Падение

— Нет, согласны, — буркнул Хрипящий.

— Итак, с тебя и него, — я кивнул на молчаливого, — по пятнадцать кусков, с Глаза двадцать за наглость. Извинения со всех.

Возражений не последовало, Глаз излучал ненависть, но в этот раз мозги не отключил. Я отправил им эффектную печать договора — заклинание, ставящее метку на должнике, после чего снял приморозку и заметил:

— Источники информации нужно проверять. Иногда они работают на вас, иногда — на противника.

И закрыл дверь, будучи полностью уверенным, что часть денег, которые мне заплатят, эти трое выбьют с Игоря. Никаких угрызений совести я не испытывал. Во–первых, совесть — это не то качество, которым должен обладать маг. Дамиан это не так давно очень наглядно доказал. Настолько наглядно, что я потерял голову от его убедительности. А во–вторых, Игорь — гнида, работающая доносчиком. А гнид надо давить. Или перевоспитывать. В его возрасте второй вариант не исключался.

Но Глаз не был бы Глазом, если бы его натура временами не брала свое. Поэтому выйдя из подъезда, он в сердцах запустил камнем в наше окно. Окно не пострадало, а вот голова Глаза, в которую прилетел отраженный заклинанием камень, очень даже. Спать я ложился под симфонию самых изощренных ругательств, которые только мог придумать ушибленный. Надеюсь, голова у него будет болеть не меньше, чем у меня после его удара.

Утром мама меня выставила в школу. Сказала, если я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы шляться по городу, то в школу ходить обязан. Из воспоминаний тела было понятно, что без образования, точнее, без бумаги о нем, мне грозит в лучшем случае карьера подельника Глаза. А бумагу можно было получить только по окончании учебного заведения, причем сначала нужно было окончить школу, что мне казалось забавным. Подозреваю, что все экзамены за школьный курс я мог сдать хоть сейчас разве что кроме истории — у этого мира она была своя. И физики — миры, которые выбрали путь технического или маго–технического развития делали на этот предмет больший упор. Хотя мы, маги, можно сказать, изучали физику изнутри, а значит, знали ее лучше.

Но в школу я пошел, внутренне над собой посмеиваясь. Можно было прогулять еще пару дней, но мне требовалась адаптация. Поведение Ярослава имитировать не хотелось, но пока все странности можно было отнести на последствия удара по голове. В памяти Ярослава не было информации о подселении чужих душ, но это не значит, что такого тут не было и не наказывалось по принятым в этом мире законам. Нужно бы их изучить, чтобы знать, чего ждать.

Друзей в школе у Ярослава не было, что уменьшало вероятность раскрытия моей тайны. Были по игре, вот они заметили бы несоответствия, но не смогут, поскольку заменять в игре Ярослава я не собираюсь. Я принял от него в наследство только тело, от остального собирался избавляться.

— Ярый, че, с Глазом порешал? — деловито спросил Игорь, отловивший меня сразу в школьном холле.

— Порешал, — согласился я. — Они обещали сегодня деньги принести.

— Че?

— Деньги, бумажки такие разноцветные, Игогоша. Подрастешь, у тебя тоже будут.

— Шутник, блин, нашелся, — окрысился Игорь. — Посмотрим, как запоешь, когда они до тебя доберутся.

— Ты переживай о том, что будет, когда они доберутся до тебя.

— Борзеешь, Ярый, — заключил Игорь. — В больничку захотел?

Я зевнул и прошел мимо. Дуракам нужно объяснять доходчиво. Глаз с этим справится лучше меня, у него удар поставлен.

Первым уроком как раз оказалась история. Учитель, потасканный мужичок в пиджаке с засаленными локтями, выглядел как после отравления некачественной выпивкой. И несло от него так, что даже до последней парты, прибежища Ярослава, доносилось. Вспомнилось, какой скандал устроил Айлинг, когда мы с Дамианом, тогда еще наследником, устроили небольшое дружеское соревнование — кто кого перепьет. Результат оказался неизвестен, потому что последовательность событий на следующий день не удалось восстановить ни мне, ни ему. Но учитель неожиданно вызверился, когда поутру увидел меня в слегка помятом состоянии, и прочитал целую лекцию о том, что трезвое сознание мага — основа благополучия окружающих. А уж задание выдал… До сих пор накатывает тошнота от воспоминаний о том, как приходилось потрошить несвежие тела даже без обонятельного фильтра. Айлинг лично следил, чтобы насладился процессом сполна.

— Сегодня небольшой опрос, — с деланной бодростью в голосе просипел учитель. — Проверим, так сказать, глубину и крепость ваших знаний. Опрос по материалам прошлого урока, поэтому затруднений не вызовет.

Одноклассники зашуршали страницами учебников, пытаясь за несколько секунд выучить урок. На такое даже я не способен, что уж говорить об обычных неодаренных? Сидящий передо мной пацан наверняка подумал так же, потому что наполовину спустился под парту, чтобы казаться незаметнее. Но такое провернуть не с его объемами. К тому же учитель не стал шарить глазами по классу, а уткнулся в журнал, щурясь и потирая переносицу. Память подсказала, что обычно он носит очки.

— И кто у нас давно не был у доски? — радостно вопросил он сам себя и сам же себе ответил. — Елисеев у нас давно не был.

Я не сразу понял, о ком он говорит, лишь только когда взгляды одноклассников, от радостных до сочувствующих, скрестились на мне, вспомнил, что Елисеев — моя фамилия и решил немного поотыгрывать роль неудачника.

— Юрий Романович, а чего сразу я? Я недавно отвечал.

— Где же недавно? — принял он подачу. — Две недели назад отвечал. На двоечку. Вот она у меня тут нарисована, красотуля. Еще одну хочешь?

Еще одна двойка Ярославу, а значит, мне, была лишней, по воспоминаниям их придется исправлять, если наберется слишком много. К тому же в голову пришло решение проблемы, оставалось проверить, справится ли новое тело с обработкой сразу двух довольно сложных, хоть и не энергоемких заклинаний. Слабым местом в этот раз были не каналы или источник, а пальцы. Пальцы Ярослава были запущены совершенно недопустимо для мага. Их разминать и разминать.

— Я же не отказываюсь, Юрий Романович.

Издав притворный вздох, который не превратился бы в настоящий, даже если бы мой план провалился, я пошел к доске, бросив предварительно якорь и отвод глаз на открытый учебник.

— Итак, Елисеев, что ты можешь рассказать про восстание Минеевых–Добровольских? — Тон был насмешливый, историк наверняка был уверен, что ничего я не расскажу.

Но я как раз размял пальцы, активировал нужное заклинание, убедился, что прекрасно вижу учебник, поэтому уверенно зачитал:

— В 1873 случилось очередное восстание мелких магических родов, получившее название восстание Минеевых–Добровольских, как основных зачинщиков. Поводом для него послужил купленная родом Лазаревых у Добровольских мануфактурная фабрика. Добровольские утверждали, что их вынудили к продаже и дали несправедливую цену. Род Лазаревых же утверждал, что цена была справедливой и обговоренной ранее, а что Елисей Добровольский полученные деньги в карты проиграл, то это не их вина…

Читал я довольно бойко, попутно размышляя о родственниках со стороны отца моего тела. Как–никак, в учебнике описывался один из этапов собирания ими состояния. Этап был не слишком красивым, хотя в параграфе все было очень обтекаемо, но между строк читалось и что фабрику отжали нечестным путем, и что продавца потом напоили и отыграли уплаченные деньги. Размышлял я довольно отстраненно. Жалеть Добровольских мне не было никакого резона, восхищаться Лазаревыми — тоже.

— Все, Елисеев, хватит, — остановил меня учитель. — Вижу, что готовился, молодец. Всегда бы так. Садись, четыре.

Для того Ярослава четверка была невиданной роскошью, меня же возмутила, потому что я отработал на пределе и оценивал результат куда выше, пусть и не по истории.

— А почему четыре, Юрий Романович?

— Что? — он удивился так, словно к нему на стол залезла мышь и стала нагло препираться.

— Я спросил, почему четыре. Ответ полный и ошибок нет.

Я растирал сведенные пальцы и ждал ответа от растерявшегося учителя. По классу прокатился удивленный шепоток. От Ярослава такого поведения никто не ждал. Но я был не совсем им.


— Ты слишком следовал учебнику, Елисеев, — наконец нашелся учитель.

— А с каких пор это стало недостатком, Юрий Романович? Я бы понял снижение оценки, если бы я что–то добавил от себя, но как вы только что сказали, я полностью следовал учебнику.

— Эээ, — промямлил он и потер переносицу, не зная, что сказать. — Ты прав, Елисеев, садись пять.

Я прошел на место и уткнулся в учебник. Оказывается, там можно найти очень интересные вещи. Урок шел своим чередом, учитель хоть на меня посматривал, но обращаться больше не рисковал.

День выдался скучным. Кроме вызова к доске на истории, учителя на меня больше не обращали ни малейшего внимания. Правда, стали обращать внимания одноклассницы, что меня позабавило, но не настолько, чтобы обращать внимание в ответ на них. Мне нравились девушки постарше и пофигуристее. Малолетки меня никогда не привлекали: умение устраивать истерики и желание манипулировать есть, а то, за что можно подержаться, еще нет или не в таком размере, как мне нравится.

Вот у классной руководительницы, которая ворвалась в кабинет сразу после окончания урока, грудь была такая, что на ней можно было при желании подавать чай. Но это было единственным достоинством дамы, телеса которой не только не вмещались в пиджак, но и распирали юбку, которая настолько натянулась, что грозила лопнуть в любой момент.

— Классный час, — ласково пропела она, тряхнув головой с выкрашенными в странный фиолетовый цвет волосами. — Быстренько расселись по местам.

— Леонида Викторовна… — прострадали сразу несколько человек. — Он же по субботам.

— Что Леонида Викторовна? — передразнила она их. — Как вы знаете, вашего одноклассника недавно похитили. — Гул, прокатившийся по классу, показал, что эта инфа для всех внове. Разве что Игорь делал вид, что он совершенно ни при чем, старательно изучая картину за окном. — Елисеев, сколько похитители потребовали у твоей матери?

— Три миллиона, — неохотно ответил я.

— Ого, — дружно протянул класс.

— Вот видите, три миллиона, — столь радостно сказала классная, словно сумму определяла она лично. — У ваших родных есть лишние три миллиона? Я думаю, нет. Поэтому поговорим о безопасности.

Говорила она о безопасности долго и убедительно. Думаю, все запомнили, что в случае чего нужно орать и убегать. А кто не запомнил, сам будет виноват, если родителям придется собирать деньги на выкуп.

— С безопасностью мы закончили, — она достала блокнотики и пролистнула до середины. — У нас остался еще вопрос с внеклассными занятиями. Могут идти все кроме…

Я даже не удивился, когда в числе счастливчиков услышал свою фамилию. В памяти ничего о внеклассных занятиях не сохранилось, поэтому я не ждал от разговора ничего хорошего, особенно потому что Леонида Викторовна оставила меня напоследок.

— Молодец, Ярослав, что подстригся, — одобрила она. — Прям на человека стал похож. Но вот с занятиями внеклассными надо что–то решать. Ты один остался неучтеный, а это непорядок.

— У нас лишних денег нет, — напомнил я.

— Кто говорит о деньгах? Театральная секция бесплатна, мальчиков там не хватает всегда, тебе будут рады.

Я скривился. Мне хватает той роли, которую я сейчас играю.

— Кружок рисования, — правильно поняла мою гримасу классная. — Там есть небольшой сбор, но он на расходники и для тебя могут сделать исключение.

Рисование было уже интереснее, поскольку как раз позволяло развить пальцы. Почерк у Ярослава тоже был недопустимо ужасный для мага.

— А кружка каллиграфии нет?

— Все шутишь, Елисеев? Есть секция по борьбе. Занятия на базе школы, для учащихся нашей школы посещение бесплатное.

— Беру секцию, — прервал я ее, понимая, что выбирать все равно что–то придется, а борьба как раз поможет укрепить тело и решить одну из моих проблем.

Она сделала пометку в блокноте, качнув своей монументальной грудью.

— Ну смотри, Елисеев, чтобы завтра начал ходить, я проверю.

Я уверил, что всенепременно начну, поскольку это и в моих интересах, после чего наконец смог пойти домой.





Глава 5




Популярность Ярослава, как меня, резко скакнул вверх. Как я это определил? Очень просто. Прежнего Ярослава никогда не караулили одноклассницы на выходе. И не только они, невдалеке подпирал стену надутый Игорь. Главной атакующей силой была выбрана Полина Ермолина. Наверняка из–за того, что Ярослав неровно к ней дышал и не мог этого скрыть. Ее бросок был быстр и точен.

— Ярослав, расскажи нам про похищение, — скомандовала она, крепко ухватив меня за рукав.

— Ермолина, у тебя отец полковник?

— С чего ты взял? — опешила она, смешно вытаращив глаза.

— А с чего ты взяла, что можешь мной командовать? — Я дернул рукой. — Я не твой подчиненный.

— Ярик, миленький, ну расскажи, пожалуйста, — сразу сменила она тон, резко превращаясь из охранной собаки в ласковую кошечку. — Нам же интересно.