Пять Грязных Искусств

Тяжело дыша, он оглядел сидящих рядом мужчин и забормотал:

– Парни… мертвый сон, сами понимаете. Тут несколько секунд прошло, а там я где-то полчаса находился. И что она там делала… бог мой, парни… – Он посмотрел на Агнесс снизу вверх и спросил серьезно: – Ты выйдешь за меня замуж, Агнесс?

Девушка улыбнулась и отрицательно покачала головой. Отступила на шаг, снова став мрачной.

На сцене появилась четвертая артистка. Она скинула балахон, оставшись в полупрозрачном белом платье до пола. К ее серебристому поясу крепились двое ножен с короткими, в полметра, саблями. Четвертое искусство.

Я тут же взбодрился. Никогда не видел, как работает настоящий, природный, мастер мутаций, да еще и с холодным оружием.

Ко мне наклонился Соло:

– Она не слишком сильна, зато виртуозно владеет мечом, как, впрочем, и все мастера мутаций. Это у них в крови. Ты, как я понял, тоже недурно клинками размахиваешь.

Девушка поклонилась залу.

Затем плавным, но уверенным движением вынула сабли из ножен. Сталь отразила красный свет фонарей. Артистка развела клинки в стороны, сделала пару дугообразных махов, расслабила кисти рук и приступила к вращению оружием. Причем такому быстрому, что глаз не успевал следить не только за клинками, но и за руками девушки.

И пока она ходила по сцене, а оружейная сталь бесшумно резала воздух, в зале раздавались одобрительные возгласы.

Девушка остановилась. Сабли метнулись к потолку и снова оказались в руках артистки. Клинковая мельница продолжилась. При этом девушка умудрялась еще и соблазнительно пританцовывать, вилять бедрами, одаривая томным взглядом зрителей.

Дойдя до середины сцены, она вновь вскинула оружие вверх – и сталь мутировала прямо в воздухе. Сначала раздробилась на куски и тут же превратилась в россыпь смертоносных метательных звезд. Издалека этот взрыв напоминал салют, вот только под ним вряд ли кому-то хотелось бы оказаться.

Сверкнув в воздухе, у самого потолка, сюрикены начали движение вниз. Но артистка не дала им упасть. Молниеносными жестами обеих рук она принялась отправлять звезды одну за другой прямо в зал.

Послышались глухие короткие удары.

Не знаю, как она умудрилась никого не порезать, но через пару секунд из каждого столика в зале торчал метательный нож. Даже из нашего с Соло: клинок воткнулся рядом со стаканом Бартоло, тихо звякнув о стеклянный бок.

Соло с ухмылкой посмотрел на нож.

– Неплохо, но ей бы еще потренироваться, – потом здоровяк повернулся ко мне и широко улыбнулся. – А вот сейчас будет самое горячее, Рэй. Тебе понравится. Пятое искусство.

Девушка, что пела в начале представления, поднялась, оставив рояль, и прошла вперед. Остановилась у самого края сцены.

Зал загудел. Все присутствующие, кроме меня, отлично знали, кто скрывается под плащом и что именно собирается делать.

Соло вдруг вспомнил о роме, торопливо плеснул напиток в стаканы.

– Перед этим надо выпить, Рэй… давай-давай… – И, не дожидаясь ответа, отправил в рот свою порцию.

Я взял стакан.

Меня порядком уже мутило. И не только от грязного рома, но и от разгоряченной вопящей толпы, от вязкого, пропитанного потом и дымом воздуха кабаре, от красных фонарей потолка.

Я проглотил ром, как воду, почти не заметив его крепости.

– Эй… Барто… ло… – Тут выяснилось, что я еле ворочаю языком, хотя был уверен, что еще не настолько пьян, чтобы имя собутыльника стало вдруг непроизносимым с первого раза. – Барт… черт… плевать на этих девиц… расскажи лучше, что ты знаешь о школе… ну той… на Бер-р-р-р-оу-з-з?.. Эй, Барт… мы же почти родственники…

Я приподнялся и, перевалившись через стол, взял Соло за грудки. Тот от неожиданности вздрогнул и уставился на меня, оторвав взгляд от сцены.

– Какого хрена ты ко мне лезешь, Рэй? – возмутился он. – Отвали! Смотри лучше туда.

Он хотел повернуться к сцене, но я несильно двинул его кулаком по щеке.

– Барт. Расскажи мне про школу… может, я тоже туда хочу. И я отстану… даже женюсь на твоей племяннице… на всех племянницах… вот сразу… прям завтра…

Соло засопел мне в лицо.

– Ты же не отвалишь? Да, Рэй?.. Черт с тобой… В школу Сильвер недавно открыли набор для нового класса, Архитектор собирает…

Его последние слова заглушили аплодисменты.

Чертовы аплодисменты!

Девушка на сцене скинула плащ.

– А теперь заткнись, Рэй, иначе сломаю тебе нос, – бросил Соло и оттолкнул меня.

Я соскользнул со стола, но в свое кресло не попал. Растянулся на полу, ушиб себе копчик, кое-как взобрался обратно в кресло. И тоже уставился на сцену сквозь мутную пелену алкогольного дурмана.

Сцена стремительно уезжала вбок, билась на части, вокруг все вертелось, даже когда я не шевелил головой. Шум кабаре пульсировал внутри черепа.


Последний раз я набирался так, когда отмечал двадцатилетие у Шона Ривера, моего старого друга, в его каморке на Рынке Нищих. Проснулся я тогда в объятиях двух неизвестных девиц и с невыносимой головной болью. К тому же в одних панталонах. Оказывается, пока мы с Шоном, пьяные, спали, нас ограбили, хотя красть особо было и нечего. Забрали совсем по мелочи: одежда и небогатая закуска… Но все же как странно сейчас осознавать, что теперь мне семнадцать, и двадцатилетия у меня вроде как и не было.

– Эстер! Не стесняйся, крошка! – рявкнул на весь зал Соло.

Я нахмурился. Эстер? Где я слышал это имя? Совсем недавно ведь слышал.

Вгляделся в лицо девушки. И только тогда понял, откуда ее знаю.

Эстер – одна из двух наводчиц с Гвардейской площади. Рунная ведьма.

И пока я, пьяный дурень, разглядывал ее лицо, остальные разглядывали ее тело. Девушка была совершенно голой. Только руны на ее коже мерцали так ярко, что подробности ее обнаженной фигуры увидеть не удавалось.

Заметив, что я принялся изучать Эстер и, ясное дело, не из самых приличных побуждений, Соло заулыбался.

– Ну что, Рэй? Как тебе? Сейчас начнется самое интересное.

Я прищурился, безуспешно фокусируя взгляд на лице собутыльника.

– Куда еще интереснее, Барт?.. Снимать с девчонки больше нечего.

– Да будет тебе известно, сопливый девственник, что мастера рун умеют не только лечить, но и прикасаться на расстоянии и чертить телесный знак наслаждения… – Соло усмехнулся. – Эстер делает это лучше всех девочек. Выбирает одного счастливчика и… ну… увидишь, в общем.

Наплевав на его слова и на голую рунную ведьму, я устроился удобнее, положил затылок на спинку кресла и прикрыл глаза. Но стало только хуже. Пространство бешено завертелось, к горлу подступила тошнота. Мы осушили с Соло почти полторы бутылки грязного рома, и, по всем признакам, наступало время расплаты.

На меня уже накатила развязная пьяная дрема, но тут я почувствовал… прикосновение. Кто-то дотронулся до моей груди.

Я распахнул глаза и выпрямился. Никого рядом не было.

Соло, как и все остальные, продолжал пялиться на сцену, а ведьма рисовала в воздухе замысловатый рисунок.

Прикосновение повторилось, невидимые горячие пальцы принялись вычерчивать на моей коже руну.

Ну не-ет…

Я еле удержался, чтобы не вскочить. Привлекать к себе внимание не хотелось, и, если честно, я не особо был готов к резким движениям, так что остался сидеть и анализировать невнятные ощущения.

Хотя нет… ощущения нарастали, невыносимо приятные… вот же зараза…

Пришлось заставить себя замереть и сжать челюсти, чтобы не издать ни звука. Хоть я и был в стельку пьян, но на такое мой молодой организм отозвался, как и положено.

А ведьма продолжала рисовать свою чертову руну. И теперь уже не осталось сомнений, что тем самым «счастливчиком», про которого бормотал Соло, Эстер выбрала именно меня. Паршивая девичья подстава исполнялась втихую, но так, что не отделаешься…

Я впился пальцами в подлокотники кресла.

И черт бы меня побрал, все-таки не сдержал долгого выдоха.

Этого тихого звука хватило, чтобы весь зал, застывший в молчании и тишине, переключил внимание на меня. Я выдавил кривую улыбку: мол, вообще тут не при делах. И пока предпринимал неуклюжие попытки скрыть свое стремительно меняющееся состояние, ведьма продолжала дело.

Я судорожно вдохнул и выдохнул, сильнее сжал подлокотники кресла.

– Эстер! – зарычал кто-то из зала. – Эстер, только не он! Только не этот говнюк! Не-е-ет!

Девушка на сцене не останавливалась, все быстрее рисовала знаки в воздухе.

Ах черт… никогда бы не подумал, что такое возможно…

– Эстер! Убью! – орал кто-то.

Я узнал этот гневный голос. Он принадлежал Феликсу.

Но мне уже было плевать и на Феликса, и на Соло, и на весь зал… Мое пьяное сознание желало ощущать только одну точку соприкосновения – с искусством Эстер.

Я зажмурился, не в силах избежать неизбежного. Во-о-о-т дья-а-а-а-во-ол… Мысли на секунду исчезли, утонув в телесном послевкусии…

– Ах ты подонок! – завопил Феликс уже где-то совсем близко. – Я сначала убью тебя, а потом ее!

– Нет, Феликс, – а это уже был голос Соло. – Я обещал, что сегодня ты его не тронешь. Я всегда выполняю свои обещания.

– Что?! Бартоло! Но ты же видишь, что она творит!

– Уйди, Феликс. Остынь. Завтра с ним разберешься.

– Но, Бартоло…

– Уйди, я сказал! Парни, выведите его отсюда.