Персидское дело

Или Маркелу так только привиделось? Маркел опять попробовал перевернуться на спину, думал, что опять получит сапогом, но тот человек его больше не бил, а только сказал:

– Чего тебе?

Маркел сразу спросил:

– Где слон?

– Не велено рассказывать, – сказал тот человек.

Ага, значит, жив, подумал Маркел. Потому что если бы убили, похвалился бы. И Вельяминов жив, и его войско не разбито, а дошло до Ведьминой косы и ждёт там. Маркелу сразу стало веселей. Но он ещё немного полежал, собрался с силами, повернул голову и спросил:

– А что, уже светает, что ли?

– Нет, – сказал тот человек, – а это я просто огонь развёл. Не люблю, когда темно.

Маркел ещё сильнее повернул голову и увидел каменные стены и каменный же потолок, каменную лавку, а на лавке сидел человек.

– Где это мы? – спросил Маркел.

– Там, где надо, – ответил тот человек. – И больше не гневи меня, помалкивай!

Маркел сердито хмыкнул, но смолчал. Сил ещё не было, надо пока терпеть, думал Маркел. И так он лежал ещё долго, а тот человек так же долго сидел на той же лавке. Потом Маркел не удержался и сказал:

– Что-то очень тихо стало. Отчего это так?

– Потому что всех буйных перебили! – весело сказал тот человек. – А вот и за тобой идут! – и тихо засмеялся.

Маркел затаился и услышал, что кто-то идёт. Даже идут, подумал, четверо.

И он не ошибся. Открылась дверь, и вошли четверо. Все они были в мохнатых шапках, с саблями и в лёгких летних шубах.

– Как здоровьичко? – спросил самый старший из них.

– Живой, как видите, – сказал тот человек.

– Подними его! – продолжил самый старший. – И развяжи! Зачем связывал?

– Для порядку, – проворчал тот человек.

И он развязал Маркелу руки и помог подняться. Маркел встал во весь рост, его качало, голова кружилась. Те, которые пришли, приставили его к стене.

– Злой ты человек, Максим, – сказал один из них. – Кому он теперь такой нужен?

Максим, а так звали того человека, ничего на это не ответил, а только сверкнул глазами. Маркел стоял возле стены. За ней опять послышались шаги, но теперь вошёл уже только один. И это был очень видный детина, высокий и толстый, щёки у него были румяные, усы длиннющие, глаза навыкате.

– Ну? – грозно спросил он, повернувшись к Максиму. – Что скажешь?!

Максим пожал плечами. Детина глянул на Маркела, усмехнулся и сказал:

– Я тебя в Казани видел, когда ты моих самых лучших товарищей в железа хватывал. Но я не злопамятный! Люди стали за тебя просить, и я им сказал: приходите, берите!

Тут детина резко повернулся, открыл дверь, и к ним вошёл Хлебцов, сотник вельяминовский. Хлебцов был одет как на Пасху, во всё новое и чистое, и держал руку на сабле. Маркел кивнул Хлебцову, тот кивнул в ответ.

– Этот? – спросил детина.

– Этот, – ответил Хлебцов. И прибавил: – Двести пятьдесят рублей.

– Чего? – насмешливо переспросил детина.

– Рублей, – повторил Хлебцов. – За нашего товарища. Четыреста.

На что детина только усмехнулся. Хлебцов рассердился и спросил:

– А ты сколько хочешь?

– А я хочу слона, – сказал детина.

– Слона? – переспросил Хлебцов.

Детина утвердительно кивнул. Хлебцов помолчал, сказал:

– Слон – это подарок персиянский. Подарки грешно передаривать.


– А мы это замолим! – ответил детина.

– Пятьсот рублей, – сказал Хлебцов. – Шестьсот!

– А что мне шестьсот рублей? – сказал детина. – У меня в прошлом году на именины, на Иакова-апостола, как раз столько потратилось. Так то же были именины, а тут вдруг целый царский слон! Это должно дороже стоить!

И детина гордо осмотрелся. Иаков, повторил про себя Маркел, Яшка Семиглазый, самый знаменитый волжский атаман, вот кто это такой!

А Яшка повторил:

– Слона! – И продолжал: – Вот это была бы забава! А что такое шестьсот рублей? Или даже пусть семьсот. Или вам семьсот не потянуть?

Хлебцов ещё подумал и сказал:

– Семьсот, и по рукам!

– Ха! По рукам! – весело воскликнул Яшка. – Нет, по рукам мне не надо, а мне надо только слон! И мы это больше не торгуем! Ведите слона! А вот ваш товарищ, можешь его сразу забирать. И это же какое дело славное – товарища от смерти вызволить! А что такое слон? Скотина бессловесная! И поэтому я скажу вот что, Вася: иди и скажи своему воеводе, что Яков Трофимович готов ждать до утра, но зато потом, как только солнце выглянет, мы этому скоту Маркелке, сыщику проклятому, который наших братьев загубил несчётно, отрубим голову! И вам подарим! И тоже чур её не передаривать! А пока давай отсюда!

И он сделал рукой так, будто подталкивает в спину. Хлебцов только крякнул и вышел. За ним вышел один Яшкин человек. А сам Яшка поворотилсяк Маркелу, тяжело вздохнул, а после ещё тяжелее сказал:

– Ты на меня не гневайся. Я не со зла, а так надо. Да и ты бы меня разве помиловал, если бы в Казани выследил?

Маркел ничего на это не ответил. Яшка недобро усмехнулся и сказал:

– Положите его и свяжите. Почему он у вас до этой поры несвязанный?!

– У меня он был связанный, – сказал Максим, – а это Иванович велел.

Яшка повернулся к Ивановичу и строго посмотрел на него. Иванович схватил Маркела, повалил его и начал связывать. Яшка одобрительно кивнул, заулыбался. Потом велел добавить света. Максим добавил. Яшка со своими людьми сел к столу. Стол там тоже был каменный, и лавки тоже, конечно. Открылась дверь, вошли двое людей, внесли котёл каши, миски. Яшка со своими вытащили ложки, принялись есть кашу. Им принесли выпивку, они стали выпивать, закусывать, то и другое быстро и без слов.

А Маркел пока лежал в углу и думал, что Вельяминов за него слона не даст, конечно, и это понятно, и все это знают, поэтому чего его за стол усаживать, только харчи переводить. А ещё Маркел думал вот о чём: что они сейчас сидят в печоре, и, говорят, этих печор в здешних горах видимо-невидимо, потому что здесь когда-то наверху был город, и для него здесь, внизу, возле воды, копали землю и резали камень, и всё кругом изрезали, печор накопали, а между ними наделали ходов столько, что если кто чужой зайдёт туда, то обратно уже вряд ли выйдет. Так же и здесь, думал Маркел, в этой печоре, где они сейчас сидят, окон нет, есть только одна дверь, а сразу за ней темнотища, так что только в неё сунься…

Ну и так далее. А Яшка со своими людьми сидел себе и пировал. Ему же спешить некуда, думал Маркел, потому что это же его, Маркела, завтра утром будут убивать, потому что кто же это согласится дать за него слона? Слон – это шахский подарок, в Москве его ждут толпы народа, а кто ждёт Маркела? Параска? И Маркел тяжко вздохнул, повёл плечами и подумал, что силы к нему мало-помалу возвращаются, и ему бы сейчас нож, а ещё лучше бы кистень, он бы тогда…

Да только что теперь, поздно, подумалось. Да и дороги он не знает…

И тут вдруг открылась дверь, и в эту печору вошла маленькая, сухонькая, вертлявая старушка, посмотрела на сидящих за столом и строгим голосом сказала:

– Эх, Яша, Яша! Не бережёшь ты себя, дурень!

– Как это я не берегу? – удивился Яшка.

– А вот так! – ответила старушка. – Люди говорят, что ты опять бежал впереди всех! А если бы тебя убили? На кого бы ты меня тогда оставил?

– Так не оставил же! – ответил Яшка.

– В другой раз можешь оставить! – сказала старушка. – И ради чего стараешься? Ну где твой слон?

– Со слоном промашка вышла, это верно, – сказал Яшка. – Не перехватили мы слона! А стрелять в него я не велел, потому что вдруг насмерть застрелят, тогда что? Кому он дохлый будет нужен? И убежал от нас слон. Зато мы вон кого добыли, посмотри!

И он показал на Маркела. Маркел лежал в углу, весь связанный, и только глазами посверкивал. Старушка покачала головой, но промолчала. А Яшка продолжил:

– Знаешь, кто это такой? Это Маркел Петров сын Косой, первый московский сыщик. Я его на слона поменяю. И ты не смейся! От воеводы уже прибегали, в ноги падали, предлагали тысячу рублей, а я сказал: слона давайте! А дадут слона, я отвезу его куда надо и там продам за тысячу пятьсот турецкими червонцами! А за эти тысячу пятьсот червонцами найму три тысячи землекопов, чтобы они мне через Волгу плотину поперёк насыпали и оставили бы только маленькую щёлочку, через которую только один кораблик протискивался! Мы бы там тогда стояли рядом и смотрели, кто чего везёт, и половину брали бы себе, а половину пропускали. И это разве не по правде было бы?! – и повернувшись к своим людям, спросил: – Что вы на это скажете?!

Его люди, продолжая выпивать, закивали, что они согласны. Одна только старушка сказала:

– Яша, Яша, как тебе не стыдно! Значит, ты уже совсем напился, если говоришь чего ни попадя.

– Как это чего ни попадя! – воскликнул Яшка. – А вот мы сейчас у Москвы спросим! – И повернувшись к Маркелу, спросил: – Что, разве три тысячи землекопов для такого дела – это мало?

– Мало, – сказал Маркел. – Надо хотя бы триста тысяч.

– Триста тысяч! – рассерженно повторил за ним Яшка. – Это где же столько слонов наберёшься, чтобы столько наменять?

И он замолчал, задумался. Его люди перестали выпивать. Они смотрели на него, молчали. Потом Яшка сказал очень сердитым голосом:

– И всё равно я им слона не отдам! Как я теперь буду без слона? А ты, Москва, что про это скажешь?

Маркел молчал.

– Молчи, молчи! – насмешливо воскликнул Яшка. – А не приведут твои слона, мы отрубим тебе голову. Потому что надо держать слово!

И тут он даже ударил кулаком по столу. Потом грозно велел, чтобы ему налили. А когда ему налили, он со своими людьми выпил. Старушка покачала головой и грустным голосом сказала:

– Яша, Яша, зачем тебе слон? С ним же столько хлопот! Он же не бык и не корова, а он же из полуденной стороны, и поэтому он это ест, а этого не ест, а это пьёт, а этого не пьёт. И ему на зиму сена накоси, и в холодном хлеву он зимой жить не станет, а ему подай хоромы, постели ему перины, поднеси ему…