Парящая для дракона
Часть 5 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Поэтому Сильви убежала переодеваться: девушка должна выглядеть элегантно даже у себя дома за ужином, а я уставилась в зеркало. Слегка растрепанные, но все еще льющиеся по плечам крупными волнами волосы расчесала, надела платье, в котором можно чувствовать себя комфортно, а не сидеть, как будто ты проглотила палку.
– Все будет хорошо, – пообещала себе.
Папа поймет.
Нет, правда, поймет. Тем более что с образом Ландерстерга как-то не вязался разговор в стиле: «Ваша дочь сказала, что вы насильно решили выдать ее замуж», – а просто отказ… Ну, к отказу надо быть готовым. Если честно, я испытывала ощущение легкости по поводу того, что все так быстро закончилось. Облегчение, никак не связанное с тем, что внутри что-то тоненько цапнуло при мысли о том, что мы больше не встретимся.
И с тем, что ладонь снова опалило пламенным льдом.
К счастью, эта страница моей жизни навсегда останется в прошлом, и завтра я снова стану просто студенткой, у которой на носу зачеты и защита диплома. И кастинг в «Эрвилль де Олис»!
С этой мыслью я выпорхнула из комнаты, чтобы услышать внизу голоса. Отца, Ингрид и… брата?! Даргел исключался из «общего» ужина по той причине, что уже давно жил отдельно, но сегодня, видимо, решил заглянуть в гости. Не заметила, как оказалась сначала на лестнице, а потом – уже с визгом – в его объятиях. Под неодобрительным взглядом Ингрид обхватила его руками и заглянула в глаза снизу вверх.
– Лали, – мягко произнес брат, целуя меня в макушку.
Имя Лали, кстати, придумал он. Точнее, он говорил, что я так себя называла, когда училась разговаривать, и с тех пор оно ко мне прилипло.
– У-у-у, какой ты стал большой, – насмешливо произнесла я.
В ответ брат легонько щелкнул меня по носу.
– Чем обязаны?
– У нас сегодня большой день, – вместо Даргела ответил отец, и я вопросительно посмотрела на него. Кажется, папа на меня совершенно точно не злился.
– Большой день? – Сильви присоединилась к нам.
– Да. – В голосе отца звучала гордость. – Сегодня Лаура стала невестой. Дочка, ты молодец. Поздравляю!
Все, что сегодня произошло, кажется мне бредом. Или сном. Поэтому я упускаю момент, когда можно было спросить: «Что?!» – выпучив глаза на манер придушенной рыбки, и все по очереди бросаются меня поздравлять. Сначала – Сильви, которая виснет на нас с Даргелом, как елочное украшение, и кричит мне в ухо: «Я знала, что моя сестра самая лучшая!»
Потом Ингрид, которая говорит в своей манере (очень сдержанно):
– Поздравляю, Лаура.
И даже брат, который всегда знал меня как облупленную, произносит это драконово:
– Поздравляю.
А я понимаю, что мне нечем дышать. Настолько нечем, что я выворачиваюсь из рук и со словами:
– Сейчас вернусь, – бросаюсь в сторону гостиной.
Там есть балкон: огромный, с панорамными окнами, и вид с него на заснеженный город просто потрясающий… был бы, если бы перед нашим домом не выросла еще одна высотка. Я стою, вцепившись в поручни, и пытаюсь осознать случившееся. А случилось именно то, что один дракон меня просто-напросто нагрел!
«Я вас услышал!» – говорили они. Они – в смысле его иртханейшейство, Торнгер Ландерстерг Первый, единственный и неповторимый.
И ведь как говорил, ископаемое! Так, что я повелась и поверила. Ни на секунду не усомнилась в том, что для меня все закончилось благополучно.
Морозный воздух впивается мне в кожу, остужая желание прямо сейчас набрать номер Ландерстерга (еще бы он у меня был) и поинтересоваться, с какой радости меня осчастливили величайшей честью. Я уже почти готова это сделать, когда на балкон выходит Даргел.
– Лали? – Он набрасывает мне на плечи пиджак, на мгновение возвращая в приемную его иртханейшейства, и у меня перед глазами мелькает лицо Ландерстерга. Резкая линия бровей, прямой взгляд в упор, холодный и жесткий. – Все в порядке?
Я поворачиваюсь к брату. Даргел у нас в семье единственный темноволосый, он пошел в маму. Из-за этого, когда мы появляемся где-то вместе (там, где нас не знают), отовсюду доносится: «Красивая пара». Мы с ним тихо хихикаем, но сейчас мне не до смеха. Я смотрю в его фиолетовые глаза и думаю о том, что могу вот прямо сейчас все ему рассказать. Признаться, что я не собираюсь замуж за Ландерстерга, что все это – грандиозная ошибка, потому что одного высокопоставленного дракона перемкнуло. И пусть у брата своя практика. У него только-только начинается карьера, но я точно знаю, что он однозначно примет мою сторону. А это значит – ссора с отцом, испорченный вечер и полная задница, выражаясь словами Рин. Рин, в отличие от меня, не стесняется в выражениях, и сейчас мне тоже не хочется стесняться. Все, что мне хочется, – это поговорить с Ландерстергом и сказать, что я о нем думаю.
О нем и о его «я вас услышал»!
– Да. Просто это было несколько неожиданно. – Приподнимаюсь на носочки и целую брата в щеку. По его глазам вижу, что он не готов закончить этот разговор, поэтому закрываю его сама. – Пойдем? А то у Ингрид случится дергоглазие, если мы опоздаем на ужин.
Дар смеется.
– Лали, ты неповторима. Нисколько не удивляюсь, что он тебя выбрал. – Брат закрывает дверцу балкона, и я возвращаю ему пиджак. – Ты уверена, что у вас все получится?
Дар не мог этого не спросить, но на сердце сразу становится тепло.
– Уверена, – говорю я.
– Тогда я спокоен.
В столовой, оформленной в белый цвет с золотом, уже все сидят на своих местах. Отец во главе стола, слева от него Ингрид с Сильви, мы с Даргелом садимся справа. Мебель Ингрид выбирала лично и настояла на том, чтобы она была деревянной. В нашем мире дерево – символ роскоши. Равно как и бумага, потому что естественного роста деревьев из-за драконов не наблюдается.
Когда-то люди вообще жили под землей (охотились на драконов, драконы охотились на них), а вышли, только когда пришли иртханы. Первые появились на другом континенте, произошли они от шаманов Пустынных земель, вливавших себе драконью кровь. У нас на Севере все было сложнее, потому что ледяное пламя гораздо страшнее огненного. Огонь можно погасить водой, ледяное будет гореть, пока не растает вложенная в него драконом сила, а ее у снежных зверей просто через край. Их кровь выжигала большинство первых смельчаков, которые решили повторить опыт перворожденных. Их дыхание – наши земли. Долгое время Север был заснеженной пустыней, пока не появились первые сильные иртханы.
Словом, деревья у нас высаживают исключительно в парках, а выращивают их в специальных оранжереях, но для Ингрид роскошь – неотъемлемая составляющая счастья. Она просто светится от восторга, когда видит зависть в глазах подруг. Здесь даже картины написаны на холстах, а не голографические. На них изображены легенды Ферверна, а тяжелые резные рамы напоминают о прошлых веках.
– Прежде чем мы начнем, – голос отца возвращает меня в реальность, – я бы хотел сказать, что у нас несколько меняются планы на праздничную ночь.
Праздничная ночь – время перехода из года в год, отмечается она с прошлого века по приказу правящего тогда Верховного, который очень любил увеселения. Как-то так получилось, что сам праздник (и подготовка к нему) понравился не только иртханам, но и людям, с тех пор он прижился и ежегодно справляется в каждой семье.
– Мы приглашены в загородную резиденцию Ландерстергов.
– О, – выдыхает Ингрид.
Глаза Сильви загораются таким восторгом, что мне кажется, сестра сейчас подпалит дорогущую, заказанную ее матерью из Фияна скатерть.
– Да, – продолжает отец, – и в эту же ночь состоится официальная помолвка.
Хорошо хоть, не свадьба, и на том спасибо.
– Лаура? – Он смотрит на меня.
– А?
– Что же ты молчишь?
Да так, боюсь ненароком назвать его иртханейшейство его наблейшеством[1], а так все в порядке.
– Дар речи потеряла от счастья.
Отец хмурится, но тут в дело вступает Ингрид:
– Юргарн! У нас же нет платьев. У девочек нет платьев…
– Ингрид, у нас еще целый месяц до…
– Всего месяц! Ты представляешь, как сложно найти нормальное платье? Даже если его шить на заказ, мне надо пролистать сто пятьдесят страниц самых разных журналов, чтобы найти хоть что-то мало-мальски достойное!
– Ингрид, ты утрируешь ситуацию, – качает головой отец. – Тебе нужно всего лишь пригласить стилиста, и он подберет тебе сто пятьдесят вариантов, из которых ты обязательно что-то выберешь.
– Думаешь, это так легко?!
– Гм. Тост, – говорит Дар, поднимая бокал, в котором плещется веоланское. Пузырьки поднимаются на поверхность с легким шипением. – За Лали, благодаря которой мы сегодня все сидим за этим столом.
– За Лали! – хором отзываются все.
Ингрид выглядит недовольной: ужин она всегда считала целиком и полностью своей заслугой, но Дар своим тостом перекрыл все ее достижения на этом поприще. Чтобы сгладить неловкость, я пробую жаркое.
– Очень вкусно.
– Чудно, – отвечает мачеха кислым тоном.
– И к слову, Ландерстерг отказался беседовать с остальными претендентками, хотя ты, Лали, была третьей.
Я подавилась кусочком, который не успела прожевать. В итоге пару минут семья лицезрела красную меня, которую Дар тщетно хлопал по спине в попытках вернуть к нормальному дыханию.
– Все в порядке? – второй раз за вечер поинтересовался брат.
– Да. Очень дипломатично.
– Ты сейчас о чем? – Отец внимательно на меня смотрит.
– О том, что у него было еще семь прекрасных невест, которых он отказался смотреть.
Почему-то при мысли об этом мне хочется треснуть его иртханейшество ноутбуком. Никогда не замечала в себе такого, но его – хочется. Треснуть.
– Невесты и их семьи узнавали о собеседовании за сутки. Так что дипломатия тут ни при чем.
Ну да. Конечно!
Дипломатия наше все.
– И раз уж мы заговорили о дипломатии. О выборе Ландерстерг объявит через два дня, и тебе нужно будет присутствовать на встрече с журналистами.
Ингрид бледнеет.
– Юргарн! Два дня!
– Это просто заявление, а не официальная помолвка, – отмахивается отец.
– Все будет хорошо, – пообещала себе.
Папа поймет.
Нет, правда, поймет. Тем более что с образом Ландерстерга как-то не вязался разговор в стиле: «Ваша дочь сказала, что вы насильно решили выдать ее замуж», – а просто отказ… Ну, к отказу надо быть готовым. Если честно, я испытывала ощущение легкости по поводу того, что все так быстро закончилось. Облегчение, никак не связанное с тем, что внутри что-то тоненько цапнуло при мысли о том, что мы больше не встретимся.
И с тем, что ладонь снова опалило пламенным льдом.
К счастью, эта страница моей жизни навсегда останется в прошлом, и завтра я снова стану просто студенткой, у которой на носу зачеты и защита диплома. И кастинг в «Эрвилль де Олис»!
С этой мыслью я выпорхнула из комнаты, чтобы услышать внизу голоса. Отца, Ингрид и… брата?! Даргел исключался из «общего» ужина по той причине, что уже давно жил отдельно, но сегодня, видимо, решил заглянуть в гости. Не заметила, как оказалась сначала на лестнице, а потом – уже с визгом – в его объятиях. Под неодобрительным взглядом Ингрид обхватила его руками и заглянула в глаза снизу вверх.
– Лали, – мягко произнес брат, целуя меня в макушку.
Имя Лали, кстати, придумал он. Точнее, он говорил, что я так себя называла, когда училась разговаривать, и с тех пор оно ко мне прилипло.
– У-у-у, какой ты стал большой, – насмешливо произнесла я.
В ответ брат легонько щелкнул меня по носу.
– Чем обязаны?
– У нас сегодня большой день, – вместо Даргела ответил отец, и я вопросительно посмотрела на него. Кажется, папа на меня совершенно точно не злился.
– Большой день? – Сильви присоединилась к нам.
– Да. – В голосе отца звучала гордость. – Сегодня Лаура стала невестой. Дочка, ты молодец. Поздравляю!
Все, что сегодня произошло, кажется мне бредом. Или сном. Поэтому я упускаю момент, когда можно было спросить: «Что?!» – выпучив глаза на манер придушенной рыбки, и все по очереди бросаются меня поздравлять. Сначала – Сильви, которая виснет на нас с Даргелом, как елочное украшение, и кричит мне в ухо: «Я знала, что моя сестра самая лучшая!»
Потом Ингрид, которая говорит в своей манере (очень сдержанно):
– Поздравляю, Лаура.
И даже брат, который всегда знал меня как облупленную, произносит это драконово:
– Поздравляю.
А я понимаю, что мне нечем дышать. Настолько нечем, что я выворачиваюсь из рук и со словами:
– Сейчас вернусь, – бросаюсь в сторону гостиной.
Там есть балкон: огромный, с панорамными окнами, и вид с него на заснеженный город просто потрясающий… был бы, если бы перед нашим домом не выросла еще одна высотка. Я стою, вцепившись в поручни, и пытаюсь осознать случившееся. А случилось именно то, что один дракон меня просто-напросто нагрел!
«Я вас услышал!» – говорили они. Они – в смысле его иртханейшейство, Торнгер Ландерстерг Первый, единственный и неповторимый.
И ведь как говорил, ископаемое! Так, что я повелась и поверила. Ни на секунду не усомнилась в том, что для меня все закончилось благополучно.
Морозный воздух впивается мне в кожу, остужая желание прямо сейчас набрать номер Ландерстерга (еще бы он у меня был) и поинтересоваться, с какой радости меня осчастливили величайшей честью. Я уже почти готова это сделать, когда на балкон выходит Даргел.
– Лали? – Он набрасывает мне на плечи пиджак, на мгновение возвращая в приемную его иртханейшейства, и у меня перед глазами мелькает лицо Ландерстерга. Резкая линия бровей, прямой взгляд в упор, холодный и жесткий. – Все в порядке?
Я поворачиваюсь к брату. Даргел у нас в семье единственный темноволосый, он пошел в маму. Из-за этого, когда мы появляемся где-то вместе (там, где нас не знают), отовсюду доносится: «Красивая пара». Мы с ним тихо хихикаем, но сейчас мне не до смеха. Я смотрю в его фиолетовые глаза и думаю о том, что могу вот прямо сейчас все ему рассказать. Признаться, что я не собираюсь замуж за Ландерстерга, что все это – грандиозная ошибка, потому что одного высокопоставленного дракона перемкнуло. И пусть у брата своя практика. У него только-только начинается карьера, но я точно знаю, что он однозначно примет мою сторону. А это значит – ссора с отцом, испорченный вечер и полная задница, выражаясь словами Рин. Рин, в отличие от меня, не стесняется в выражениях, и сейчас мне тоже не хочется стесняться. Все, что мне хочется, – это поговорить с Ландерстергом и сказать, что я о нем думаю.
О нем и о его «я вас услышал»!
– Да. Просто это было несколько неожиданно. – Приподнимаюсь на носочки и целую брата в щеку. По его глазам вижу, что он не готов закончить этот разговор, поэтому закрываю его сама. – Пойдем? А то у Ингрид случится дергоглазие, если мы опоздаем на ужин.
Дар смеется.
– Лали, ты неповторима. Нисколько не удивляюсь, что он тебя выбрал. – Брат закрывает дверцу балкона, и я возвращаю ему пиджак. – Ты уверена, что у вас все получится?
Дар не мог этого не спросить, но на сердце сразу становится тепло.
– Уверена, – говорю я.
– Тогда я спокоен.
В столовой, оформленной в белый цвет с золотом, уже все сидят на своих местах. Отец во главе стола, слева от него Ингрид с Сильви, мы с Даргелом садимся справа. Мебель Ингрид выбирала лично и настояла на том, чтобы она была деревянной. В нашем мире дерево – символ роскоши. Равно как и бумага, потому что естественного роста деревьев из-за драконов не наблюдается.
Когда-то люди вообще жили под землей (охотились на драконов, драконы охотились на них), а вышли, только когда пришли иртханы. Первые появились на другом континенте, произошли они от шаманов Пустынных земель, вливавших себе драконью кровь. У нас на Севере все было сложнее, потому что ледяное пламя гораздо страшнее огненного. Огонь можно погасить водой, ледяное будет гореть, пока не растает вложенная в него драконом сила, а ее у снежных зверей просто через край. Их кровь выжигала большинство первых смельчаков, которые решили повторить опыт перворожденных. Их дыхание – наши земли. Долгое время Север был заснеженной пустыней, пока не появились первые сильные иртханы.
Словом, деревья у нас высаживают исключительно в парках, а выращивают их в специальных оранжереях, но для Ингрид роскошь – неотъемлемая составляющая счастья. Она просто светится от восторга, когда видит зависть в глазах подруг. Здесь даже картины написаны на холстах, а не голографические. На них изображены легенды Ферверна, а тяжелые резные рамы напоминают о прошлых веках.
– Прежде чем мы начнем, – голос отца возвращает меня в реальность, – я бы хотел сказать, что у нас несколько меняются планы на праздничную ночь.
Праздничная ночь – время перехода из года в год, отмечается она с прошлого века по приказу правящего тогда Верховного, который очень любил увеселения. Как-то так получилось, что сам праздник (и подготовка к нему) понравился не только иртханам, но и людям, с тех пор он прижился и ежегодно справляется в каждой семье.
– Мы приглашены в загородную резиденцию Ландерстергов.
– О, – выдыхает Ингрид.
Глаза Сильви загораются таким восторгом, что мне кажется, сестра сейчас подпалит дорогущую, заказанную ее матерью из Фияна скатерть.
– Да, – продолжает отец, – и в эту же ночь состоится официальная помолвка.
Хорошо хоть, не свадьба, и на том спасибо.
– Лаура? – Он смотрит на меня.
– А?
– Что же ты молчишь?
Да так, боюсь ненароком назвать его иртханейшейство его наблейшеством[1], а так все в порядке.
– Дар речи потеряла от счастья.
Отец хмурится, но тут в дело вступает Ингрид:
– Юргарн! У нас же нет платьев. У девочек нет платьев…
– Ингрид, у нас еще целый месяц до…
– Всего месяц! Ты представляешь, как сложно найти нормальное платье? Даже если его шить на заказ, мне надо пролистать сто пятьдесят страниц самых разных журналов, чтобы найти хоть что-то мало-мальски достойное!
– Ингрид, ты утрируешь ситуацию, – качает головой отец. – Тебе нужно всего лишь пригласить стилиста, и он подберет тебе сто пятьдесят вариантов, из которых ты обязательно что-то выберешь.
– Думаешь, это так легко?!
– Гм. Тост, – говорит Дар, поднимая бокал, в котором плещется веоланское. Пузырьки поднимаются на поверхность с легким шипением. – За Лали, благодаря которой мы сегодня все сидим за этим столом.
– За Лали! – хором отзываются все.
Ингрид выглядит недовольной: ужин она всегда считала целиком и полностью своей заслугой, но Дар своим тостом перекрыл все ее достижения на этом поприще. Чтобы сгладить неловкость, я пробую жаркое.
– Очень вкусно.
– Чудно, – отвечает мачеха кислым тоном.
– И к слову, Ландерстерг отказался беседовать с остальными претендентками, хотя ты, Лали, была третьей.
Я подавилась кусочком, который не успела прожевать. В итоге пару минут семья лицезрела красную меня, которую Дар тщетно хлопал по спине в попытках вернуть к нормальному дыханию.
– Все в порядке? – второй раз за вечер поинтересовался брат.
– Да. Очень дипломатично.
– Ты сейчас о чем? – Отец внимательно на меня смотрит.
– О том, что у него было еще семь прекрасных невест, которых он отказался смотреть.
Почему-то при мысли об этом мне хочется треснуть его иртханейшество ноутбуком. Никогда не замечала в себе такого, но его – хочется. Треснуть.
– Невесты и их семьи узнавали о собеседовании за сутки. Так что дипломатия тут ни при чем.
Ну да. Конечно!
Дипломатия наше все.
– И раз уж мы заговорили о дипломатии. О выборе Ландерстерг объявит через два дня, и тебе нужно будет присутствовать на встрече с журналистами.
Ингрид бледнеет.
– Юргарн! Два дня!
– Это просто заявление, а не официальная помолвка, – отмахивается отец.