал.

– А вы чего уселись? Идите в библиотеку! – рявкнул он на нас.

Дарт снова выставил средний палец.

– Катись, заморыш.

Хинниган ткнул пальцем очки на вздернутом носу.

– Да пошли вы оба! – и тоже вышел.


В кабинете воцарилась тишина. И надо было отправляться вместе со всеми в библиотеку, но меня придавило к стулу так, что не подняться. Пока шел урок, симптомы лихорадки хоть как-то отходили на второй план, но сейчас она снова охватила тело. Голова адски горела, в ушах нарастал шум.

– Рэй, ты выглядишь так, будто сейчас в обморок свалишься, – хмыкнул Дарт. – Сотрясение мозга получил, точно тебе говорю.

Достал он со своим сотрясением мозга.

– Да нормально все, – я заставил себя подняться.

Но тут с ужасом ощутил, как огромная волна тошноты начинает набирать силу внутри меня, в районе желудка, и точно лава в проснувшемся вулкане, поднимается к горлу.

Нет, только не это.

Я зажал рот ладонью и ринулся из кабинета, расталкивая учеников в коридоре.

Черт… только бы добежать!..





* * *


Я ворвался в туалет, налетев на какого-то парня и сбив его с ног. Кинулся к раковине – она сейчас была ближе всего.

Меня вывернуло прямо туда.

И столь болезненных приступов рвоты я отродясь не припомню, аж до слез. Ощущение, что внутри что-то переламывается и, скребя внутренности, выходит наружу, в глотке превращается в кашу с иголками… и все лезет и лезет, готовое порвать изнутри…

Я закашлялся и включил воду.

Надо было смыть с раковины всю эту дрянь: сизо-голубую субстанцию с вкраплениями кровяных сгустков. Треклятый овеум теперь лез из меня не только ручьями пота, и я боялся даже представить, что будет дальше.

– Питон… эй… тебе плохо? – опасливо спросили у меня.

Кажется, это был тот самый парень, которого я сбил с ног.

Не поворачиваясь к нему, я прохрипел:

– Мне нормально. Вали отсюда.

Повторять не пришлось, парня как ветром сдуло.

За спиной хлопнула дверь, и все стихло. Я пару минут постоял, склонившись над раковиной, громко сопя, сплевывая тягучую сизую слюну и дожидаясь, пока приступ схлынет. Потом сполоснул лицо и руки, пригладил взъерошенные волосы перед зеркалом.

Но лучше бы вообще туда не заглядывал.

Ужасный у меня был вид: серая, как у мертвяка, кожа, воспаленные покрасневшие глаза, безумный взгляд. С того момента, как я впервые увидел свое новое лицо, прошло не больше трех суток, а я уже успел обзавестись рассеченной бровью, порезом на подбородке, парой-тройкой смачных ссадин и даже сломанным носом. Хорошо, что следов практически не осталось, но лицо все равно выглядело далеко не таким свежим и холеным, как раньше.

Постепенно я превращал изнеженное тело Теодора Ринга в потрепанное и закаленное боем тело Рэя Питона. Даже хрупкие руки стали жилистей, а кожа на костяшках кулаков заметно огрубела.

Но этого, конечно, было мало для того, что я задумал. Капля в море. Нужно тренироваться так, чтобы трещали кости и ныли мышцы, нужно повышать индекс кодо, осваивать все тактики боя, какие только можно освоить. Нужно стать тем, кого не смогут удержать стены Ронстада…

Снова хлопнула дверь.

В отражении зеркала я увидел камердинера Бернарда.

– Мне сказали, что вам плохо, мистер Питон, – сообщил он.

Я обернулся, вытирая мокрое лицо рукавом рубашки.

– Со мной все нормально.

Камердинер покачал головой.

– К ночи начнутся галлюцинации. Очень неприятные галлюцинации, – он снова вынул из нагрудного кармана таблетки овеума. – Не хотите облегчить себе мучения?

Пилюли перекатились по его ладони в белой печатке и призывно стукнулись друг о друга.

Этот стук размножился в моей голове, я зажмурился, но воображение уже рисовало, как я подхожу к Бернарду, забираю у него таблетки и скопом отправляю их в рот, как они тают на языке, горько-сладкие, прохладные, а я блаженно улыбаюсь и уже не ощущаю себя человеком на последнем издыхании…

Я даже не заметил, как оказался рядом с камердинером и уставился на ладонь с таблетками. Во рту собралась слюна, как у голодной псины, дыхание участилось, а я все пожирал взглядом эти чертовы пилюли.

– Ну что же вы, мистер Питон? – негромко произнес Бернард. – Берите. Никто не узнает… никто-никто не узнает…