Перемирие с мажором

— То есть новых словесных, и не только, излияний в свой адрес мне не избежать? — вопросительно изгибаю бровь и скрещиваю руки на груди.

- Я свою личную жизнь специально не афиширую, но и по углам не шкерюсь, если ты об этом. А что касается той нелепости, то да, слова были мои, но ляпнул я только Валяеву, а кто-то услышал, принял всё за чистую монету и разнёс по универу. По тебе не было видно, что тебя как-то зацепило. Как всегда всех и вся игнорировала, — серьёзно произнесённые слова, сопровождаемые искренним взглядом, полностью белым и пушистым его не сделали, но отчего сейчас я верю ему.

— Поняла, — даже непонятный упрёк остался без внимания.

- Давай договоримся. В ЛЮБОЙ ситуации ты говоришь со мной, а потом уже фантазируешь и делаешь выводы, хорошо? — вкрадчивые слова звучат настолько тихо и проникновенно, что на долю секунды кажутся игрой моего воображения.

- Хорошо, если ты не будешь кидаться словами и уходить, не оставляя возможности сказать что-либо, — не одному ему же условия выставлять!

- Договорились, — с облегчением выдыхает мне в волосы.

Опомниться не успеваю, как оказываюсь сидящей на прохладной каменной столешнице. Рома не церемонится, захватывает мои губы в голодном поцелуе. Грубые, но такие сладостные укусы обрушиваются на мои губы. Дурманят. Раскаляют. Без промедлений отвечаю, выплёскивая накопившееся напряжение.

Одной рукой он опять накручивает волосы на кулак, в то время как вторая скользит по верхнему краю шорт. Снова дразнит. Провожу рукой по широкой крепкой груди и упругим мышцам живота. Зародившаяся огненная буря обжигает, пробуждая единственное желание. Хочу ощутить его в себе. Грубо. Безудержно.

Посторонний раздражитель на внутренней стороне бедра нагло вторгается в море приятных ощущений. Вибрация у Девятова в кармане. Прижимаю рукой телефон, сообщая тем самым не реагирующему на противную помеху Роме о звонке. Неимоверно бесит. В этот раз "не сейчас" я просто не выдержу. Обмотаюсь колючей проволокой и забаррикадируюсь в комнате.



30. Реальность против уединения

Рома отрывается от меня, непонимающе моргает и достаёт телефон из кармана. Смотрит на экран с нескрываемым раздражением и отправляет яблочный гаджет скользить по столешнице. Освобождает мои волосы и, обхватив рукой за талию, властно притягивает меня к себе. Обнимаю его бёдра ногами и вплотную прижимаюсь к горячему оголённому торсу. Ногтями впиваюсь в напряжённые плечи.

- Пошли в спальню, — еле шевелю онемевшими губами.

Повторять дважды не приходится. Рома неспешно двигается в нужном направлении. Неясные от желания светло-зелёные глаза с жёлтыми крапинками пристально следят за моими, покрытыми такой же пеленой.

Обжигает голодным взглядом.

Прерывисто выдыхаю, когда одной рукой Девятов проникает под ткань шорт и с нажимом проводит пальцами по влажной пульсации, скрытой бельём. Я уже на пол или ближайшую стенку согласна.

Отправляю свою футболку вместе с лифчиком в неизвестном направлении, преждем чем спиной опуститься на прохладные простыни. Рома, опираясь на локти, нависает сверху. Через лишнюю сейчас одежду чувствую возбуждённый член между ног.

Мурлыкаю от наслаждения, когда мягкие губы тягучими поцелуями спускаются по шее к груди. Зарываюсь пальцами в волосы и тяну на себя. Не уверена, что ещё выдержу даже самую малость сладостной пытки. Я уже готова умолять.

Слов не требуется. Рома рывком снимает мою оставшуюся одежду, затем избавляется от своей. Пока он тянется к тумбочке за презервативом, видимо, я завороженно слежу за каждым движением внушительного по длине и толщине достоинства. Мне хочется провести по нему языком, попробовать на вкус. Одновременно с этим лёгкая паника подкатывает к задворкам сознания.

— Насмотрелась? — тихий голос прерывает мои размышления о том как ЭТО поместится внутри меня.

- Вид не загораживай, — не отрывая взгляда продолжаю восхищаться мощным органом.

Рома раздвигает мои ноги шире и накрывает меня своим телом.

- Он идёт в комплекте со мной, — его дыхание стремительным ветерком проносится по моим губам перед тем как мы сплетаемся в обжигающем поцелуе, сметающем всякие посторонние мысли.

С грудным стоном Рома проводит членом по жаждущим складкам. В следующий миг неспешное распирающее скольжение отзывается во мне дрожью. На одной руке Рома удерживает свой вес, а второй настойчиво ласкает чувствительную грудь. Слишком много ощущений. Почти болезненное наслаждение гудит во всём теле. Коротким плавным толчком Девятов завершает проникновение на всю длину.

- Двинешься и станешь некомплектом, — слова вырываются сами собой. Противоречивая смесь лёгкого дискомфорта и трепетного удовольствия острыми копьями расходится по телу. Мне нужно немного времени привыкнуть.

Вбираю страстным поцелуем каждую его частичку, равноценно отдавая взамен. Руками скольжу по его мускулистой спине, крепким ягодицам и напряжённым бёдрам. Слизываю солоноватый ручеек, стекающий по бешенно бьющейся жилке у него на шее.

Вскрикиваю, когда Рома медленным темпом начинает двигаться. Подаюсь настречу ловя нужный ритм. Плавность движений постепенно сменяется прерывистостью. Стремительно набирающие обороты движения незамедлительно огнём отзываются в крови. Каждый толчок задевает пресловутую и загадочную точку G.

Наше дыхание всё учащается. Мои стоны становятся громче. Наши бёдра двигаются в такт.

Его рука медленно проникает к моему сладко ноющему чувствительному месту. Стоны переходят в сдавленные крики. Тело пронизывает крупная дрожь. Мышцы непроизвольно сокращаются, когда эйфория прокатывается по телу. Яркий всепоглощающий оргазм лавиной обрушивается на меня.

Яростные толчки неумолимо ускоряются. Сквозь собственную неуёмную пульсацию чувствую лихорадочное биение члена. Набухная плоть изливается внутри. Со звериным рыком Рома наваливается на меня.

Не знаю сколько мы лежим в таком положении, но абсолютно не хочется прерывать наше соединение. Даже тяжесть его тела кажется приятной. Придя в себя Рома разрывает контакт и скатывается на бок.

— Я сейчас, — нежно касаясь щеки губами, Девятов встаёт, снимает презерватив и выходит из комнаты.

Скручиваю разметавшиеся волосы жгутом, бесиленно откидываюсь на подушку и накидываю сверху простынь. Всё ещё плавающий в неге мозг отказывается нормально работать. Сейчас я способна лишь обрывками воспроизводить случившееся. Упоительные ощущения снова тугим узлом собираются внизу живота.

- Тебя надо накормить, — располагая ноги по обе стороны от меня Рома внимательно вглядывается в моё лицо. Смущаться и стыдливо прятаться надо было раньше, поэтому отвечаю ему лёгким кивком и широкой улыбкой.

На кухне я, одетая в его огромную футболку, и Рома в одних боксерах разогреваем полуфабрикаты и завариваем чай. Мимолётные прикосновения и кроткие поцелуи разжигают подутихшее желание с новой силой. Атмосфера в комнате меняется после сигнала сообщения, пришедшего на задвинутый в угол телефон. Рома хмурится, глядя на экран, и разочаровано вздыхает. Без лишних слов понятно, что нашему уединению не судьба продолжиться.

- Извини, я отъеду ненадолго.

- Надеюсь, ничего серьёзного не произошло, — мне не хочется его отпускать, но я прекрасно понимаю, что наши жизни состоят не только из совместного времяпрепровождения. Про реальность и насущные проблемы забывать не стоит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ После невесомого касания губами, Рома быстро уходит, а через минут пять хлопает входная дверь.


Всегда считала, что "ненадолго" подразумевает несколько часов, а не время с раннего вечера до полуночи. За это время я успела съездить в магазин, переделать кучу домашних дел и полтора часа проболтать с Олесей по телефону. Мы с ней договорились на неделе сходить куда-нибудь развеяться.

Еще бы я не дёргалась от каждого уведомления и шороха. Рома не звонил и не писал. Порывалась написать самой и уточнить всё ли в порядке, но что-то каждый раз меня останавливало. В свете вчерашнего визита стервозной мадам я совершенно не представляю, что происходит в роминой жизни за пределами квартиры и университета. Помешать в какой-нибудь ответственный момент или попасть под руку совершенно не хочется.

В полночь, твёрдо решив не расстраиваться раньше времени, я засыпаю.



31. Очень доброе утро

Ранний подъем дается безумно тяжело. Глаза будто чем-то стянуты, голова гудит и безумно хочется спать. При каждом шевелении руками или ногами не знавшие спорта, кроме физкультуры, мышцы дают о себе знать. Не особо болезненно, конечно, но и приятного мало.

Осторожно оборачиваюсь на звук позади себя. Ненадолго отлучившийся, распластавшись на животе, безмятежно сопит. Красивый зараза. Так и хочется провести рукой по немного впалым скулам и волевому подбородку. Пройтись зубами, затем лёгкими поцелуями спуститься ниже и языком очертить каждый кубик, каждую упругую мышцу. Ох, куда меня понесло с утра пораньше!

Ладно, слюной покапала, удовлетворилась следами своих ногтей на спине и хватит. Пора собираться.

- Зачем ты в такую рань встала? — недовольно бурчит в подушку. Я ж тихо, на носочках, почти даже до гардеробной добралась.

- Спи, спи, — тяну шёпотом и скрываюсь за дверью.

- Воронова! — каким " чудесным" обещает быть день, если ещё шести нет, а у меня уже уши заложило от его рявканья.

Дверь гардеробной отъезжает в сторону и, без предисловий, местный недовольный закидывает меня на плечо. Ещё и за бедро укусил! Нравится ему что ли по ребрам получать с самого утра?!

Быстрым движением кидает меня на матрас. Коленями встает на край кровати и двумя руками удерживает мои ноги на месте и вместе. На губах озорная ухмылка, а в глазах тот самый блеск — жажда, обещающая удовольствие.

- Эээ, нет, утренние…забавы в мои планы не входят, — придаю голосу как можно больше твёрдости, а у самой мурашки табуном.

— Забавы и в мои планы не входят, а вот против утреннего секса ничего не имею, — пробежавшись по мне потемневшим взглядом, Рома начал скользить, почти неощутимыми укусами по правой ноге, от щиколотки до коленки. Словно завороженная, наблюдаю как он проделывает тоже самое с левой ногой. — Или ты думала, что, просыпаясь в одной кровати и учась в одном универе, мы будем добираться не вместе?

- Я об этом не думала, — и думать не хочу. Щемящее предвкушение вытесняет все мысли куда-то очень далеко…

Рома прокатывает по моему телу руками, оставляя полыхающий след. Мучительно медленно. Хватаюсь за край его единственного предмета одежды и тяну на себя. Впиваюсь в его губы с неистовой одержимостью. Рома отвечает страстно. Выпивает до дна. Мы оба горим огнём.

Извиваюсь, помогая умелым рукам снять с себя всё лишнее. Его бельё отправляется следом. Впитываю каждое движение. Девятов отстраняется и достаёт из-под подушки блестящий квадратик. Забираю его и аккуратно вскрываю. Нежно провожу рукой по всей длине бархатистого каменного члена. Наклоняюсь и осторожно слизываю манящую прозрачную каплю. Тихий стон доносится до меня, поощряя продолжить. Обхватываю налитую головку губами. Кончиком языка описываю на ней круги. Его слегка солоноватый дурманящий вкус кружит голову.

Решительным жестом Рома прерывает мои действия, забирает из рук презерватив. На локтях ползу назад, наблюдая как подрагивающей рукой парень раскатывает резинку. В следующий миг он ложится на бок и уверенным движением придвигает мое податливое тело спиной к нему.

Протяжный стон наполняет комнату, когда Рома мощным толчком врывается в меня. Истекающая влагой, сходящая с ума от желания я извиваюсь, прогибаюсь в спине, стремясь почувствовать его глубже. С животным рычанием он раз за разом остервенело врезается в меня. Отчаянно ловя ртом воздух, судорожно двигаюсь навстречу. Отдаюсь полностью, без остатка, во власть ненасытной страсти.

Под напором жёстких толчков, терзающих клитор пальцев и жарких губ, блуждающих пылкими поцелуями на моем горле, я распадаюсь на части. Безумный шквал блаженства затягивает целиком. Рваные, дикие толчки ускоряются. Спиной ощущаю сбивчивые удары его сердца. До боли стискивая мою талию, Рома замирает и бурно кончает. Дрожь его тела эхом отражается во мне. Кажется, проходит целая вечность прежде, чем давление внутри начинает уменьшаться.

- Охеренное доброе утро, — Девятов хрипит мне на ухо, посылая новый разряд томления.

Совершенно не хочу выбираться из кольца крепких рук, но надо. Почти невинный совместный душ, непривычно крепкий, сваренный на скорую руку кофе и торопливые сборы приводят в чувства. О недавней неге напоминают лишь приятная ломота и необычайная лёгкость во всём теле.

По дороге в машину Рома с улыбкой Чеширского кота поглядывает на меня.

— Спасибо, что поставил телефон на зарядку, — вчера я напрочь забыла об этом, поэтому сегодня, увидев телефон на зарядке, была приятно удивлена.

— Ерунда. Кстати, ты куда собралась?

Абсолютно не понимаю о чём он, поэтому, как дурочка, таращуюсь на него и хлопаю ресницами.

— На столе бумажка с датой и временем.

— На стрижку записалась, — пожимаю плечами и продолжаю пытаться понять, о чём вещает неугомонный диктор.

— И до куда будут твои вездесущие волосы? Я думал они меня придушат ночью, — жалуется он видите ли.

— До лопаток.

— А может длиннее?

— Необходимо отрезать тридцать-сорок сантиметров, поэтому длиннее никак, — это обсуждение становится неудобным.

- Ты за деньги сдать хочешь? — смотрит на меня, как будто впервые видит. Становится обидно, что в его глазах я настолько нуждаюсь в деньгах. Огромная пропасть в материальном положении даёт о себе знать. От понимания, что без этого никак и ничего катастрофичного в этом нет, легче не становится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Нет. На парики для онкобольных, — почти выплёвываю слова, поглубже ныряю в объемный воротник свитера и отворачиваюсь к окну. Пару лет назад, когда мне порядком надоело мыть голову, по часу заплетать и постоянно за всё цепляться, я наткнулась на статью про стоимость париков и возможность пожертвовать волосы и тем самым помочь нуждающимся. Недолго думая, я решила ещё немного помучиться.

Об этой моей идее, до этого момента, знали только родители, поэтому всплеск негатива в адрес Девятова, спустя пару секунд, кажется мне глупым и неуместным. Надо было просто промолчать.

- Значит, буду наслаждаться, пока есть возможность, — Рома разрядил возникшее напряжение широкой демонстрацией отличной работы стоматолога. — Кать, давай ты не будешь дуться за вчерашнее! Я действительно думал, что отъеду ненадолго. — видимо, Рома расценил моё поведение обидой не на слова.