Перемирие с мажором

- А затем, что на первой сессии он мою зачётную работу про…посеял, хотя я в числе первых положила её ему на стол. Узнала я об этом только в день зачёта. Распечатала заново, он отказался проверять, но поставил зачёт авансом, так как у меня нет пропусков и текущие оценки отличные. Взамен я ему с набором всего, что пожелает помогаю. Он принципиальный до жути, добиться от него пересдачи маловероятно, либо стоит существенного мотка нервов, поэтому я согласилась. А предстоящие спецсеминары по латыни у него, на третьем курсе, не оставляют шансов увильнуть, — выпаливаю на одном дыхании. Хотела ведь без лишних откровений, впрочем он сам спросил…

Меня начинает потряхивать от воспоминаний, как я практически плача доказывала, что сдавала. Преподаватель упёрся, что нет и не было моей работы. Единственная возможность доказать — предоставить видео- или фотодоказательства. Где ж их только взять.

- Хочешь поговорю с Ивой или преподом? — на мой взгляд, звучит слишком настороженно, к тому же напрягся.

Резко оборачиваюсь и вижу то, что так хотела увидеть полтора месяца назад: сдвинутые брови, пождатые губы и виноватые глаза. Сейчас этот взгляд не приносит ничего, кроме жжения в груди.

Ответ я знаю, но всё равно спрашиваю:

- ты приложил к этому руку?

* НДПИ — налог на добычу полезных ископаемых.



36. Шоудаун

- Да. По моей просьбе ваш Мишка стащил, — руками ведёт по моим плечам и рукам, рисуя незамысловатые узоры на оголённых участках кожи. Под его пальцами зарождаются волнующие и исключительно неуместные сейчас электрические разряды. Шумно выпускаю воздух из лёгких и прикусываю губу. Я не знаю, что сказать и надо ли.

Участие Миши в этом легко объяснимо. Он за любой кипиш, без исключения. Уверена, вопросов одногруппник не задавал и просить дважды не пришлось. А перед Зиминым стыдно-то как. С его точки зрения, я — в край обнаглевшая девица. На предстоящих семинарах надо будет сесть подальше и лучше под стол.

- Что-то ещё? Шоудаун*, Роман Кириллович, — закатываю глаза, когда Рома расплывается в широченной улыбке. Да, да три часа внушения покерной терминологии и разжёвывания правил не прошли даром.

Прищуриваюсь и скрещиваю руки на груди, показывая, что даже самая ослепительная улыбка не поможет увильнуть от разговора.

- Больше ничего. Заканчивай эту фигню, в понедельник поговорю с твоим преподом, — кивает на компьютер позади меня, а мне кажется, будто пытается закрыть тему вовсе. Ну уж нет. Плевать, что не вовремя для него. Я хочу всё знать.

— Обязательно поговоришь. Я закончу печатать и поговоришь. Ты лучше мне скажи, что я тебе сделала? Или ты ткнул пальцем в толпу и мне "повезло"? — на последнем слове делаю воздушные кавычки и Рома недовольно морщится. Недовольной я вообще-то должна быть, а не автор малоприятных бонусов!

— Понравилась ты мне, — и замолчал. Любуется, наверное, моими глазами размером с покерные фишки. Он вышел на совершенно новый и абсолютно космический уровень детской шалости "дёрни понравившуюся девочку за косичку".

- Девятов, когда девушка нравится, то её не полы на кафедре мыть отправляют, а подходят и знакомятся! — возмущенно прерываю затянувшуюся драматическую паузу.

Мой неторопливый собеседник стоит, глядя в потолок, и ерошит волосы. Ладно, я подожду, кофе в этом доме достаточно, могу всю ночь им заливаться и ждать, но не слезу.

- Я понял, что ты не помнишь, как на второй неделе учёбы едва не снесла меня, когда бежала на пары. Сразу оттароторила извинения и умчалась дальше, не оставляя шанса слова вставить, не то что познакомиться, — двумя пальцами берёт меня за подбородок и помутневшими глазами впивается в мои, ожидая реакции.

Мысленно переношусь в самое начало учёбы. Кроме восторга от сбывшейся мечты и радости от первых самостоятельных шагов в жизни, моими неотъемлемыми спутниками были растерянность, страх и паника, временами. Мне тогда совсем не до знакомства с парнями было. Близкие и друзья за несколько тысяч километров, города толком не знаю, знакомых, кроме одногруппников нет, каждое утро просыпаешься в одной комнате с малознакомой девушкой. Порой хотелось ущипнуть себя, проснуться и оказаться дома, где всё привычное и такое родное.

— Только поэтому? Я в то время через каждые пару метров в кого-нибудь влетала, — вопросительно поднимаю бровь и начинаю подёргивать ногой в нетерпении. Если бы каждого до такой степени закусывало столкновение со мной, то я бы домой уехала, не проучившись месяца.

С тяжёлым вздохом Рома присаживается передо мной на корточки. Автоматически запускаю руки в беспорядочно торчащие волосы и слегка массирую голову. Он ловит одну руку, и оставляет нежный поцелуй на каждом пальце. Сдерживаю себя, чтобы не замурлыкать от удовольствия.

- Через несколько дней я узнал твой номер телефона и написал. Мы, компанией, собирались на базу отдыха, погонять на квадриках. Позвал поехать с нами. Ты согласилась, но вместо тебя в назначенное время появилась Дашка. Она красочно описала, как ты плевалась и решила проучить самонадеянного мажора, отправив вместо себя её. Не верить ей повода не было, все выходные она убедительно заливала на этот счёт и делилась подробностями утомительной жизни с тобой. После твоей пламенной речи под кабинетом ректора, я надавил на Дашку. Она и рассказала, как развела меня, — Рома заканчивает свой рассказ горькой усмешкой. Он тянется обнять меня. Отталкиваю его, отхожу к окну и встаю спиной к нему, скрывая одинокую слезу. Невидяще смотрю в одну точку. В душе медленно разрастается колючий иней.

Как оказалась проживающей у Девятова, я не забыла. Попросту перестала акцентироваться на этом. Машину времени ведь не изобрели. За последний месяц я узнала Рому с другой стороны. С той, которая не может не нравиться. Мне с ним по-настоящему замечательно. Скорее, потрясающе. Глупо начинать снова на него злиться, узнав правду.

А Даша…Меня словно грязью полили. Было не особо приятно слышать, когда Женя упомянула про общение Ромы с Дашей, но я не ожидала, что она настолько двуличная. Мы с ней быстро притёрлись к совместному быту, бывали, конечно, разногласия, но не критичные. Иногда я шла на уступки, иногда она. Всё, как у всех. Подругами за год не стали. Неприязни своей она не демонстрировала. Я ей как-то случайно насолила или у неё сучность такая сама по себе?

Тот факт, что Плоткина, кроме меня, ещё и Девятова обвела вокруг пальца не приносит облегчения. Мерзко и противно. Она не только разыгрывала передо мной спектакль, плетя дешёвую интригу за спиной, так ещё и в телефон залезла. Интересно, один раз или систематически? В душевую я телефон с собой не брала, первое время умудрялась на пары без него уходить. Пароль не стоит до сих пор. Раздолье, блин.

— А Даша весь год масла в огонь подливала или твоё уязвлённое, раздутое самомнение без стимуляции обходилось? — спрашиваю ровным голом, заглушая обиду. Столько времени отыгрываться за один инцидент — явный перебор, даже для самого непомерного эго.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Какая теперь разница, объясни мне? Что ты хочешь услышать? Тебе станет легче? — Рома рычит, повышая голос на каждом слове.

— Я хочу знать, что меня ждёт, когда всё между нами закончится. Что будет?! Мне снова ходить в наушниках и терпеть косые взгляды?! — оглушительным криком выплёскиваю свои опасения. — Ты снова начнёшь по мелочам доставать или сразу состряпаешь исключение? — обида и злость полностью подавили голос здравого смысла, требующего остановиться.

- Ты всё решила, да? Срок определила? Твоё мнение обо мне ничего не изменит? Для меня всё было реально, а ты как видела во мне морального урода, так и продолжаешь, — его лицо окаменело, взгляд потух, лишь сжатые добела кулаки выдают эмоции. Рома стремительно выходит, изо всех сил хлопая дверью.

Оседаю на пол, глотая горючие слезы. В груди разливается мучительная боль. Я сама себе отвратительна.

Он не заслужил моих слов, несмотря на его отношение ко мне ранее. Я не хочу, чтобы Рома так о себе думал, даже если это конец и исправлять уже нечего.

Трясущимися руками открываю дверь и обхожу квартиру. Толкаю дверь кабинета, из-за которой ревут басы. Бесполезно. Он заперся. Безуспешно тарабаню, пока руку не сводит от боли.

На ватных ногах слепо бреду в гардеробную. Хватаю свой пуховик с сапогами и выхожу на площадку. В голове пульсирует единственная мысль: "Я всё разрушила".

*Шоудаун — финальное раскрытие карт в покере.



37. Вечерная прогулка и ночная забота

Слёзы высыхают почти мгновенно. Спасибо, неслабому порыву ледяного, пробирающего до костей ветра. Не стоило выбегать из дома в домашних штанах и тонкой майке под пуховиком. Также как и орать на Рому, выплёскивая застарелую обиду. Эти колкие слова следовало высказать университетскому мажору, достающему меня. И почему я не удосужилась спокойно поговорить с ним раньше?! До того, как всё закрутилось… Ах да, сначала я усердно игнорировала его, потом отправилась в сплав по течению. Какие тут разговоры!


От одной мысли, что наши отношения закончились, всё внутри нестерпимо сдавливает. Я не хочу расставаться на подобной ноте. Я вообще не хочу расставаться. В любом случае, необходимо извиниться, объяснить всё. Обязательно. Хуже не станет. Пока что не буду ни особо раскатывать губу, ни кромсать на мелкие кусочки неугомонную теплящуюся надежду.

Утвердившись в своём решении, я прекращаю бесцельное блуждание по району. Возле подъезда останавливаюсь и окидываю относительно ясным взглядом дома. Сотни ярких огоньков радостно переливаются в окнах новостроек. Настроение чуть-чуть поднимается. Ком в горле неторопливо рассасывается. Всё будет хорошо.

- Ты примёрзла? — вздрагиваю от резкого голоса, разрушившего момент. Рядом со мной серебристое облако. Пирсинг и дерзкая ухмылка помогают опознать в этом чрезмерном оверсайзе Лилю. — А где Балбесина или вы наконец разлепились?

- Привет. Прогуляться вышла, — миролюбиво произношу, слегка улыбнувшись. Несмотря на Ромину относительно положительную характеристику, идти к ней на следующий день, рассказывать что-либо о нас с Ромой, я не стала. Изливание души едва знакомым людям — не моё хобби. С тех пор мы с Лилей виделись один раз. Я заходила в подъезд, она выходила. Поздоровались и всё.

В подъезде тепло мигом проникает под верхнюю одежду, вызывая незначительное потряхивание, хаотично чередующееся с резкой крупной дрожью всем телом. Осиновый лист, чтоб мне хорошо жилось. Главное, не заболеть.

— Пошли ко мне, чаем напою, — резкая перемена настораживает.

- Нет, — отвечаю без промедления. Нелепый фокус с соком я не забыла. После её чая оказаться пьяной мне не улыбается, я извиниться, как минимум, будучи в сознании, планирую.

- Забей ты на тот вечер, хочешь сама себе чай завари, — настойчивость Лили мне непонятна. Что ей от меня нужно?

Внезапно посетившая мысль останавливает меня от категорического отказа. Поговорить лучше утром. Рома, скорее всего, по-прежнему занят. Действовать на нервы, отвлекая, хочется меньше всего, поэтому я соглашаюсь. Пожалуй, посижу часок у Лили, подберу нужные слова, а когда вернусь домой сразу лягу спать. Поскорее.

Кривлюсь, заходя в лифт. Припухшие веки и выделяющийся на фоне бледного лица красный нос — шикарное зрелище.

- А ты давно Рому знаешь?

- Не считала. Скажу только, что пять лет нас почти каждый день запирали в одной комнатушке, — Лиля корчит забавную рожицу, высовывая язык.

С некоторой опаской я захожу в квартиру. Запах цитрусовых с порога атакует обоняние. Слишком сильный запах. Интерьер квартиры выдержан в пастельных оттенках. Нет резких линий, углов, каждая деталь лаконично смотрится на своём месте. Я ожидала увидеть буйство красок под стать розововолосой хозяйке.

- Так, вы одноклассники? — отвлекаюсь от разглядывания нежно-голубой кухни и перевожу взгляд на суетящуюся девушку. На уже столе стоят всевозможные сладости от барбарисок до рахат-лукума.

Лиля вместо ответа уходит и возвращается с одеялом. Кидает его мне и садится за стол, предоставляя мне заваривание чая.

- Да, а что Балбесина тебе разве ничего не рассказывал? — тревожные нотки выбивают меня из колеи. Может у них что-то было с Ромой!? Я определённо не готова к тому, что Лиля может быть его бывшей.

- Он только сказал, что ты безобидная и…своеобразная. А что он должен был рассказать? — мягко интересуюсь и почти перестаю дышать. Лиля с облегчением выдыхает, подстёгивая моё и без того разбушевавшееся воображение.

- Да так, одну школьную историю… — она не договаривает и с грустью смотрит на меня.

- Вы с ним встре…

Громкий смех обрывает меня на полуслове. Отпиваю чай, ожидая пока она перестанет хрюкать и сможет внятно говорить.

- Больше так не шути, ок? Девятов и я скорее поубиваем друг друга. Точнее, я его, — гордо заявляет, давясь остатками смеха.

Теперь уже моя очередь шумно выпускать внутреннее напряжение.

— А ты чего всё-таки по улицам ночью разгуливаешь? Грозовые тучи добрались до семнадцатого этажа? — без язвительности она явно не может.

Смотрю в искрящиеся неподдельным любопытством голубые глаза и взвешиваю. Если опустить подробности про родителей, регулярные обязанности и прочие личные детали, то можно и немного пооткровенничать. Поудобнее устраиваюсь на стуле, окуклившись в одеяло, и начинаю пересказ наших взаимоотношения с самого начала.

Лиля иногда меня перебивает комментариями, вроде: "вот ведь Балбесина" и "Гремлин вислоухий". Я стараюсь не заостряться на этих шутливых остротах, но под конец не выдерживаю и прошу немного придержать язык. Ишимская в ответ громко хихикает и качает головой.

Когда я рассказываю про роль Даши в этой кутерьме, Лиля начинает изобиловать идеями мести. Самая невинная из них — облить её краской. Я к мстительным порывам не склонна, поэтому отметаю всё. С Дашей с разберусь позже и словесно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Время летит незаметно и через два часа я выхожу от Лили, оставив ей свой номер.

Возле квартиры меня охватывает паника. А что если на пороге стоят мои вещи? А что если он до сих пор злится и мы поругаемся ещё больше?

Не узнаю, пока не зайду, поэтому выталкиваю удручающие домыслы куда подальше. Прикусываю верхнюю губу, носом набираю полные лёгкие и тихонько захожу в квартиру.

Замираю в нерешительности между двух дверей. Мои вещи уже давно перекочевали в Ромину спальню. В настоящее время я затрудняюсь решить, будет ли уместно лечь там. Выбираю наиболее безопасный вариант — свою первоначальную спальню. Быстро споласкиваюсь, завожу будильник и ложусь в одинокую, холодную кровать.

- Мелочь ты моя… — нежный шёпот доносится сквозь сон. Спиной плотно прижимаюсь к твёрдой груди. Молча наслаждаюсь горячей рукой, устроившейся на талии. Через несколько минут размеренное сопение наполняет тишину.

Значит, все хорошо и ничего я не разрушила или усталость взяла своё и он запутался в спальнях?! Вряд ли, он перепутал две стоящие друг напротив друга двери. С окрепшей надеждой и приятными мыслями я снова засыпаю.

Просыпаюсь и выключаю будильник. Аккуратно, чтобы не разбудить спящего Рому, выбираюсь из кровати. Без его тепла становится зябко и грустно, но надо приготовить завтрак. Ему сегодня предстоит тяжёлый день с отцом, так что небольшая приятность с утра будет кстати.

Скептически оглядываю гору яичных конвертиков с ветчиной и сыром. Да уж, инстаграммные завтраки — это не ко мне. Почему-то, в большинстве своём, готовлю вкусно, но внешний всегда прихрамывает. Мне-то нормально, у меня нет пунктика на счет оформления еды. А вот Девятов иногда косится на еду моего приготовления, вызывая моё негодование. Правда, попробовав, он неизменно говорит, что вкусно и мало. Надо погуглить, существуют ли курсы по красивой подаче блюд?!

Поддаюсь притягательному запаху и съедаю один "конвертик". Ммм…вкуснота… Так, пора улепётывать с кухни, а то я могу и все съесть.

Справилась я быстрее, чем ожидала, так что можно ещё полчаса вздремнуть. Завожу новый будильник. И ложусь обратно. Руками провожу по упругим мышцам торса своего парня, борясь с соблазном заменить руки языком. Всё потом. Пусть поспит.

Звук входящего сообщения заставляет меня подпрыгнуть. С ужасом смотрю на время. Проспала. Похоже, от моего будильника, вместо меня, проснулся Рома, выключил его и уехал. Блииин, вздремнула называется.