Папина дочка

- Не докажут, но вы понимаете, дураки, что могут на мелких отыграться?! Ведь, если вы прессанули человека по беспределу, это значит только одно, что он откровенный отморозок! А если он отморозок и точно знает, кто его прессанул, то ответка прилетит по самым уязвимым!

- Извините, Бессо Давидович, - бубним мы. - Мы мелких прикроем.

- Идиоты. Это же всех надо прикрывать! Всех!! Всю Спарту! На стенку! Уголок держим. Энергии у вас много - херню творить? Так что, Шмелёв, какие у тебя сейчас предложения?

- Старших просить вписаться, - выдавливаю из себя.

- Класс... И вот уже накосячив, мы пришли к единственно верному решению. У вас извилина мозговая через жопу наверное идёт, да? Будем ее сейчас качать. Приседаем...

- Сколько?

- Пока извилина не откажет.

Мля...

Умотав нас до судорог в мышцах, рассматривает, как тяжело дыша, мы валяемся на матах.

- Так, ладно, теперь о делах. Что у тебя случилось, Шмелёв?

Задыхаясь и хрипя рассказываю про майора, про Лизу, суть конфликта...

- В девушке уверен, что не врёт, Шмель? Ситуация-то такая... Она тебе могла под нужным соусом подать.

- Уверен... Она мне и не сказала, если что. Побоялась, что влезу.

- А кто сказал? Ты уверен в человеке.

- Братишка сказал, - бросаю взгляд на Янга. - Уверен.

- Ладно. Ползите по домам. Я людям позвоню... Но. Вы мне отрабатываете теперь трудовую повинность. До самого нового года. По три часа вечером в свое свободное время.

- У-у-у... чего делать надо?

- Будете мне всю общагу штукатурить. Физический труд тоже неплохо качает извилину. Завтра и приступайте. Свободны…

Мы свободны, но продолжаем валяться дальше.

- А что такое - штукатурить? - тяжело дышит Май.

Устало ржем.

- Не могу встать, икру сводит, - жалуюсь я. - И пальцы.

- А у меня вообще задницу… - хнычет Яшин.

- Ну будет красивая, как у Яськи!

- Аха-ха…

- Э… у меня и так красивая!

- А у меня вообще все свело… Лан, братишки, ползем в душ… Извилину отмывать.





Глава 48 - Сплошные стрессы




Наревевшись в одиночестве, рассматриваю равнодушно и опустошенно студию.

У Мая - очень по-спартански: чисто и пусто. Диванчик, ноутбук, турник и напольная двухъярусная вешалка. Однотонные стены и жалюзи вместо штор.

Ему бы девочку... Она б навела тут уют.

Сердце надсадно колотится от тревоги, не давая глубоко уснуть. Обнимая диванную подушку, плаваю в каком-то коматозе. Мне снится-грезится гадость и всякие мои страхи.

Что у папы все плохо, и у Ромы все плохо. И как многозначительно улыбается Геннадий Викторович. По-отечески. А потом, что мы занимаемся с Ромой любовью. Но оказывается, что не с ним! Я вижу над собой лицо Геннадия Викторовича. Он целует меня в шею!

И ощущение такое реальное, что я с воплем подскакиваю, в истерике захлебываясь всхлипами.


- Ч-ч-ч!

Рома!

- Это я, детка... Ну все, пожалуйста, не плачь! Всё... Ты самая хорошая у меня девочка. И ты не делала ничего плохого. Я очень тебя люблю... И не надо мне никаких ответов. Ты мне потом все сама расскажешь, да?

- А?

- Просто, поехали домой. Ты же знаешь, что я косячный… взрывной… ну можешь мне по лицу щелкнуть! Только не обижайся.

Растерянно присаживаюсь, пытаясь отстраниться. Но он не отпускает меня.

- Ром... - отталкиваю в грудь, заглядывая глаза. - Где ты взял ключ?..

- Янга убил, - поджимает губы. - Расчленил. И съел.

- Это не смешно!

- Ладно... У Яши, конечно, смешнее получается. Иди ко мне. Все хорошо с Янгом, он сам мне дал ключ.

- Правда?..

- Правда.

- А что он сказал?

- Сказал, что я козел, а моя прекрасная девочка очень расстроена... Прости! - нежничая скользит губами по лицу. - Я был резок.

Ладони, поглаживая, двигаются по моей спине.

А я с подозрением молчу и прислушиваюсь к происходящему. Неужели, Май сказал ему?!

- Поехали домой, детка? Я так устал... Просто в хлам умотан.

- А где ты был??

Оглядываю его внимательно.

- На тренировке.

- Где ты порвал рубашку?!

- Это на меня акула шоу-бизнеса напала, а я отбивался.

- Какая ещё акула?! - просаживается мой голос от паники.

Я подскакиваю, хватаясь за горло. С шоу бизнесом у меня только Геннадий Викторович ассоциируется!

- Детка, ты чего?

- Какая акула?! - рявкаю на него загнанно.

- Мля... - закатывает удручённо глаза. - Да, Жанна, чтоб её...

- Жанна?.. - растерянно замираю. - Жанна порвала твою рубашку?

- Эй! Я тоже хороший мальчик, клянусь! И кроме рубашки ничего в ее цепкие лапки не попало.

Жанна… Да плевать! Главное, что не Геннадий Викторович!!

Закрываю ладонью глаза. Заплакано рвано выдыхаю.

- Лиза... - убирает мою ладонь.- Не надо так… Ну напылил я с дуру…

Его пальцы трясутся.

- А что с твоими руками, - перехватываю их.

Вожу пальцами по порезам на костяшках. Суставы на пальцах как будто воспалились стали больше... И тремор!

- Ты что кого-то бил?!

- Ну ты даёшь, Лиз! Папина дочь, - усмехается он. - Это тренер сегодня у нас озверину выпил, умотал нас. На пальцах отжимались. Видишь, не сжимаются. Вообще на ногах еле стою, если честно. Поехали, киска... - обнимает, целуя меня в нос.