Песня Свон

- А как насчет того, чтобы понимать испанский или английский? спросила Сестра. - Не правда ли, это - чертов гипноз?

- Когда-нибудь слышали о массовом гипнозе? - спросил он в ответ. Это такая же штука, как те, которые вызывают кровоточащие раны, или видения, или чудеса исцеления. Все хотят верить, что это правда. Так послушайте меня. Я видел деревянную дверь, о которой сотни людей клялись, что видели в ней изображение Христа. Я видел оконное стекло, заставившее множество свидетелей увидеть образ Девы Марии - и знаете что это было? Ошибка. Дефект в стекле, вот и все. Вся магия похожа на ошибку. Люди видят то, что они хотят увидеть, и слышат то, что хотят услышать.

- Вы не хотите поверить, - произнес Арти. - Почему? Вы боитесь?

- Нет. Я просто реалист. Я думаю вместо того, чтобы болтать о каком-то пустяке, нам бы следовало поискать немного дерева для огня, прежде чем он потухнет.

Сестра взглянула на огонь. Пламя поглощало последний разломанный стул. Она осторожно взяла у Бет кольцо, оно было горячим от ладони этой женщины. Может быть, пульсации света вызывают какие-то видения, подумала она. Ей неожиданно вспомнился эпизод из далекого детства: стеклянный шарик, наполненный черными чернилами, внутри которого проступает многогранник. Надо загадать желание, все время думая об этом очень сильно, а потом перевернуть его вверх дном. На обратной стороне при этом оказывался маленький белый многоугольник, на котором могли быть написаны различные варианты ответа, такие как "Ваше желание исполнится", "Это уж точно", "Маловероятно" и самое досадное: "Спроси снова позже". Там были почти все возможные ответы на детские вопросы, а дети очень хотели верить в магию, и зачастую можно было потом согласиться, что полученный ответ был правдив. Возможно, кольцо было нечто, подобное этому: таинственная, заговоренная вещь, которая дает вам возможность видеть то, что вы хотите. Но еще она подумала, что ей вовсе не хотелось бы гулять посреди сожженной прерии. Видение, которое как бы само проявлялось и уносилось прочь. Так что же это такое - таинственный талисман или дверь в страну сновидений?

Воображаемая еда и вода могла сгладить на некоторое время их голод, но Сестра знала, что на самом деле им нужно было все настоящее. Плюс дерево для огня. И единственное место, где все это можно было раздобыть снаружи, в одном из других домов. Она положила кольцо в сумку.

- Нам придется выйти наружу, - сказала она. - Может быть, я смогу найти для нас какую-нибудь еду и что-нибудь попить в соседнем доме. Арти, пойдешь со мной? Ты поможешь мне ломать стулья или какое уж там будет дерево. Хорошо?

Он кивнул.

- Хорошо. Я не боюсь ветра и дождя.

Сестра посмотрела на Дойла Хэлланда. Он быстро и легко поднялся со своего места.

- А вы? Вы тоже пойдете с нами?

Хэлланд пожал плечами.

- Почему бы нет? Но если вы пойдете в одну сторону, то мне следует отправиться в другую. Я посмотрю дома справа, если вы пойдете налево.

- Правильно. Хорошо придумано. - Она встала. - Нам нужно несколько простыней, чтобы мы могли тащить деревяшки и все прочее. Мне кажется, для нас будет безопаснее ползти, чем идти. Если мы будем ближе к земле, возможно, ветер не будет слишком сильно мешать нам.

Арти и Хэлланд нашли простыни и обернули их вокруг своих рук, чтобы ветер не раздул их как парашюты. Сестра устроила Бет поудобнее и знаками показала Джулии, чтобы та посидела с ней.

- Будьте осторожны, - сказала Бет. - Снаружи не слишком приятная погода.

- Мы скоро вернемся, - пообещала Сестра и пошла к двери, которая была единственной деревянной вещью, которую не бросили в огонь. Она толкнула дверь, и мгновенно в комнату налетел холод, пронзительный ветер и ледяной дождь. Сестра опустилась на колени и поползла со скользкого крылечка, держа свою кожаную сумку. Свет был цвета могильной грязи, и разрушенные дома вокруг были похожи на сломанные надгробные камни. Следуя за Арти, стараясь не отставать, Сестра начала сползать вниз по ступенькам на замерзшую лужайку. Она оглянулась, уворачиваясь от жалящего ледяного дождя, и увидела Дойла Хэлланда пробирающегося к домам справа, волочившего свою изуродованную ногу.

У них ушло десять промерзлых минут на то, чтобы добраться до следующего дома. Крыша была почти снесена, все покрыто льдом. Арти приступил к работе, найдя трещину, чтобы привязать простыню и складывать в нее щепки от балок, которые лежали здесь везде. В развалинах кухни Сестра поскользнулась и упала, сильно ударившись мягким местом. Зато она нашла в кладовке несколько банок с овощами, замерзшие яблоки, лук, картофель и полуфабрикаты в холодильнике. Все это было свалено в ее сумку до того, как руки совершенно онемели. Волоча весь ворох добра, она нашла Арти с простыней, полной деревянных щепок.

- Готов? - крикнула она, он кивнул в подтверждение.

Путешествие назад было более утомительным, потому что они были нагружены различным добром. Ветер дул им навстречу, и хотя они даже ползли на животах, Сестра подумала, что если она скоро не погреет свои руки и лицо у огня, то они отмерзнут.

Они медленно преодолевали расстояние между домами. Нигде не было видно Дойла Хэлланда, и Сестра знала, что если он упадет и поранится, то замерзнет; если он не вернется через пять минут, ей придется идти искать его. Они заползли на скользкие ступени крыльца и пробрались внутрь, к блаженному теплу.

Когда Арти забрался в дом, Сестра захлопнула дверь и заперла ее. Ветер бился и завывал снаружи подобно чудовищу, лишенному своих любимых игрушек. Корка льда начала таять с лица Сестры, и маленькие сосульки, свисающие с бровей Арти, тоже.

- Мы сделали это! - Челюсти Арти закаменели от холода. - Мы достали...

Он замолчал. Он уставился мимо Сестры, и его глаза с ледяным блеском расширились от ужаса.

Сестра повернулась.

Она похолодела. И стала холодней, чем было снаружи.

Бет Фелпс лежала на спине возле огня, жадно пожирающего последние деревяшки.

Ее глаза были открыты, и лужа крови была вокруг ее головы. У нее в виске была ужасная рана, будто бы нож вонзили ей прямо в мозг. Одна рука была откинута, застыла в воздухе.

- О, Господи! - Арти зажал рукой рот. В углу комнаты лежала Джулия Кастильо, скрученная и искривленная. Между невидящими глазами у нее была такая же рана, и кровь была разбрызгана по стене за ней подобно рисунку на китайском веере.

Сестра стиснула зубы, чтобы не закричать.

В углу зашевелилась фигура, едва видимая при слабом свете огня.

- Входите, - сказал Дойл Хэлланд. - Извините за беспорядок. - Он стоял, выпрямившись во весь рост, его глаза отражали свет камина, словно кошачьи зрачки. - Раздобыли сладости, да? - Его голос был ленив, голос человека, который только что пообедал, но не мог отказаться от десерта. Я тоже сделал свое дело.

- Боже мой... Боже мой, что здесь случилось? - Арти взялся за руку Сестры.

Дойл Хэлланд поднял палец в воздух и медленно направил его на Сестру.

- Я вспомнил тебя, - сказал он мягко. - Ты - та женщина, которая входила в кинотеатр. Женщина с ожерельем. Видишь ли, я встретил в городе твоего друга. Который был полицейским. Я наткнулся на него, когда прогуливался. - Сестра заметила отблеск его зубов, когда он ухмылялся, и ее колени почти подогнулись. - Мы приятно поболтали.

Джек Томашек, Джек Томашек не смог заставить себя пройти через Голландский тоннель. Он повернул назад, и где-то столкнулся лицом к лицу с...

- Он сказал мне, что кое-кто покинул остров, - продолжал Дойл Хэлланд. - Он сказал, что среди них была одна женщина, но знаете ли, что еще он вспомнил о ней? Что у нее на шее была ранка в форме... да вы знаете. Он сказал мне, что она возглавляет группу людей, идущих на запад. - Его рука с вытянутым пальцем качалась взад и вперед. - Нехорошо, нехорошо. Несправедливо подкрадываться, когда я повернулся спиной.

- Вы убили их. - Ее голос дрожал.


- Я дал им успокоение. Один из них умирал, другой был наполовину мертвым. На что им еще можно было надеяться? Я имею в виду, на что-то, действительно реальное.

- Вы... пошли за мной? Почему?

- Вы выбрались. Вы вывели других наружу. Это не очень справедливо. Вы обязаны позволять смерти действовать так, как она пожелает. Но я рад, что пошел за вами... потому что у вас есть кое-что, интересующее меня очень сильно. - Его палец указывал на пол. - Вы можете положить его у моих ног.

- Что?

- Вы знаете что. Ту стеклянную вещицу. Давайте, не разыгрывайте сцену.

Он ждал. Сестра поняла, что не почувствовала тогда его холодного следа, когда встретилась с ним в кинотеатре на Сорок Второй улице, потому что в кинотеатре всегда было прохладно. А теперь он был здесь и хотел забрать единственное напоминание о красоте, которое у нее сохранилось.

- Как вы смогли найти меня? - спросила она, пытаясь сообразить, как бы выбраться наружу. За закрытой дверью за ее спиной причитал и выл ветер.

- Я знал, что раз вы прошли через Голландский тоннель, вы обязательно пересечете Джерси Сити. Я пошел по тому пути, по которому идти было легче, и увидел огонь. Я стоял, слушая вас и наблюдая. А потом нашел осколок цветного стекла и понял, что это за место. Я нашел и тело, и снял с него одежду. Я могу сделать любой размер подходящим для меня. Понимаете? - Его плечи неожиданно заиграли мускулами, позвоночник удлинился. Одеяние лопнуло и разошлось по швам. Он стал на два дюйма выше, чем был.

Арти застонал, качая головой из стороны в сторону.

- Я не... я не понимаю.

- Вам и не нужно. Это дело между леди и мною.

- Что... вы? - Она сопротивлялась побуждению отступить перед ним, потому что боялась, что один шаг назад - и он вихрем бросится на нее.

- Я - победитель, - сказал он. - И знаете что? Мне даже не пришлось для этого потрудиться. Я просто лежал на спине, и все пришло ко мне само. - Его ухмылка напоминала оскал дикаря. - Наступило время моей вечеринки, леди! И вечеринка моя будет продолжаться долго-предолго.

Сестра сделала шаг назад. Дойл Хэлланд проскользнул вперед.

- То стеклянное колечко слишком хорошенькое. Не знаете ли вы, что это такое?

Она покачала головой.

- Я тоже не знаю - но я знаю, что мне оно не нравится.

- Почему? Какое вам до него дело?

Он остановился, его глаза сузились.

- Оно опасно. Для вас, я имею в виду. Оно дает вам фальшивую надежду. Я слушал всех вас, всю ерунду о красоте и надежде и песке несколько ночей. Мне пришлось держать язык за зубами, а не то я рассмеялся бы вам в лицо. Теперь... вы скажете мне, что не верите на самом деле в эту чепуху и придерживаетесь моего мнения, да?

- Я на самом деле верю, - сказала Сестра сурово, только голос ее немного дрожал.

- Я боялся этого. - Все еще усмехаясь, он наклонился к металлическому осколку в своей ноге, испачканному запекшейся кровью. Он начал вынимать его, и Сестра поняла, чем были сделаны те ранения. Он вытащил этот импровизированный кинжал и занес его. Его нога не кровоточила.

- Отдай его мне, - сказал он голосом, мягким, как черный бархат.

Тело Сестры дернулось. Сила воли, казалось, покидала ее, будто ее душа превратилась в решето. Пораженная и изумленная, она хотела пойти к нему, хотела добраться до дна сумки и вытащить кольцо, хотела положить его ему в руку и подставить свое горло под нож. Это было просто необходимо сделать, и любое сопротивление казалось непостижимо трудным.

Вся дрожа, с округлившимися и слезящимися глазами, она просунула руку в сумку, пробираясь ей мимо свертков и банок, и дотронулась до кольца.

Бриллиантово-белый свет ярко вспыхнул под ее пальцами. Это свечение заставило ее прийти в себя, сила воли вернулась к ней. Ее ноги стали несгибаемыми, она будто бы приклеилась к полу.

- Ну же, отдай его папочке, - сказал он - но это был чуждый, совсем грубый голос. Ему раньше всегда повиновались, но сейчас он мог чувствовать ее сопротивление. Она была упрямее, чем ребенок, отказывающийся уходить от телевизора. Если бы он вгляделся в ее глаза, то увидел бы в них смутные образы: мигающий голубой свет, мокрое от дождя шоссе, очертания женщин, идущих через темный коридор, ощущение шероховатости бетона и сильных дуновений ветра. Эта женщина, понял он, испытывала слишком сильное сострадание к тем, кто ее окружал.

- Я сказал... Отдай его мне. Сейчас же.

И, после нескольких секунд борьбы, он победил. Он победил, потому что знал, что он должен победить.

Сестра попыталась заставить свои ноги не идти вперед, но они продолжали нести ее вперед, словно бы пытаясь отломиться у колен и продолжать идти без туловища. Его голос лишал ее воли, заставлял ее идти вперед.

- Вот так. Иди, принеси его мне.

- Хорошая девочка, - сказал он, когда она была в нескольких шагах от него. За ее спиной Арти Виско съежился около двери.

Дойл Хэлланд медленно двинулся вперед чтобы взять кольцо. Его рука замерла в нескольких дюймах от него. Драгоценность сильно пульсировала. Он склонил голову набок. Такой вещи не должно существовать. Он чувствовал бы себя намного лучше, если бы это кольцо было уже на земле, растоптанное его ботинками.

Он выхватил его из рук Сестры.

- Спасибо, - прошептал он.

Через мгновение оно преобразилось: радужные цвета потухли, стали темными и безобразными, превратились в грязно-болотно-коричневый, гнойно-серый, угольно-черный. Стеклянное кольцо не пульсировало; оно лежало мертвым в его руке.

- Черт, - сказал он, удивленный и пораженный. И один из его серых глаз стал бледно-голубым.