Пари, леди, или Укротить неукротимого

— Мм.

— Нет? Ну тогда чего вы хотите? Может, перекрасим мех вашего защитника в фиолетовый, чтобы каждый знал, как опасно иметь с ним дело? Тогда к вам и на сотню шагов никто не приблизится.

Алисия представила фиолетовый шарик на ножках, и смешок прорвался сквозь всхлип.

— Ну-ка? — Даниар приподнял ее лицо за подбородок. — Совсем другое дело. Только слезы на ресницах блестят. Дать вам платок?

— Нет, спасибо, ваша рубашка вполне справилась. — Алис попыталась ладонями разгладить намокшую на мужской груди ткань, но только расширила границы мокрого пятна.

— И за что мне вас небо послало? — вздохнул лорд.

— За ваш характер?

— И что не так с моим характером?

— Вы не умеете успокаивать девушек в обычном смысле этого слова.

— Вы же успокоились.

— Но вы мне столько наговорили…

— Что же принято говорить?

— Что-то милое. А вы все про разрушения, про зонтики.

— А вам подавай красивую ложь про ангельский характер, неземную красоту и то, как вы удивительны всегда — когда смеетесь и когда плачете, невзирая на красный нос и глаза. Женщины любят слова, которые расходятся с делом. Однако я все же назвал вас милой.

— Я поразилась, что вы так умеете, — искренне оценила Алисия.

— Конечно, умею, мне прививали эти глупости с детства, но я не вижу никакого смысла в лести. Предпочитаю откровенность, даже когда ее применяют в отношении меня самого. Пустословие — это напрасная трата времени. Нужно ценить жизнь, не искажая ее выдумками и ложью.

— Знаете, иногда все же предпочтительней промолчать. Всегда лучше не сказать девушке про красный нос и глаза. Особенно если она и сама понимает, что выглядит ужасно.

— Считаю, вы очаровательны даже сейчас. Смущают мокрые щеки.

Он отер ее слезы будто небрежно, слегка согнув пальцы и развернув ладонь тыльной стороной, как если бы жест, когда рука раскрыта и излишне чувствительные подушечки касаются кожи, показался ему чрезмерным, превышающим некий допустимый предел. Однако вышло отлично от задуманного.

Леди застыла, а лорд задумчиво произнес:

— Если вам не нравится словесная манера утешения, есть и молчаливые способы, которые работают безотказно.

— Никогда о таких не слышала.

Пройдясь вдоль линии скулы, его рука вновь коснулась подбородка, приподняв лицо леди. Даниар подался ближе, крепче сжав Алис за талию, но тут входная дверь отворилась, и девушке не удалось подробнее узнать об иных способах утешения, поскольку в приемную вошел ректор.

Карен отчего-то смутился, попятился, словно собрался выйти обратно, но тут увидел разгром в комнате.

— Боже! Что здесь случилось? Даниар?

— Это был не я, — вздохнул лорд, выпуская девушку из рук.





ГЛАВА 11




— Ваша светлость, — поклонился секретарь его величества и отворил дверь. Лорд вошел в просторную, богато убранную комнату, именовавшуюся личным кабинетом короля, куда допускались особы приближенные.

— Ваше величество. — Маг склонил голову.

— А, Даниар! — Монарх оторвался от созерцания живописного вида за окном. — Пунктуален, как всегда.

— Разве кто-то смеет опаздывать к вашему величеству?

— Королева всегда опаздывает. Но это совершенно другой вопрос, с этим ничего не поделаешь. Я вызвал тебя для иного разговора. Знаешь, сегодня получил донесение, подписанное главой министерства госзадолженностей. Жалуется, понимаешь, на моего министра просвещения.

— Понимаю.

— Ага! Значит, не пустая кляуза? По делу пишет! Тогда давай разбираться. Из донесения следует, что его светлость лорд Морбей де Феррес натравил на заслуженных работников конфискационного аппарата несметные полчища ужасных потусторонних чудовищ. Необходимо прояснить, кого ты там натравил?


— Двух гончих.

— Гончих? — Король едва заметно передернул плечами и сказал тихое «брр». — Далее следует, что эти полчища преследовали несчастных до самого министерства. Что скажешь?

— Скажу, что улепетывали несчастные до министерства, а гончие не покидали мою приемную.

— Выходит, ты слишком сильно напугал.

— На подобную службу требуются работники с нервами покрепче, ваше величество.

— По мнению министра, это его самые отъявленные головоре… работники. И вот тут, в конце письма, он настоятельно требует наказания за поруганную честь родного племянника, одного из тех двоих.

— Дуэль?

— С ума сошел! Кто с тобой на дуэль пойдет? Знаешь ли, самоубийц нет. Просто высочайшего королевского повеления требует, чтобы я тебя наказал. И ладно бы ты припугнул рядовых сотрудников, но второй из двоих — мой родственник. Пятый кузен по линии двоюродной тетки. Понимаешь ситуацию?

— Понимаю, ваше величество.

— Ты меня знаешь, Даниар, я предпочитаю сильных сторонников поближе родственников держать, потому как родня — что? Заговор организует — и глазом моргнуть не успеешь. Но тут ведь загвоздка в сути вопроса. Министр пишет, что ты не позволил взыскать задолженность с практически государственных преступников, которые не вернули короне проценты. Как объяснишь?

— Я давал слово, что эти проценты взысканы не будут. Своих обещаний я не нарушаю, вы знаете.

— Хм, — король потер подбородок, — ну, слово джентльмена — это конечно… Хотя выгнал бы, и дело с концом, чего ради людей запугивать?

— Они напугали моего секретаря.

— Ах, вот что? За даму вступился? Похвально.

— Ваше величество должны помнить всю историю. Вы отдали дела в мое ведение, чтобы я распорядился по-своему. Деньги были вложены в университет, и сейчас в казну поступает постоянный доход, который полностью покроет все невозвращенные проценты. Долги окупят себя с лихвой и без участия непосредственных должников.

— Ты прав! Но знаешь, давай для общего спокойствия переоформим конкретные задолженности на тебя, и они перестанут быть государственными. Просто подпишешь бумаги о передаче прав собственности — и готово, никто ни к чему не придерется.

— Если дадите соответствующее указание, это не будет проблемой.

— Конечно, дам, а наши бюрократы не пикнут. В прошлый раз сам помнишь, столько вопросов возникло. Они мне донесений настрочили великое множество. Зато сейчас отлично все провернем, ведь университет — в твоем ведении.

— Хорошо, ваше величество.

— И больше не натравливай на самоотверженных работников короны гончих.

— Гончих натравливать не буду.

— А не гончих? — прищурился король.

Министр в ответ пожал плечами, словно сам досадовал на огромное разнообразие подвластных ему существ, которых можно было натравить.

— Понятно. Кстати, Даниар, как продвигается дело с высочайшим королевским повелением о скорейшей женитьбе?

— Продвигается, ваше величество. Изучаю кандидатуры.

— Изучаешь? Это хорошо. Я вот тут набросал небольшой список. Имена всякие…

— Еще имена?

— Тут немного. Очень достойные дамы хорошего происхождения, с идеальной репутацией. Как раз такие, которые подойдут человеку твоего положения. Взгляни на досуге. А хочешь, бал во дворце организуем? Посмотришь вживую, так сказать.

— Воздержусь.

— Как всегда! Тебе сложно поскорее жениться?

— Не стоит торопиться, ваше величество.

— Ты уже который год так говоришь.

— Я обязательно женюсь… когда-нибудь.

— Ты уж постарайся, в королевстве необходимо повышать численность фиолетовых магов.

— Приму к сведению, ваше величество.



Кислая физиономия главы министерства госзадолженностей радовала глаз. Даниара сей господин недолюбливал очень давно. Впрочем, тех, кто «долюбливал» фиолетового мага, в королевстве можно было пересчитать по пальцам, если не принимать во внимание представительниц прекрасного пола. Их количество сразу перевешивало чашу весов в пользу лорда и делало Даниара едва ли не главным любимчиком светского общества.

— Принимайте, — сквозь зубы процедил министр, взмахом руки отсылая из кабинета понурого племянника.