Паранормы. Незримая пуля

Анатолий Павлович пожевал губами, ошарашенный эмоциональной речью директора. Сказал мрачно:

– Мы не можем регулировать Интернет…

– А надо! Надо! Ради сохранения молодых душ! Уже много лет в России идёт грандиозная диверсия по обработке сознания молодёжи и изменению менталитета народа, а также по подготовке молодёжи к участию в антигосударственных демонстрациях в качестве «майданного мяса». И теперь мы вынуждены работать не только против поводырей революций, но и против их молодых пособников. К примеру радикал-либерал и он же известный блогер Илья Варламов выдвинул себя кандидатом в мэры Москвы. Думаете, это такой прикол? Да у него подписчиков больше пяти миллионов! Если молодёжь проголосует за него, он запросто пройдёт в мэры. Вам нужен такой, с позволения сказать, слуга народа?

Президент взопрел.

– Чёрт бы тебя побрал, Иван Егорович! Я вызвал тебя не для того, чтобы ты читал мне мораль.

– А для чего?

– Мы не спим в стойле, а работаем в плане очистки верхнего эшелона власти. Мне нужен компромат на министра просвещения. Скользкий пацан, а главное – под благими намерениями умело прячет мины под образование и воспитание.

– Наконец-то дошло и до вас. Конечно, мы ведём досье. Хотя действовать надо решительнее и быстрее. Вот ещё пример: вы знаете, что высшее руководство Подмосковья – мультимиллионеры? Вас это не беспокоит?

– Вот и подключай свой КЗО. – Президент хлебнул водички, смочил носовой платок и вытер лоб. – Да и «Призрак» не мешало бы направить в нужное русло. А то что-то не видно их работы.

– «Призрак» пашет как раб на галерах, но слиперов у нас мало, не успеваем корректировать всех негодяев, больно их много во власти окопалось. Но если вы дадите отмашку, нам будет намного легче справляться с проблемами.

– Надеюсь, у вас всё под контролем?

Козодоев подумал о возникших проблемах с американским психотронным генератором, но вслух об этом говорить не стал. Ещё оставалась надежда на благополучное завершение работы по изучению и применению этого оружия.

– Буду докладывать вам о каждой проведенной операции.

– Будь добр. Не забудь о компромате.

– Через час получите файл.

– Кого вы корректируете в ближайшее время? Не министра финансов? Настало время заменить его.

– С финансами разберёмся позже. В плане работа с министром Манторовым.

Анатолий Павлович погладил пальцем шрамик над бровью.

– Прошу быть осторожнее.

– В каком смысле?

– По моим данным он начал реструктуризацию машиностроительной отрасли…

– Вот поэтому его и надо умело направить на созидание, а не на планируемое разрушение отрасли.

– Разрушение?

– А вы думали либералы решили усилить позиции России в этой области на мировом рынке?

Президент сделал движение к клавиатуре компьютера.

– Мне тут скинули доклад экспертного совета…

– Забудьте! Намечается сокращение инженерного корпуса и смена площадок, что неминуемо приведёт к падению производства. У главных наших машиностроителей и авиапроизводителей либералы просто отнимают земли, чтобы построить торговые центры под соусом «оптимизации производственного цикла и сокращения численности управляющих кадров». А уволят в первую очередь тех, кто действительно нужен отрасли.

Анатолий Павлович недоверчиво посмотрел на собеседника.

– Откуда тебе это известно?

– Или я не директор Службы безопасности? – усмехнулся Козодоев. – Вы же работали в нашей системе…

– Это было давно и неправда. Кстати, мне хотелось бы побеседовать с вашим координатором.

– С Мараевым?

– Мы встречались на отчётных собраниях Думы, и он произвёл на меня благоприятное впечатление.

– Повремените со встречей.

– Почему?

Козодоев замешкался, не готовый к объяснению причин своих предчувствий. Михаилу Модестовичу он, конечно, доверял всецело, однако в связи с последними событиями: передислокация «Призрака», отказ Ланина сообщить координаты новой штаб-квартиры (адрес базы, принадлежащей ГРУ, разумеется, был липовым), а также заявления полковника о наличии «крота» в рядах КЗО, – рисковать здоровьем, а то и жизнью президента не казалось разумным.

– У нас назревает реформация личного состава и смена приоритетных задач.


– Реформация? – поднял брови Анатолий Павлович. – И вы туда же? Не жизнь, а сплошная оптимизация.

– Комитет – живая система, а не закостенелый чиновничий аппарат. Жизнь меняется быстро, и мы не должны отставать. Тем более имея такое оружие.

Президент ещё раз вытер влажный лоб платком.

– Слиперы… да, если бы не они месяц назад…

– Вас бы уже не было – как личности. Убивать вас не собирались, планировали запрограммировать. И эта работа продолжается. Вот почему я предлагаю прошерстить круг ваших советников и уволить ненадёжных. Ведь к советнику Долгому у вас не было претензий?

– Он казался мне… государственником.

– А ведь мы давали вам материал по советникам. Долгий тоже был в списке нечистых на руку людей наряду с разработчиками ЕГЭ и разрушителями медицины. А они до сих пор у вас в фаворе и служат, горя не зная.

Анатолий Павлович нахмурился.

– Я не Господь Бог, – по губам президента скользнула кривая ухмылка, – и даже не слипер, чтобы оценивать людей по их мыслям.

– Мы же предлагали вам помощь слиперов.

– В качестве ментальных томографов? – Анатолий Павлович покачал головой. – Эдак придётся просвечивать весь состав правительства.

– Почему бы и нет? Я бы так и сделал, – боднул воздух лбом Иван Егорович. – Неэтично? Безнравственно? Зато эффективно и с гарантией того, что нас не подставят и не предадут.

– Не знаю, мне это не по душе, хотя и я не ангел во плоти и не раз ошибался в людях. Да и слиперы ваши вряд ли согласятся стать секретными копателями в чужих душах.

– Не все, но кто-то согласится ради наведения должного порядка.

– Кто же, если не секрет? Этот ваш новый спец? Фамилия у него интересная…

– Безоружный.

– Вот-вот, прямо как специально подчёркивается, что он очень даже вооружён.

– Он-то как раз против, мы предлагали.

– Мне он понравился, да и его спутница тоже. Что они могут ещё, кроме чтения мыслей?

– Даже я не знаю всех способностей паранормов. Они не только могут проникать в мозг человека, но и контролировать его поведение, производя жёсткую кодировку сознания на какое-либо действие.

– Какое?

– Да любое, вплоть до отключения сердца или программирования на террористический акт, насилие и даже убийство. С этого, собственно, и началась их история. Во всём мире с начала Великой Отечественной войны до сегодняшних дней были известны лишь чуть больше десятка слиперов. Один из них засветился ещё в тысяча девятьсот сорок третьем году – Мустафа Инхум, использованный немецкой спецслужбой «Аненэрбе». Он родился в тысяча девятьсот двадцать девятом в семье артистов бродячего цирка. А вообще это длинная история, которая стала известна КГБ после изучения архива «Аненэрбе». В общем, он недолго поработал на гитлеровцев, сошёл с ума к концу войны.

– Убийца?

– Скорее, разведчик и гипнотизёр. С его помощью немцы хотели завербовать известного тибетского ламу, чтобы тот сообщил им координаты базы летающих тарелок.

– Но ведь базу не нашли, насколько мне известно.

– Не буду раскрывать вам наши секреты, меня тоже предупреждали, чтобы я помалкивал, но уже тогда гитлеровцы знали о том, что за нами наблюдают пришельцы. Однако суть не в этом. Наши слиперы в корне отличаются от западных, потому что наша ментальность иная, мы изначально, в глубине коллективного бессознательного, не убийцы.

Президент прищурился.

– Иная цивилизация?

– Совершенно верно, кто бы что ни говорил. И война нынче ведётся не между отдельными государствами, а между тремя разными цивилизациями: русской, восточной и западной. Американцы – лишь её филиал.

– Под восточной ты имеешь в виду китайскую?

– Жёлтую расу, весь этот восточный конгломерат цивилизаций – китайцев, японцев, вьетнамцев и тайцев.

– А Индия?

– Как ни странно, индийцы – потомки гиперборейцев, как и мы, русские, и славяне вообще. Просто они ассимилировались с арабами и южными племенами жёлтой расы.

– Ты так уверенно рассказываешь об этом.

– Так ведь я военный историк по образованию, – смущённо сказал Козодоев.

– Ладно, историк, держи меня в курсе событий. Плохо, когда тебя окружают враги и ни на кого нельзя опереться.

– На меня можно, – серьёзно проговорил Иван Егорович.

В Кремле он не задержался, спеша на Лубянку (как всегда ждала куча дел), но уже в машине директора потревожил звонок.