Первый Император. Спасти будущее!

Первый Император. ДебютПредисловие. Пролог

Сказку сделать былью

Севастопольская побудка

Война — это не покер

Гремел войны девятый вал

Когда снаряды рвутся днем и ночью

Лихие времена

Эпилог





* * *





Первый Император. Дебют




Предисловие. Пролог





Поскольку я писал не историческое исследование, а художественную книгу, наряду с реальными персонажами в повествовании имеются вымышленные. Часть событий в жизни реальных персонажей сдвинута по времени (в основном из-за трудностей за нахождения послужных списков). При этом я старался исходить из имеющихся исторических реалий и не придумывал новых для имеющихся исторических личностей политических и стратегических решений. Так, практически все действия Петра в книге имеют свои исторические аналоги.

Состояние флота Японии соответствует реальному положению дел на 1902 год, когда только начиналась интенсивная подготовка к войне.

Хочу также поблагодарить за помощь в работе коллег с форумов «В Вихре Времен», Самиздат и NERV, в том числе персонально Сергея Акимова, Глеба Дойникова, Вадима aka ТМ, Григория Дидковского, Вячеслава Коротина, Михаила Михеева, Игоря Черепнева.





Предисловие


Последний российский император Николай Второй, надо признать, недолюбливал Петра Первого и его время.

«Впервые это было по случаю двухсотлетия основания Петербурга. Столбцы газет были переполнены воспоминаниями о победах и преобразованиях великого Петра. Я заговорил о нем восторженно, но заметил, что царь не поддерживает моей темы. Зная сдержанность Государя, я все же дерзнул спросить его, сочувствует ли он тому, что я выражал. Николай II, помолчав немного, ответил:

— Конечно, я признаю много заслуг за моим знаменитым предком, но сознаюсь, что был бы неискренен, ежели бы вторил вашим восторгам. Это предок, которого менее других люблю за его увлечения западной культурой и попирание всех чисто русских обычаев. Нельзя насаждать чужое сразу, без переработки. Быть может, это время, как переходный период, и было необходимо, но мне оно несимпатично…

Однажды, возвращаясь верхом по тропинке высоко над шоссе из Учан-Су с дивным видом на Ялту и ее окрестности, государь высказал, как он привязан к Южному берегу Крыма.

— Я бы хотел никогда не выезжать отсюда.

— Что бы Вашему Величеству перенести сюда столицу?

— Эта мысль не раз мелькала у меня в голове… Конечно, это невозможно. Да и будь здесь столица, я, вероятно, разлюбил бы это место. Одни мечты…

Потом, помолчав, добавил, смеясь.

— А Ваш Петр Великий, возымев такую фантазию, неминуемо провел бы ее в жизнь, невзирая на все политические и финансовые трудности. Было бы для России хорошо или нет — это другой вопрос» — вспоминал генерал А.А. Мосолов в книге «При дворе императора».

Но не только царь относился к фигуре первого российского императора отрицательно. Эту точку зрения разделяли многие, в том числе, как ни странно — обязанные появлением в российском обществе именно реформам Петра либералы, как в период правления Николая, так и позже. Отсюда в литературе и массовом сознании укоренился образ невоспитанного, хамоватого, готового в любой момент пустить в ход палку или кулаки, истеричного тирана-самодура, вечно пьяного, лишенного всякого здравого смысла. Реформы которого сводятся к заимствованию понравившихся ему европейских образцов и насильственному внедрению их в русскую жизнь. При этом о его талантах вспоминают мельком, а уж о том, что он был великолепным дипломатом, отличным стратегом и что он самостоятельно изучил, например, шкиперское дело, требующее знания довольно-таки сложной для того времени математики — и не думают. Зато с легкой руки профессора Милюкова «все знают», что петровские реформы привели к сокращению населения Россия и его обнищанию… Однако еще в 1977 году вышла книга историка Ярослава Водарского «Население России в конце XVII — начале XVIII века», где он на основе архивных данных показал, что население России за период с 1678 по 1719 год не только не сократилось, но выросло на 39 %.

Серьезные историки, изучающие это время, считают, что у Петра была (цитирую[1]) «поразительная, чрезвычайно редко встречающаяся способность переходить от привычных умственных ассоциаций к новым, — необычным для той же культурной среды, молниеносно входить во вкус этих новых ассоциаций, делать их своими собственными и самостоятельно создавать из них новые ряды и комбинации…, - вот в чём состояла гениальность петровского ума. Люди обыкновенно с трудом, не без внутренней борьбы расстаются с привычными умственными ассоциациями… Пётр не испытывал такого рода неприятных ощущений; он расставался с привычными ассоциациями … необыкновенно легко, без всяких усилий над собой». И, следовательно, говоря простым языком, мог осознать и принять любые, самые неожиданные обстоятельства.


На основе объективного изучения фактов, русский военный исследователь и теоретик Леер определяет Петра, как «великого полководца, человека, который умел все делать, мог все делать и хотел все делать». Роль Петра I в развитии военного искусства далеко выходит за национальные рамки. Не только в России, но и за рубежом исследовалась его военная деятельность, использовался его опыт. Русский полководец был одним из крупнейших военных авторитетов для Наполеона, который тщательно изучал историю Северной войны перед походом в Россию. Высоко ставили Петра I как военного деятеля и полководца многие другие европейские полководцы.

«При всей пестроте черт характера Петра он был удивительно цельной натурой. Идея служения государству, в которую глубоко уверовал царь и которой он подчинил свою деятельность, была сутью его жизни… Если иметь это в виду, то кажущаяся несогласованность и подчас противоречивость его мероприятий приобретают определенное единство и законченность».

При этом изучение архивных документов показывает, что Петр был не только плотником и стратегом, воином и мореплавателем, дипломатом и постоянно повышающим свои знания человеком, но и усидчивым кабинетным работником, и выдающимся администратором. Он лично разрабатывал и правил многочисленные Уставы, Указы и законопроекты. Изучая «эти акты, изданные в разное время и по разному поводу, мы можем восстановить собирательный смысл «общего блага» (как его понимал Петр). Под ним подразумевалось развитие торговли, ремесел и мануфактур, соблюдение правосудия, искоренение «неправды и тягости» в сборах налогов и наборах рекрутов, защита безопасности границ страны и целостности ее территории». «В добросовестном изображении Петр вернется с «посадьев» и «дикого поля» в свой рабочий кабинет, в зал сената, на верфь, где его рука, занятая исправлением законодательного проекта или механической работой, не будет «загребать пальцами с блюда пищу», «совать в рот» кусок хлеба» или «с пьяных глаз бить тростью великого князя».

Таким образом реальный Петр совсем не похож на привычный большинству людей мифический образ, рисуемый книгами и фильмами. Но только такой, реальный Петр и мог «поднять Россию на дыбы», превратив ее из заштатной страны в Империю.





Пролог


Российская Империя, г. Санктъ-Петерсбургъ, генваря 28, в годъ 1725



Бурная и не всегда полезная для его здоровья жизнь царя-реформатора Петра Первого подходила к концу. Уремия[2] обострилась до крайности, поэтому большую часть времени император всероссийский проводил в постели, страдая от болей и от множества незаконченных дел.

Когда болезнь на время отступала, он вставал и, бодрясь, посещал празднества и присутственные места. Спеша доделать все, что не успел, он лично составлял инструкции и подписывал новые и новые указы. Но болезнь все обострялась, и государь понимал, что не успевает… и оставляет страну и дела свои неоконченными. Отчего страдал не меньше, чем от болей. Которые все обострялись и обострялись настолько, что последние дни он не только стонал, но и подлинно кричал, так что слышно было далеко за пределами его покоев. Затем боль стала столь сильной, что царь только глухо стонал, кусая подушку. И все это время его терзала одна мысль: «Господи, Боже мой! Сколь мало я успел и сколь многого не сделал! Дай мне сил, Господи, одолеть сию болезнь и закончить труды всей жизни моей! Господи, спаси и помилуй мя, грешного…»

Но болезнь не отступала. Силы императора иссякали, и он неожиданно вспомнил о том, что так и не назначил себе официального наследника. Петр потребовал бумаги, начал было писать. Но перо выпало из его слабеющих пальцев. А из написанного сложились всего два внятных слова: «Отдайте всё…». Император велел позвать дочь свою, Анну Петровну, чтобы она писала под его диктовку, но пока ее звали, он впал в беспамятство…

И привиделась ему картина, описанная пророками.

Увидел он человека на престоле и как бы пылающий огонь, и сияние было вокруг него. И сказал тогда ему неведомый глас, исходящий из уст как бы человека сего:

— Моление твое услышано. Аз дарую тебе возможность спасти труд твоей жизни, вселившись в тело последнего императора русского, перед крушением империи… Спаси! Иди же и делай! — громом отдалось в голове императора.

— Его Величество скончался, — смутно и еле слышно донеслись до него чьи-то слова и сознание его померкло…

[1]Примеч. мое. Приведенные цитаты взяты из различных статей и книг о Петре, опубликованных в Интернете — например, С.Ф Платонова

[2] Отравление организма веществами, которые задерживаются в нём при больных почках





Сказку сделать былью




Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор… [1]



Дневник императора Николая II



26 октября 1900 г. Четверг. Вчерашнее недомогание не прошло, и я принужден был остаться в постели. Сначала думали, что у меня инфлуэнца, но через несколько дней доктора решили, что у меня брюшной тиф, которым я проболел до[2]

6-го декабря 1900 г. Среда. День моих имянин провел хорошо, свободно и совершенно иначе, разумеется, чем в Петербурге! А в особенности с нравственной стороны, в этот раз разница мне показалась ощутительнее. Эти дни с тех пор, что я встал, я чувствовал и продолжаю чувствовать такое обновление в себе, точно я недавно явился на свет Божий и начинаю быстро расти и укрепляться…



Российская Империя, Крым, Ливадийский дворец, ноябрь 1900 г.



Двадцать девятого октября в Правительственном Вестнике появилось сообщение: «Государь Императоръ Николай Вторый заболелъ 26 октября инфлюэнцей без осложнений, бюллетеней не будетъ».

На самом деле Николай Александрович болел уже несколько дней и если первоначально его личный врач Гирш уверенно диагностировал инфлюэнцу (грипп), то позднее привлеченные врачи нашли у императора брюшной тиф. Болезнь протекала тяжело, пошли слухи о возможной смерти государя. Победоносцев в письме к министру внутренних дел Д.С. Сипягину написал: «Тяжкое облако легло на нас от вестей из Ливадии».

И в высших правящих кругах Империи, и в царской семье были недовольные возможным восшествием на престол великого князя Михаила, находящегося под сильным влиянием Витте. Даже пошли разговоры, не дают ли Основные Законы Империи возможность назначить наследницей Престола старшую дочь Николая — Ольгу. В результате придворные круги раскололись на несколько партий. Часть поддерживала право на наследство Михаила, другие же желали подождать рождения ребенка, с тем чтобы передать власть ему, либо Ольге Николаевне. Витте несколько раз собирал совещание Кабинета Министров, пытаясь продавить срочное назначение великого князя Михаила регентом.

Императрица же, пренебрегая опасностью заразиться и не обращая внимания на слухи, дневала и ночевала в комнате своего супруга. Стремясь облегчить страдания, она лично ухаживала за больным и поила его лекарствами и снадобьями из своих рук. Но облегчения не наступало.