Павел Чжан и прочие речные твари

Соня ждала. Когда Игорь не видел, она просматривала ролики по кругу, пока ощущение другой, упущенной жизни не становилось невыносимым. Представлялись сцены, в которых они были счастливы втроем: она, Паша и Паша-младший. Непроизнесенные слова звучали совсем рядом, из мутной, как околоплодные воды, несбывшейся реальности, чуть приглушенные стенкой пузыря. Казалось, сделай шаг, чуть надави – и будешь там. Вдруг Паша не убивал себя, вдруг это и правда он на записях? Выглядел он очень натурально.

За это она ненавидела «Контранет» еще сильнее.

Может, Пашу остановили, или он сам остановился и сумел спастись.

Может, он пересек границу – скажем, с Казахстаном, – и теперь скрывается в России.

Может, стоит дать о себе знать, найти связь с «контрас», – и однажды он позвонит в дверь, отряхивая снег с пальто. Нашелся же его отец спустя десяток лет, на всё божья воля. Тогда Соня быстро соберется, напишет Игорю прощальное письмо, с сыном на руках сядет на заднее сиденье машины, и они уедут.

Но Паша всё не приходил. Иногда Соня чувствовала себя неплохо, сидела с гостями, помогала Игорю, когда приходили его ученики. А иногда хотелось запереться в комнате и хрипло выть – в подушку, чтобы никто не слышал. Не нужно Игорю об этом знать, она и так ему должна.

«Господи, помоги рабу твоему Игорю», – уже привычно повторила Соня.

Преодолев путь от магазина до калитки, она откатила коляску под дуб, в укрытый от ветра угол участка, и приподняла полог. Павел-младший крепко спал, изредка причмокивая соской, его лицо выглядывало из кокона одежек и одеял. Соня тронула тыльной стороной ладони щечку, покрытую светлым пушком. Теплая. Пускай еще немного погуляет и поспит, будет полчаса тишины.

Она вошла в дом через заднюю дверь, скинула сапоги и, держа их в руках, пересекла гостиную, быстрей, пока с них не накапало. Повесила пуховик на вешалку в прихожей, сапоги бросила на половую тряпку.

Дом был непривычно тих. Обычно в гостиной шумели гости – бывшие клиенты Игоря из «Читальни» – или же громко говорил сам Игорь. Он преподавал программирование и половину дня проводил в очках на связи с группой малышей. Деньги выручал за это небольшие, но в их положении любая копейка оказывалась кстати. Еще он часто ходил на рыбалку и приносил сковородных окуней с Оки, всегда полное ведро. Чистил и потрошил их сам, ловко орудуя ножом и напоминая этим Сониного молчаливого отчима из Костеева.

Не надоела тебе рыба, спрашивал он иногда. Нет, не надоела, сейчас все равно Рождественский пост, а после будет пост Великий. И с Пашей мне больше ничего нельзя, всё хорошо, не думай.

Переодевшись, Соня надела арки. Новости и ролики «контрас» она не включала уже давно, устала от тарахтения ведущих, тревоги, переживаемой вхолостую, и «мирской суеты», как говорил батюшка в храме. Обычно она смотрела сериалы: готовить было веселее под белый шум российских мыльных опер, душных и слезливых, и китайских, глупых и неправдоподобных. А тут перед «Лилией любви» пошла заставка новостного ролика под названием «Новые видеофейки Чжана», и Соня развернула всплывшее окно. Хотя она знала, о чем там будут говорить. Всегда одно и то же.

Шла трансляция выступления Енисеева на фоне белой стены и флага. Он что-то эмоционально говорил в микрофон, Соня успела поймать обрывок фразы: «…как главный экономический партнер России и основа Союза Азиатских Государств».

Енисеева сменили исписанные рольставни московских магазинов, улицы с прикипевшей к асфальту жженой резиной и перевернутыми на проезжую часть мусорными контейнерами. В Санкт-Петербурге картина была примерно та же: на Дворцовой площади разбили палаточный городок с требованием отменить чипизацию. Пока ее лишь приостановили, продолжать имплантацию и заменять испорченные чипы на новые власти не решались. Пекин больше не показывали, хоть везде и сообщалось, что отношения двух стран «никогда не были лучше».

Вновь завели речь о видео с Пашей.

«Для многих двадцать второе апреля стало черным днем, – сообщила ведущая за кадром. – Из-за рассылки, организованной запрещенной в САГ группировкой “Контранет”, аккаунты миллионов пользователей оказались заблокированы в мессенджерах и соцсетях. Ведь по закону блокировка аккаунтов с нежелательной для распространения информацией происходит автоматически и навсегда».

Уже который месяц «Премьер» пытался выставить Пашу в наихудшем свете, взывая к эмоциям граждан. А граждане были заняты своими делами: часть радостно подалась в криминал, часть митинговала, а часть пыталась выжить в хаосе. И в сравнении с этим блокировка ящиков казалась ерундой.

«Мне нужно было ответить на важное письмо по работе. Я включил очки, а аккаунта уже нет. Потом, часа через два, перестал работать чип», – докладывал мужчина в пальто, мерзнущий на фоне Сбера. Круглым лицом с мелкими чертами он неуловимо напоминал Валерку.

Валера недавно загремел в тюрьму: по пьяной лавочке хотел ограбить магазин, конечно же, попался, а мать потом названивала Соне и криком вымогала денег на судебные дела. Так достала, что Игорь не выдержал и сменил Соне номер, а старую симку выбросил в Оку. «Туда им всем дорога», – мрачно сказал, и Соня не посмела возразить.

«Я думаю, что это происки Запада. Хотят рассорить нас с Китаем», – уверенно заявил всё тот же мужчина в пальто, не уточняя, кого именно он имел в виду под Западом. На этот раз в нижней части окна всплыли его имя и должность – Дмитрий Матвеев, директор Финансового управления Сбера.

«Несмотря на блокировку, – продолжала ведущая, – видео с обращением Чжана разлетелось по сети, как и вирус, поразивший чипы и спровоцировавший отключение камер наблюдения во многих городах. Это повлекло волну преступлений, расследование которых оказалось затруднено. Особое внимание полиция уделяет зверским убийствам граждан Китая, приехавших в Россию. Прошлым вечером пресс-служба Главного Управления МВД России по Новосибирской области сообщила о еще одном теле, найденном…»

Соня помнила этот момент, странное ощущение, когда все вокруг стали обсуждать того, кто был в ее жизни, в ее доме, в ней самой. Она ждала, что на нее будут смотреть на улицах, шептать: это она, она. Девушка террориста и киберпреступника. Мать его ребенка.

Но никто не смотрел и не шептал, всем было не до нее, и страх быстро выветрился, как весной из дома выдувает сырость.

«Мы хотим повторить, – сказал весьма упитанный чиновник, Соня пропустила имя с должностью. Он кивал в такт своим словам – так, так, всё так, поверьте. – Видеосообщения, на которые все ссылаются, записывает преступник. В ходе расследования мы обнаружили тело. Убитый опознан нами как Краснов Сергей Константинович, который числился пропавшим без вести с лета прошлого года…»

Закричали журналисты, прозвучал вопрос о педофилии, чиновник с возмущением всё отрицал. Показали старый репортаж: видны спины водолазов, полицейских, что-то бесформенное и осклизлое у их ног, гирю в коросте жирной грязи.

Соня поморщилась и махнула рукой, сбросив видео. Педофил заслужил тот пруд и гирю (прости, Господи, за мысли грешные). Разве он жертва после всего, что сотворил с Пашей и другими? А другие были, у них даже брали долгие слезные интервью. Со смертью Краснова рассеялись чары, совсем как в книжке про спящую красавицу, которую Соня читала Паше-младшему. Тьма сменилась светом, заросли терновника вокруг замка превратились в парк, а спящие граждане очнулись и бросились в подробностях рассказывать о преступлениях, происходивших с ними или на их глазах.

Поставив сковородку на огонь и бросив на нее рыбу, Соня выглянула через окно гостиной на задний двор и, вздрогнув, замерла.

Рядом с коляской, спиной к Соне, стоял Павел- старший в темно-синем деловом костюме. Вернулся? Приехал наконец?

Но стоило моргнуть, как видение исчезло. Только коляска осталась у лавочки под дубом.

– Паша?

Соня кинулась к двери на задний двор, глупо замешкалась – защелка не сразу подалась, ее заело, – и выбежала в чем была, в одних носках и вафельном халате. Под полы тут же забрался холод, схватил ее за бёдра.

– Паша!

Вдали, по мосту над рекой, прогрохотал поезд, ветер засвистел, качая голые окоченелые деревья. Павел-младший лежал в коляске, хмурился во сне, сдвинув бровки-запятые. В свежем снегу цепочкой шли следы ботинок. Они вели к задней калитке, давно закрытой на ржавый навесной замок, а дальше исчезали в поле.





Послесловие и благодарности





Когда я писала «Павла Чжана», я, конечно же, обыгрывала конспирологические теории, которые вдруг расцвели в период карантина. Я не ожидала, что тема моего уже на то время завершенного романа вдруг станет одной из самых обсуждаемых в России и мире (да и самого карантина я, признаться, тоже совсем не ожидала, как и все мы). Но в первую очередь я хотела обратить внимание читателя на другое: на проблему сексуального, физического и психологического насилия и на преступления, совершённые над воспитанниками детских домов и интернатов. Можно вспомнить ужасающие случаи в Лазурненском интернате в 2018 году, Центре содействия семейному воспитанию № 8 в 2002–2017 годах, Топчихинском центре помощи детям в 2017 году, школе- интернате № 1 в 2010–2011 годах и школе-интернате № 6 в 2011 году в Кирове, в школе-интернате Даровского района Кировской области в 2007–2009 годах. Это те немногие случаи, которые оказались на виду.

Насилие, в частности насилие над детьми, остается одной из самых актуальных проблем, но, к сожалению, в нашей стране о нем не говорят открыто, в отличие от тех же чипов, которые можно так увлекательно обсуждать на кухне, хоть чипизация и не является (пока) чем-то реальным. А насилие уже есть, оно происходит рядом с нами, но разговоры о нем заминаются с поразительной скоростью. Помню, как меня удивили комментарии к статьям о преступлениях в вышеперечисленных детдомах. Чего там только не было (анонимно, конечно): и то, что у редактора портала обострение, раз он опубликовал материал на такую тему, и то, что это политики виноваты (а дальше про политику), а может, рептилоиды (дальше про рептилоидов), сами дети тоже виноваты, разумеется, потому что глупы и не хотят учиться, и вообще обсуждать нужно бомбежку в Сирии и Украину, вот это важно.

В тех анонимных комментариях я видела страх. Нежелание смотреть на неприятное, грязное, признавать, что это неприятное существует в одном пространстве с комментирующими, и искренняя вера в то, что, если не смотреть, оно само куда-нибудь исчезнет, рассосется, пройдет мимо, не затронув. Но без медийного и общественного внимания и должной психологической помощи жертвам проблема не рассосется никогда. И, надеюсь, благодаря всё более широкому обсуждению этой темы мы хотя бы на полшага приблизимся к миру, где дети – любые дети – будут максимально защищены как от насилия, так и от общественного осуждения, из-за которого многие жертвы предпочитают молчать.



«Павел Чжан и прочие речные твари» – это совместный труд многих людей, которые были так добры ко мне. Без их помощи я вряд ли смогла бы сделать роман таким, какой он есть сейчас.

Прежде всего я хочу горячо поблагодарить моего учителя и большого писателя Ольгу Славникову за веру в «Павла», ценнейшие замечания, слова поддержки и подаренное вдохновение.

Спасибо замечательному переводчику Николаю Караеву, потратившему личное время, чтобы в кратчайшие сроки выловить в тексте ошибки, связанные с китайским языком и именами и терпеливо объяснить их. А также благодарю не менее терпеливого друга, который сейчас работает в Китае и помог мне узнать больше о современном китайском быте. По личным причинам он пожелал остаться неназванным, но не упомянуть его вклад в роман я не могу.

Также от моей любознательности пострадал Сергей Раджабов, разработчик и настоящий друг. Это он снова и снова разжевывал мне организационную структуру работы над IT-проектом и внутренние моменты разработки, честь ему и хвала.

Спасибо за поддержку и доброе слово Ирине Котовой, Татьяне Богатыревой, Елене Афанасьевой, Дмитрию Захарову и Ирине Успенской.

Я хочу выразить признательность организаторам, экспертам и жюри литературной премии «Лицей», которые заметили мой роман среди присланных работ и голосовали за него. Спасибо журналу «Юность» за замечательный спецприз.

И, конечно, большая благодарность Елене Данииловне Шубиной за предоставленную возможность опубликовать «Павла Чжана», а также Алексею Портнову и Анне Воздвиженской – самым понимающим и внимательным редакторам, настоящим профессионалам, с которыми приятно работать.

Спасибо вам всем.



* * *





notes


1




Weibo (кит. 微博) – китайский сервис микроблогов.





2




Государственный гимн КНР.





3




Youku (кит. 优酷) – китайский аналог YouTube.





4




Baidu (кит. 百度) – лидер среди китайских поисковых систем.