Персидское дело
Часть 42 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава 37
А дальше было вот что. Выйдя из приказной избы, Маркел остановился, развязал мешочек, правильней – кошель, глянул, сколько там чего, и усмехнулся, и подумал, что на первое время и этого будет достаточно. После чего прошёл через кремлёвские ворота, вышел на посад и, не доходя до пристани, свернул на Торг. Там он первым делом взял калач со сбитнем и немного подкрепился, а после пошёл в конный ряд. И там он долго ходил, присматривался, приценивался, ворочал коням головы, смотрел им в зубы, щупал бабки, тыкал под ребро и делал ещё много чего прочего, и, наконец, взял одного. Этот конь был такой: буланый мерин шести лет, в холке больше двух аршин. Также купил конский прибор: седло высокое, попону, стремена и всё остальное прочее, чернёное. И также купил ещё одну вещицу, но сразу спрятал её в рукав так, чтобы никто не видел. А вывел коня с Торга, сразу оседлал его, взнуздал, сел и огрел камчой. Конь побежал рысцой. Так они доехали до городской заставы, а там на дорогу вышел заставный голова, глянул на Маркелову позолоченную подорожную, взялся за шапку и спросил, не его ли это люди вчера здесь со слоном проезжали. Маркел ответил, что его, после чего огрел коня, и тот поскакал во весь мах. Мах у коня был широкий, дорога ровная, Маркел смотрел по сторонам, а то и просто на дорогу, но никаких следов слона пока не замечал.
А потом вдруг Маркел увидел валявшийся при обочине, как персияне это называют, слоновий горох. И этого гороху, попросту дерьма, там было много. Маркелу стало очень радостно, и он подумал, что Ширка уже где-то рядом. Но, тут же дальше подумал Маркел, коня надо пока беречь, дать ему в первый день разогреться. Вот почему Маркел тогда ехал, как ехалось, коня больше не подстёгивал, и к вечеру доехал до первого яма.
Там, то есть в селе Доскино, в ямской избе, Маркел опять сказал, что он отстал от своих и теперь догоняет, на что ему ответили, что на таком славном коне за три дня можно чёрта догнать. А слон, тут же сказали Маркелу, чёрт и есть, потому что он один вчера сожрал всего столько, сколько полусотне человек не одолеть! А кто теперь за это заплатит?
Маркел промолчал. И с того раза больше уже нигде не говорил, что это его слон, а только слушал про то, сколько где и чего слон сожрал и сколько выпил, кого напугал и кого чуть не задавил ненароком. Да и не до этих разговоров уже было! Теперь Маркел ехал скоро, даже с каждым днём скорее, и мало-помалу начал догонять Клюева с его людьми. Так когда они доехали до Мурома и переправились через Оку, Маркел отыграл у Клюева первых полдня. А после, до Владимира, ещё полдня. Теперь между ними оставался всего один перегон, тридцать вёрст, а до Москвы всего чуть больше сотни. И ох они тогда скакали! Давно Маркел так не гонял коней! Но всё равно, когда они, а это уже на четвёртый день, подскакали к Покрову, ямские сказали им, что Клюев уже давно уехал и уже, наверное, не меньше двадцати вёрст отмахал. Услыхав такое, Маркел только утёрся шапкой и поехал дальше. И уже не гнал коня, а дал ему отдышаться. Так они с ним не меньше версты отдыхивались, а после Маркел опять погнал, и гнал уже до самого Рогожина, большой ямской слободы, потому что думал, что клюевские остановятся там на ночлег. Но когда Маркел примчал в Рогожино, то никого там не застал. Потому что, как сказали ямщики, Клюев тогда как почуял и только дал своим перекусить, и сразу погнал дальше, на Москву. И что Маркелу оставалось? Скакать дальше. И он поскакал. До следующего стана, вспомнилось Маркелу, почти тридцать вёрст, и от него до Москвы ещё двадцать. А вокруг было хоть глаз коли!
И что было дальше? Да ничего особенного, ночь выдалась ясная, лунная, Маркел, чтобы дать коню отдохнуть, слез с седла и шёл всю ночь рядом. Когда начало светать, они дошли до Нового Рогожина, но там ворота были ещё закрыты, сторож сказал, что никого у них со вчерашнего не было, ни со слоном, ни без слона не приезжали, и ушёл в избу. Маркел сошёл с коня, присмотрелся…
И увидел на земле следы – слоновьи! Ах ты, скотина, подумал Маркел, да я тебя сейчас!..
Но передумал и не стал лезть через тын, а опять сел на коня и поскакал дальше, по слоновьим следам. Теперь они были ясные, хорошо заметные. А вот самого слона пока что видно не было. Да и это неудивительно, подумал Маркел, потому что дорога спускалась в низину, а там был туман. И так, в тумане, Маркел проехал вёрст пять. Потом солнце поднялось выше, туман начал развеиваться…
И Маркел увидел, очень далеко, почти на самом окоёме, какие-то тёмные пятна на дороге. Они медленно ползли к Москве. И это были, Маркел присмотрелся, три телеги, а впереди их шёл слон. Маркел перехватил камчу и огрел коня изо всей силы! Конь поскакал ещё бойчее! Маркел как заворожённый смотрел вперёд. И клюевские тоже смотрели, наверное, только вперёд, а на Маркела не обращали внимания. Начинался день, впереди уже была видна Москва, слева Воронья слобода, справа Андроников монастырь. Конь скакал размашисто, легко, Клюев со своими людьми становился всё ближе и ближе. Они ехали себе неспешно, телега за телегой, а впереди их шёл слон. До него было с версту, не больше. Слон шёл игривым шагом и то и дело весело подпрыгивал. Маркел не удержался и стегнул коня. Конь прибавил. Маркел стегнул ещё, после ещё, а после встал в стременах, и ещё…
И конь не удержался, оступился и упал. Маркел перелетел через него и покатился по земле, но тут же вскочил, осмотрелся. Конь лежал на боку и хрипел. А впереди, до Рогожской заставы, осталось совсем немного, может, полверсты. Маркел поправил шапку и пошёл к заставе. Потом побежал. Бежал и думал: а где слон, где Клюев? А рогожинские заставные караульщики уже вышли из сторожки, стояли на дороге и выжидающе смотрели на Маркела. И это всё. То есть ни слона, ни Клюева с Ряпуниным, ни их людей пока что нигде видно не было. Ну и ладно! Маркел с бега перешёл на шаг. Заставный голова вышел вперёд и положил руку на саблю. Маркел подошёл к нему, спросил:
– Слона не видели?
– Ну, видели, – без особой охоты ответил заставный голова. – А ты кто такой?
Маркел полез за пазуху и вытащил оттуда свою подорожную с золочёной печатью. Заставный голова взял подорожную и осторожно осмотрел её, потом осмотрел Маркела и спросил:
– Маркел Петрович, ты ли это?
– Я, – кратко ответил Маркел, убирая подорожную за пазуху. Потом так же кратко прибавил: – Слон краденый. Куда они поехали?
– Туда, – сказал заставный голова и указал себе за спину. Потом прибавил: – Они очень спешат, сказали.
Маркел на это только хмыкнул, поправил шапку и пошёл дальше, в Москву. Но так он прошёл не больше десяти шагов, а после опять побежал. И побежал он не туда, куда поехал Клюев, то есть не к новым Таганским Скородомовским воротам, наискосок через поле, а прямо по просёлку к Яузе, к так называемому Козьему броду, потому что так было намного короче. Да и со слоном там не проскочишь, подумал Маркел, подбегая к реке, слону нужны ворота во какие! Рассуждая таким образом, Маркел развязал кошель, дал две деньги, и его перетащили на ту сторону. А дальше опять был пустырь, потом заброшенные огороды. Потом Маркел побежал напрямки, выбежал на Солянку, пошёл просто шагом, отдышался и опять побежал. Потом свернул на Варварку, а там наискосок по Красной площади, через ряды, и наконец добежал почти что до самого дома, то есть до так называемого Подстенного кабака у Никольских Кремлёвских ворот.
Там, возле кабака и на его крыльце, и также дальше по улице в Кремль, стояла целая толпа народу. Маркел осмотрелся и спросил, с чего это вдруг так.
– Так ведь сейчас слона будут показывать, – ответили ему. – Вот люди и сошлись на него глянуть.
Люди стояли молча, ждали. Вот и хорошо, подумал Маркел, не опоздал, и полез в рукав проверить ту вещицу, которую он купил в Нижнем. Вещица была на месте, Маркел самодовольно кашлянул.
И тут зашумели с площади: «Ведут! Ведут!» Маркел вытянул шею, присмотрелся и увидел слона, но пока что ещё не всего, а только его голову и спину. Всё остальное было загорожено толпой, так что ни Клюева, ни Ряпунина, ни клюевских людей Маркел пока не видел. Ну и ладно, насмотрюсь ещё, подумал он и даже зубами заскрипел.
Человек, стоявший рядом, вдруг сказал:
– Скорее бы! А то с самого утра стоим!
– Много вас таких стоит, – ответили ему, – вот зверю и не пробиться.
А и правда, подумал Маркел, теснотища какая! И опять посмотрел на слона. Слон был уже недалеко. Рядом со слоном шёл Клюев, усмехался, пёс, а за Клюевым шёл Ряпунин и вёл слона на позолоченной верёвочке, а за ним шли клюевские люди, с полдесятка, все как один мордовороты краснорожие. Многовато их, да что поделаешь! Подумав так, Маркел поднял руку, махнул рукавом, из него выскочила дудочка. Вот что тогда Маркел в Нижнем купил! А теперь он в неё задудел. Слон сразу же остановился, замахал ушами. Толпа, идущая за ним, остановилась. А Маркел, продолжая дудеть, быстро сошёл с крыльца и выступил на мостовую. Слон, как только увидел Маркела, стал радостно приплясывать, похрюкивать. Клюев схватил слона за бивень, Ряпунин что-то закричал, мордовороты кинулись к Маркелу, но он ловко от них вырвался и отскочил, и опять заиграл – ещё громче! Мордовороты снова кинулись к нему…
Но тут слон мотнул головой, и они попадали как чурки. Тогда слон обкрутил Маркела хоботом, поднял его над толпой и посадил себе на спину. Маркел опять начал дудеть. Клюев снизу закричал «скотина», мордовороты кинулись к слону, но тот ещё раз мотнул головой, они шарахнулись, Ряпунин замахнулся копьецом… Но слон опередил его, ударил бивнями, и Ряпунин отлетел в толпу, вся рожа в кровище. Слон было кинулся за ним, но тут же опомнился и встал как вкопанный. А так подавил бы там тучу народу в этой тесноте, а что! А так всё само по себе обошлось. Маркел засмеялся, повернул слона, и тот пошёл через Никольские ворота в Кремль. Там Маркел ещё раз показал, куда сворачивать, и они пошли вверх по Никольской улице. Слон шёл мягко и размашисто, Маркел дудел в дудочку, смотрел по сторонам, никто за ним больше не гнался, никто не кидался, и на душе у него было радостно. А за Маркелом валила толпа.
Так они дошли до Соборной площади и только там остановились, потому что дальше, от Успенского собора и до Благовещенского, стояла ещё одна толпа. Маркел перестал дудеть, но зато слон заревел во всю мощь, толпа стала раздаваться в стороны. Маркел опять начал дудеть и направил слона на толпу. Толпа совсем раздалась, и теперь Маркел увидел перед собой здоровенную пустую площадь, а посреди неё стояли два человечка: один в царских бармах и в короне, а второй в персиянских одеждах. Первого Маркел сразу узнал, это был царь и великий государь Фёдор Иванович, а второй – персиянский посол, которого, как после оказалось, звали Ази Хосров. Слава Тебе, Господи, подумал Маркел, наконец, доехали, ловко соскочил на мостовую, повернулся к слону и велел:
– Ширка, пади!
И слон встал на дыбы, растопырил уши, махнул хоботом, а после опустился на колени и поклонился сперва государю, три раза, а после послу, один раз. И что тут тогда сразу началось! Зазвонили колокола, ухнули пушки, закричал народ, обе толпы начали сдвигаться в одну кучу, слон испугался, заревел!..
– Эй! – закричали Маркелу тамошние караульные стрельцы. – Чего встал? Уводи его скорей, пока он тут кого-нибудь не задавил!
Маркел схватил слона за бивень и потянул на себя, слон поддался.
– Постерегись! – крикнул Маркел. – Ожгу!
Народ снова начал расступаться. Маркел повёл слона через толпу. Слон упирался. Караульный голова покрикивал, что дело сделано и царь уже ушёл, и также и посол ушёл, они уже к столам садятся, нечего торчать у них под окнами. Да Маркел и не думал торчать и поэтому сразу спросил, куда зверя вести. В зверинец, а куда ещё, ответил караульный голова.
И они так и пошли – в зверинец, а это тогда было напротив Чудова монастыря, рядом с Троицким подворьем. И тогда слоновник был такой – крепкий дубовый сруб на двенадцать венцов, и рядом амбар, рядом клеть, рядом сторожка на пять сторожей. Они как услышали шум, так сразу выскочили из сторожки, и Маркел стал им показывать, что это за зверь такой – слон, и как его кормить, и как выгуливать, как лишней воли не давать…
Но тут вдруг пришёл посыльный из Дворцового приказа, а это только у них сапоги с золочёными голенищами, и спросил, где это тот, который наших посольских подьячих, Ивашку Клюева да Федьку Ряпунина, по мордам бил? Маркел, а куда ему было деваться, снял шапку и сказал, что он.
– Это хорошо, что ты не запираешься, – сказал этот дворцовый посыльный. – А теперь скорей беги к себе домой, там тебя наши люди ждут.
Маркел голову повесил и пошёл.
Пришёл, а там во дворе никого, на крыльце никого. Маркел вошёл в дверь и видит: Параска у печи стоит и молча плачет. А возле стола стоят дворцовые подьячие, четверо, а перед ними – Маркел его сразу узнал – стоит Андрюшка Телятевский, царёв старший рында. Ого! Маркел обомлел! А Андрюшка усмехнулся во все зубы и сказал, что слон царю очень глянулся, славно он царя потешил. И также и посол был доволен, сказал, что слон его очень порадовал, он словно дома побывал. А посему царь жалует Маркелу вот что!
Тут Андрюшка отступил на шаг, а его люди расступились, и Маркел увидел на столе, на здоровенном серебряном блюде, вот такого, даже ещё больше, целиком запечённого лебедя, а перед ним хрустальную бутылочку, и не пустую, и две таких же хрустальных рюмашки.
– Вот! – важным голосом сказал Андрюшка. – С царского стола. А это, – и он обернулся на своих людей, – от царицы!
И его люди выложили на стол три штуки шёлка – чёрного, в золотые цветочки, в каждой штуке по сотне аршин, никак не менее, подумалось. Нюська радостно вздохнула…
– Вот! – ещё раз сказал Андрюшка и спросил: – Ещё что?
Маркел не удержался и полюбопытствовал:
– А эти как, посольские?
– А эти так! – сказал Андрюшка. – Этим поделом. Петьке Клюеву дадут кнута и отправят вторым дьяком в Пустозерск, а Федьке Ряпунину тоже дадут кнута и тоже отправят, но уже не дьяком, а на поселение, в Лампожню.
– А… – начал было Маркел.
Но Андрюшка уже не стал слушать, а только махнул рукой, развернулся и пошёл к двери. За ним пошли его люди. Захлопнулась дверь. Маркел снял шапку, подошёл к Параске, поклонился, Параска обняла его…
Ну и так далее.
Да, а было это октября шестнадцатого дня. А на следующий день, семнадцатого октября, в понедельник, посол уехал. После проводов посла, за обедом, царь ни о чём другом не говорил, а только о слоне. И также вечером, когда собрали Думу, царь всё больше про слона да про слона говаривал. Спрашивал, куда его определили, сказали – в зверинец, во второй загон от входа, между белым медведем и жар-птицей, и положили ему харч на полтину в день, царь был доволен, пошёл почивать, и там тоже…
Ну да! И также и назавтра, ещё до обедни, пошёл посмотреть, проверить. Всё было в порядке, слон был сыт, в слоновнике было чисто.
И только царь оттуда вышел, как следом валом повалил народ! И так было целую неделю! Как только утро, все к слону! Потом мало-помалу насмотрелись, стали ходить реже. А после у царя дела, и у народа тоже. Да и что такое, говорили, слон, ну, здоровая скотина, ну, зубастая, видали мы и позубастей. И стали забывать слона. Бывало, за весь день никто не придёт посмотреть.
Один Маркел слона не забывал. Как идёт на службу в приказ, обязательно завернёт, даст гостинца. Или когда едет с розыска, привезёт разных лакомств, рахат-лукумов всяких. И слон его ждал! Бывало, Маркел ещё далеко, ещё вёрст за сотню, а слон уже волнуется, ходит по слоновнику, трясёт хоботом, дудит. Бабы Параске говорят: твой едет! И точно, через день является, и по дороге, даже не заходя домой, сразу к слону. Параска злилась. А ей говорили, что а разве лучше будет, если начнёт пить? С дороги и сразу в кабак? И Параска терпела. А время текло, служба шла, и однажды…
Но об этом уже в следующий раз.
А дальше было вот что. Выйдя из приказной избы, Маркел остановился, развязал мешочек, правильней – кошель, глянул, сколько там чего, и усмехнулся, и подумал, что на первое время и этого будет достаточно. После чего прошёл через кремлёвские ворота, вышел на посад и, не доходя до пристани, свернул на Торг. Там он первым делом взял калач со сбитнем и немного подкрепился, а после пошёл в конный ряд. И там он долго ходил, присматривался, приценивался, ворочал коням головы, смотрел им в зубы, щупал бабки, тыкал под ребро и делал ещё много чего прочего, и, наконец, взял одного. Этот конь был такой: буланый мерин шести лет, в холке больше двух аршин. Также купил конский прибор: седло высокое, попону, стремена и всё остальное прочее, чернёное. И также купил ещё одну вещицу, но сразу спрятал её в рукав так, чтобы никто не видел. А вывел коня с Торга, сразу оседлал его, взнуздал, сел и огрел камчой. Конь побежал рысцой. Так они доехали до городской заставы, а там на дорогу вышел заставный голова, глянул на Маркелову позолоченную подорожную, взялся за шапку и спросил, не его ли это люди вчера здесь со слоном проезжали. Маркел ответил, что его, после чего огрел коня, и тот поскакал во весь мах. Мах у коня был широкий, дорога ровная, Маркел смотрел по сторонам, а то и просто на дорогу, но никаких следов слона пока не замечал.
А потом вдруг Маркел увидел валявшийся при обочине, как персияне это называют, слоновий горох. И этого гороху, попросту дерьма, там было много. Маркелу стало очень радостно, и он подумал, что Ширка уже где-то рядом. Но, тут же дальше подумал Маркел, коня надо пока беречь, дать ему в первый день разогреться. Вот почему Маркел тогда ехал, как ехалось, коня больше не подстёгивал, и к вечеру доехал до первого яма.
Там, то есть в селе Доскино, в ямской избе, Маркел опять сказал, что он отстал от своих и теперь догоняет, на что ему ответили, что на таком славном коне за три дня можно чёрта догнать. А слон, тут же сказали Маркелу, чёрт и есть, потому что он один вчера сожрал всего столько, сколько полусотне человек не одолеть! А кто теперь за это заплатит?
Маркел промолчал. И с того раза больше уже нигде не говорил, что это его слон, а только слушал про то, сколько где и чего слон сожрал и сколько выпил, кого напугал и кого чуть не задавил ненароком. Да и не до этих разговоров уже было! Теперь Маркел ехал скоро, даже с каждым днём скорее, и мало-помалу начал догонять Клюева с его людьми. Так когда они доехали до Мурома и переправились через Оку, Маркел отыграл у Клюева первых полдня. А после, до Владимира, ещё полдня. Теперь между ними оставался всего один перегон, тридцать вёрст, а до Москвы всего чуть больше сотни. И ох они тогда скакали! Давно Маркел так не гонял коней! Но всё равно, когда они, а это уже на четвёртый день, подскакали к Покрову, ямские сказали им, что Клюев уже давно уехал и уже, наверное, не меньше двадцати вёрст отмахал. Услыхав такое, Маркел только утёрся шапкой и поехал дальше. И уже не гнал коня, а дал ему отдышаться. Так они с ним не меньше версты отдыхивались, а после Маркел опять погнал, и гнал уже до самого Рогожина, большой ямской слободы, потому что думал, что клюевские остановятся там на ночлег. Но когда Маркел примчал в Рогожино, то никого там не застал. Потому что, как сказали ямщики, Клюев тогда как почуял и только дал своим перекусить, и сразу погнал дальше, на Москву. И что Маркелу оставалось? Скакать дальше. И он поскакал. До следующего стана, вспомнилось Маркелу, почти тридцать вёрст, и от него до Москвы ещё двадцать. А вокруг было хоть глаз коли!
И что было дальше? Да ничего особенного, ночь выдалась ясная, лунная, Маркел, чтобы дать коню отдохнуть, слез с седла и шёл всю ночь рядом. Когда начало светать, они дошли до Нового Рогожина, но там ворота были ещё закрыты, сторож сказал, что никого у них со вчерашнего не было, ни со слоном, ни без слона не приезжали, и ушёл в избу. Маркел сошёл с коня, присмотрелся…
И увидел на земле следы – слоновьи! Ах ты, скотина, подумал Маркел, да я тебя сейчас!..
Но передумал и не стал лезть через тын, а опять сел на коня и поскакал дальше, по слоновьим следам. Теперь они были ясные, хорошо заметные. А вот самого слона пока что видно не было. Да и это неудивительно, подумал Маркел, потому что дорога спускалась в низину, а там был туман. И так, в тумане, Маркел проехал вёрст пять. Потом солнце поднялось выше, туман начал развеиваться…
И Маркел увидел, очень далеко, почти на самом окоёме, какие-то тёмные пятна на дороге. Они медленно ползли к Москве. И это были, Маркел присмотрелся, три телеги, а впереди их шёл слон. Маркел перехватил камчу и огрел коня изо всей силы! Конь поскакал ещё бойчее! Маркел как заворожённый смотрел вперёд. И клюевские тоже смотрели, наверное, только вперёд, а на Маркела не обращали внимания. Начинался день, впереди уже была видна Москва, слева Воронья слобода, справа Андроников монастырь. Конь скакал размашисто, легко, Клюев со своими людьми становился всё ближе и ближе. Они ехали себе неспешно, телега за телегой, а впереди их шёл слон. До него было с версту, не больше. Слон шёл игривым шагом и то и дело весело подпрыгивал. Маркел не удержался и стегнул коня. Конь прибавил. Маркел стегнул ещё, после ещё, а после встал в стременах, и ещё…
И конь не удержался, оступился и упал. Маркел перелетел через него и покатился по земле, но тут же вскочил, осмотрелся. Конь лежал на боку и хрипел. А впереди, до Рогожской заставы, осталось совсем немного, может, полверсты. Маркел поправил шапку и пошёл к заставе. Потом побежал. Бежал и думал: а где слон, где Клюев? А рогожинские заставные караульщики уже вышли из сторожки, стояли на дороге и выжидающе смотрели на Маркела. И это всё. То есть ни слона, ни Клюева с Ряпуниным, ни их людей пока что нигде видно не было. Ну и ладно! Маркел с бега перешёл на шаг. Заставный голова вышел вперёд и положил руку на саблю. Маркел подошёл к нему, спросил:
– Слона не видели?
– Ну, видели, – без особой охоты ответил заставный голова. – А ты кто такой?
Маркел полез за пазуху и вытащил оттуда свою подорожную с золочёной печатью. Заставный голова взял подорожную и осторожно осмотрел её, потом осмотрел Маркела и спросил:
– Маркел Петрович, ты ли это?
– Я, – кратко ответил Маркел, убирая подорожную за пазуху. Потом так же кратко прибавил: – Слон краденый. Куда они поехали?
– Туда, – сказал заставный голова и указал себе за спину. Потом прибавил: – Они очень спешат, сказали.
Маркел на это только хмыкнул, поправил шапку и пошёл дальше, в Москву. Но так он прошёл не больше десяти шагов, а после опять побежал. И побежал он не туда, куда поехал Клюев, то есть не к новым Таганским Скородомовским воротам, наискосок через поле, а прямо по просёлку к Яузе, к так называемому Козьему броду, потому что так было намного короче. Да и со слоном там не проскочишь, подумал Маркел, подбегая к реке, слону нужны ворота во какие! Рассуждая таким образом, Маркел развязал кошель, дал две деньги, и его перетащили на ту сторону. А дальше опять был пустырь, потом заброшенные огороды. Потом Маркел побежал напрямки, выбежал на Солянку, пошёл просто шагом, отдышался и опять побежал. Потом свернул на Варварку, а там наискосок по Красной площади, через ряды, и наконец добежал почти что до самого дома, то есть до так называемого Подстенного кабака у Никольских Кремлёвских ворот.
Там, возле кабака и на его крыльце, и также дальше по улице в Кремль, стояла целая толпа народу. Маркел осмотрелся и спросил, с чего это вдруг так.
– Так ведь сейчас слона будут показывать, – ответили ему. – Вот люди и сошлись на него глянуть.
Люди стояли молча, ждали. Вот и хорошо, подумал Маркел, не опоздал, и полез в рукав проверить ту вещицу, которую он купил в Нижнем. Вещица была на месте, Маркел самодовольно кашлянул.
И тут зашумели с площади: «Ведут! Ведут!» Маркел вытянул шею, присмотрелся и увидел слона, но пока что ещё не всего, а только его голову и спину. Всё остальное было загорожено толпой, так что ни Клюева, ни Ряпунина, ни клюевских людей Маркел пока не видел. Ну и ладно, насмотрюсь ещё, подумал он и даже зубами заскрипел.
Человек, стоявший рядом, вдруг сказал:
– Скорее бы! А то с самого утра стоим!
– Много вас таких стоит, – ответили ему, – вот зверю и не пробиться.
А и правда, подумал Маркел, теснотища какая! И опять посмотрел на слона. Слон был уже недалеко. Рядом со слоном шёл Клюев, усмехался, пёс, а за Клюевым шёл Ряпунин и вёл слона на позолоченной верёвочке, а за ним шли клюевские люди, с полдесятка, все как один мордовороты краснорожие. Многовато их, да что поделаешь! Подумав так, Маркел поднял руку, махнул рукавом, из него выскочила дудочка. Вот что тогда Маркел в Нижнем купил! А теперь он в неё задудел. Слон сразу же остановился, замахал ушами. Толпа, идущая за ним, остановилась. А Маркел, продолжая дудеть, быстро сошёл с крыльца и выступил на мостовую. Слон, как только увидел Маркела, стал радостно приплясывать, похрюкивать. Клюев схватил слона за бивень, Ряпунин что-то закричал, мордовороты кинулись к Маркелу, но он ловко от них вырвался и отскочил, и опять заиграл – ещё громче! Мордовороты снова кинулись к нему…
Но тут слон мотнул головой, и они попадали как чурки. Тогда слон обкрутил Маркела хоботом, поднял его над толпой и посадил себе на спину. Маркел опять начал дудеть. Клюев снизу закричал «скотина», мордовороты кинулись к слону, но тот ещё раз мотнул головой, они шарахнулись, Ряпунин замахнулся копьецом… Но слон опередил его, ударил бивнями, и Ряпунин отлетел в толпу, вся рожа в кровище. Слон было кинулся за ним, но тут же опомнился и встал как вкопанный. А так подавил бы там тучу народу в этой тесноте, а что! А так всё само по себе обошлось. Маркел засмеялся, повернул слона, и тот пошёл через Никольские ворота в Кремль. Там Маркел ещё раз показал, куда сворачивать, и они пошли вверх по Никольской улице. Слон шёл мягко и размашисто, Маркел дудел в дудочку, смотрел по сторонам, никто за ним больше не гнался, никто не кидался, и на душе у него было радостно. А за Маркелом валила толпа.
Так они дошли до Соборной площади и только там остановились, потому что дальше, от Успенского собора и до Благовещенского, стояла ещё одна толпа. Маркел перестал дудеть, но зато слон заревел во всю мощь, толпа стала раздаваться в стороны. Маркел опять начал дудеть и направил слона на толпу. Толпа совсем раздалась, и теперь Маркел увидел перед собой здоровенную пустую площадь, а посреди неё стояли два человечка: один в царских бармах и в короне, а второй в персиянских одеждах. Первого Маркел сразу узнал, это был царь и великий государь Фёдор Иванович, а второй – персиянский посол, которого, как после оказалось, звали Ази Хосров. Слава Тебе, Господи, подумал Маркел, наконец, доехали, ловко соскочил на мостовую, повернулся к слону и велел:
– Ширка, пади!
И слон встал на дыбы, растопырил уши, махнул хоботом, а после опустился на колени и поклонился сперва государю, три раза, а после послу, один раз. И что тут тогда сразу началось! Зазвонили колокола, ухнули пушки, закричал народ, обе толпы начали сдвигаться в одну кучу, слон испугался, заревел!..
– Эй! – закричали Маркелу тамошние караульные стрельцы. – Чего встал? Уводи его скорей, пока он тут кого-нибудь не задавил!
Маркел схватил слона за бивень и потянул на себя, слон поддался.
– Постерегись! – крикнул Маркел. – Ожгу!
Народ снова начал расступаться. Маркел повёл слона через толпу. Слон упирался. Караульный голова покрикивал, что дело сделано и царь уже ушёл, и также и посол ушёл, они уже к столам садятся, нечего торчать у них под окнами. Да Маркел и не думал торчать и поэтому сразу спросил, куда зверя вести. В зверинец, а куда ещё, ответил караульный голова.
И они так и пошли – в зверинец, а это тогда было напротив Чудова монастыря, рядом с Троицким подворьем. И тогда слоновник был такой – крепкий дубовый сруб на двенадцать венцов, и рядом амбар, рядом клеть, рядом сторожка на пять сторожей. Они как услышали шум, так сразу выскочили из сторожки, и Маркел стал им показывать, что это за зверь такой – слон, и как его кормить, и как выгуливать, как лишней воли не давать…
Но тут вдруг пришёл посыльный из Дворцового приказа, а это только у них сапоги с золочёными голенищами, и спросил, где это тот, который наших посольских подьячих, Ивашку Клюева да Федьку Ряпунина, по мордам бил? Маркел, а куда ему было деваться, снял шапку и сказал, что он.
– Это хорошо, что ты не запираешься, – сказал этот дворцовый посыльный. – А теперь скорей беги к себе домой, там тебя наши люди ждут.
Маркел голову повесил и пошёл.
Пришёл, а там во дворе никого, на крыльце никого. Маркел вошёл в дверь и видит: Параска у печи стоит и молча плачет. А возле стола стоят дворцовые подьячие, четверо, а перед ними – Маркел его сразу узнал – стоит Андрюшка Телятевский, царёв старший рында. Ого! Маркел обомлел! А Андрюшка усмехнулся во все зубы и сказал, что слон царю очень глянулся, славно он царя потешил. И также и посол был доволен, сказал, что слон его очень порадовал, он словно дома побывал. А посему царь жалует Маркелу вот что!
Тут Андрюшка отступил на шаг, а его люди расступились, и Маркел увидел на столе, на здоровенном серебряном блюде, вот такого, даже ещё больше, целиком запечённого лебедя, а перед ним хрустальную бутылочку, и не пустую, и две таких же хрустальных рюмашки.
– Вот! – важным голосом сказал Андрюшка. – С царского стола. А это, – и он обернулся на своих людей, – от царицы!
И его люди выложили на стол три штуки шёлка – чёрного, в золотые цветочки, в каждой штуке по сотне аршин, никак не менее, подумалось. Нюська радостно вздохнула…
– Вот! – ещё раз сказал Андрюшка и спросил: – Ещё что?
Маркел не удержался и полюбопытствовал:
– А эти как, посольские?
– А эти так! – сказал Андрюшка. – Этим поделом. Петьке Клюеву дадут кнута и отправят вторым дьяком в Пустозерск, а Федьке Ряпунину тоже дадут кнута и тоже отправят, но уже не дьяком, а на поселение, в Лампожню.
– А… – начал было Маркел.
Но Андрюшка уже не стал слушать, а только махнул рукой, развернулся и пошёл к двери. За ним пошли его люди. Захлопнулась дверь. Маркел снял шапку, подошёл к Параске, поклонился, Параска обняла его…
Ну и так далее.
Да, а было это октября шестнадцатого дня. А на следующий день, семнадцатого октября, в понедельник, посол уехал. После проводов посла, за обедом, царь ни о чём другом не говорил, а только о слоне. И также вечером, когда собрали Думу, царь всё больше про слона да про слона говаривал. Спрашивал, куда его определили, сказали – в зверинец, во второй загон от входа, между белым медведем и жар-птицей, и положили ему харч на полтину в день, царь был доволен, пошёл почивать, и там тоже…
Ну да! И также и назавтра, ещё до обедни, пошёл посмотреть, проверить. Всё было в порядке, слон был сыт, в слоновнике было чисто.
И только царь оттуда вышел, как следом валом повалил народ! И так было целую неделю! Как только утро, все к слону! Потом мало-помалу насмотрелись, стали ходить реже. А после у царя дела, и у народа тоже. Да и что такое, говорили, слон, ну, здоровая скотина, ну, зубастая, видали мы и позубастей. И стали забывать слона. Бывало, за весь день никто не придёт посмотреть.
Один Маркел слона не забывал. Как идёт на службу в приказ, обязательно завернёт, даст гостинца. Или когда едет с розыска, привезёт разных лакомств, рахат-лукумов всяких. И слон его ждал! Бывало, Маркел ещё далеко, ещё вёрст за сотню, а слон уже волнуется, ходит по слоновнику, трясёт хоботом, дудит. Бабы Параске говорят: твой едет! И точно, через день является, и по дороге, даже не заходя домой, сразу к слону. Параска злилась. А ей говорили, что а разве лучше будет, если начнёт пить? С дороги и сразу в кабак? И Параска терпела. А время текло, служба шла, и однажды…
Но об этом уже в следующий раз.
Перейти к странице: