Пепельный рассвет

– Обязательно, хотя это не та история, что принято рассказывать красивым девушкам, – с успокаивающей улыбкой произнес я. Но вряд ли этого было достаточно, чтобы «баронесса» забыла о своих страхах. Тем не менее девица резко кивнула и, дождавшись, пока я шагну в сторону выхода из кабинета, пристроилась в кильватер. Ну прямо послушная жена, зашуганная мужем, куда деваться! Тьфу ты… Придется с ней объясниться, но не сейчас, позже. Когда эта эпопея с побегом закончится.

Вытащить Тенну из замка оказалось не сложнее, чем проскользнуть в Горный не замеченным стражей, с Лийкой на плече. Правда, поначалу, оказавшись в тени, моя пассия изрядно нервничала, что сказалось на хватке, с которой она вцепилась в мой локоть, но уже через несколько минут Тенна вполне привыкла к черно-белой гамме вокруг и вполне уверенно следовала за мной, правда не ослабляя железного хвата. Но оно и к лучшему. Было бы хуже, если бы она слишком расслабилась и, отцепившись от меня, вынырнула из тени на виду у стражи. А ребятки эти, судя по их ухваткам и поведению, далеко не новички и тратить время на охи-вздохи не стали бы. Таких внезапным появлением противника не удивишь, нашинкуют ломтями, и «мама» сказать не успеешь.

Хорошо, что мы не в приграничье. Здесь никому и в голову не приходит держать замковые ворота запертыми днем, в мирное время, конечно. Так что мне не пришлось сайгачить по стенам с Тенной на закорках, как это было в Горном с той же Лией. Мы просто прошли в открытые ворота, благо тени позволили проделать этот фокус без всяких проблем. А вот за стенами замка пришлось немного поднапрячься, чтобы преодолеть сотню метров вырубки незамеченными. Но и тут нам на помощь пришла тень. Пусть полдень миновал не так уж давно, но башня главного донжона оказалась достаточно высока, чтобы мы смогли прикрыться ее тенью и преодолеть добрую четверть расстояния до опушки леса невидимыми для возможных наблюдателей на замковых стенах. А там достаточно было дождаться, пока стражник на стене сменит направление движения и… рывком преодолеть оставшееся расстояние. Вот тут пришлось брать Тенну на руки. Она все же обычный человек и просто неспособна бежать с нужной скоростью. Мне же, даже с ношей, понадобилось всего несколько секунд, чтобы добраться до леса и скрыться в его тени.

И, кажется, этот рывок испугал «баронессу» даже больше, чем наша прогулка по замку, на глазах у ничего не замечающей стражи. По крайней мере, когда я сгрузил девицу под каким-то кустом и попросил никуда не уходить до моего возвращения, она ТАК посмотрела… Дожил, называется.

Перетаскать тюки с одеждой тоже проблем не составило. Хотя они и оказались жутко неудобными, но тут уж ничего не поделаешь, пришлось разбить процесс на несколько заходов. А вот когда я решил вернуться за Арго, случилось нечто непредвиденное.

Я как раз вошел в конюшню, когда во двор замка ворвалась целая кавалькада латных всадников, сопровождающая скромную темную карету без гербов, запряженную четверкой черных как смоль полукровок, сверкающих алыми глазами. И тут же завертелась такая суета, что я предпочел подождать с экспроприацией своего тяжа, и понаблюдать за происходящим. Почему-то я был уверен, что прибытие гостей связано с моим пленением. Чутье? А черт его знает, но пропустить грядущий спектакль я не хотел. А в том, что он обязательно будет, сомневаться не приходилось. Достаточно было увидеть, какой хай поднялся, когда какой-то толстяк в рюшах и с золотой цепью на шее, с чрезвычайно бледным лицом бегом кинулся к вышедшему из кареты сухопарому старику в черном камзоле. Толстяк рухнул перед гостем на колени и, облобызав протянутую ему руку, с выпученными глазами на бледном лице проблеял что-то невнятное. Старик, и без того выглядевший не особо радостным, после услышанного посмурнел еще больше. Его левая щека дернулась, словно от нервного тика, а в следующий миг стоявший перед гостем на коленях толстяк с поросячьим визгом кубарем покатился куда-то вбок от полученной оплеухи. А старик-то непрост! Для непосвященного все выглядело так, будто он отвесил толстяку банальную пощечину, а на самом деле сложенной «лодочкой» ладонью да засветить по уху… так ведь и контузить можно, а если очень не повезет, то и без слуха оставить.

Ну а догадаться, за какие новости толстяка так «отблагодарили», было несложно. Суета, которой и без того хватало с приездом гостя, увеличивалась чуть ли не в геометрической прогрессии. Теперь по замку и его двору заметались не только слуги, но и стражники. И только гость с его свитой, кажется, никак не участвовали в этом хаосе. Окруженный спешившимися латниками и вышедшими следом за ним из кареты «гражданскими» старик, вернув невозмутимое выражение лица, поднялся по лестнице следом за семенящим толстяком-мажордомом, то и дело испуганно оглядывающимся на гостей, и скрылся в переходах замка.

Ну а я… любопытство, оно такое любопытство. Каюсь, не сдержался и, выпроводив укрытого тенью Арго за пределы замка, до того, как суетящаяся стража закрыла-таки ворота, вернулся обратно и двинулся на поиски гостей. И не пожалел.

Прибывшую в замок компанию я обнаружил в парадном зале, с потолочных балок которого свисали полотнища старых и не очень знамен. Сейчас, кроме небольшого тронного возвышения с расположенным на нем неудобным резным креслом с прямой высокой спинкой, ввиду простоты недотягивающим до гордого названия «трон», в зале не было никакой иной мебели, так что четверым спутникам старика пришлось довольствоваться своим «возвышенным» положением по левую и правую руку от занятого им кресла. Латники его личной охраны, вытеснив местную стражу за двери, распределились вдоль стен большого зала, обшитых резными деревянными панелями высотой чуть выше человеческого роста, а мажордому замка, главе его стражи и старшим слугам пришлось занять место перед тронным возвышением.

Я оказался в зале как раз в тот момент, когда старик заканчивал расспрашивать главу стражи, по бокам от которого как-то незаметно возникли латники из охраны гостя.

– Подвожу итог, – тихим, чуть надтреснутым голосом произнес старик, взирая на преклонившего колено стражника сверху вниз. – В подземелье обнаружены трупы двух наемников и моего ученика, пленников и их вещей на месте не оказалось, и никто из стражников не заметил ничего подозрительного. Так?

– Да, мессир, – покорно произнес страж.

– Это прискорбно, Тиль, – покачал головой старик. – Гюнт рекомендовал тебя как знающего специалиста, и что же? Ты оказался не в силах не только сберечь жизнь своего благодетеля, но даже не смог поймать его убийцу.

– Моя вина, мессир, – склонил голову тот.

Сидящий в кресле глубоко вздохнул.

– Что мне от твоего раскаяния? – тихо произнес он, взмахнув затянутой в перчатку, сухой ладонью. Тихий шелест, блеск меча, и голова стража, с глухим стуком ударившись о каменные плиты пола, прокатилась пару метров и замерла, невидящим остекленевшим взором уткнувшись в сапог своего убийцы. Мажордом и слуги, охнув, дружно повалились на колени, а исполнивший приказ начальства латник аккуратно обтер белоснежным платком клинок, и, вернув меч в ножны, неподвижно замер на месте.

– Пергон, – голос старика не изменился ни на йоту, когда он обратился к мажордому, тот вздрогнул, но послушно поднял взгляд на хозяина, – через полчаса представь моему капитану кандидатуру для временной замены начальника стражи этого замка… и вели приготовить мои покои.

– Слушаюсь, мессир, – произнес мажордом, – но позвольте заметить, ваши покои готовы. Мессир Гюнт распорядился об этом сегодня утром.

– «Мессир» Гюнт, надо же! – неожиданно усмехнулся старик, бросив быстрый взгляд на одного из стоящих рядом сопровождающих. – Никак ученик возомнил себя хозяином замка, а? Зря он это… право слово. Ну да, что уж теперь, с мертвых спросу нет. Пергон, ты еще здесь?

– Прошу прощения, мессир! – Мажордом подскочил на трясущихся ногах и, пятясь, выкатился из зала, так и не показав присутствующим спины.

– Что ж, раз покои готовы, идемте, господа. Будет недурно отдохнуть с дороги, – поднимаясь из кресла, произнес старик, а едва он покинул тронное возвышение, рядом тут же оказался один из старших слуг. Попытался… но был удержан за плечо все тем же латником-палачом. Впрочем, это движение не осталось незамеченным хозяином. – Что?

– Позвольте проводить гостей в их покои, мессир? – произнес седой слуга.

– И выполнишь их пожелания, Гроуг, – благосклонно кивнул старик. Повинуясь жесту старшего слуги, откуда-то нарисовались четверо его помощников, каждый из которых взял на себя по одному из спутников хозяина. Сам же старик, проводив взглядом покидающих зал людей, махнул Гроугу рукой и двинулся куда-то в сторону. – Вели слугам передать моим гостям, что я жду их в малой гостиной. Через полтора часа.

– А обед?

– Обед? – Старик на миг задумался. – Да, перекусить с дороги не мешает. Подашь туда же, но без церемоний, Гроуг.

– Будет исполнено, мессир. – Слуга протянул хозяину снятую с пояса алхимическую лампу, одновременно открывая перед ним неприметную дверь, выполненную заподлицо с деревянной обшивкой стены.

Старик зажег фонарь и уже почти скрылся в темном проеме, но на миг замер.

– И начинай подыскивать нового мажордома. Пергон явно перестал справляться со своими обязанностями. Условия и требования тебе известны, – проронил хозяин замка и как ни в чем не бывало шагнул вперед, оставив за спиной склоненного в низком поклоне слугу.

Ну а я последовал за стариком.

Не из голого любопытства, вовсе нет. Просто я решил, что уходить из замка, не обрубив хвосты, нельзя. Бегать всю жизнь от людей, обладающих такими ресурсами, бессмысленно. Это как с бегом от снайпера – умрешь уставшим. А посему проблему надо решать одним ударом.

Убийство? Да, очередное убийство. Сколько их уже было и сколько их еще будет? Я не знаю, но жить спокойно, имея за спиной такого противника, не хочу и не могу. Страх, да. Меня самого смерть давно не страшит, я ее уже пережил дважды, но подвергать опасности окружающих меня людей… это совсем иное дело. Компания Гюнта уже доказала, что не остановится ни перед чем в своем желании достать меня. Пример с Тенной, которая вроде как входит в их же круг, весьма показателен. Они не пощадили даже своего человека ради достижения нужной цели, так что же тогда грозит совершенно посторонним им людям, тем, кто может стать «мостиком», ведущим ко мне?! Дим, Вурм, Томвар… Лия?

Нет, вопрос нужно закрыть, тем более что я нюхом чую – этот старик если не является главой вышедшей на охоту за мной организации, то находится достаточно высоко в ее иерархии, чтобы стать источником полезнейшей информации.

– Не стойте на пороге, сударь Мид, – неожиданно проронил старик, когда мы оказались в небольшой гостиной и в коридоре стихли шаги отпущенного жестом слуги. – Или нынче вы предпочитаете какое-то иное имя, господин волкодав?

– Волкодав? – Я осторожно вышел из тени и, скользнув к двери, пересек порог гостиной. Аккуратно заперев за собой дверь, я уставился в глаза хозяина замка. Водянистые, блеклые, в них не было ни единого намека на страх. Только старческая усталость и недюжинный ум. Правду говорят, глаза – зеркало души. – Хм, так меня еще никто не называл.

– Полно вам, сударь Мид, – усмехнулся старик, удобно устраиваясь в мягком кресле, и жестом указал на такое же, стоявшее напротив. – Я, может быть, и стар, но смею предположить, совсем не глуп… и ваша профессиональная принадлежность для меня секретом не является.

– Как вы меня заметили? – пресекая растекание мысли по древу, перебил я хозяина замка.

– И вновь вы подтверждаете мои выводы, Мид, – все с той же улыбкой произнес он. – Это так характерно для вашей службы. Ну-ну, не нервничайте, молодой человек. Просто подумайте немного и сами догадаетесь, в чем секрет моей наблюдательности. Не понимаете? – На этот раз в его голосе проскользнули нотки разочарования. – М-да, не думал, что образование нынешних слуг императора находится на столь низком уровне. Что ж, очевидно, придется мне заняться ликвидацией пробелов в ваших знаниях… Любой рукоположенный служитель видит Свет души человеческой. И я, хотя ношу сан епископа самой одиозной епархии империи, исключением из этого правила все же не являюсь.






Глава 4




Епископ Баунт, князь Церефорд. Единственный церковный иерарх империи, оказавшийся достаточно небрезгливым человеком, чтобы принять под начальство епархию графства Баунт, владение потомственных смутьянов и бунтовщиков. Откуда я о нем знаю? Слышал еще в ту пору, когда жил в черепушке Дима. И не только слышал. Редкие ежемесячные издания в империи обходились без портретов высших сановников, хоть светских, хоть церковных, и в них частенько мелькало изображение епископа. Да, в империи только совсем нелюбопытные или слепоглухонемые о нем не знают, как и о скандале в Капитуле, когда новоиспеченный епископ запросил в окормление самое смутное владение империи. С другой стороны, окажись на его месте любой другой человек, и никакого скандала просто не было бы. Но когда «вести к Свету бунташные земли» берется носитель императорской крови, пусть из младшей ветви Романов, пусть носящий официальный почетный титул Последнего князя Церефорд[13]… О-о! Это ж совсем другой коленкор! Об очередной эскападе маститого священнослужителя, чьи земли находятся в унии с империей еще с тех пор, когда сама империя только-только перестала именоваться великим герцогством Нойгард, говорили все и всюду.

Пока я размышлял над странностями происходящего, епископ продолжал гудеть, с легкой насмешкой посматривая в мою сторону.

– А снимите-ка перчатки, ваше преосвященство, – почти вежливо попросил я, и мой собеседник вдруг замолк, забавно приоткрыв рот. Но тут же справился с собой и усмехнулся.

Тонкие перчатки с натугой слезли со старческих рук, и моему взгляду открылась ожидаемая, но от того не ставшая более приятной картина испещренных старыми шрамами и полузажившими язвочками ладоней, покрытых словно бы почти смытыми, но все еще различимыми разноцветными разводами. Рассмотрев руки старика, я удовлетворенно хмыкнул. – Шрамы и язвы от черного любистока, полагаю? А вот эти белесые шрамы – последствие соприкосновения с красноголовиком перистым, да? Синий… мм, не помню официального названия, но ходоки ту тварь, чья кровь оставила эти следы, называют руинным ежом. Алый…

– А ты и в самом деле неплохо разбираешься в алхимии и зельеварении, да, ходок Мид? – прервал мою речь епископ, вновь натягивая перчатки. – Угадал. И что с того?

– Ничего, – пожал я плечами. – Просто интересно было, вы сами похищенных потрошите или наняли кого? Теперь вижу, что сами не чураетесь.

– Ингредиенты в лаборатории, – понимающе протянул епископ, ничуть не изменившись в лице.

– В обеих лабораториях, – поправил его я. – В здешних подземельях и в пещерах под Горным.

– Ну уж там я точно не бывал, – отмахнулся Церефорд. Удивительная невозмутимость. – Но да, ты прав. Здесь, в этом замке я работаю лично.

– Потрошите, хотите сказать, – уточнил я.

– В том числе, – кивнул епископ и, заметив мое изумление, дребезжаще рассмеялся. – Ох, какой же ты еще юный, волкодав. Такая наивность и вера… удивительно. Неужели в Ожаре так смягчились нравы, кто бы мог подумать?

Я тряхнул головой.

– Вы так легко признаетесь в черном колдовстве? Вы – епископ? – протянул я.

– Цель оправдывает средства. Слышали о таком выражении, молодой человек? – неожиданно зло ощерился мой собеседник. – Сильное государство должно быть сильно во всем, и методы, которыми эта сила достигается, подчас далеки от Света, как полночь от полудня. Люди же в этом строительстве – инструменты, да, инструменты, которые нуждаются в периодической чистке, иначе они ржавеют и сломаются. Раньше нам приходилось казнить таких людей, замечу, полезнейших людей, прежде чем они окончательно погружались в черноту, несмотря на все покаяния и очищения. Мы теряли их десятками, потом сотнями… пока один талантливый, но совершенно безумный алхимик не создал процедуру полного очищения. Очищения за счет жизни другого человека. Его казнили, конечно. Трибунал сжег нечестивца, но его бумаги уцелели. Именно благодаря трудам этой твари нам удалось решить проблему нерационального расхода человеческих ресурсов. Что дороже – жизнь какого-нибудь крестьянина, только и способного настрогать десяток детишек, из которых до работоспособного возраста доживет, дай Свет, трое-четверо, или жизнь и острый разум главы имперской разведки, своими действиями спасающего тысячи жизней?

– А что ж его самого в качестве очистительной жертвы не использовали? Нерациональный расход ресурса, вам не кажется? – опешив от такой откровенности, произнес я, все же справившись с удивлением.

– Тогда о рецепте еще не знали, – пожал плечами неожиданно успокоившийся церковник. – А потом, когда ознакомились с дневниками этого чернокнижника, выяснили, что канувшие во Тьму для процедуры не подходят совершенно. Даже криминальные деятели, уже ушедшие в серость, не годятся в роли жертвы. Увы. И не смотри так недоверчиво, были проверки, неоднократные. Ни одной удачи.

– И как много людей знает о такой возможности? – спросил я.

– Высшие сановники империи, все. За распространение информации – казнь. За исполнением завета следит Капитул Церкви и Великий понтифик лично, – с ухмылкой произнес епископ, откидываясь на спинку кресла.

– Как-то неуютно я себя чувствую, в такой-то компании, – признался я.

– Ну да, понимаю, – кивнул мой собеседник, так и не стерев кривой улыбки с лица. – Но тут есть варианты.

– Предложите титул гранда и придворную должность? – хмыкнул я.

– О нет. Настолько мое великодушие не распространяется, – отмахнулся епископ и неожиданно доверительным тоном сообщил: – Знаешь, а я ведь велел Гюнту тебя убить. Не брать в плен, не похитить, просто убить. Но мой нерадивый и излишне амбициозный ученик, пойдя на поводу у собственного эго, как всегда, решил что-то себе доказать и, ничего никому не сказав, организовал твой захват. И потерпел поражение, разумеется. Нет ничего удивительного в том, что его труп валяется в замковом леднике, а ты сидишь предо мною в кресле, живой, вооруженный, опасный…

– Убьете? – прищурился я.

– Я был бы отвратительным мастером, если бы не был способен исправлять ошибки учеников, – покачал головой Церефорд. – Нет, я предложу тебе кое-что…

– Службу? – дошло до меня.

– Умный мальчик, – кивнул епископ и тут же, словно я собрался возмутиться, успокаивающе договорил: – Не злись, не злись. Просто с высоты моих полутора сотен лет все вы для меня – мальчики и девочки.

– И зачем вам мальчик на службе?

– А мне он и не нужен, – пожав плечами, проговорил епископ. – Мне нужен профессиональный волкодав, способный натаскать свору. И раз уж так выпало, почему бы не воспользоваться подвернувшимся шансом? Опытного наставника из Отеля мне никто не отдаст, а вот тебя, молодого и шустрого, вполне, вполне.

– Зачем вам это?

– Гюнт показал неэффективность помощников, не умеющих просчитывать риски. В то же время благодаря столкновению с тобой он показал и то, к чему действительно стоит стремиться при выборе… инструментов. С другой стороны, договариваться с таким, как ты, без подстраховки глупо. Теперь же, зная расклад, сам понимаешь, деваться тебе некуда. Болтать, как умный человек, ты, конечно, не будешь. Но и на службе долго не удержишься, начнешь сомневаться в начальстве, зарвешься и, в конце концов, выроешь сам себе яму, в которой тебя и закопают или сожгут за интерес к чернухе. А у меня в свите тебя никто не тронет, еще и позавидуют рывку карьеры. Глядишь, лет через двадцать сам за стол начальника сядешь, может быть даже, в том же самом Отеле Беарда. Как видишь, я предельно честен, – развел руками епископ, а я поймал себя на мысли, что понял, у кого Гюнт научился этому трюку.

Действительно, обезоруживает и действует убедительно. Правда, есть один момент… быть честным, можно даже недоговаривая. Да и делать прогнозы, исходя из неверных посылок, чревато ошибками в планировании и, самое главное, в результате. Порой летальными. Иными словами – промах, ваше преосвященство.

Выхваченный из перевязи нож без звука вонзился в глаз епископа. Тело церковника судорожно дернулось и застыло. Финита ля комедиа, неуважаемый.

Поднявшись с кресла, я подошел к только что заваленному монстру и, по привычке ходоков провернув клинок в ране, извлек его из тела. Контроль еще никто не отменял. Можно было бы, конечно, из арбалета болт всадить, но это все же не жвалень и не скальник, лапой в судорожном ударе не снесет, так что, взболтанного клинком мозга будет достаточно. Тень приняла меня как родного, и я выскользнул из комнаты так же незаметно, как и пришел. Но бежать стремглав из замка не стал. У меня здесь еще дело есть… точнее, четыре дела, которые следовало бы завершить как можно быстрее. Время, назначенное епископом для встречи со свитскими, уже почти подошло. Не знаю, кого из них планировалось провести через ритуал, а потому валить буду всех. Невиновных там быть не может по определению!

Оказавшись в комнате, где слуги уже закончили накрывать к обеду, я дождался, пока сопровождавшие гостей «проводники» выйдут вон, а сами свитские устроятся за столом в ожидании хозяина дома, а потом… вылетевший из тени, словно материализовавшийся из пустоты, метательный нож вонзился в горло первого гостя. Внезапно и смертельно. Сидящие за столом поначалу даже не поняли, что произошло. Этим я и воспользовался, скользнув ближе к столу и пробив двумя другими ножами виски еще двоих. Четвертый дернулся было, открыв рот для крика, но его перебил громкий визг, донесшийся до нас из-за закрытой двери, ведущей в ту комнату, где я оставил труп епископа. Этой заминки мне хватило, чтобы снести голову последнему гостю этого дома и, собрав ножи, вновь скользнуть в тень. Вовремя. Я едва успел убраться с дороги латников, влетевших в комнату. Понаблюдав за метаниями обескураженных вояк, я довольно ухмыльнулся и двинулся к выходу. Пора убираться из этого гостеприимного замка. Но сначала…