Песня вечных дождей

Мужчина посмотрел вниз.

– Да, возможно, мне следовало сделать другой выбор. Но это самая простая одежда, которую я взял с собой.

– Вы мерцаете, как блестящая медная монета в куче грязи, – усмехнулась Ларкира. – Любой, кто пройдет мимо, захочет схватить вас.

– Именно это вы сейчас и делаете? Нападаете на меня?

Ларкира подняла брови.

– Мне казалось, мои действия показали вам истинное положение вещей. Я спасла вас.

– Да, – задумчиво произнес мужчина. – Вышло очень впечатляюще. Как вам удалось заставить их послушаться?

Ларкира подавила приступ раздражения.

– Вы ведь стоите здесь, все еще с мешком монет, накидкой, мечом и блестящими сапогами. Какая разница, как именно все случилось? А теперь поспешите туда, откуда пришли. Не знаю, захочется ли мне снова спасать вас сегодня.

И с этими словами она направилась к главной улице.

Мужчина последовал за ней.

– В том-то и дело. Я пытался вернуться туда, откуда, как вы выразились, «пришел», но, видите ли, я, кажется… ну…

– Заблудились, – поняла Ларкира.

– Да, – согласился незнакомец.

Она вздохнула, поймав странные взгляды окружающих их людей. Они, без сомнения, предположили, что Ларкира была не прочь облапошить собеседника, раз стояла и разговаривала с таким благовоспитанным и не бедным мужчиной.

– Следуйте за мной, – сказала Ларкира.

– Куда мы направляемся?

– А вы не очень сообразительны, да?

– Так вы проводите меня обратно?

– Я увожу вас отсюда. Где бы ни было ваше «обратно», вам нужно будет найти его, как только мы дойдем до среднего кольца.

– Это я могу.

«Хотелось бы надеяться», – подумала Ларкира, когда они повернули и поплелись по лабиринту, самому нижнему из всех.

Ларкира продолжала скользить взглядом по мужчине рядом. Она отметила, что он был довольно высоким и худым, но не тощим. По-видимому, его сильной стороной была скорость, а не грубая сила.

– Так или иначе, почему вы здесь? – спросила она через мгновение.

Зеленые глаза взглянули на нее.

– Я в Джабари ради дня Эвмара.

Ларкира спрашивала о причине, заставившей его оказаться в нижних кварталах, но, хоть мужчина и понял это, очевидно не хотел, чтобы о его делах здесь стало известно. Ларкира ценила хороший секрет, поэтому закрыла на это глаза.

– Это празднование дня рождения девушки, которая достигла совершеннолетия, – объяснил мужчина, когда они шли по переполненному мосту. – Ей исполнилось девятнадцать…

– Я в курсе, что такое день Эвмара, – прервала его Ларкира. – Кто эта семья?

– Уверен, вы их не знаете.

– И почему вы так в этом уверены?

– Ну… я, то есть…

Ларкира сдержала усмешку, увидев его раскрасневшееся лицо. Несмотря на задержку на пути домой, девушка решила, что ей нравится его странная компания.

– Это Бассетты, – в конце концов признался он.

– А, – сказала Ларкира, ощутив трепет при упоминании этой фамилии. – Семья из Совета. Несомненно, празднество будет грандиозным.

– Да, – ответил мужчина, изучая ее, а затем: – Вы сказали, что сегодня и у вас день рождения?

– Так и есть. – Ларкира усмехнулась.

– Счастливого дня рождения, – произнес незнакомец. – Надеюсь, вы проведете его так, как вам хочется.


– Как только покину вас, уверена, так и будет.

Он улыбнулся в ответ на ее остроту, и какое-то мгновение оборванка и благородный мужчина шли бок о бок с одинаковым выражением лица.

– Вам больно? – спросил он, его взгляд переместился на руку, которую она прижимала к груди. – Ваша рука?

Щеки Ларкиры вспыхнули, когда она поняла, что уже некоторое время сжимала в руках грязные бинты. А после вспомнила, что сама была довольно грязной и, без сомнения, попахивала, учитывая навоз на ее сандалиях.

Она спрятала свою рану, прижав руку к боку.

– И близко не так плохо, как было.

– Что случилось?

– Я решила, что мне не нравятся некоторые пальцы, так что откусила их.

– Нет необходимости лгать, – сказал мужчина.

– Откуда вы знаете, что я лгу? – возразила Ларкира.

– Мы с ложью довольно хорошо знакомы.

Ларкира встретилась с ним взглядом и увидела, как в нем мелькнуло едва заметное разочарование. Однако не по отношению к ней, а к тому, о чем он говорил.

– Вот мы и пришли, – сказала Ларкира, меняя тему. – Теперь вы сможете добраться до места назначения?

Мужчина огляделся по сторонам. Они стояли на рынке среднего кольца. Звуки продавцов, выкрикивающих цены проходящим мимо покупателям, смешивались с соленым запахом уличной еды, жарящейся на открытом огне.

– Да, – ответил мужчина. – Я найду дорогу.

– Хорошо, – кивнула Ларкира.

– Еще раз спасибо, – сказал незнакомец, протягивая руку. – Кажется, я у вас в долгу.

Ларкира уставилась на протянутую ладонь, насколько чистой казалась кожа в сравнении с ее собственной, испачканной грязью. Несмотря на то, что она спасла незнакомцу жизнь, он был очень добр к такому существу, как она. Уличному сброду, ничтожеству по сравнению с такими, как он.

Ларкира робко вложила свою здоровую руку в протянутую ладонь, и, когда спутник пожал ее, на ощупь она оказалась теплой и твердой.

– Кстати, меня зовут Дариус, – сказал он. – Дариус Мекенна из Лаклана.

– Было интересно познакомиться с вами, Дариус Мекенна из Лаклана, – сказала Ларкира, прежде чем отвернуться.

– Подождите, – позвал мужчина.

Ларкира обернулась через плечо.

– Я мог бы вернуть часть долга прямо сейчас, – предложил Дариус. – Вы голодны?

С одной стороны, Ларкира очень хотела сказать «да», потому что, по правде говоря, она давно ничего не ела. Кроме того, ее любопытство росло, и ей хотелось узнать больше об этом мужчине, чья улыбка вызывала легкость в ее груди. Но увы…

– Боюсь, нет, – сказала она. – Придется отплатить мне в другой раз.

Дариус нахмурился:

– Но что, если мы больше никогда не увидимся?

В ответ на эти слова Ларкира улыбнулась.

– Потерянные боги иногда творят удивительные вещи, – начала она. – Кто знает, может, мы еще встретимся.

А затем она двинулась дальше, сливаясь с толпой и стараясь не оглядываться.

Вскоре она оказалась в самой богатой части города, на центральном кольце, где ее внешность выделялась так же, как гнойный порез на темной коже. В то время как во всем Джабари имелись свои очаги красоты, здесь, на самой высокой точке, здания буквально сверкали золотом, резьбой по слоновой кости и серебром.

Именно здесь Ларкира осознала, что восхищается городом, в котором родилась. Столь же высокий, сколь и широкий, и столь же глубокий, сколь и узкий, эпицентр Джабари поднимался от прибрежной кромки над вершиной горы, а мастерски вытянутая архитектура словно искала потерянных богов в облаках.

У Ларкиры потеплело на сердце, когда она остановилась, чтобы окинуть взглядом огромное количество зданий, раскинувшихся внизу.

Хотя потерянные боги покинули Адилор много поколений назад, следы их магии все еще оставались в некоторых районах, на далеких островах и в городах, покрытых густыми зарослями. Джабари считался местом, лишенным их магических даров, но все же обладал не меньшим великолепием. И все еще существовали сказки, которые родители нежно шептали перед сном своим детям. Те с наивными, широко раскрытыми глазами слушали рассказы о том, что среди обитателей этого города по-прежнему можно было найти немногих благословенных. Обычно они прятались на виду. «Как и я», – подумала Ларкира.

Подойдя к большому поместью, возвышавшемуся в конце улицы, Ларкира остановилась у окружавших его ворот. Она любовалась зданием с большими витыми колоннами высотой в несколько этажей, которые образовывали целых три секции. Красивые окна с рамами выступали вперед, и, хотя со стороны его не было видно, Ларкира знала, посередине расположен огромный зал со стеклянным куполом. Экзотические фиолетовые, красные и синие цветы росли вдоль каменной дорожки, ведущей к входной двери.

Ларкира сделала глубокий вдох, наслаждаясь насыщенным ароматом. Она знала, что вход для слуг располагался сбоку, маленькая тропинка, по которой можно было пройти незамеченной. С быстрым свистом, слетевшим с ее губ, запертые ворота со щелчком открылись. Шагнув внутрь, Ларкира не стала поворачивать налево, в заднюю часть здания, а вместо этого прошла сквозь невидимую завесу магии – слой воздуха, который коснулся ее кожи и, обнаружив своего, позволил ей пройти. Ларкира устремилась прямо по парадной дорожке и остановилась перед золотой дверью, украшенной искусной резьбой.