Парящая для дракона
Часть 36 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Так, давай-ка поедим. Здесь все люди хорошие, заботятся о тебе. Давай.
Сдвинуть миску стоило немалых трудов, и по ощущению там были булыжники, а не драконий корм. Хотя, с другой стороны, драконий корм, наверное, и должен выглядеть как булыжники.
Драконенок снова принюхался, а потом отвернулся.
Я посмотрела на Ландерстерга.
– Пойдем, Лаура.
– Но я же еще ничего не сделала…
– Он или отреагировал бы сразу, или…
– Ну и что ты предлагаешь? Просто бросить его здесь? Эй! – Я потыкала в мягкую чешуйку. – Я знаю, ты такой маленький и тебе уже много всего пришлось пережить, но… Надо поесть! Давай, давай.
Кормина уместилась у меня в ладонях, я чуть подвинулась и поднесла ее к мордочке. Он раздраженно зашипел и отвернулся в другую сторону.
– Ах, так?! – сказала я. – Ну и ладно.
После чего вздохнула и поднесла корм ко рту.
Хрясь!
Кажется, очешуели все: и Ландерстерг, и я, и драконенок. Последний вообще вскинул голову и уставился на меня как на ненормальную.
– А фот нефего было отказываться. Теферь буду ефть я.
Такого… странного вкуса я ни разу не ощущала. Что-то среднее между вяленым мясом, песком и углем (если бы я когда-нибудь посыпала вяленое мясо песком и углем, разумеется).
– Лаура, ты что делаешь?! – первым опомнился Ландерстерг.
– Ем, – сказала я, искренне надеясь, что все затрамбованное в меня Ингрид не попросится обратно.
Хотя оно уже искренне просилось.
Должно быть, вид у меня был такой, что дракон шагнул ко мне. В следующий момент я поняла, что не из-за вида: драконенок раскрыл пасть.
Лизь!
Кормину у меня забрали крайне осторожно, оставив на ладони только искорки холода от языка. А в следующий момент принялись хрустеть.
Драконы! Он ест!
– Он ест! – взвизгнула я. – Торн, он ест!
И тут же зажала руками рот – понять бы еще почему. Чтобы не спугнуть драконенка или потому, что у меня с губ сорвалось имя, которое совершенно точно не должно было срываться.
Правда, драконенок даже головы не поднял: распробовав то, что напихали в этот донельзя странный драконий корм, он теперь хрустел им так, что за ушами трещало. Старший дракон тоже выглядел более чем довольным, хотя я не была уверена. В том, чем вызвано это довольство.
– Лаура, – мне подали руку.
Я поднялась, стараясь смотреть исключительно на детеныша.
– Кажется, с ним все в порядке, – сказала я. – И очень надеюсь, что он попьет сам, потому что совать голову в бассейн я не хочу.
Ландерстерг плотно сжал губы, а потом все-таки расхохотался. Кажется, теперь я знаю, как смеются драконы: низкий хриплый смех, такой… цепляющий, что ли. Хотя в Ландерстерге и помимо смеха было много всего цепляющего, мне гораздо более интересно было бы, если бы он скрипел, как флайс, который вот-вот развалится на части, или подвиркивал, или…
– Лаура, ты была бесподобна, – отсмеявшись, сказал он. – Видела бы ты свое лицо…
– Дали бы зеркальце, – обиделась я. Впрочем, тут же обрадованно сказала: – Видели бы вы свое.
Ландерстерг пристально на меня посмотрел.
– Снова на «вы»? А как же Торн?
Я прижала ладони к щекам.
– Это было временное помешательство.
– Помешательство?
– Ну да. Как вы думаете, кто-то в здравом уме может есть драконий корм?
– Сложный вопрос.
– Вот! – Я многозначительно подняла палец вверх.
И облегченно вздохнула, когда звереныш потопал к импровизированному озерцу-чаше и принялся пить.
– Да, с ним действительно все в порядке, – сказал Ландерстерг. – Ты сделала все, что могла.
– И что? Теперь мы просто уйдем?
Мне почему-то отчаянно не хотелось оставлять малыша одного. То, что малыш в высоту мне достает до груди (стоя на четырех лапках), дела не меняет. Он действительно совсем малыш. И он совсем недавно потерял маму.
– А что ты предлагаешь, Лаура?
– Мы не можем его забрать? Хотя бы на ночь? На две? Пока он адаптируется…
– Куда? – поинтересовался правящий.
И правда. Куда.
Я вздохнула, глядя на то, как драконенок развернулся и потопал к нам. При мысли о том, что придется выйти за дверь, просто сердце кровью обливалось.
– О нем здесь позаботятся, Лаура. Можешь мне поверить.
– Знаю, – сказала я и вздохнула. – Знаю.
Опустившись на корточки, протянула драконоребенку руку.
– Иди сюда, маленький.
Маленький подошел. Лег рядом со мной на пол, положил морду мне на колени.
Я почесала его за ухом: осторожно, чтобы не потревожить чешуйки, потом поднялась. Драконенок вскинул голову и вскочил.
– Я еще приду, – пообещала. – Правда. Я буду часто приходить. Хочешь?
Ландерстерг коснулся панели:
– Альвин. Мы выходим.
– Вижу. Иду.
Пискнула дверь, Ландерстерг остановился, пропуская меня вперед, я же метнулась к ней с такой скоростью, как будто за мной гналась стая голодных наблов. Не хватало тут еще разреветься.
Правда, выйти я не успела: скрежет коготков по полу за моей спиной был весьма говорящим. Я обернулась как раз в тот момент, когда драконенок, наткнувшись на взгляд Ландерстерга, замер. А потом плюхнулся на попу и закричал. Нет, даже не закричал, заплакал – я была в пустоши, я слышала плач драконов, но такого душераздирающего крика не слышала никогда.
– Все, – сказала я, шагая назад. – Мне все равно, что этого не допускает регламент, я остаюсь здесь.
– Лаура…
– Я остаюсь здесь, – сказала я, подбегая к драконенку и обнимая его.
Кричать он перестал, но дышал судорожно, как дети после слез.
– Мне только нужно что-нибудь постелить. И… вещи на тренировку принести. Можно Хестора попросить, да?
Ландерстерг посмотрел на меня сверху вниз:
– А на тренировку ты как пойдешь?
Не знаю как. На это еще целая ночь впереди.
– Так можно?
Дракон перевел взгляд на вбежавшего врача. Потом кивнул на нас:
– Ты это слышала, Альвин.
– Да это полкорпуса слышало.
– Пусть они себе там болтают, – сказала я драконенку, поглаживая по голове. – Я остаюсь с тобой. Все, правда-правда остаюсь. Никуда от тебя не уйду, хорошо?
– Ферн Ландерстерг, но это невозможно. На территории центра…
– На территории центра невозможно. – Правящий потер лоб, глядя на нас.
Сдвинуть миску стоило немалых трудов, и по ощущению там были булыжники, а не драконий корм. Хотя, с другой стороны, драконий корм, наверное, и должен выглядеть как булыжники.
Драконенок снова принюхался, а потом отвернулся.
Я посмотрела на Ландерстерга.
– Пойдем, Лаура.
– Но я же еще ничего не сделала…
– Он или отреагировал бы сразу, или…
– Ну и что ты предлагаешь? Просто бросить его здесь? Эй! – Я потыкала в мягкую чешуйку. – Я знаю, ты такой маленький и тебе уже много всего пришлось пережить, но… Надо поесть! Давай, давай.
Кормина уместилась у меня в ладонях, я чуть подвинулась и поднесла ее к мордочке. Он раздраженно зашипел и отвернулся в другую сторону.
– Ах, так?! – сказала я. – Ну и ладно.
После чего вздохнула и поднесла корм ко рту.
Хрясь!
Кажется, очешуели все: и Ландерстерг, и я, и драконенок. Последний вообще вскинул голову и уставился на меня как на ненормальную.
– А фот нефего было отказываться. Теферь буду ефть я.
Такого… странного вкуса я ни разу не ощущала. Что-то среднее между вяленым мясом, песком и углем (если бы я когда-нибудь посыпала вяленое мясо песком и углем, разумеется).
– Лаура, ты что делаешь?! – первым опомнился Ландерстерг.
– Ем, – сказала я, искренне надеясь, что все затрамбованное в меня Ингрид не попросится обратно.
Хотя оно уже искренне просилось.
Должно быть, вид у меня был такой, что дракон шагнул ко мне. В следующий момент я поняла, что не из-за вида: драконенок раскрыл пасть.
Лизь!
Кормину у меня забрали крайне осторожно, оставив на ладони только искорки холода от языка. А в следующий момент принялись хрустеть.
Драконы! Он ест!
– Он ест! – взвизгнула я. – Торн, он ест!
И тут же зажала руками рот – понять бы еще почему. Чтобы не спугнуть драконенка или потому, что у меня с губ сорвалось имя, которое совершенно точно не должно было срываться.
Правда, драконенок даже головы не поднял: распробовав то, что напихали в этот донельзя странный драконий корм, он теперь хрустел им так, что за ушами трещало. Старший дракон тоже выглядел более чем довольным, хотя я не была уверена. В том, чем вызвано это довольство.
– Лаура, – мне подали руку.
Я поднялась, стараясь смотреть исключительно на детеныша.
– Кажется, с ним все в порядке, – сказала я. – И очень надеюсь, что он попьет сам, потому что совать голову в бассейн я не хочу.
Ландерстерг плотно сжал губы, а потом все-таки расхохотался. Кажется, теперь я знаю, как смеются драконы: низкий хриплый смех, такой… цепляющий, что ли. Хотя в Ландерстерге и помимо смеха было много всего цепляющего, мне гораздо более интересно было бы, если бы он скрипел, как флайс, который вот-вот развалится на части, или подвиркивал, или…
– Лаура, ты была бесподобна, – отсмеявшись, сказал он. – Видела бы ты свое лицо…
– Дали бы зеркальце, – обиделась я. Впрочем, тут же обрадованно сказала: – Видели бы вы свое.
Ландерстерг пристально на меня посмотрел.
– Снова на «вы»? А как же Торн?
Я прижала ладони к щекам.
– Это было временное помешательство.
– Помешательство?
– Ну да. Как вы думаете, кто-то в здравом уме может есть драконий корм?
– Сложный вопрос.
– Вот! – Я многозначительно подняла палец вверх.
И облегченно вздохнула, когда звереныш потопал к импровизированному озерцу-чаше и принялся пить.
– Да, с ним действительно все в порядке, – сказал Ландерстерг. – Ты сделала все, что могла.
– И что? Теперь мы просто уйдем?
Мне почему-то отчаянно не хотелось оставлять малыша одного. То, что малыш в высоту мне достает до груди (стоя на четырех лапках), дела не меняет. Он действительно совсем малыш. И он совсем недавно потерял маму.
– А что ты предлагаешь, Лаура?
– Мы не можем его забрать? Хотя бы на ночь? На две? Пока он адаптируется…
– Куда? – поинтересовался правящий.
И правда. Куда.
Я вздохнула, глядя на то, как драконенок развернулся и потопал к нам. При мысли о том, что придется выйти за дверь, просто сердце кровью обливалось.
– О нем здесь позаботятся, Лаура. Можешь мне поверить.
– Знаю, – сказала я и вздохнула. – Знаю.
Опустившись на корточки, протянула драконоребенку руку.
– Иди сюда, маленький.
Маленький подошел. Лег рядом со мной на пол, положил морду мне на колени.
Я почесала его за ухом: осторожно, чтобы не потревожить чешуйки, потом поднялась. Драконенок вскинул голову и вскочил.
– Я еще приду, – пообещала. – Правда. Я буду часто приходить. Хочешь?
Ландерстерг коснулся панели:
– Альвин. Мы выходим.
– Вижу. Иду.
Пискнула дверь, Ландерстерг остановился, пропуская меня вперед, я же метнулась к ней с такой скоростью, как будто за мной гналась стая голодных наблов. Не хватало тут еще разреветься.
Правда, выйти я не успела: скрежет коготков по полу за моей спиной был весьма говорящим. Я обернулась как раз в тот момент, когда драконенок, наткнувшись на взгляд Ландерстерга, замер. А потом плюхнулся на попу и закричал. Нет, даже не закричал, заплакал – я была в пустоши, я слышала плач драконов, но такого душераздирающего крика не слышала никогда.
– Все, – сказала я, шагая назад. – Мне все равно, что этого не допускает регламент, я остаюсь здесь.
– Лаура…
– Я остаюсь здесь, – сказала я, подбегая к драконенку и обнимая его.
Кричать он перестал, но дышал судорожно, как дети после слез.
– Мне только нужно что-нибудь постелить. И… вещи на тренировку принести. Можно Хестора попросить, да?
Ландерстерг посмотрел на меня сверху вниз:
– А на тренировку ты как пойдешь?
Не знаю как. На это еще целая ночь впереди.
– Так можно?
Дракон перевел взгляд на вбежавшего врача. Потом кивнул на нас:
– Ты это слышала, Альвин.
– Да это полкорпуса слышало.
– Пусть они себе там болтают, – сказала я драконенку, поглаживая по голове. – Я остаюсь с тобой. Все, правда-правда остаюсь. Никуда от тебя не уйду, хорошо?
– Ферн Ландерстерг, но это невозможно. На территории центра…
– На территории центра невозможно. – Правящий потер лоб, глядя на нас.