Паранормы. Незримая пуля

– Красивое имя. Кто это?

– Вместе работаем, – ответил Нестор тоном, каким отец сам объяснил ему, кто такая Катя. – Она старше меня на десять лет, и это заставляет напрягать извилины. Вот я и философствую.

– На десять лет старше?

– А что тут такого? – нахмурился Нестор.

– Да ничего, просто нестандартно как-то.

– Она вся нестандартная. – Молодой человек не удержался от ухмылки. – И красивая до умопомрачения.

– Ну-ну, не помрачайся. Чем же вы занимаетесь с ней на вашей работе?

Нестор поискал удобоваримое объяснение.

– Корректируем поведение чиновников на высоких постах, творящих безобразия.

– Как это – корректируете?

Нестор посмотрел в глаза Евлампия Калистратовича.

– Пап, лучше тебе не знать нюансы. Существуют определённые методы воздействия на психику людей…

– НЛП?

– Типа того. Ты уже мог убедиться на опыте доносчика, что методы эти работают.

– Так ты гипнотизёр?

– Считай, что гипнотизёр. – Нестор рассмеялся. – Как модно нынче говорить – магический оператор. Только не делись ни с кем этой информацией.

– За кого ты меня принимаешь? Ну а в перерывах между этими вашими воздействиями чем занимаешься?

– Не поверишь. – В душе внезапно созрела решимость поделиться с родным человеком информацией о контакте с плазмиками. – Но опять-таки прошу ни с кем на эту тему не говорить. Ещё упекут в психушку. Я законтачил с инопланетянами.

Евлампий Калистратович недоверчиво поиграл бровями, разглядывая серьёзное лицо сына. Вид у него был растерянный, и Нестор снова засмеялся.

– Не пугайся, я не сбрендил. А с контактом случайно получилось. Я действительно в каком-то смысле экстрасенс и могу внедряться в людей и читать их мысли.

– Как это – внедряться?

– В ментальном плане, виртуально. Ну, это долго объяснять. В один из вечеров я тренировался вселяться в разные предметы и ради смеха решил погулять в космосе. Самое интересное, что я получил ответ! Ближе к центру нашей Галактики Млечный Путь располагается двойная звёздная система, состоящая из обычной звезды – красного гиганта и коричневого карлика. И на этом карлике живут плазменные существа, плазмики. Я установил связь с одним из них. Его зовут Мыследаром.

Евлампий Калистратович сглотнул.

– Ты… пошутил?

– Нет, я же сказал – не поверишь.

Евлампий Калистратович пошевелил губами, покачал головой и поднялся налить кофе.

– Пей и рассказывай.

– Что тебе рассказать?

– Что это за плазмики, как выглядят, как живут, что у них за социальная организация и есть ли она вообще.

– Ещё какая. – Нестор сделал несколько глотков живительной влаги. – Я сам обалдел, когда услышал от Мыследара историю их цивилизации. Сами они представляют собой коллективных существ, ходячие, а точнее, летающие ульи или рои насекомых. Но при этом ячейки эти совсем не насекомые, а устойчивые плазменные образования величиной с ноготь. Я даже не смогу описать их форму, потому что они могут принимать любой геометрический облик в соответствии с задачей, которую выполняют в данный момент.

– То есть у них мыслит всё тело? Рой?

– Можно сказать и так.

– Что за цивилизацию они построили?

– Держись за стул крепче, а то упадёшь. Я долго выспрашивал у моего визави идею социального устройства общества плазмиков и пришёл к выводу, что они создали настоящий коммунизм.

– Да ладно, – отмахнулся Евлампий Калистратович.

– Честно, сам был в шоке. Может, коммунизмом назвать эту конструкцию и нельзя, но по многим параметрам она близка к нашей системе, потерпевшей поражение в двадцатом веке. Однако начну по порядку. Если отвлечься от физического облика плазмиков, считая их в каком-то смысле людьми, то получается такая картина.

У них были города, но потеряли своё значение, поскольку все жители планеты стали работать дома: весь мир стал глобальной деревней.

– Наши социологи тоже трубят о скорой смене образа жизни в связи с переходом на фриланс.


– У плазмиков это произошло легче и быстрей. Мировые столицы опустели, государства практически исчезли, распавшись на мелкие кластеры специализаций. Границы тоже исчезли, а национальные особенности разных народностей переместились в музеи, став артефактами. Началась эра материального процветания, обеспеченная не постоянным потреблением, а, наоборот, его отсутствием. Плазмики научились жить умеренно, потихоньку создав общество всеобщего благоденствия и всемирного изобилия. Продуктов и производимых вещей хватает всем, и никто не дерётся за власть, как у нас на Земле.

– Не может быть.

– Может, па, я не один раз беседовал с Мыследаром на эти темы. У плазмиков всё решается настройкой социальной системы, а не революционным разрушением. Проблемы возникают лишь в связи с бурным развитием новых технологий, причём без негативного господства крупных корпораций и банков. Кстати, банковская система у них вообще отсутствует. Деньги утратили прежнее значение, и на их место пришли знания: добираются до высоких постов только люди… плазмики, обладающие большими знаниями и опытом.

– Кошмар!

Нестор фыркнул:

– Не кошмар, а идеал!

– Я это и имею в виду.

– Чем тебе не коммунизм? Никакой конкуренции, кроме конкуренции знаний! Никаких насильственных свержений власти! Никаких безжалостных и бесчеловечных методов управления! И никакого перехода на цифру! Хотя при этом они пользуются компьютерами.

– Уф! – поднял руки вверх слушатель. – Подожди, не укладывается в голове! Ты хочешь сказать, что плазмики… э-э, так сказать, неолюди, живут так же как и мы? У них есть семьи, всякие производства, заводы, институты, центры развлечений?

– О центрах развлечений речь не шла. Обязательно спрошу. А производства, заводы, институты, конструкторские бюро как отдельные объекты не существуют. Они объединены в единое гибкое целое – от создания идеи до реализации. Во всяком случае я так понял Мыследара. Глубже не копал, но ещё буду выяснять. Зато оценил главное: плазмики живут в справедливом обществе без конкуренции, войн и насилия, как ты его ни назови, и это меня напрягает больше всего. Иногда даже стыдно за то, что у нас творится, и в стране, и вообще на Земле.

– Да уж! – Евлампий Калистратович почесал в затылке. – Есть чего стыдиться. Удивительно, что где-то в космосе кто-то построил общество изобилия. Вот бы нам перенять этот опыт! А почему ты называешь своего информатора Мыследаром? Разве плазмики разговаривают как люди?

– Вовсе нет, они общаются мысленно, и его имя просто подходит по смыслу под слово «мыследар». Кстати, он служит в департаменте контроля космоса, который каким-то образом объединяет астрономов и спасателей.

– Как это?

– Похоже, он следит за приближением к его звезде опасных астероидов и потоков пыли, ликвидирует их или помогает попавшим в беду соотечественникам как спасатель.

– Как же плазмики достигают взаимопонимания в таких больших семьях? У твоего Мыследара семья…

– Из пятнадцати человек.

– Человек! – хмыкнул Безоружный-старший. – Очуметь! И семьи не распадаются?

– Я не спрашивал, но возраст Мыследара соответствует земному сорокалетнему жителю, а в его семье есть родичи чуть ли не вдвое старше.

– Да-а… – Евлампий Калистратович ушёл мыслями в себя.

Нестор вдруг почувствовал, что устал. Захотелось спать.

– Пойду прилягу, пожалуй.

– Подожди, – очнулся хозяин, – у меня остались вопросы…

– Завтра поговорим, если не возражаешь. Суд в котором часу?

– В двенадцать.

– Успеем обсудить все проблемы. Ты где ляжешь?

– На диване в зале.

– Тогда я как белый человек в спальне.

Почистив зубы, Нестор забрался в кровать, но уснуть не успел, услышав звонок.

На дужке очков мигало слово «Полковник».

Сердце сжалось: звонил Ланин. Но отвечать и объяснять, где находится слипер в данный момент, не хотелось. Тем не менее Нестор нацепил очки, сжал зубы, настраиваясь выслушать очередное нравоучение. Но руководитель «Призрака» повёл речь о другом:

– Завтра к вам утром подъедут наши парни, отвезут к объекту. Изучите подходы в натуре. Операция назначена на послезавтра.

– Перенесите на день, – хмуро сказал Нестор.

– Не понял.

– Я… в Ярославле.

Лицо Ланина в фокусе очков не дрогнуло, но глаза стали чёрными.

– Вы… в Ярославле?

– Да.