Песня Свон

Маленькая девочка с Пирожковым Обжорой в руках начала идти в направлении, которое она выбрала, ветер подталкивал ее сзади.

- Эй! - крикнул Джош. Свон не остановилась и не замедлила шага. - Эй! - Она продолжала идти.

Джош сделал вслед за ней первый шаг. Ветер подгибал его колени. Дерзкая девчонка! Пятнадцать ярдов наказания! - подумал он, и что-то толкнуло его в спину, потащило его вперед. Он сделал второй шаг, потом третий и четвертый. И вот он уже идет за ней, но ветер был таким сильным, что казалось, будто его спина лежала на чем-то. Он догнал девочку, пошел рядом с ней, и снова Джош почувствовал угрызения совести от своей слабости, потому что она даже не удостоила его взглядом. Она шла с поднятым подбородком; Джош подумал, что она выглядит как маленькая королева какого-то государства, которое у нее украли, трагическая и решительная фигура.

Там ничего нет, думала Свон. Глубокая, ужасная печаль охватила ее, и если бы ветер не подталкивал вперед, она стала бы ползти на коленях. Все исчезло. Все исчезло.

Две слезинки скатились из ее глаз по корке грязи и заблестели на лице. Совсем все исчезнуть не могло, сказала она себе. Должны быть где-то города и люди! Может быть, через милю впереди. Может быть, через две. Или прямо перед ними, скрытое завесой пыли.

Она продолжала идти шаг за шагом, и Джош Хатчинс шел рядом с ней.

За их спинами суслик выглянул из норы и оглянулся вокруг. Затем слегка присвистнул и скрылся снова в безопасной земле.

30. КУВШИН С КРОВЬЮ

Две фигуры тяжело, устало тащились вдоль Межштатного номер 80, за их спинами остались покрытые снегом горы Поконо западной Пенсильвании. Падающий снег был грязно-серым, и из-под него выступали вершины, подобно наростам, выросшим на теле прокаженного. Новый серый снег падал с мрачного, хмурого, грязно-зеленого бессолнечного неба, и тихо шуршал среди тысячи голых черных кустов орешника, вязов и дубов. Вечнозеленые деревья стали коричневыми и потеряли свои иголки. От горизонта до горизонта, насколько могли видеть Сестра и Арти, не было ни травинки, ни зеленой лозы или листика.

Ветер хлестал их, кидал им в лицо пепельный снег. Они оба были укутаны в лоскуты одежды, которой они смогли разжиться на двадцать первый день после того, как сбежали от чудовища, называвшегося Дойлом Хэлландом. Они нашли разрушенный магазин одежды на окраине Патерсона, Нью-Джерси, но почти все было уже растащено, за исключением некоторых товаров в задней части магазина, лежащих под вывеской с нарисованными сосульками и надписью "Зимние товары в июльской распродаже!"

Эти полки и прилавки были не тронуты грабителями, и они взяли себе тяжелые шерстяные пальто, пледы, шерстяные кепки и рукавицы, отороченные кроличьим мехом. Там было даже теплое нижнее белье и запас ботинок, которые Арти похвалил как высококачественные товары. Теперь, спустя более чем сотню миль, сапоги все еще держались, но ноги их были стерты до крови и завернуты в лохмотья и газеты вместо носок, которые они выбросили.

Они оба несли на спинах ранцы, наполненные другими найденными вещами: банки еды, открывалка, пара складывающихся ножей, несколько коробков спичек, фонарь и несколько батарей, и удачная находка - шесть упаковок пива "Олимпия". Через плечо Сестры, как обычно, висела шерстяная темно-зеленая сумка из руин патерсонского магазина "Армия-флот", где были теплое одеяло, несколько бутылок "Перье" и несколько кусков фасованного замороженного мяса, найденного в полупустом магазине. Наверху в сумке лежало стеклянное кольцо, положенное Сестрой так, чтобы она могла почувствовать, нащупать его через брезент в любой момент.

Красный шарф и зеленая шерстяная кепка защищала лицо и голову Сестры от ветра, и она натянула на себя шерстяное пальто поверх двух свитеров. Мешковатые коричневые вельветовые штаны и кожаные перчатки завершали ее гардероб, и она медленно тащилась через снег с весом, который заметно отягощал ее, но при этом по крайней мере ей было тепло. Арти тоже был обременен тяжелым пальто, голубым шарфом и двумя кепками, одна на другой. Только участок лицо возле глаз был открыт для сыплющегося снега и обжигающего ветра. Серый, противный снег слепил их. Нейтральная полоса шоссе была покрыта им на четыре дюйма, он покрывал также обнаженные леса и глубокие ущелья по обеим сторонам от дороги.

Идя на несколько ярдов впереди Арти, Сестра указала направо. Он увидел группу людей, лежащую в снегу; они поравнялись с замороженными трупами женщины, мужчины и двух детей. Все они были одеты по-летнему: рубашки с короткими рукавами и шорты. Мужчина и женщина умерли, держась за руки. У женщины на руке не было одного пальца; судя по всему, он был отрублен. Обручальное кольцо, подумала Сестра. Кто-то отрубил весь палец, чтобы снять его. Ботинки с ног мужчины были сняты, и ноги его были черными, обмороженными. Впавшие глаза блестели серым льдом. Сестра отвернулась.

С тех пор как они вышли на территорию Пенсильвании, минуя большой зеленый знак, гласящий: "Добро пожаловать в Пенсильванию, штат краеугольных камней", около тридцати миль и семи дней назад, они нашли почти три сотни замерзших тел на нейтральной полосе М-80. Они укрывались некоторое время в городе Струдбург, который был почти уничтожен торнадо. Дома и строения лежали в руинах под грязным снегом, подобно раскиданным игрушкам, сломанным безумным великаном, и там тоже было множество трупов. Сестра и Арти нашли на главной городской улице грузовичок-пикап, бензобак которого был пуст, и спали в его кабине. Теперь это все было позади, а они снова были на нейтральной полосе шоссе, ведущего их на запад, в удобных, но полных кровью сапогах, минуя множество грязных, разрушенных машин и перевернутых прицепов, которые, должно быть, терпели аварии в поспешном бегстве на запад.

Продвижение вперед давалось им тяжело. Они делали самое большое пять миль в день, стремясь каждый раз добраться до очередного укрытия остатков дома, сарая, разбитой машины - чего-нибудь, закрывающего от ветра. За двадцать один день путешествия они видели только трех живых человек: двое из них были буйно помешаны, а один поспешно бросился бежать, едва завидев их. Оба, Сестра и Арти, немного болели, кашляли кровью и страдали от головных болей. Сестра думала, что скоро умрет, и когда они спали, то прижимались друг к другу, и дыхание каждого из них было похоже на мычание, но наихудшее - болезненность, слабость и лихорадочные головокружения - прошло, и хотя они оба иногда кашляли и выплевывали комочки крови, их сила возвращалась и у них больше не болели головы.

Они миновали четыре трупа и вскоре добрались до разбившегося трейлера. В него врезался спаленный "Кадиллак", который был почти всмятку. Возле них стояли еще пара обгорелых автомобилей. Чуть дальше лежала другая группа людей, замерзших до смерти, их тела были скручены одно вокруг другого в тщетных поисках тепла. Сестра прошла мимо них, не остановившись. Лики смерти не были для нее теперь страшными, но она не могла стоять и близко разглядывать трупы.

Через тридцать ярдов Сестра резко остановилась. Прямо на ее пути, сидя на выпавшем снегу, какое-то животное грызло один из двух трупов, лежащих возле ограждения. Оно посмотрело наверх и напряженно замерло. Это была большая собака, возможно даже волк, спустившийся с гор, чтобы подкормиться. Зверь был размером приблизительно с немецкую овчарку, с длинной мордой и рыжевато-серой шерстью. Он жевал ногу одного из трупов, а теперь припал к земле над своей добычей и угрожающе уставился на Сестру.

Если этот зверь хочет свежего мяса, мы мертвы, подумала она. Она снова посмотрела на него, и они уставились друг на друга, как бы делая друг другу вызов. Затем животное коротко, ворчливо рыкнуло и вернулось к своей трапезе. Сестра и Арти сделали большой крюк, обходя этого зверя и глядя назад до тех пор, пока он не скрылся из виду.

Сестра дрожала, укутанная множеством одежды. Глаза зверя напомнили ей Дойла Хэлланда.

Ее боязнь Дойла Хэлланда становилась сильнее с наступлением темноты, и казалось, что нет никакой регулярности в наступлении ночи, не было ни сумерек, ни ощущения того, что заходит солнце. Темнота могла обрушиться на землю после двух-трех часов хмурости или же могла не приходить, казалось, 24 часа, но если уж она наступала, то была абсолютной. В темноте каждый шорох заставлял Сестру приподнимать голову и вслушиваться, сердце ее колотилось и холодный пот выступал на лице. У нее было нечто, чего хотело существо Дойл Хэлланд, нечто, чего он не понимал - и она, конечно, тоже, но он поклялся последовать за ней и отыскать ее. И что он будет делать со стеклянным кольцом, когда заполучит его? Расколотит на кусочки? Возможно, что и так. Она продолжала оглядываться, пока шла, напуганная темной фигурой, следующей за ней, с уродливым лицом, с оскаленными в усмешке зубами, похожими на акульи.

- Я найду тебя, - обещал он. - Я найду тебя, сука!

Прошлым днем они нашли убежище в перевернутом разбитом амбаре и устроили небольшой костерчик из сена. Сестра вытащила из сумки кольцо. Она вспомнила о предсказывающем будущее стеклянном многограннике и мысленно спросила "Что будет с нами?"

Конечно, это был не маленький беленький многоугольник с надписанными ответами. Но цвета драгоценности и их пульсация, постоянный ритм был реальностью; она почувствовала, что ее уносит куда-то, втягивает мерцанием в кольцо, и казалось, что все ее внимание, все ее существо втягивается все глубже и глубже, как будто бы она была на пути в самое сердце огня...

И она снова гуляла во сне, пересекая бесплодные земли, где было множество грязи и Пирожковый Обжора, ждущий своего ребенка. Но на этот раз все было по-другому: сейчас, идя по направлению к куче грязи, с таким чувством, будто ее ноги почти не касаются земли, она неожиданно остановилась и прислушалась.

Ей показалось, что она слышит что-то еще, помимо шума ветра приглушенный звук, похожий на человеческий голос. Она слушала, стараясь услышать его еще раз, но не могла.

Затем она увидела маленькую нору в голой земле почти возле своих ног. Увидев ее, она представила себе, как дыра начинает расширяться, земля ломаться и крошиться вокруг нее. А в следующий момент... Да, да, земля крошилась и отверстие становилось шире, будто кто-то рыл нору снизу. Она смотрела со страхом и интересом, как ломались куски земли, и подумала, что она здесь не одна.

Из дыры появилась человеческая рука. Она была покрыта белыми и серыми пятнами - большая рука, рука великана - и толстые пальцы потянулись наверх, будто какой-то мертвец откапывал себя из могилы.

Эта картина настолько изумила ее, что она отпрянула назад от расширяющейся дыры. Она боялась увидеть, что за чудовище появится, и она побежала назад по пустой равнине, охваченная лишь одним желанием: "Верните меня назад, пожалуйста, я хочу попасть туда, где я была..."

Она сидела перед маленьким костерчиком в разбитом амбаре. Арти лукаво смотрел на нее, опухшая кожа вокруг глаз делала его лицо похожим на маску одинокого странника.

Она рассказала ему, что увидела, и он спросил, чтобы это значило. Конечно, она не могла сказать, конечно, это, возможно, было что-то пришедшее из ее фантазий, может быть, реакция на все увиденные на шоссе трупы. Сестра положила кольцо обратно в сумку, но образ руки, простирающейся вверх из-под земли, врезался в ее мозг. Она не могла отогнать его.

Теперь, тащась по снегу, она трогала, нащупывала очертания кольца в сумке. Знание того, что оно было там, успокаивало ее, и сейчас это была вся магия, которая для нее требовалась.

Ее ноги вросли в землю.

Другой волк или дикая собака или что-то еще стояло перед ней на дороге, через пятнадцать шагов от нее. Оно было тощее, со свежими красными пятнами на шерсти. Его глаза уставились на нее, а губы медленно расползались, обнажая клыки.

"О, черт!" - это была первая ее реакция. Этот выглядел голоднее и более отчаянным, чем первый. И за ним в сером снегу маячили два или три, окружая ее справа и слева.

Она взглянула через плечо в сторону Арти. Еще два волка маячили за ним, почти спрятанные снегом, но достаточно близко, так, что Сестра могла видеть их очертания.

Ее вторая реакция была такой: "Быть нам бифштексами".

Что-то неясных очертаний приблизилось слева и бросилось на Арти. Он закричал от боли и упал, и зверь, который мог быть тем самым рыжевато-серым животным, которого они видели у трупа, подумала Сестра, схватил часть ранца Арти своими зубами и с силой замотал головой из стороны в сторону, пытаясь оторвать его. Сестра бросилась, чтобы схватить Арти за руку, но зверь протащил Арти приблизительно десять шагов по снегу, прежде чем исчезнуть из поля видимости. Но он не убежал, продолжил кружить вокруг них в предвкушении добычи.


Она слышала угрожающее рычание и повернулась как раз в тот момент, когда животное с красными пятнами бросилось на нее. Оно ударило ее в плечо и повалило, челюсти зверя клацнули в нескольких дюймах от ее лица со звуком защелкивающегося капкана. Она ощутила гнилостный запах из его пасти; животное схватило правый рукав ее пальто и стало рвать его. Другой зверь заходил слева, а третий быстро устремился вперед и вцепился в ее правую ногу, пытаясь тащить в свою сторону. Она билась и кричала, одно тощее существо убежало, но другие тянули ее по снегу в разные стороны. Она схватила свою сумку двумя руками и ударила ей по левой ноге, колошматя зверя по черепу, пока он не взвизгнул и не оставил ее.

Позади нее двое сразу с двух сторон атаковали Арти. Один вцепился в запястье, и зубы его прошли до кожи через тяжелое пальто и свитер, другой вцепился в плечо и дергал его с бешеной силой.

- А ну, прочь! Прочь! - кричал он, в то время как они пытались тащить его в разных направлениях.

Сестра попыталась встать. Она поскользнулась на снегу и снова упала. Паника охватила ее, внутренности скрутило. Она видела, что Арти тащат животные, ухватившиеся за запястье, и она поняла, что звери пытались разделить их, очень похоже на то, как они возможно разделяли стадо оленей или крупного рогатого скота. Когда она собиралась подняться снова, одно из животных прыгнуло на нее и схватило ее за лодыжку, оттаскивая ее на несколько ярдов от Арти. Теперь он только оборонялся, окруженный фигурами животных, едва различимых в кружащейся серой пелене.

- Пошли вон, сволочи! - закричала она. Зверь дернул ее так сильно, что она решила, что нога ее сейчас выскочит из сустава. С воплем гнева Сестра с размаху ударила волка сумкой, он стукнулся мордой о землю и поджал хвост. Через две секунды другой бросился на нее, метя клыками в ее горло. Она выставила вперед руку, и челюсти его вцепились в нее со всей убийственной силой. Волк-собака попытался разодрать ее пальто. Она размахнулась и ударила его кулаком по ребрам, он заворчал, но не прекратил своих попыток, вырвав уже первый клочок свитера. Сестра знала, что эта сука не остановится до тех пор, пока не попробует свежего мяса. Она ударила еще раз и попыталась встать на ноги, но снова ее схватили за лодыжку и потянули в другом направлении. Вдруг ей представился мысленный куска мяса, который тянут в разные стороны две собаки, как этот кусок начинает растягиваться и рваться.

И точно, в этот момент она услышала "крак!" и подумала, что сломалась ее нога. Но зверь, тащивший ее за плечо, взвизгнул и отпрыгнул, бешено помчался прочь через снег. Второй раз прозвучало "крак!", и тут же последовал третий. Волк-собака, вцепившаяся в ее лодыжку, задрожала и завыла, и Сестра увидела кровь, брызжущую из дырки в боку. Животное отпустило ее и начало крутиться по кругу, кусая свой хвост. Прозвучал четвертый выстрел - Сестра поняла, что зверь был подстрелен, - и она услышала агонизирующий вой оттуда, где лежал Арти Виско. Другие волки убежали, поскальзываясь и натыкаясь друг на друга в суматохе бегства. Через несколько секунд они исчезли из виду.

Раненое животное упало на бок и лежало за несколько шагов от Сестры, извиваясь в судорогах. Она села, потрясенная и ошарашенная, и увидела Арти, пытающегося подняться. Ноги не слушались его, и он снова и снова падал.

Некто в темно-зеленой маске, коричневой кожаной куртке и голубых джинсах проскользнул мимо Сестры. На шее у него висел шнурок с тремя пластмассовыми кувшинами, привязанными за горлышки так, чтобы они не скатывались вниз. На спине у него был темно-зеленый походный рюкзак, немного меньше, чем у Сестры и Арти.

Он встал над Сестрой.

- Вы в порядке? - его голос звучал как скрежет железной щетки по кастрюле.

- Думаю, да. - У нее синяк был на синяке, но ничего не было сломано.

Он опустил винтовку, которую нес за ствол, и затем развязал веревку, к которой были привязаны пластмассовые кувшины. Он опустил их возле убитого животного. Затем сбросил со спины свой рюкзак, расстегнул молнию и вытащил из него набор различных размеров жестяных посудин с закручивающимися крышками. Он выстроил их в ряд на снегу перед собой.

Арти пополз к ним, держась за запястье. Человек быстро взглянул на него и продолжил свою работу, снимая перчатки и отвязывая один из кувшинов.

- Покусали тебя? - спросил он Арти.

- Да. Схватили за руку. Впрочем, все в порядке. Откуда вы?

- Оттуда. - Он махнул головой в сторону леса, и начал отвинчивать крышки кувшинов быстро краснеющими пальцами.

Животное все еще сильно билось. Человек встал, взял со снега ружье и стал колотить животное прикладом по черепу. Через минуту все было закончено, зверь издал затихающий, стонущий вой, задрожал и замер.

- Я не ожидал, что еще кто-нибудь придет оттуда, - сказал мужчина. Он встал на колени около тела, взял нож с длинным кривым лезвием, достав его из сумки, висевшей на поясе, и разрезал серое брюхо. Потекла кровь. Он взял один из кувшинов и подставил его под струю; кровь весело стекала вниз и постепенно наполняла кувшин. Он закрыл его и отставил в сторону, взял другой, в это время Сестра и Арти наблюдали за ним с большим любопытством. - Я полагал, что уже все, должно быть, умерли, - продолжал он, не отрываясь от своего занятия. - Откуда вы оба?

- Э... Из Детройта, - выдавил из себя Арти.

- Мы пришли из Манхэттена, - сказала Сестра. - Мы шли в Детройт.

- Вы бежали от газа? От взрыва?

- Нет. Мы просто идем.

Он усмехнулся, взглянул на нее и вернулся к своей работе. Струя крови ослабевала.

- Дальняя у вас прогулочка, - сказал он. - Чертовски длинная, к тому же в никуда.

- Что вы имеете в виду?

- Я имею в виду, что Детройта больше нет. Он был сожжен, также как и Питсбург, и Индианаполис, и Чикаго, и Филадельфия. Я был бы удивлен, если какой-либо город остался бы. А теперь, я полагаю, радиация сделала то же самое со множеством маленьких городов. - Поток крови почти остановился. Он закупорил второй кувшин, который был наполнен на половину, затем расширил разрез на животе мертвого зверя. Он опустил по запястья свои голые руки в кровоточащую рану.

- Вы не знаете этого! - сказал Арти. - Вы не можете этого знать.

- Я знаю, - ответил мужчина, но не сказал больше ничего. - Леди, сказал он, - откройте, пожалуйста, для меня вон ту посудину.

Она сделала так, как он просил, и он начал вытаскивать горсти окровавленных кишок. Он обрезал их и укладывал в посудины.

- Я пристрелил еще одного? - спросил он Арти.

- Что?

- Другой, в которого я попал. Я думаю, вы должны были запомнить того, кто жевал вашу руку.

- О, конечно. Да. - Арти наблюдал, как кишки укладывались в разноцветных посудины. - Нет. Я имею в виду... Я полагаю, вы ранили его, и он отпустил меня и убежал.

- Они, должно быть, живучие, сволочи, - сказал он и начал разрезать голову животного. - Откройте вон ту большую чашу, леди, - попросил он.

Он залез в разрезанную голову, и вскоре мозги оказались в большом кувшине.

- Теперь можете закрыть его крышкой, - сказал он.

Сестра сделала это, чуть не задохнувшись от медного запаха крови. Он вытер руки о шерсть зверя и стал связывать веревкой два кувшина. Одел перчатки, положил нож на место и убрал различные посудины в свой рюкзак, затем поднялся во весь рост.