Парящая для дракона
Часть 66 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Вот это я и называю – парить.
– Спряталась? – Судя по голосу, Торн улыбается.
– Что? Нет!
– Тогда почему отвернулась?
– А почему ты так смотрел?
– Потому что мне нравится на тебя смотреть, Лаура. – Теперь его рука накрывает мою грудь, и я закусываю губу. От сладкого импульса – там, где ладонь касается чувствительной вершинки, в самом низу живота становится горячо.
– Не уверена, что меня хватит на второй раз.
– Нет? – Ладонь скользит по моему животу и ниже.
Наверное, стоит его остановить, но я замираю. Потому что я тоже этого хочу, и хочу очень. Поэтому когда пальцы Торна спускаются еще ниже, касаясь меня так откровенно, бессовестно и мягко, я запрокидываю голову, упираясь затылком ему в плечо.
Никогда бы не подумала, что это настолько приятно.
Что это… так…
Минуту назад мне казалось, что я легкая, как перышко, а сейчас во всем теле снова томительная тяжесть. И то, что мне в ягодицы упирается его наливающееся силой желание, возбуждает. Настолько, что от коротких, плавных, тягучих движений пальцев разрастающееся во мне удовольствие снова достигает предела.
Так неожиданно, что я вскрикиваю и хватаю губами воздух, а он целует меня в плечо.
– А говорила, что на второй раз тебя не хватит.
Я поворачиваюсь в его руках.
– Вообще-то это третий. Ты кубок забрал?
Торн смотрит в недоумении.
– Кубок? Ты серьезно?
– Серьезнее некуда.
– Он… – Ответ прерывается хриплым выдохом, больше похожим на рычание, потому что я скольжу бедром вдоль напряженной силы его желания. – Где-то там. Остался.
Где остался кубок, мы больше не говорим, потому что вряд ли из этой беседы получится что-то содержательное. Я обхватываю его ладонью, смотрю в глаза, где круглые зрачки снова вытягиваются в вертикаль. И в этот раз я вижу, как ободок пламени разгорается все ярче, все сильнее и резче, до яростной вспышки, отзывающейся под моими пальцами такой силой, что у меня кружится голова.
– Все, Лаура. В душ! – командует он, когда я облизываю губы и тянусь за поцелуем.
– Или?
– Или я не выдержу, а тебе в ближайшие сутки лучше воздержаться от такого рода упражнений.
– Сутки… – Я прищуриваюсь. – Ладно, сутки я выдержу.
Торн качает головой, потом откидывает покрывало.
– Если бы мне кто-то сказал, что вот эта женщина…
– Вот эта женщина – что?
– Еще и настолько сексуальная.
Я смеюсь. Он поднимается, подхватывает меня на руки, и я вижу несколько пятнышек на белом. От этого к щекам приливает кровь, и я закусываю губу.
– Так что бы ты сделал? – спрашиваю я, когда он ставит меня в душевую кабину.
– Не представляю. – Торн избавляется от джемпера и щурится, когда я медленно завожу руки за спину, чтобы избавиться от верха белья.
Трусики остались где-то там, если честно, я даже не представляю где, потому что не помню, как он стягивал их с меня. Зато помню много всего остального, и в этом состоит особая трудность, потому что стоять рядом с ним в душевой кабине – то еще искушение.
– Где ты научился кататься? – Подношу ладонь к панели, и дозатор щедро выдает порцию геля на одноразовую мочалку.
– Здесь, разумеется. Учился с детства.
– Ты любишь лыжи? – Улыбаюсь, когда он перехватывает у меня мочалку и скользит ею по моим плечам.
– Это обязательная дисциплина в военном образовании. Мы живем среди заснеженных вершин, Лаура, и ситуация может сложиться всякая. Поэтому сегодня я шел вне соревнований.
Я поворачиваюсь к нему.
– То есть я стащила кубок победителя и вручила его тебе?
Торн хмыкает, проводя мочалкой по моему бедру. Чуть резче, как мне кажется, чем собирался изначально, а я вспоминаю, кто стал победителем. Не совсем то, о чем стоит говорить сейчас.
– Дико хочу есть, – говорю я.
– Значит, сейчас будем есть. Что ты предпочитаешь – морепродукты или что-то посерьезнее?
– После такого? Однозначно что-то посерьезнее.
Мы заканчиваем с водными процедурами, точнее, первым заканчивает Торн. Я еще отжимаю волосы, когда он выходит, чтобы заказать нам ужин. Мягкий ворс коврика щекочет пятки, даже они сейчас настолько невыносимо чувствительные, что я уже сомневаюсь в том, что знаю о себе все.
Откуда во мне такая неуемная, сумасшедшая сексуальность?
Как бы там ни было, мне это однозначно нравится. Я стою перед зеркалом обнаженная, со сверкающими глазами, рассматриваю свое отражение, и мне хочется улыбаться. Особенно когда я вспоминаю, как на меня смотрел Торн. Как он меня раздевал, как…
Так, Лаура!
Тянусь за халатом, накидываю его поверх все еще безумно чувствительной кожи и вздрагиваю. Это какое-то сумасшествие, я никогда так не чувствовала мягкую ткань! Но мне это нравится – мне вообще нравится видеть себя такой.
А его – таким.
Закусив губу, запахиваю халат, промокаю волосы еще раз. Сейчас чуть-чуть подсохнут, и можно будет расчесать, а пока отбрасываю их за спину. Не в силах справиться с улыбкой – никогда не думала, что можно быть настолько счастливой, – выхожу в комнату.
Торн говорит по телефону, но, стоит мне появиться, тут же отбивает звонок и поворачивается ко мне. Это, кажется, первое мгновение, когда темно-синие глаза снова обжигают колючим холодом морозной ночи. Впервые за долгое время. Но сейчас это ощущается настолько остро именно на контрасте. Моя улыбка тает, а в следующий миг Торн шагает ко мне.
Его ладони – сильные, уверенные, мощь этого прикосновения воспринимается даже через ткань. На ней я и сосредотачиваюсь, когда он произносит:
– Лаура, на твоего отца было совершено покушение.
– Ну все, все. Хватит. – Отец, явно смущенный таким вниманием (особенно в присутствии Торна), коротко поцеловал Ингрид в щеку. В ответ она судорожно всхлипнула и обхватила его руками, а я улыбнулась.
Кажется, впервые за все время, что мы добирались домой, я смогла выдавить из себя улыбку. Торн сразу сказал, что с ним все в порядке, что стрелявший арестован и что отец даже в больницу ехать отказался – его просто осмотрели на месте. Предназначавшийся ему лазерный луч просто продырявил стену, но сам факт того, что случилось, перетряхнул меня так, что я не могла успокоиться, пока его не увидела и не обняла. Одним рывком, уткнувшись лицом ему в плечо.
Потом, правда, влетели Ингрид и Сильви, а еще через несколько минут появился Даргел. Брат, разумеется, держал лицо, но то, что его тоже основательно перетряхнуло, было видно невооруженным глазом. Может быть, только мне, не знаю. Я просто с детства умела читать по его лицу, особенно когда оно становилось таким обманчиво-спокойным, но губы были плотно сжаты.
Как бы там ни было, сейчас все было в порядке исключительно благодаря Торну. Точнее, его мергхандарам. Оказывается, к отцу тоже приставили охрану, которая и среагировала мгновенно. И сейчас… Сейчас я благодарила молча, просто мягко сжимая его руку. Для меня в этом жесте было гораздо больше, чем могли бы сказать любые слова.
– Лаура, – он коснулся ладонью моей щеки, – нам с твоим отцом нужно поговорить.
– Да, разумеется. – Я кивнула, чувствуя, как отступает давящее, мешающее нормально дышать напряжение.
Отец улыбнулся мне, я улыбнулась в ответ и, когда они с Торном скрылись за дверями гостиной, подошла к столику, чтобы налить себе воды. Крышечка графина звякнула (руки у меня все-таки дрожали), и Даргел, приблизившись, взял у меня стакан.
– Позволь, я… – Брат осекся. – Лаура. Тебя можно поздравить?
Кольцо. Он смотрел на кольцо.
– Думаю, сейчас не самое лучшее время…
– Поздравить?! – К нам тут же подскочила Сильви. Глаза ее широко распахнулись, потому что брат все еще держал мои пальцы в своих. – Ой! Лали! Это что, «Адэйн Ричар»?!
Она указала на кольцо.
– Мама! Это «Адэйн Ричар»! Смотри!
– Прекрати!
– Ингрид, ты хотя бы сегодня можешь не командовать?! – Дарел невольно повысил голос, повернувшись к ней. – Понимаю, мы все на нервах, но это просто кольцо.
– Это не просто кольцо. – Ингрид вонзила в меня яростный взгляд. – Это то, чем Лаура светит направо и налево в день, когда чуть не погиб ее отец.
От такого заявления я даже забыла о том, что хотела пить.
– На минуточку. Ты совсем рехнулась?
– Как ты со мной разговариваешь?!
– Как ты того заслуживаешь, – огрызнулась я.
Вырвала руку из ладони Даргела, все-таки налила себе воды и взлетела наверх по лестнице.