Пирог из горького миндаля
Часть 51 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И тут все сложилось. Истории из ее детства, рассказанные Яной, ограбление старухи, сегодняшнее нападение…
– Я тормоз, – сказал себе Макар и быстро пошел к двери.
Он распахнул ее и столкнулся нос к носу с Бабкиным.
– Это Женя, – торопливо сказал Сергей.
– Знаю. Давай за мной.
– Откуда ты знаешь? – шепотом взвыл Бабкин. – Ты не можешь знать!
– А ты понимаешь, почему она это сделала? – Илюшин уже взбегал на второй этаж.
– Понятия не имею. Ее сестра видела, как она выворачивала лампочку, но только позже поняла зачем.
– Как ты ее разговорил?
– Она сама решила, что лучше признаться.
Макар остановился перед дверью, ведущей в комнату Яны Тишко, и постучал.
– Кто там? – вполголоса спросили изнутри.
– Яна, это мы.
Она открыла дверь, кутаясь в шаль, наброшенную на пижаму.
– Извини за вторжение, – деловито сказал Макар, без приглашения входя в комнату.
– Ничего, я не спала, читала… – она растерянно переводила взгляд с него на Бабкина. – А что случилось?
– Что на тебе надето?
– Прости?
– Что на тебе надето? – раздельно повторил Макар. – Перечисли.
Несколько секунд Яна смотрела на него как на законченного идиота, и Сергей ее понимал.
– Э-э-э… ну, носки, – наконец сказала она. – Пижама. Трусы. Достаточно?
– Нет. Продолжай. Что еще?
– Бюстгальтера нет, – начиная сердиться от общего идиотизма ситуации, сказала девушка. – На пижаме, как ты видишь, шаль. Бабушкина. Потому что холодно.
– Что еще? Под пижамой!
Она прищурилась и, кажется, была близка к тому, чтобы выгнать его.
– Ничего у меня нет под пижамой!
– Макар, тебе бы, может, поспать, передохнуть… – начал Бабкин.
Илюшин сел в кресло с видом бесконечного снисходительного терпения.
– Поразительные вы люди! – сказал он, обращаясь сразу к Бабкину и Яне. Это, разумеется, прозвучало как оскорбление. – Не замечать очевидного даже после моих наводящих вопросов!
Сергей окончательно разозлился.
– Может, тогда ты перестанешь задавать свои наводящие вопросы и сообщишь уже нам, убогим, в чем дело!
– Дело в том, что на Яне надето кое-что еще, кроме пижамы и носков, – пояснил Макар. – И я хочу, чтобы она сама сказала, что это такое. Не раздевать же мне ее!
Бабкин открыл рот, чтобы сообщить, что он сейчас разденет самого Илюшина и выставит на мороз – чтобы остыл. Но не успел.
– Кулон, – внезапно сказала Яна.
– Что?
– Кулон. Мой. Детский.
– Можно на него посмотреть? – вкрадчиво спросил Илюшин.
Она пожала плечами, но выудила из-под пижамы цепочку.
– Это просто стекляшка. Я же тебе рассказывала, как получила ее в конкурсе, который устраивал дядя Юра.
– Рассказывала, – пробормотал Макар, протягивая руку за кулоном. Бабкин молчал, не понимая, что происходит. – Будь добра, включи настольную лампу.
Все трое сгрудились возле стола. Илюшин разжал ладонь и бережно положил Янин талисман на самое светлое место. Прозрачное ограненное стекло сверкнуло в мягком свете. Прошла секунда, другая…
– Ой, цвет меняет! – изумилась Яна. – Никогда прежде не замечала.
Бабкин завороженно смотрел, как в зеленой водянистой глубине рождается пурпурное свечение, расплывается, растекается по кристаллу, и вот уже на столе под лампой лежит бледно-малиновый кулон, поблескивая фиолетовыми искрами.
– Забавно, – протянул он. – Макар, это что за фокус такой?
– Это явление называется плеохроизм, – спокойно сказал Илюшин. – Изменение цвета кристаллов. Проявляется тем сильнее, чем гуще природная окраска камня.
Яна и Бабкин уставились на него.
– Какого еще камня? – не выдержала девушка. – Макар, это стекло!
– Александрита. Четыре карата, цейлонское месторождение, по всей видимости. У нас, кажется, таких крупных давно не находили. Стоимость затрудняюсь определить, но не меньше пяти миллионов.
Яна некоторое время молча смотрела на него, а затем без единого слова опустилась на край постели. Бабкин ощутил сильное желание присоединиться к ней. Он вспомнил, где видел этот камень – на фотографиях, которые передали ему Дарницкие.
– Откуда? – хрипло спросила девушка. – Этого не может быть! Его Тамара купила в райцентре, в каком-то ларьке!
– Его Женя украла из дома Изольды, – сказал Макар. – И поленом тебя ударила, потому что хотела вернуть его себе.
4
Было шесть утра, когда Женька спустилась на кухню, собираясь заварить себе кофе. Спала она урывками, и сон состоял из каких-то мелких повторяющихся сюжетов, точно сеть, которой ее ловили, будто рыбу. Женька просыпалась, глотала воздух и снова проваливалась на дно сна, утянутая сетью.
Хмуро потирая виски, она вошла на кухню и вздрогнула.
Они сидели здесь, все трое. И мужлан, зыркающий исподлобья, и мерзкий студентик, и сама Яна. Накануне выяснилось, что студентик и мужлан – частные сыщики, и в этом было что-то ужасно глупое и неправдоподобное. Женька сомневалась в реалистичности частных сыщиков. Они имели право на существование только в голливудских фильмах и плохих отечественных сериалах.
Она бросила взгляд на двоюродную сестру. Яна выглядела так, словно всю ночь провела в гробу под землей, и эта мысль пролилась бальзамом на Женькину душу.
– Вы чего здесь собрались? – неприветливо спросила она. И чуть не добавила «Проваливайте, дайте кофе выпить в тишине!»
Но внезапно сообразила, что дом принадлежит не ей. Женьке постоянно приходилось усилием воли возвращать съехавшую кальку воображаемой действительности к грубому рисунку реальной жизни.
– Рано же! – исправилась она. – А вы тут сидите, как заговорщики.
Мужлан отхлебнул борща. Кто ест борщ в пять утра!
– Уезжать собираетесь? – спросила Женька.
– Нет. Не собираемся, – ответила за всех Яна.
До чего же она противная! И в детстве все умилялись этой малютке, и сейчас умиляются. Женьку это бесило. Карлица с мультяшной мордочкой и писклявым голоском!
Женя принужденно зевнула и полезла в шкаф за чашкой. «Кофе заварю – и уйду», – решила она. Молчаливая троица действовала ей на нервы.
В своих способностях перехитрить любого сыщика Женька не сомневалась. И эти двое не вызывали у нее серьезных опасений. Один дурак, второй юнец! Она мысленно пожала плечами.
– Я тут рассказывал одну историю, – раздался голос студентика за ее спиной. – Вчера кое-кто, не будем тыкать пальцем, так хотел спать, что не мог воспринимать информацию.
– Вранье! – Бурчание мужлана напоминало хрипловатый собачий рык. – Я мог, просто не всю.
– Зато теперь, Женя, когда вы так кстати сюда пришли, вы можете мне помочь.
Женька обернулась и вопросительно заломила бровь.
– Вы о чем?
– В моей истории есть кое-какие лакуны. Их можете заполнить только вы.
Она неторопливо нацедила кофе, положила на блюдечко печенье и демонстративно обошла сидящих за столом по широкому кругу.
– Я тормоз, – сказал себе Макар и быстро пошел к двери.
Он распахнул ее и столкнулся нос к носу с Бабкиным.
– Это Женя, – торопливо сказал Сергей.
– Знаю. Давай за мной.
– Откуда ты знаешь? – шепотом взвыл Бабкин. – Ты не можешь знать!
– А ты понимаешь, почему она это сделала? – Илюшин уже взбегал на второй этаж.
– Понятия не имею. Ее сестра видела, как она выворачивала лампочку, но только позже поняла зачем.
– Как ты ее разговорил?
– Она сама решила, что лучше признаться.
Макар остановился перед дверью, ведущей в комнату Яны Тишко, и постучал.
– Кто там? – вполголоса спросили изнутри.
– Яна, это мы.
Она открыла дверь, кутаясь в шаль, наброшенную на пижаму.
– Извини за вторжение, – деловито сказал Макар, без приглашения входя в комнату.
– Ничего, я не спала, читала… – она растерянно переводила взгляд с него на Бабкина. – А что случилось?
– Что на тебе надето?
– Прости?
– Что на тебе надето? – раздельно повторил Макар. – Перечисли.
Несколько секунд Яна смотрела на него как на законченного идиота, и Сергей ее понимал.
– Э-э-э… ну, носки, – наконец сказала она. – Пижама. Трусы. Достаточно?
– Нет. Продолжай. Что еще?
– Бюстгальтера нет, – начиная сердиться от общего идиотизма ситуации, сказала девушка. – На пижаме, как ты видишь, шаль. Бабушкина. Потому что холодно.
– Что еще? Под пижамой!
Она прищурилась и, кажется, была близка к тому, чтобы выгнать его.
– Ничего у меня нет под пижамой!
– Макар, тебе бы, может, поспать, передохнуть… – начал Бабкин.
Илюшин сел в кресло с видом бесконечного снисходительного терпения.
– Поразительные вы люди! – сказал он, обращаясь сразу к Бабкину и Яне. Это, разумеется, прозвучало как оскорбление. – Не замечать очевидного даже после моих наводящих вопросов!
Сергей окончательно разозлился.
– Может, тогда ты перестанешь задавать свои наводящие вопросы и сообщишь уже нам, убогим, в чем дело!
– Дело в том, что на Яне надето кое-что еще, кроме пижамы и носков, – пояснил Макар. – И я хочу, чтобы она сама сказала, что это такое. Не раздевать же мне ее!
Бабкин открыл рот, чтобы сообщить, что он сейчас разденет самого Илюшина и выставит на мороз – чтобы остыл. Но не успел.
– Кулон, – внезапно сказала Яна.
– Что?
– Кулон. Мой. Детский.
– Можно на него посмотреть? – вкрадчиво спросил Илюшин.
Она пожала плечами, но выудила из-под пижамы цепочку.
– Это просто стекляшка. Я же тебе рассказывала, как получила ее в конкурсе, который устраивал дядя Юра.
– Рассказывала, – пробормотал Макар, протягивая руку за кулоном. Бабкин молчал, не понимая, что происходит. – Будь добра, включи настольную лампу.
Все трое сгрудились возле стола. Илюшин разжал ладонь и бережно положил Янин талисман на самое светлое место. Прозрачное ограненное стекло сверкнуло в мягком свете. Прошла секунда, другая…
– Ой, цвет меняет! – изумилась Яна. – Никогда прежде не замечала.
Бабкин завороженно смотрел, как в зеленой водянистой глубине рождается пурпурное свечение, расплывается, растекается по кристаллу, и вот уже на столе под лампой лежит бледно-малиновый кулон, поблескивая фиолетовыми искрами.
– Забавно, – протянул он. – Макар, это что за фокус такой?
– Это явление называется плеохроизм, – спокойно сказал Илюшин. – Изменение цвета кристаллов. Проявляется тем сильнее, чем гуще природная окраска камня.
Яна и Бабкин уставились на него.
– Какого еще камня? – не выдержала девушка. – Макар, это стекло!
– Александрита. Четыре карата, цейлонское месторождение, по всей видимости. У нас, кажется, таких крупных давно не находили. Стоимость затрудняюсь определить, но не меньше пяти миллионов.
Яна некоторое время молча смотрела на него, а затем без единого слова опустилась на край постели. Бабкин ощутил сильное желание присоединиться к ней. Он вспомнил, где видел этот камень – на фотографиях, которые передали ему Дарницкие.
– Откуда? – хрипло спросила девушка. – Этого не может быть! Его Тамара купила в райцентре, в каком-то ларьке!
– Его Женя украла из дома Изольды, – сказал Макар. – И поленом тебя ударила, потому что хотела вернуть его себе.
4
Было шесть утра, когда Женька спустилась на кухню, собираясь заварить себе кофе. Спала она урывками, и сон состоял из каких-то мелких повторяющихся сюжетов, точно сеть, которой ее ловили, будто рыбу. Женька просыпалась, глотала воздух и снова проваливалась на дно сна, утянутая сетью.
Хмуро потирая виски, она вошла на кухню и вздрогнула.
Они сидели здесь, все трое. И мужлан, зыркающий исподлобья, и мерзкий студентик, и сама Яна. Накануне выяснилось, что студентик и мужлан – частные сыщики, и в этом было что-то ужасно глупое и неправдоподобное. Женька сомневалась в реалистичности частных сыщиков. Они имели право на существование только в голливудских фильмах и плохих отечественных сериалах.
Она бросила взгляд на двоюродную сестру. Яна выглядела так, словно всю ночь провела в гробу под землей, и эта мысль пролилась бальзамом на Женькину душу.
– Вы чего здесь собрались? – неприветливо спросила она. И чуть не добавила «Проваливайте, дайте кофе выпить в тишине!»
Но внезапно сообразила, что дом принадлежит не ей. Женьке постоянно приходилось усилием воли возвращать съехавшую кальку воображаемой действительности к грубому рисунку реальной жизни.
– Рано же! – исправилась она. – А вы тут сидите, как заговорщики.
Мужлан отхлебнул борща. Кто ест борщ в пять утра!
– Уезжать собираетесь? – спросила Женька.
– Нет. Не собираемся, – ответила за всех Яна.
До чего же она противная! И в детстве все умилялись этой малютке, и сейчас умиляются. Женьку это бесило. Карлица с мультяшной мордочкой и писклявым голоском!
Женя принужденно зевнула и полезла в шкаф за чашкой. «Кофе заварю – и уйду», – решила она. Молчаливая троица действовала ей на нервы.
В своих способностях перехитрить любого сыщика Женька не сомневалась. И эти двое не вызывали у нее серьезных опасений. Один дурак, второй юнец! Она мысленно пожала плечами.
– Я тут рассказывал одну историю, – раздался голос студентика за ее спиной. – Вчера кое-кто, не будем тыкать пальцем, так хотел спать, что не мог воспринимать информацию.
– Вранье! – Бурчание мужлана напоминало хрипловатый собачий рык. – Я мог, просто не всю.
– Зато теперь, Женя, когда вы так кстати сюда пришли, вы можете мне помочь.
Женька обернулась и вопросительно заломила бровь.
– Вы о чем?
– В моей истории есть кое-какие лакуны. Их можете заполнить только вы.
Она неторопливо нацедила кофе, положила на блюдечко печенье и демонстративно обошла сидящих за столом по широкому кругу.