Парящая для дракона
Часть 71 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Наденешь его наутро после праздничной ночи.
Драконы! Да о чем мы вообще говорим?!
Я все-таки остановилась.
– Торн, я не хочу так. Я хочу, чтобы у меня было собственное мнение, с которым ты будешь считаться. Я хочу, чтобы мы в любой момент могли остановиться и все обсудить.
– Ты хочешь обсудить, почему я выгоняю твоего Бена? – Он повысил голос. – Я не хочу это обсуждать.
– Бен не мой! – Я невольно обхватила себя руками. – И дело не в нем. Дело в нас. Неужели ты не понимаешь?
– Понимаю. И тебе стоит понять, что детство кончилось, Лаура. За все свои поступки нужно нести ответственность. Мне. Тебе. Ему. Всем.
Я покачала головой.
– Поверить не могу. Ты действительно его выгоняешь. За то, что мы с ним прокатились… Торн! Это злоупотребление властью.
– Злоупотребляешь моим терпением сейчас ты, Лаура. – В его голос вплетался металл. – Я сказал, что мы не станем это обсуждать, и я не привык повторять дважды.
– Ну а со мной придется. – Я сжала пальцы на предплечьях, потому что меня трясло. – И повторять дважды, и говорить. Если, разумеется, ты все еще хочешь, чтобы я стала твоей женой.
– Женой. Не больше того.
Что?
Я сглотнула, потому что дышать стало нечем. Или потому, что почувствовала, что снова падаю. Но уже не в сугроб, а в какую-то бесконечную темную бездну.
– Я не… ты шутишь, да? – Теперь меня трясло уже по-настоящему.
– Нет, Лаура. Я не шучу. Я дам тебе целый мир, и даже больше. Взамен я прошу лишь об одном: просто перестань вести себя как ребенок.
– Ты это десять раз повторил.
– Что?
– Что я веду себя как ребенок. На это твое ограничение не распространяется, да?
– Тебе нужно успокоиться.
Мне? Успокоиться?
Подскочившие Гринни и Верраж с визгом осыпали нас снегом, но я даже не повернулась к ним.
– Мне не нужно успокоиться. И целый мир мне тоже не нужен, Торн. Мне нужен ты. Твоя любовь. Это ты сможешь мне дать?
– Есть нечто гораздо большее, чем любовь, Лаура.
– Да? И что же?
– Долг.
– Долг перед кем?
– Перед теми, за кого мы в ответе. Любовь – это обман гормонов и биохимия, приводящая к победе эмоций над разумом и к смертельно опасным ошибкам. Такого я себе позволить не могу.
– А я не могу себе позволить выйти за тебя замуж, – сказала, пытаясь снять кольцо. С первого раза не получилось, потому что у меня дрожали пальцы, а со второго… Со второго он накрыл мою руку своей. От этого прикосновения пронзило не просто ледяным огнем, а током, как если бы у меня внутри разорвался оголенный провод под напряжением.
– Не трогай меня, – тихо и жестко сказала я, хотя внутри сыпало обжигающими искрами, вонзающимися в каждую клеточку тела. – Не смей.
– Тебе надо успокоиться, – холодно повторил он, и тогда я взорвалась:
– Нет! – крикнула я. – Не надо! Все, что мне надо, – это оказаться как можно дальше от тебя. Прямо сейчас!
– Я уже сказал, что никуда не отпущу тебя, Лаура.
– Что, снова нацепишь на меня харргалахт?! – поинтересовалась я. А потом с силой отняла руку и направилась обратно.
К двери, ведущей из дома на дорожку, по которой я предпочла бы никогда не ходить.
Глава 30
Мне надо было побыть одной и подумать. Подумать хорошо, потому что последствия своих спонтанных решений я разгребала до сих пор. Ситуация с Беном отчасти была и на моей совести тоже, и я не знала, что с этим делать. Не представляла. Не видела, как ее разрешить. Мне с трудом представлялось, что можно вышвырнуть человека (ладно, иртхана) из страны только за то, что он вышел со мной на каток. С другой стороны, с таким же трудом мне представлялось и то, что на девушку можно надеть харргалахт.
Без ее на то согласия.
Так или иначе, это был Торн. Такой, какой он есть. Со всеми его достоинствами – мужчина, который отключил щиты по моей просьбе, мужчина, который спас и дал возможность принять участие в кастинге «Эрвилль де Олис», потому что для меня это очень важно. Тот, кто сделал для меня особенное предложение после экстремального спуска, и… со всеми его недостатками – тот, кто временами закрывался в непробиваемую броню, отказываясь говорить о том, что для меня важно. Оставляя додумывать самой, потому что его слов не было.
Или произнося такие слова, от которых становилось очень и очень больно.
Возможно, для него любовь действительно была обманом гормонов. Возможно, он даже не подозревал о том, что для меня это иначе. Насколько это для меня иначе, потому что то, что ты чувствуешь, ты всегда достаешь из себя. Нельзя почувствовать то, чего в тебе нет. И нельзя понять, как это может быть иначе – у другого.
К сожалению, мы действительно слишком разные.
Промаявшись так где-то час, я все-таки набрала Рин.
– Подруга! Ни чешуи себе вы устроили на курорте! Поздравляю!
Я улыбнулась. Ну то есть сделала вид, что улыбнулась, и, кажется, Рин это поняла. Потому что откинула за спину тяжелый блестящий каскад волос и нахмурилась:
– Так. Что там у тебя?
– Ты можешь спросить у Сэфла одну очень важную для меня вещь? Хотя будет гораздо лучше, если ее спрошу я.
– Разумеется, ты можешь спросить у него сама. – Рин нахмурилась еще сильнее.
– Тогда мне нужно знать, в какое время ему лучше звонить.
– Да… по сути, в любое. Если он не на учениях, ответит сразу. Если на учениях или в казармах, ты ему просто не дозвонишься. – Она перестала хмуриться, но теперь смотрела растерянно. – Слушай, что там у вас случилось, а? Или лучше не спрашивать?
– У нас все в порядке, – сказала я.
– Ну да. Так я тебе и поверила, учитывая выражение твоей морды лица.
Я фыркнула.
– И к слову. Как отец?
– Все в порядке. Ты же знаешь, что все обошлось.
– У вас всегда все в порядке, Хэдфенгеры, – проворчала Рин. – По-моему, если вы израненные поползете в заснеженной пустоши, у вас и тогда все будет в порядке.
– Надеюсь, что до этого не дойдет, – хмыкнула я.
– А я-то как надеюсь! – усмехнулась Рин, потом махнула рукой. – Ладно. Не суть. Захочешь – сама расскажешь.
– Обязательно. Пока.
– Пока! Целую. И кстати! Ты же помнишь про экзамен?
Вот теперь я улыбнулась по-настоящему:
– Это что со мной должно случиться, чтобы я про него забыла?
– Ну не зна-а-аю, – протянула подруга. – Давай, удачи. Желаю тебе быстро дозвониться до Сэфла и снова стать веселой, беззаботной Лаурой Хэдфенгер.
Я нажала отбой только для того, чтобы снова набрать – на сей раз номер ее будущего мужа. Когда гудки уже были готовы оборваться из-за долгого ожидания, Сэфл неожиданно ответил.
– Лаура? Привет.
– Привет. – Я помолчала. – Сэфл, что случилось между Торном и Беном?
На сей раз в трубке повисла тишина уже не по моей милости. Кажется, она грозила разрастись в бесконечную, поэтому я произнесла:
– Это очень важно. Для меня. Пожалуйста.
– Ты в курсе, что это не телефонный разговор? – все-таки спросил он.
– В курсе. Но мне это никак не поможет.
Сэфл снова замолчал. Я даже не представляла, что делать дальше, когда услышала:
– У Бена очень дерьмовый характер.
Драконы! Да о чем мы вообще говорим?!
Я все-таки остановилась.
– Торн, я не хочу так. Я хочу, чтобы у меня было собственное мнение, с которым ты будешь считаться. Я хочу, чтобы мы в любой момент могли остановиться и все обсудить.
– Ты хочешь обсудить, почему я выгоняю твоего Бена? – Он повысил голос. – Я не хочу это обсуждать.
– Бен не мой! – Я невольно обхватила себя руками. – И дело не в нем. Дело в нас. Неужели ты не понимаешь?
– Понимаю. И тебе стоит понять, что детство кончилось, Лаура. За все свои поступки нужно нести ответственность. Мне. Тебе. Ему. Всем.
Я покачала головой.
– Поверить не могу. Ты действительно его выгоняешь. За то, что мы с ним прокатились… Торн! Это злоупотребление властью.
– Злоупотребляешь моим терпением сейчас ты, Лаура. – В его голос вплетался металл. – Я сказал, что мы не станем это обсуждать, и я не привык повторять дважды.
– Ну а со мной придется. – Я сжала пальцы на предплечьях, потому что меня трясло. – И повторять дважды, и говорить. Если, разумеется, ты все еще хочешь, чтобы я стала твоей женой.
– Женой. Не больше того.
Что?
Я сглотнула, потому что дышать стало нечем. Или потому, что почувствовала, что снова падаю. Но уже не в сугроб, а в какую-то бесконечную темную бездну.
– Я не… ты шутишь, да? – Теперь меня трясло уже по-настоящему.
– Нет, Лаура. Я не шучу. Я дам тебе целый мир, и даже больше. Взамен я прошу лишь об одном: просто перестань вести себя как ребенок.
– Ты это десять раз повторил.
– Что?
– Что я веду себя как ребенок. На это твое ограничение не распространяется, да?
– Тебе нужно успокоиться.
Мне? Успокоиться?
Подскочившие Гринни и Верраж с визгом осыпали нас снегом, но я даже не повернулась к ним.
– Мне не нужно успокоиться. И целый мир мне тоже не нужен, Торн. Мне нужен ты. Твоя любовь. Это ты сможешь мне дать?
– Есть нечто гораздо большее, чем любовь, Лаура.
– Да? И что же?
– Долг.
– Долг перед кем?
– Перед теми, за кого мы в ответе. Любовь – это обман гормонов и биохимия, приводящая к победе эмоций над разумом и к смертельно опасным ошибкам. Такого я себе позволить не могу.
– А я не могу себе позволить выйти за тебя замуж, – сказала, пытаясь снять кольцо. С первого раза не получилось, потому что у меня дрожали пальцы, а со второго… Со второго он накрыл мою руку своей. От этого прикосновения пронзило не просто ледяным огнем, а током, как если бы у меня внутри разорвался оголенный провод под напряжением.
– Не трогай меня, – тихо и жестко сказала я, хотя внутри сыпало обжигающими искрами, вонзающимися в каждую клеточку тела. – Не смей.
– Тебе надо успокоиться, – холодно повторил он, и тогда я взорвалась:
– Нет! – крикнула я. – Не надо! Все, что мне надо, – это оказаться как можно дальше от тебя. Прямо сейчас!
– Я уже сказал, что никуда не отпущу тебя, Лаура.
– Что, снова нацепишь на меня харргалахт?! – поинтересовалась я. А потом с силой отняла руку и направилась обратно.
К двери, ведущей из дома на дорожку, по которой я предпочла бы никогда не ходить.
Глава 30
Мне надо было побыть одной и подумать. Подумать хорошо, потому что последствия своих спонтанных решений я разгребала до сих пор. Ситуация с Беном отчасти была и на моей совести тоже, и я не знала, что с этим делать. Не представляла. Не видела, как ее разрешить. Мне с трудом представлялось, что можно вышвырнуть человека (ладно, иртхана) из страны только за то, что он вышел со мной на каток. С другой стороны, с таким же трудом мне представлялось и то, что на девушку можно надеть харргалахт.
Без ее на то согласия.
Так или иначе, это был Торн. Такой, какой он есть. Со всеми его достоинствами – мужчина, который отключил щиты по моей просьбе, мужчина, который спас и дал возможность принять участие в кастинге «Эрвилль де Олис», потому что для меня это очень важно. Тот, кто сделал для меня особенное предложение после экстремального спуска, и… со всеми его недостатками – тот, кто временами закрывался в непробиваемую броню, отказываясь говорить о том, что для меня важно. Оставляя додумывать самой, потому что его слов не было.
Или произнося такие слова, от которых становилось очень и очень больно.
Возможно, для него любовь действительно была обманом гормонов. Возможно, он даже не подозревал о том, что для меня это иначе. Насколько это для меня иначе, потому что то, что ты чувствуешь, ты всегда достаешь из себя. Нельзя почувствовать то, чего в тебе нет. И нельзя понять, как это может быть иначе – у другого.
К сожалению, мы действительно слишком разные.
Промаявшись так где-то час, я все-таки набрала Рин.
– Подруга! Ни чешуи себе вы устроили на курорте! Поздравляю!
Я улыбнулась. Ну то есть сделала вид, что улыбнулась, и, кажется, Рин это поняла. Потому что откинула за спину тяжелый блестящий каскад волос и нахмурилась:
– Так. Что там у тебя?
– Ты можешь спросить у Сэфла одну очень важную для меня вещь? Хотя будет гораздо лучше, если ее спрошу я.
– Разумеется, ты можешь спросить у него сама. – Рин нахмурилась еще сильнее.
– Тогда мне нужно знать, в какое время ему лучше звонить.
– Да… по сути, в любое. Если он не на учениях, ответит сразу. Если на учениях или в казармах, ты ему просто не дозвонишься. – Она перестала хмуриться, но теперь смотрела растерянно. – Слушай, что там у вас случилось, а? Или лучше не спрашивать?
– У нас все в порядке, – сказала я.
– Ну да. Так я тебе и поверила, учитывая выражение твоей морды лица.
Я фыркнула.
– И к слову. Как отец?
– Все в порядке. Ты же знаешь, что все обошлось.
– У вас всегда все в порядке, Хэдфенгеры, – проворчала Рин. – По-моему, если вы израненные поползете в заснеженной пустоши, у вас и тогда все будет в порядке.
– Надеюсь, что до этого не дойдет, – хмыкнула я.
– А я-то как надеюсь! – усмехнулась Рин, потом махнула рукой. – Ладно. Не суть. Захочешь – сама расскажешь.
– Обязательно. Пока.
– Пока! Целую. И кстати! Ты же помнишь про экзамен?
Вот теперь я улыбнулась по-настоящему:
– Это что со мной должно случиться, чтобы я про него забыла?
– Ну не зна-а-аю, – протянула подруга. – Давай, удачи. Желаю тебе быстро дозвониться до Сэфла и снова стать веселой, беззаботной Лаурой Хэдфенгер.
Я нажала отбой только для того, чтобы снова набрать – на сей раз номер ее будущего мужа. Когда гудки уже были готовы оборваться из-за долгого ожидания, Сэфл неожиданно ответил.
– Лаура? Привет.
– Привет. – Я помолчала. – Сэфл, что случилось между Торном и Беном?
На сей раз в трубке повисла тишина уже не по моей милости. Кажется, она грозила разрастись в бесконечную, поэтому я произнесла:
– Это очень важно. Для меня. Пожалуйста.
– Ты в курсе, что это не телефонный разговор? – все-таки спросил он.
– В курсе. Но мне это никак не поможет.
Сэфл снова замолчал. Я даже не представляла, что делать дальше, когда услышала:
– У Бена очень дерьмовый характер.